***
Смерть Маннорота была быстрой. Как будто убили не высшего демона, прошедшего бесчисленные битвы и способного потягаться с полубогом и его свитой, а мелкого импа. Впрочем, с подобной подготовкой не было бы шансов и у Кил'Джедена. Правда «выдернуть» генерала Пылающего Легиона у меня не выйдет. Иначе уже давно его голова красовалась над моим камином. И хотя у меня нет камина, ради такого дела бы завёл. Первым, что я приказал строить после «обезмаживания» Гилнеаса был алтарь призыва, строившийся под одного конкретного демона. Азшара со своей свитой пришлись как нельзя кстати, их помощь позволила в кратчайшее время наложить все положенные зачарования. Мог бы обойтись и без них, да и не рассчитывал изначально. Так, приятный «бонус». По идее, можно было обойтись и без крови выдающегося орка. У меня подобных возле Чёрной Горы достаточно, чтобы правильно запитать поисковые чары. Но тот, кто первым испил демоническую кровь, обладал большим сродством с порождениями Скверны. Это позволяло Маннороту лучше воздействовать на носителя, но и несло потенциальную угрозу. Не даром в не случившимся именно Гром Адский Крик сумел уничтожить Властителя Преисподней. Там сыграло несколько факторов. Во-первых, Громмаш был «под усилением», испив повторно осквернённую кровь. Во-вторых, Гром убил Кенариуса, «прокачав» убойную силу топора. В-третьих, связь «первожрец-хозяин» запустила резонанс, который усиливал последствия урона за счёт сил самого Маннорота. Несмотря на отсутствие многих «компонентов», ловушка, «заточенная» под конкретного демона сработала практически безукоризненно. Отменить призыв не успел. Защититься не смог. Пространственные искажения разъяли неподатливую плоть, каскады магических плетений, исторгнутых изощрёнными артефактами, сумели направить выплёскивающуюся Скверну в саму суть Маннорота, уничтожая его быстро и окончательно. От первоначального тела осталась едва четверть, которая не спешила бесследно растаять. Это было ещё одним признаком окончательной смерти демона. Обычно поверженные обитатели Скверны отправлялись на родной План, а их материальное вместилище быстро исчезало. Единственной неприятностью было то, как играючи он пробил все сдерживавшие его барьеры. Магические щиты, плетения, локальная остановка потоков Времени и уплотнённое Пространство рассекло, как мечом бумагу. Двухлезвийная глефа (или как назвать его копьё-переосток?) оказалось весьма действенным оружием. С каждой смертью оно становилось сильнее, «впитывая» кровь поверженного врага и ассимилируя часть его жизненных и магических сил. А ещё оно было идеальным проводником демонической магии, усиливая при этом её в несколько раз. На моей памяти подобное мог сделать Иллидан, а потому можно предположить, что всё оружие высших демонов несло сходные функции.***
Немногим ранее, Калимдор. Дрек'Тар медленно помешивал варево, ощущая, как малоаппетитная смесь постепенно уменьшается, превращаясь в лечебное зелье. Нер'Зул отрезал шаманов от Троп Духов. Лишь те, кто провёл с шаманами множество лет, могли услышать Зов и прийти из-за границы миров. Он, как и остальные шаманы, не мог помогать строителям Духами Земли. Мало кто из них отзывался, а время пребывания оных уменьшилось многократно. Это не сделало его бесполезным — лечебные мази, бодрящие напитки, укрепляющие дерево растворы — всё это позволило продолжить строительство города. Нер'Зул решил повторить опыт Дренора и лишить шаманов их сил. Но напрасно Повелитель Нежити думает, что орки вернутся к колдовству или склонятся перед ним! Что-то едва ощутимое пронеслось по Миру, заставляя его замереть. Что-то случилось! Опытный шаман не мог понять что именно. И лишь несколько ударов сердца спустя, он понял, что не чувствует своей... осквернённости. Как застарелая рана, к чьей боли уже привык, в груди Дрек'Тара тлела демоническая Ярость. То, что давало ему способность повелевать магией без участия духов, после поражения в войне тянуло силы. Заставляло меркнуть воспоминания. Наполняло апатией. Сколько лет прошло, прежде чем он смог преодолеть её воздействие? Сейчас же она исчезла!***
Джайна, тяжело дыша, распласталась на ложе. Сорочка, пропитанная потом, липла к телу. Вновь кольнула боль внизу живота, заставляя её замереть. — Потерпи, милая, — негромко сказала Джейлиса. — Скоро прижмёшь к груди своих первенцев! Рука эльфийки окуталась желтоватым сиянием, и боль отступила. Благодарно кивнув, девушка вновь сосредоточилась на родах. Наполненное счастьем время, проведённое с Артасом, помогло притупить воспоминания о вторжении Плети. Но она всю жизнь будет помнить, как провожала его в Нортренд. Понимая, что принц отправляется на верную смерть, сделала всё, чтобы это не было напрасным. Чары Плодородия, накладываемые волшебниками на стада, помогли и ей. Отчаянные времена требовали отчаянных мер... Новые схватки прогнали лишние мысли, под негромкий речитатив нянек-повитух она стала тужиться. Сейчас боль снимать нельзя, это повредит детям, и Джайна терпела, смаргивая слёзы. Детский крик стал наградой за всё пережитое, наполняя её счастьем. Маленькое тельце обтёрли и приложили к груди, дав полюбоваться на родной комочек новой жизни, после чего отдали слуге. — Давай, милая. Не заставляй братика долго ждать сестрёнку! — произнесла Джейлиса, убирая кровь телекинезом. Коротко вздохнув, Джайна вновь откинулась на спину и стала дышать глубже.***
Вирнок Феникс Возрождённый, король Кель'Таласа, архимаг и просто удачливый попаданец, гостил в Лордероне. Рождение первенцев у Артаса и Джайны было достаточно веским поводом, чтобы он сумел сбежать от тягот власти. Судя по докладу приставленной целительницы, царственную чету можно поздравить с мальчиком и девочкой. А ведь когда-то и он имел все шансы на то, чтобы быть с Джайной. Совместная учёба, Война Плети, с которой Артас мог и не вернуться. Но к чему ворошить прошлое? Прошлое — прошло. Пускай во Вселенной Варкрафта это и не совсем верно. Даже Нер'Зул не мог толком объяснить, как время работает, и есть ли вообще путешествие по Великой Реке. Интересно, знай Вирнок, чем для него всё обернётся, стал бы он так активно «прокачиваться»? По мере роста магической силы на него исподволь взваливали всё большие заботы. Учёба в Даларане, Ритуал Хранителя, спасение эльфов, и вот теперь — управление целым королевством. Пускай эльфы компенсировали ущерб, нанесённый войной, забот это не уменьшило. В Восточных Королевствах был мир, но оставались ночные эльфы Ашенваля и, самое главное — Пылающий Легион. Вирнок не представлял как Повелитель Мёртвых хочет расправиться с Кил'Джеденом. «Канон» уже давно «помахал ручкой», а выверты планов Нер'Зула было трудно предсказать. — Волнуешься, ваше королевское величество? — спросил он стоявшего рядом Артаса. — К чему этот официоз, когда нет кругом свиты? — поморщился король Лордерона. — И да, волнуюсь. Умом понимаю, что ничего плохого не должно произойти. Но всё равно страшно. Каждый прибывший в свите Вирнока на высоком уровне владел целительской магией. Сам Артас, несмотря на одержимость Фростморном, так и не утратил Благословение Света. Аспект Жизни тоже не откажет в просьбе, если вдруг случится что-то нехорошее. Но когда доводы разума могли справиться с иррациональным страхом? Оставалось только ждать. — Не помешаю? — раздался знакомый голос, пробирающий холодом до самого нутра. — Ни в коей мере, Нер'зул, — отозвался Артас, встречая взглядом нежданного гостя.***
Меня тут явно не ждали, но и гнать не спешат. Самое ироничное в данной ситуации было то, что трое королей сбежали от хлопот и забот, пускай повод был достаточно веским! — Дети — вот истинное чудо, — говорю им без всякой задней мысли. — С их появлением понимаешь, что всё прочее не так уж и важно. — С этим невозможно спорить, — отозвался Артас. Он куда спокойней переносил моё присутствие, чем Вирнок-Денис. Попаданцу с Земли не хватало специфического воспитания и пройденных испытаний. Впрочем, у него всё ещё было впереди. От подростка-раздолбая практически ничего не осталось. За исключением памяти, «затираемой» всё более яркими и насыщенными событиями, да толики ностальгии по спокойной жизни. До моего появления обе монаршие особы, за исключением приветствий, практически не говорили. Встреча Артаса с Вирноком в начале Войны Плети и последующие совместные приключения были не подобающей темой. Пока мы «непринуждённо» беседовали, Джайна уже оправилась от родов и успела покормить малышей. И теперь мы могли созерцать укутанных малышей, сладко посапывавших во сне. Возраст был ещё слишком мал, чтобы понять, как они будут выглядеть в дальнейшем, но уже проглядывали черты Артаса. Нужно ли говорить, что оба малыша были светловолосыми?***
Некоторое время спустя. Побывав на пиру по случаю рождения наследников и одарив их кулонами с защитными чарами, отбыл восвояси. Давно я не проводил время столь праздно и празднично. Несмотря на необходимость контролировать нежить, отдохнул я хорошо. А ещё понял, что моя осторожность сыграла злую шутку. Необходимость таиться от всех, ограниченные силы наложили отпечаток на всё мое поведение, несмотря на то, что условия существенно изменились. Пресловутая «Завеса», как защита от пророков теперь не более чем оправдание собственной нерешительности. Пророки смогут чётче Прозреть Грядущее? Отныне им это ничем не поможет. Ведь я буду сам творить будущее, перекраивая Историю, изменяя судьбы рас и Миров. Сила и ощущение всемогущества ударило в голову? Отрицать подобную возможность не стану. Создание целой армии пепельников и «прокачка» шкуры ускорили мою эволюцию. Позволили лучше осознать свои возможности и не откладывать дела «на потом», ожидая, когда «само рассосётся». — Анвина, ты занята? — позвал я воплощение Солнечного Колодца. — Я... слушаю. Дополнив речь чередой образов, обрушиваю на её сознание поток информации. Хватит ей «косплеить» смертную, пора учиться мыслить на соответствующем уровне. Это будет отличным началом череды уроков, ведь когда кого-то обучаешь, сам при этом учишься. Суть моего предложения сводилась к тому, чтобы стереть разум Кель'Тасу и прочим эльфам, отвергнувшим её Дар. Это решит проблему их содержания и сдерживания. Пополнит ряды магически одарённых слуг. Позволит сохранить отношение с Анвиной. Ведь несмотря ни на что, они всё ещё воспринимались ей как дети. Отвернувшиеся от «матери», погрязшие в обидах, но родные дети!