<><><>
– Дин?.. – Сэм тормошит его за плечо и настойчиво зовет по имени. – Дин… Винчестер разлепляет веки и не торопится пересекаться взглядом с братом. Он спрашивает осипшим со сна голосом: – Надолго я вырубился? – Дин не знает, к чему этот вопрос, равно как и не понимает, зачем ему ответ. Он лишь выигрывает несколько секунд – короткую паузу, чтобы прогнать морок с глаз, нацепить давно поизношенную и уже не настолько убедительную маску «все О'kейного старшего братца». – Час или полтора, думаю, – Сэм хмурится, внимательно смотрит на него. На лице у младшего Винчестера безошибочно угадывается беспокойство. – Тебе снился кошмар, старик, и я подумал… мне показалось… – Всего-навсего сон, – отмахивается Дин, как можно беспечнее, не дав ему закончить. Он только сейчас замечает, что машина припаркована на обочине, и вопросительно вскидывает брови: – Я что-то пропустил? Почему остановился? Мы должны быть почти под завязку, – он бросает короткий взгляд на датчик уровня топлива. – Проблемы с движком? Сэм, ты же не хочешь сказать, что ухитрился угробить мою детку?! Невольно ухмыльнувшись, Сэм успокаивает: – Расслабься, Дин, твоя детка на меня не в претензии – мы с ней отлично ладим, – и подтверждает слова старшего: – Бак почти полный – до «Плакучей Ивы» в самый раз хватает, а там и заправка недалеко. Я сверялся с картой – в двух милях перед мотелем есть магазинчик… – он осекается, наткнувшись на выжидающие омуты, требующие вразумительных объяснений, а не хождений вокруг да около, и Сэм осторожно начинает – озвучивает причину своих тревог: – Дин… ты разговаривал во сне и я… я волновался за тебя, поэтому… – И что я говорил? – старший Винчестер напрягается, точно натянутая струна, которая лопнет, если взять слишком высокий аккорд. Он ждет ответа брата, как заключенный приведения в исполнение смертного приговора. – Повторял два слова… – Сэм выдерживает паузу, прежде чем закончить: – Прости, Джо… – его взгляд источает сочувствие и участие, от которых в груди Дина нестерпимо жжет, а горло стягивает свинцовыми обручами. – Послушай, Дин, – младший Винчестер делает еще одну паузу – подбирает слова и, наконец, произносит: – Думаю, нам нужно поговорить о том, что произошло в Карфагене (12), о том, что случилось с Элен и Джо, – весь вид Сэма сигнализирует, что разговора по душам не избежать. Это как протяжный, ревущий на одной ноте, тревожный вой сирены на подлодке, когда отсеки один за другим заполняет водой и надо срочно эвакуироваться. Только вот вся загвоздка в том, что спасательных капсул больше нет, и остается лишь смириться с неминуемой развязкой. – Не о чем говорить, – Дин старательно избегает встречаться взглядом с братом. Он отводит глаза от собственного отражения, в котором не видит ничего, кроме пожирающего Харвеллов пламени, кроме зловонных оскалов Церберов, которым не терпится вгрызться в человеческую плоть – разодрать в клочья душу и затащить ее в Ад, чтобы она сполна вкусила все оттенки боли, чтобы ненавидела и жаждала этой боли одновременно, чтобы... – Дин, я знаю, каково тебе сейчас и ты… – Со мной. Все. В порядке. Ясно? – Дин произносит это раздельно. Его взгляд – тяжелый и непроницаемый – означает «Заткнись уже, Сэм… Не надо… не сейчас… Никогда…». Винчестер открывает дверь и намеревается выйти на улицу – под валящий крупными хлопьями снег – поменяться с братом местами: занять себя чем угодно лишь бы не думать… – Дальше я поведу, – поежившись от пронизавшего его ледяного ветра, бросает он через плечо. – Дин, за последние четыре дня ты едва ли дольше пяти часов проспал, – в тоне голоса Сэма улавливается горькая смесь негодования, тревоги и укора. – Тебе придется свыкнуться с ролью пассажира. По-крайней мере, пока ты не перестанешь вскакивать по ночам в холодном поту, – из уст младшего это звучит безаппеляционно. Сэму плевать от слова «совсем» на всевозможные возражения брата пусть даже и с длинным перечнем особо веских аргументов, не последнее место среди коих занимает «со мной все в норме!» Дин скользит взглядом по линии горизонта, утонувшего в завесе снегопада – с минуту смотрит туда, где чернильное небо сливается с полосой хайвэя и подпирающими его, кронами деревьев, а потом нехотя захлопывает дверь и спрашивает: – Когда доберемся до мотеля? – Минут десять-пятнадцать, – отзывается Сэм. – Отлично. Хочу нормально пожрать и принять душ, прежде чем займемся кровососами из Карсон-Сити (13). Наконец-то обычная работа и никаких гвоздей. Управимся за пару-тройку дней и двинем дальше, да, Сэм? Младший Винчестер стискивает челюсти до зубовного скрежета. У него в памяти всплывают события недавнего прошлого – похороны отца, мечущийся подобно тигру в клетке Дин. Дин, ведущий себя сродни камикадзе, готового в любой момент свести счеты с жизнью ради иллюзорной цели. Дин, сжигаемый изнутри прогорклым чувством вины... После Карфагена старший, точно с цепи сорвался, вгрызаясь мертвой хваткой во все, что хоть мало-мальски можно было отнести к лаконичному определению «их работа»: мстительный дух в Новом Орлеане, оборотень в Вичите, и, наконец, кицунэ на востоке Невады. Но из раза в раз кто-то словно отваживал Винчестеров от этих городов, то ли предостерегая от чего-то, то ли приберегая братьев для иной цели. На вампиров в Карсон-Сити Дина навел Руфус, около полуночи сообщивший, что неделю назад полицейские обнаружили два обескровленных тела в ночном клубе города, и посоветовавший прошерстить там все. Именно поэтому они сейчас сидели в импале посреди пятидесятого рута (14). Сэм набирает полные легкие воздуха, медленно выпускает его и говорит: – Тебе хреново, старик, и я тебя понимаю. Ты мечешься, пока не находишь работу, а затем просто срываешься и выпускаешь всю свою злость. Но, Дин, это не помогает, ты же знаешь – мы это уже проходили, – младший Винчестер не сводит с брата глаз. Он ждет реакции: раздражения, злости, отрицания – чего угодно, даже этого язвительного выпада: – А что, по-твоему, я должен делать, Сэм?.. Рыдать у тебя на плече под душераздирающий мотивчик Бэкстрит Бойз или может гонять по кругу Селин Дион с песней из «Титаника»?! Если так, чего же мы тогда ждем?! Давай обнимемся и поплачем! – Дин, ты не можешь всегда все держать в себе – тебе нужно выговориться, – Сэм не сдается и продолжает предпринимать тщетные попытки пробиться к брату. – В том, что случилось в Карфагене, нет ничьей вины. Каждый из нас знал, на что шел, когда… – Сэм, просто… завязывай… – Дин… В наступившей тишине Винчестеры просто смотрят друг на друга. И эта тишина – она с каждой секундой уплотняется, становится настолько осязаемой, что, кажется, стоит протянуть руку и коснешься обжигающе ледяной тверди стены. И в этой тишине – в ней любой звук чудится таким же громким, как взрыв бомбы. И таким взрывом становится рингтон на мобильном Дина, возвещающий о входящем звонке. Старший Винчестер вытаскивает Моторолу (15) из кармана куртки и, открыв раскладушку, подносит мобильник к уху. – Да, Бобби. Что у тебя? – Сингер немногословен. Он говорит, что продолжает искать способ завалить Годзиллу, если, конечно, они еще не отказались от этой затеи. Бобби не лезет в душу охотнику, но и не позволяет этого сделать парню. Сингер уточняет их местонахождение и предупреждает, что в Карсон-Сити работает охотник – старый приятель Стива Вандела (16) – и им, Винчестерам, лучше убраться из города, раз они до сих пор этого не сделали. – Понял, Бобби. Спасибо, – Дин прячет телефон обратно и обращается к брату – делает вид, что не было никакого разговора до звонка Сингера, и доводит до сведения: – «Плакучая Ива» отменяется. Держимся курса на Калифорнию, а там будет видно. Сэм ничего не отвечает. Он поворачивает ключ зажигания и давит на педаль газа – выводит импалу на проезжую часть. Младший Винчестер бросает на брата короткие взгляды – только, чтобы удостовериться, что Дин не провалился в забытье и его не мучают кошмары. Тот крутит ручку радио – ищет свою любимую частоту, но динамики выдают лишь шум помех, означающий, что придется довольствоваться кассетами. Винчестер берет первую попавшуюся и врубает на полную громкость – заглушает рычание адской псарни в голове, заглушает крики Джо… Полотно дороги стелется перед ними черной извивающейся змеей, ускользающей под колесами, и, остающейся позади, подобно их прежней жизни - жизни «до Апокалипсиса». Жизни, состоящей из бесчисленных потерь, как черно-белых стоп-кадров, сгорающих в кроваво-красном мареве костра. Братья молчат, пока AC/DC ревут «Дайте же мне пулю», «Ширанулась», «Рок-Н-Ролльное проклятие» и «Город грехов» (17). Наконец, Сэм не выдерживает. Он убавляет громкость до еле слышного шепота, игнорируя негодующее братское «В чем дело???», и говорит: – В Плейсервилле (18) остановимся в мотеле на сутки, – Сэм спокоен. Изображает курицу-наседку – старается с этим не переборщить, чтобы старший не закрылся от него еще сильнее в своем бункере, который так «выручает», когда… – Тебе необходим нормальный отдых и душ, как впрочем, и мне. А после отправимся к Бобби – поможем ему с нашими баранами: займемся текущей работой и прекратим без толку гоняться за призраками. – Бобби позвонит, если что-нибудь нароет. Мы же будем делать дело, как я и сказал раньше. Семейный бизнес, помнишь? Или это больше для тебя ничего не значит? – Дин тверд в своем решении и не намерен отступать, даже если гоняется за химерой. Он выдерживает паузу – дает брату возможность обдумать ответ, собраться с мыслями, когда его внимание привлекает голосующий на обочине молодой человек с походным рюкзаком на плече. – Возьмем дополнительный багаж, Сэмми, – кивает на него Дин. Сэм колеблется, но все же сбавляет ход. – Уверен, что это хорошая мысль? – Сэму не надо продолжать. Дин понимает, о чем толкует брат: все эти ангельско-демонские разборки с дележкой песочницы – с недавних пор доверие стало для них непозволительной роскошью. Но он все равно настаивает: – Подвезем паренька. Посмотри только на него – жалкое зрелище, – охотник неодобрительно окидывает безрассудно легкую одежду молодого человека – футболку да спортивные брюки, похоже, промокшие едва ли не насквозь. – Он же здесь превратится в Хана Соло (19), если кто-нибудь не возьмет его на борт, а я отчего-то не вижу здесь очереди желающих подобрать мальца. – На Хане Соло испытали углеводородную заморозку, криогеника здесь ни при чем, – указывает на не совсем точное сравнение Сэм, напоминая брату историю персонажа «Звездных войн» (20). – Чего? – Дин вскидывает брови в искреннем непонимании и Сэм отмахивается: – Неважно, – младший Винчестер нехотя притормаживает – останавливается шагах в десяти впереди парня – дожидается, когда тот подбежит, и опускает стекло со своей стороны.<><><>
Парень зябко ежится, переминаясь с ноги на ногу на обочине – пританцовывает под только ему ведомый мотив. Время от времени подносит руки к губам и дышит на них – приятное и столь желанное тепло вырывается изо рта белыми облачками пара и ненадолго дарит ощущение горячей кружки с бульоном, зажатой меж ладоней. Он с тоской ловит себя на мысли, что лучше бы ему утром прислушаться к гласу интуиции и задержаться на райских пляжах Майями Бич еще на недельку – и не беда, что после этой выходки не избежать пересдачи сессии: у мистера Тарновски аллергия на прогульщиков. Когда до его слуха доносятся, приближающиеся к нему, утробное урчание двигателя и шорох резины по асфальту, парнишка чуть ли не подскакивает на месте во всплеске бурной радости. Он вытягивает правую руку, левую прячет в карман спортивных брюк. Несколько секунд спустя сквозь снежную пелену пробивается желтый свет фар с каждой секундой становящийся все ярче и кажется, все горячее, словно полуденное солнце на тех самых пляжах Майями Бич. Шевроле сбавляет ход и проезжает немного вперед, заставив парня расцвести в широчайшей улыбке. Он удобнее перехватывает намокшие лямки рюкзака, поправляет их на плече, встряхивает головой – с патл цвета золотящихся на солнце колосьев пшеницы осыпается снег - и бегом преодолевает расстояние до спасительной машины. – Салют! – на лице парнишки сияет лучезарная улыбка. Он усилием воли сдерживает клацанье зубов и унимает крупную дрожь, пробегающую по телу. – Чуваки, уж и не рассчитывал, что на этой дороге появится хоть кто-нибудь живой. Думал, окочурюсь прямо посреди Эльдорадо, так и оставшись непорочным! Губы Дина непроизвольно растягиваются в ухмылке и он любопытствует: – Далеко собрался? – Выбросите где-нибудь неподалеку от Вудленда (21), в долгу не останусь. А если еще и до кампуса на Санрайз Авеню подбросите, осчастливите моего препода по истории возможностью завалить меня на экзамене. Это недалеко: на вашей красотке можно домчаться минут за тридцать, самое большое – сорок. Так что – не откажете в помощи студенту и просто отличному парню? – на лице мальца выражение человека не страдающего от излишка ложной скромности. Он ежится и прячет ладони в подмышки, чтобы чуточку согреть окоченевшие пальцы. – У тебя сегодня счастливый день, парень. Запрыгивай, – Дин принимает решение за них обоих и Сэм не возражает: погодка нынче не благоволит пешим путникам. – Чуваки!.. Вы – офигительно круты! Что могу для вас сделать? Хотите, раздобуду пиджак Элвиса Пресли – тот самый, в котором он выступал на своем первом концерте? – тараторит парнишка, кажется, позабыв о том, что продрог до костей, и, не обращая внимания на буйство природы, столь предсказуемое для этого времени года. – Мой корифан задолжал мне с прошлой весны, а у него есть знакомый, который знает чудилу, торчащего по Пресли. Так этот чудак может раздобыть все, что душе угодно, для настоящего фаната короля рок-н-ролла чисто за символическую плату. Или знаете… – он воровски озирается по сторонам, словно на пустынной дороге есть, кому подслушивать, – если интересуетесь дурью, недавно на рынке появилась новая травка – просто улет! – он присвистывает и закатывает глаза к небу. – Крышу сносит в миг! Могу раздобыть, но чур: если нагрянут легавые, вы меня не знаете, я вас впервые вижу. Усекли? Винчестеры обмениваются взглядами и Дин говорит: – Мы помозгуем над твоим… предложением. А пока – садись, иначе ведь и раздумать недолго. Парнишка бросает рюкзак к дальней двери и плюхается на сиденье рядом. Он протягивает руку: – Стронг Бузер (22). Для друзей – просто Стронги. – Дин, – старший Винчестер пожимает его руку и кивает на брата: – А это Йода (23) – мой духовный наставник и просветитель, – Сэм притворяется, что пропустил подколку брата мимо ушей, и старается сосредоточиться на дороге. – Погодка за бортом та еще, – Дин включает печку, выуживает из внутреннего кармана куртки фляжку и дает парню: – Вот, глотни – согреешься немного. Стронги отхлебывает и неверяще пялится на охотника: – Вода?! Чел, стопудово уверен, что она помогает в таких случаях?! На «сто бед – один ответ» мало похоже. Дин нацепляет честную-пречестную извиняющуюся улыбку, вытаскивает из-за пазухи другую фляжку и невинно оправдывается: – Держу их при себе на все случаи жизни и вечно путаю. Парень делает первый глоток, морщится – янтарная жидкость обжигает горло и внутренности, разливаясь по телу приятно согревающим теплом. Отпив еще, он возвращает фляжку старшему Винчестеру. – Любишь путешествовать автостопом, Стронги? – спрашивает Дин, внимательно изучая угловатые черты лица Бузера. Обветренная смуглая кожа, лисьи плутоватые глаза цвета предгрозового неба и такая же линия губ, будто застывшая в полуусмешке. Пшеничные пряди волос упрямо взъерошены, словно попали под обстрел и нагло выглядывают из окопов, доводя до белого каления противников, засевших в засаде. Из-под короткого рукава футболки виднеется давнишняя татуировка скорпиона – свидетель подросткового бунта. Пареньку едва ли перевалило за двадцать-двадцать два и отчего-то он напоминает старшему Винчестеру брата. – Когда выпадают свободные деньки, шарюсь по штатам – мотаюсь то между Мексикой и Канадой, то от одного побережья до другого: туда-сюда, – охотно делится Стронги. – В прошлом году колесил по шестьдесят шестому хайвэю и в одном из городов-призраков наткнулся на сундук – кладезь барахла позапрошлого века, ковчег завета для Индианы Джонса (24), если хотите. Чего там только не было – мушкеты, военное тряпье какого-то ветерана Конфедерации (25) со следами от пуль, стопка писем, горсть монет. Вот ношу одну из них с собой, как талисман и напоминание о поездке, – Бузер натягивает на шее шнурок, на котором висит пени чеканки второй половины девятнадцатого века. – Серебряная, – бахвалится он. – Сам-то откуда будешь, Стронги? – ненавязчиво продолжает опрос Дин. – Отовсюду, – пожимает плечами парнишка и с энтузиазмом поясняет: – Сколько себя помню, мои предки никогда не задерживались на одном месте подолгу – месяц-два и вот я уже тащусь в новую школу, и моя мать часами торчит у плиты, чтобы сразить очередных «новых» соседей своими кулинарными способностями, а готовила она, надо сказать, пальчики оближешь. Вот и я стараюсь не засиживаться на одном месте, не прирастать корнями к земле: соблюдаю семейную традицию, в каком-то смысле, – говорит Стронги. – Те же яйца, только в профиль, – бормочет Дин, скользнув взглядом по младшему, уставившемуся перед собой. – Просек сразу, как вас увидел, что на домоседов вы тянете с натяжкой – всю жизнь в пути, точно перекати-поле, – с видом «это-же-элементарно-Ватсон» говорит Стронги. – Неужто, настолько очевидно? – вскидывает брови Дин. – Рыбак рыбака видит издалека, – отделывается избитой фразой Стронги и интересуется: – Чуваки, вы не будете против, если я раскумарюсь чутка? – малец смотрит на старшего Винчестера и в задумчивую спину Сэма с надеждой, которая рушится сразу же после Диновского безаппеляционного «Не в моей машине, парень!». Стронги разочарованно выпускает воздух – демонстративно, с шумом. Барабанит пальцами по кожаному сидению и говорит: – Чуваки, если не в облом, врубите радио. – Не хочу тебя разочаровывать еще больше, Стронги, но очень похоже, что мы очутились в мертвой зоне, – в подтверждение своих слов Дин переключает магнитолу на радио, добавляет немного громкости, тянется к ручке регулировки частот и, прокрутив ее в разных направлениях до упора, говорит: – И так с самого Карсон-Сити. – Я так и знал! Вот оно! – красноречиво выдает Стронги, вытаращив глаза. – Вы понимаете, что это означает? – он смотрит на братьев выжидающе, со смесью торжества. Братья переглядываются и Дин говорит: – Делись с классом, раз уж начал. – Заговор правительства США против американцев и демократии! – торжественно сообщает Стронги. Ответом ему служит насмешливое хмыканье Сэма и озадаченно-непонимающее Дина «Повтори?..». – Я уже туеву кучу времени говорю всем, что правительство нас каждый день зомбирует, зомбирует и зомбирует. Телевидение, СМИ, реклама – все для того, чтобы внушить нам иллюзию выбора. А радио – это… это… как голос свободы, который говорит тебе «Чувак! Сними очки, открой глаза и смотри!». А все эти политиканы затыкают рот свободе! Вот ты думаешь, что просто где-то произошла авария и потому слушаешь радио молчания (26), а на самом деле к этому приложил руку Большой Брат (27), потому что не хочет, чтобы ты знал больше и задавал лишние вопросы. Они там каждый день изобретают новый вид оружия массового уничтожения и бьются над созданием армии суперсолдат со сверхспособностями, как у людей Икс (28). Не удивлюсь, если хищники, наповадившиеся перекусывать человечинкой в Вудленде – это тоже какой-нибудь правительственный эксперимент по улучшению генома военных, вышедший из-под контроля: провальная или оправдавшая себя попытка создания непобедимого солдата. Проводили опыты где-нибудь на полигоне, а этот самый опытный образец возьми да и слиняй под шумок, а теперь голод утоляет – человечинку дегустирует. А общественность кормят байками про хищников, которые, якобы стали захаживать в гости к простому офисному планктону на ночное барбекю, пока этот Халк насыщается. Словом, превращается Вудленд в зону 51 (29), пока ничего не подозревающие жители мирно посапывают в своих кроватках, а военные подсчитывают предполагаемую выгоду от изобретения, - закончив обличительную речь, Стронги выжидающе смотрит на братьев – быть может, ждет согласных кивков и одобрительного «Респект и уважуха, чувак! Ты прав, как никогда!». Возможно, рассчитывает на фанфары, бурные овации и крики «Браво!». Винчестеры снова обмениваются взглядами – Сэм неодобрительно качает головой, Дин выдает с самым серьезным видом, кивнув на камеру видеонаблюдения на здании супермаркета, который они проезжают: – Большой Брат следит за тобой (30). – А я о чем толкую! Демократию слили в сортир! – Стронги выглядит счастливым и, как будто, даже просветленным от общения с единомышленниками – во всяком случае, так кажется. – Так что там с хищниками, Стронги? – Дин выглядит заинтригованным и возвращает разговор в русло «теории заговора». – В Вудленде на кого-то напали? – Чуваки, вы что же, с Луны свалились?! – парень потрясенно таращится на Винчестеров. Дин поводит плечами – что-то вроде того. – Да об этом только ленивый не трещал в газетах, по телику и на улицах! На прошлой неделе в Вудленде на ужин подавали секретаршу одной фирмы в собственном соку, а еще раньше – стоматолога. У меня даже выпуск «Разоблачения Вудленда» со статьей сохранилась, – Стронги роется в своем рюкзаке и, найдя изрядно помятую периодику, тычет указательным пальцем в статью с выразительным снимком на первой полосе. – Разрешишь? – Дин берет газету, пробегает статью глазами – с минуту хмурится, хмыкает – и, наконец, резюмирует: – Занятные дела у вас творятся, Стронги. Спасибо, что предупредил. Будем держать ухо востро, а окна и двери плотно закрытыми, чтобы ни-ни. – Люди Икс, чувак! – красноречиво замечает Стронги и поучает: – Нужно быть всегда в курсе того, что творится вокруг, чтобы ничего не пропустить, иначе жизнь, бьющая ключом у соседа за забором, пролетит мимо, как корабль Энтерпрайз сквозь чертвоточину, – они проезжают еще два перекрестка, прежде чем Бузер вытягивает шею, почти вплотную приникает к окну и дает указание: – Йода, здесь налево, – после того, как импала останавливается, парень ступает на тротуар, закидывает на плечо рюкзак и отдает честь, бросив напоследок «Чуваки, если что-то надумаете насчет ночи улетного кайфа, вы знаете, где меня искать. Элвис – бессмертен! (31)», бегом пересекает расстояние до лестницы и взлетает наверх. Когда Стронги исчезает из виду за дверью студенческого общежития, Дин чуть заметно качает головой и, улыбаясь, делится своими впечатлениями с братом: – Вот уж чудной парнишка. – Ты как-то чересчур повеселел, – скользнув по старшему взглядом, отмечает Сэм. – Радуешься намечающейся охоте? – А что? – вздергивает упрямым подбородком Дин. – Мы для того и ехали в Калифорнию, чтобы делом заняться, разве нет? – Дин, это ты искал дело, – с ударением на «ты» возражает Сэм, – я же по-прежнему считаю, что нам лучше сосредоточиться на Люцифере и остальной ангельской братии… – Чтобы ни тебе, ни мне не стать вечными ангельскими презиками, – мрачно усмехнувшись, заканчивает за младшего Дин. – Ты все еще уверен, что справишься с этим, Сэмми? – Винчестер скрывает сомнения под личиной праздного любопытства и спокойствия. Охотник просто не может – не должен! – показывать мелкому, его Сэмми, что его собственная вера слабеет день ото дня и он, Дин – мать его, Винчестер (32) – готов сказать это гребаное «да», лишь бы не… – Мы справимся, Дин, вместе справимся, – то ли отвечает на не озвученные мысли брата, то ли убеждает в этом самого себя Сэм, глядя на стелющуюся под колесами черную ленту дороги.<><><>
Мотель «Червовый валет» подмигивает им неоновой вывеской и зазывающим – «Есть свободные места». Винчестеры синхронно выходят из машины и в ногу направляются к аккуратному домику с указателем «Администрация». Не успевают они перешагнуть порог, как их окуривают терпким сизоватым дымком с цветочными нотками и окропляют водой с помощью небольшого веничка. От насыщенного аромата щекочет в носу и братья чихают с интервалом в одну секунду. – Апчхи!.. – несколько обескуражено приветствует дородную хозяйку приюта для скитальцев Сэм. – Апчхи!.. – ворчливо высказывает негодование Дин. Когда дым рассеивается, Винчестеры натыкаются на широко улыбающееся лицо, пышущее радушием. – Мы всегда рады путникам, – женщина отставляет поднос с благовониями и металлической чашей с водой на письменный столик подле себя и вновь возвращает все свое вниманием заезжим гостям. – Воспользовавшись услугами нашего мотеля, вы не только получаете удобные кровати и домашний уют, но также и бонус в виде скидки на заправку «У Эдди», – заученная фраза как от зубов отскакивает и дама всучивает братьям два купона с озвученным поощрением. Дин морщится – принюхивается к куртке и выражение его лица становится еще более брезгливым: – Что это было? Вражеское нападение? – О! – женщина с невозмутимым видом всплескивает руками. – Это секрет моей бабушки – спасает на «ура» от всяких переживаний, снимает стресс и вообще незаменим в повседневной жизни. Если желаете, могу подсказать рецепт, – она смотрит на братьев выжидающе и ей не терпится поделиться большой семейной тайной, но Винчестеры не горят желанием выслушивать ее. – Как-нибудь в другой раз, – натянуто улыбается Сэм. Ноги его уже не держат и все, чего ему хочется – свалиться на кровать и забыться хотя бы на пару часиков. – О! Понимаю, – женщина приближается к стойке администрации и готовится внести данные новых постояльцев в журнал регистрации. – Два одноместных или один двухместный?<><><>
Закончив со всеми формальностями, Винчестеры выходят на улицу, чтобы занять самый крайний дом, притулившийся чуть поодаль ото всех остальных. – Теперь этот запах до утра не выветришь, – с нескрываемой досадой ворчит Дин, поворачивая ключ в замочной скважине. – Учти, от залетных пчелок защищать не стану, – усмехается Сэм, слегка пихнув старшего плечом. – Если от меня будет так вонять, то все мои труды над собственной репутацией псу под хвост, – не унимается Дин, толкнув дверь от себя. Сэм, качнув головой, усмехается и заверяет: – Поверь, много усилий ее восстановление не потребует. Перешагнув порог номера, Винчестеры в буквальном смысле обессилено валятся на постель – не раздеваясь, лишь скинув тяжелые ботинки рядом с кроватями. Сэм отключается сразу, как только касается головой подушки, а Дин некоторое время лежит – пялится на кипельно-белый потолок, по которому расползаются замысловатыми узорами багровые реки. Охотник зажмуривается, открывает глаза и неодобрительно качает самому себе головой – вот к чему приводят бессонница и передоз кофеина. Дин прислушивается к мерному дыханию брата – с облегчением ловит себя на мысли, что хоть одного из них кошмары отпустили и на самом деле лучше некуда, если этим единственным будет Сэм. Он скользит взглядом по младшему – задерживается на безнадежно отросшей челке и отвлеченно думает, что надо бы при случае обязательно постричь мелкого, который с каждым днем все больше становится похож на девчонку... …Проходит еще совсем немного времени, прежде чем Дин, убаюкиваемый этими отвлеченными мыслями, все же позволяет себе погрузиться в обволакивающую темноту, надеясь на ночь без снов…