***
Ситуация с Калимдором и Восточными Королевствами не требует моего непосредственного присутствия. Появляться в Кель'Таласе я пока тоже не планирую, чтобы не тратить время на Мелличара и прочих излишне фанатичных эльфов. Пускай там всё «устаканится», позже подкорректирую нарождающуюся религию. Некрокузницы, переплавляющие саронит, вышли на полную мощность, а нежить, что добывает кровь Йогг-Сарона, дошла до залежей древнего саронита. По сути это была не только его кровь, но и частички плоти. Это объясняло более «концентрированные» свойства, а потому ковать из него оружие, доспехи или големов без перепроверки свойств будет неосмотрительно. — Спасибо за то, что разделили со мной трапезу. Нам пора навестить драконий погост. — Может, не надо? — спросила Алекстраза. Видеть то, как её павших сородичей поднимают в виде нежити, претило Аспекту Жизни. Подстраиваться под её «хотелки» я не стану, хотя «пилюлю» можно и нужно «подсластить». — Ты ведь уже видела, что не все души погибших освободились? Предлагаешь оставить их мучиться своим существованием ещё на несколько тысячелетий, пока не сгинут окончательно? «Кнут» и «пряник», я знаю, на какую «болевую точку» можно надавить, и пользуюсь этим. — Нет, но должен быть какой-нибудь другой выход! Началось. «Так, как ты хочешь делать — неправильно. Сделай по-другому! Как? Не знаю!» — Озвучь, — холодно роняю в ответ. — Ну, я не знаю. — Я предложил два варианта. Могу ещё окончательно упокоить. Но подумай, с твоим Даром и моими силами мы сможем потом вернуть их к полноценной жизни. Хотя по сравнению с тем, что они испытывают, даже бытие нежити не столь уж безрадостно. Более того, это куда лучшая альтернатива. Тем более никаких других у них просто нет. Алекстраза с Изерой уже успели убедиться, что большая часть моих разумных слуг не испытывает дискомфорта. Спорить ради спора она не стала, заработав ещё немного уважения с моей стороны, и я открываю портал к скованной льдом долине.***
В самом начале моей экспансии я осторожно добывал драконьи кости, стараясь сделать это как можно более незаметно. Сейчас в этом нет нужды, и девственно-чистый лёд там и тут пестрит проплешинами. Личи проверяют расчерченные вокруг костяков ритуалы, разбирают немногочисленные завалы, сортируя, кому какие кости принадлежат. Портальная площадка снабжает добываемой из моря биомассой, что вскоре пойдёт на наращивание плоти. Мне не чужда эстетика, рваные крылья, выпирающие костяки и полусгнившее мясо пусть и выглядят устрашающе, но полностью восстановленный ледяной змей куда стабильней и функциональней. Холод не вредит ни мне, ни Аспектам, несмотря на лёгкие одежды. До встречи с Изерой и Алекстразой я думал, что их «доспехи» в стиле «ню», лишь подчёркивающие прелести, маркетинговый ход игроделов, для привлечения молодёжи. Но реальность оказалась близка к «канону», и этому было объяснение. Никакая защита была им по большому счёту не нужна, магия хранила их куда лучше стали, а в своём первичном облике им не нужны были доспехи. Зато такой вид помогал при вынужденном общении со смертными смещать их мысли в нужное русло. — Ты помнишь расчёты, Алекстраза? Обработанная твоим Даром плоть усилит пополнение армии Защитников Азерота. Пускай я «злое Зло», пренебрегать правильным названием для своей Империи не стоит. Одно дело, когда мерзкая Плеть, прибежище всех пороков и ужаса разоряет твоё королевство, и совсем другое, когда ты идёшь против Защитников Азерота. Алекстраза кивнула, закусив губу. Чары стазиса спали с ближайших акульих туш, те задёргались, разевая пасти. Изере, с её мировоззрением, было бы легче проводить подобное. Хотя не факт: скорее всего, Дар Жизни поменял бы и её отношение к тому, что ради существования других приходится самому обрывать жизни. Впрочем, «убивать» я их буду лично, не взваливая эту ношу на неё. У меня масса подчинённых, поднаторевших в качественном поднятии нежити. «Потянут» и поднятие ледяных змеев, но лучше и быстрей это будет сделать самостоятельно. Заодно и потренирую возможности своего живого тела. Было в этом плане и «второе дно»: работая, пусть и с опосредованно проявившим себя Даром Титанов, я заодно развивал и свои «энергетические отпечатки», что остались в теле Кориалстраза. Потоки маны изливаются из моих рук, парализуя жертвы. Обездвижив, начинаю преобразование живого вещества, что серо-бордовой массой стало натекать на костяки. «Достучавшись» до заточённой души и разума, начинаю делать ментальные закладки, что лягут в основу мировоззрения и управления ледяного змея. Ритуал не даёт зря рассеиваться мане, заодно экранируя от магической бури, что так часто случаются в Нортренде. Синие огоньки бегают по проявляющейся чешуе, змеятся по крыльям и стягиваются к голове, наполняя пустые глазницы. Ещё одно усилие, и павший Повелитель Неба распахивает восстановленные веки. Распахнув крылья, он вздевает зубастую пасть в небо и оглашает окрестность торжествующим рёвом. Лети, познай снова радость полёта, мой верный слуга!***
Алекстраза вернулась в летающую крепость отдохнуть морально и физически. Я понимаю, что её пока лучше не трогать, проверяя состояние Аспекта Жизни после поднятия ледяных змеев. Сам же я, приняв драконий облик, кружу в небе. Есть в этом что-то волнующее, когда скованная льдом и укрытая снегом земля проплывает под тобой. С такой высоты все проблемы кажутся малозначимыми, совсем как обитатели Нортренда. Мне не нужно оглядываться, чтобы видеть летящую за мной стаю свежеподнятых ледяных змеев. После столь долгой «спячки» им не повредит размять крылья! Изумрудная драконица летит рядом. Это не Танец Крыльев, просто Изера не хочет оставлять меня одного, чтобы я опять не «ушёл в себя». Смешно. Помешать этому она всё равно не сможет, но её присутствие рядом мне до некоторой степени приятно. Будоражит что-то древнее, инстинктивное... Цель нашего полёта близко, даже отсюда я чувствую боль и ненависть, что, впрочем, для меня не удивительно. Ледяная толща не в силах «экранировать» эманации смерти не сумевшей долететь до драконьего погоста драконицы. Синдрагоса, супруга Малигоса. Неизвестно, как поведёт себя в будущем Аспект Магии, ведь многие события пошли по другому пути. Возможно, его безумие преувеличено. Нордрассил так и не взорвался, не «взбаламутив» магические потоки целого мира. Архимонд погиб «не взрывом, а всхлипом». Кель'Талас нивелировал последствия разрушения Солнечного Колодца. Поднять его супругу в виде нежити — лучшее средство объявить войну синей стае. Впрочем, что-то он не сильно переживал, когда Синдрагоса была в рядах Плети. Сложив крылья, пикирую вниз, перед самым льдом распахиваю их, гася набранную скорость, и, пропахав когтями глубокие борозды, останавливаюсь. Смена облика (забавно ощущать, как становишься меньше), и я проявляю на теле видоизменённые доспехи с короной. Фростморн появляется в руке, но втыкать его в лёд я пока не стану. Изера приземляется рядом, не спеша принять гуманоидный вид. — Готовься позвать сестру. Её сила понадобится Синдрагосе. — Синдрагоса? Супруга Малигоса?! — Именно она. Неужели ты не знала место её упокоения? — Никто не знал, — отвечала Изера. — Иначе Малигос перенёс бы её останки на кладбище. — Пусть так. Не торопись, дай мне время на подготовку, а потом приводи Алекстразу***
Холодно. Больно. Одиноко. Никто не отозвался, когда она умирала среди льдов Нортренда. Не могла увидеть небо в последний раз, чувствовала, как коченеет изувеченное тело. Холод медленно и неотвратимо холодил плоть, мешал двигаться, кричать, дышать. Пробрался до самых костей, чтобы остаться с ней НАВСЕГДА. Отчаяние и бессилие породило ненависть, подсердечную, идущую из самого естества. Если бы она могла её выплеснуть наружу, или хотя бы прервать своё существование! — Синдрагоса, — раздался ледяной голос, способный посоперничать с тем лютым морозом, что сковал саму её душу. Почувствовав чужое присутствие, устремила на него всю свою ярость, стараясь заморозить, убить, уничтожить! — Почувствуй мою ненависть и мою боль! — в исступлении «заорала» Синдрагоса. В ответ пришли видения и чувства, как гибнет целый мир. Бесконечные пытки в огне, что плавил саму душу, усиливаясь с каждым мгновением, при этом не давая соскользнуть в спасительное забытье. — Синдрагоса. Жар ушёл, оставив привычную застарелую боль и лютый холод. — К-кто ты?! — взвопила она, боясь, что пытка повторится. — Я Нер'Зул, Повелитель Мёртвых. — Где ты был, когда я молила о смерти и забвении?! — Вижу, ты ещё не пришла в себя? Повторить? Кости заныли от жара, тут же отдалившегося. — Я, как никто другой, понимаю тебя. Лишь прошедший через страдания и муки по-настоящему сможет понять чужую боль. — Ты дашь мне забвение? Робкая надежда на то, что собеседник, способный погрузить её в пучину страдания, сможет прервать её существование. О большем она не смела и мечтать. — Могу. Но не стану, — убил надежду голос. — Разве ты не хочешь вновь ощутить под крыльями ветер? Видеть в небе рассвет, купаться в грозовых облаках? Синдрагоса, ты нужна Азероту. Ты нужна мне. — Где был Азерот, когда я молила о смерти?! — Сражался. Пережил Великий Раскол, что едва не уничтожил целый мир. Твоя ненависть понятна, но за десять тысяч лет многое изменилось. — Десять тысяч лет?! — Вижу, тебе уже лучше. Открой свой разум. Прими мой Дар. Ощути ВЕЧНОСТЬ! Боль стала уходить, она никуда не исчезла, но словно отдалилась, перестав терзать её суть. Чуждая сила подхватила её, унося прочь от холода и боли.***
Выровненный магическим телекинезом лёд был испещрён рунами и пробит ходами. Нерубианская нежить споро прокладывала тоннели так, чтобы не потревожить костяк драконицы. Снова будет размен: живое за мёртвое, и никак иначе. Материала на неё уйдёт прорва. — Ты вовремя, Алекстраза. Твой Дар вновь нужен нам, — произнёс я, едва она вышла из портала. — Сестра мне всё рассказала. — Тогда приступай, Аспект Жизни. Я и с ледяными змеями не халтурил, здесь же, опираясь на остатки магии и воспоминаний Синдрагосы, заново воссоздаю её тело. Многих «кусочков» не хватало, но у меня были образцы в лице Изеры и Алекстразы. На их основе я и заполнял лакуны и пропуски. Мне не нужен «ужас, летящий на крыльях ночи». Зато мне пригодится ещё одна соратница, обязанная мне всем. Десять тысяч лет не прошли бесследно для её разума, но есть верное средство, как купировать эти последствия. «Окунуть» её «в жизнь», желательно в теле попроще, когда всё закончится. Сейчас её душа обреталась в лезвии Фростморна, так она не будет чувствовать боли при трасформации костяка. Алекстраза решила превзойти саму себя, выкладываясь на полную. — Не спеши, — предостерегаю её. — Дай своей силе усвоиться, не трать понапрасну. Новая порция органики «сминается», натекая на очищенный от мёртвой плоти скелет, формируя хрящи, мышцы, сухожилия, нервы и кровь, что не течёт из «срезов», и даже уже циркулирует. По мере «роста» плоти лёд вокруг неё истаивает, уходя в канавы.***
Мысленно «оглядываю» результат своей работы. Кажется, что драконица просто уснула. В принципе, я уже могу управлять ею, как куклой. Но зачем мне имитация, когда я могу подарить «жизнь»? Вздев Фростморн в небо, с силой втыкаю его в толщу льда, «выстреливая» душой Синдрагосы в подготовленное тело. Всполохи магии бегут по чешуе и перепонкам крыльев, веки дрогнули, открываясь. Как скорлупа гигантского яйца лёд разлетается во все стороны, освобождая сине-серую драконицу. Взмах величественных крыльев поднимает её в небо, пронзительный взгляд светящихся синим глаз находит меня, и Синдрагоса, совершив в небе круг, спускается и приземляется рядом, обдав мои доспехи ледяным крошевом, брызнувшим из-под когтей. Окутавшись дымкой, она уменьшается, принимая вид солнечной эльфийки. Светлые волосы по плечи, словно состоящие из нитей инея, светло-серая кожа, как у Сильваны, когда я поднял ту Королевой Баньши. На голове две пары драконьих рогов, тёмно-фиолетовые губы. Совершенно не стыдясь своей наготы, она, тем не менее, стала «облачаться» в доспехи. Многочисленные шипы покрывали серо-чёрную броню с мерцающими синим светом вставками, на шее появился чокер с обрывком цепи, а за спиной развевался состоящий как будто из одних лоскутков плащ. Оглядев своё творение, произношу: — Добро пожаловать в семью, Синдрагоса!