Пойманные в темноте и случай Мэла Рейнольдса

24 января 2010 года. Боди, Калифорния Бузер возобновляет разговор – пристает к охотнику, точно ребенок, до отказа переполненный бесконечными «почему». – И что… эта работа… ты всегда знал, что будешь заниматься этим? Тебе никогда не хотелось выбрать что-нибудь другое? – Стронги идет след в след, старается не отставать от Винчестера: переходит дорогу, взлетает по деревянным ступенькам, переступает порог церквушки и с удовольствием осознает, что пробирающий до костей ветер остался снаружи. – Кто-то должен этим заниматься, – отзывается Дин. – Мы с братом всю жизнь в разъездах: отец искал дело, а мы были рядом с ним, – охотник проходит между рядами, выискивая взглядом место, которое вполне могло сгодиться для тайника мантикоры. – Та же картина маслом, – отзывается Стронги. – Не помню ни одного города, где бы мы задержались дольше пары месяцев, но зато теперь могу похвастать, что исколесил штаты вдоль и поперек и для меня мой дом везде. И что, ни ты, ни Йода даже не пытались бросить «семейный бизнес»? – Бывших охотников не бывает, – горько усмехается Дин. – Уж если ввязался, то выпутаться из этого дерьма невозможно, как бы сильно не хотелось обратного. – Чувак, а что стряслось со свободой выбора? Или в этом вашем деле вы подписываетесь на пожизненные контракты без права увольнения и социальных гарантий? – Вроде того, – уклончиво отвечает Дин. – Ну, чувак, вы добровольно сдали себя в рабство, – делает вывод Стронги. – Выбор должен быть всегда и только вам решать, каким он будет. Демократия, помнишь? Ее еще никто не отменял. – Свобода выбора… – Дин натянуто улыбается. – Хотелось бы верить, что она есть. – Ты сам-то себе веришь? – скептически хмыкает Стронги. – Похоже, ты уже сделал выбор в пользу «плыть по течению», но знаешь, что я тебе скажу? – Дин вопросительно вскидывает брови и Бузер припечатывает: – Предначертанность – отстой, чувак. Лучше бороться с течением, насколько позволяют силы, чем бревном идти ко дну. Взгляд Дина цепляется за рисунок на дальней стене и он бормочет скорее для самого себя, чем для Бузера: – А вот и телепортатор. – Теле… чего? – непонимающе спрашивает Стронги. Парень поворачивается туда, куда смотрит охотник и, почесав затылок, присвистывает: – Ничего себе! Похоже на всякую сектантскую лабуду! Ну, знаешь, ту, с помощью которой вызывают дьявола... А это для его вызова?! Нет, чувак, я на такое не подписывался! С тобой, конечно, та еще веселуха, но мне ведь всей моей страховки не хватит, чтобы покрыть убытки от Конца света! – Бузер поднимает руки в жесте капитуляции и просит: - Если что, свистни – я удочки смотаю, пока сюда начальство не нарисовалось, - он многозначительно поводит глазами вниз. – Расслабься, – Дин по-дружески хлопает парня по плечу, глазами выхватывает исповедальню и направляется к ней. – Тебе с ним встретиться не грозит, – охотник проходит к крохотной комнатенке, сдвигает занавеску и хмурится: оглядывает находку – останки шестерых жителей Боди, погибших в 1893 году, прикрытые бархатной тканью. – Что это? – Бузер протискивается между охотником и стеной, вытягивает шею, чтобы как следует рассмотреть то, что привлекло внимание Винчестера, и интересуется: – Это что… того парня?.. – Дин ничего не отвечает и Бузер сам делает выводы: – Чувак, здесь точно творится какая-то хрень. Может, нам свалить по добру по здорову, пока целы, а? – Стронги на всякий случай отступает назад на безопасное расстояние, если ненароком прямо здесь начнется премьера «Возвращение живых мертвецов». – От покойника вреда не будет, – отвечает Дин, бросая сумку на пол. Он собирается собрать останки – думает, что стоит перебдеть и сжечь кости от греха подальше, когда его окликает Сэм. <><><> – Ну же… давай… давай же... – Сэм держит мобильник в вытянутой руке в тщетной надежде, что в правом верхнем углу появится хотя бы одно деление и он сможет предупредить брата о грозящей ему опасности. – Твою дивизию!.. – смирившись с бессмысленностью своих попыток, он раздосадовано пихает телефон в карман куртки. Винчестер замедляет ход на несколько секунд, чтобы осмотреться вокруг, пересекает дорогу, отделяющую его от церкви, взлетает по ступенькам и пулей врывается внутрь. Дин стоит возле исповедальни. Бузер – на расстоянии нескольких шагов, наблюдает за охотником, сложив руки на груди. – Дин, это – Стронги! – только и успевает предостерегающе прокричать Сэм, прежде чем события начинают разворачиваться со скоростью света. Дин оборачивается на голос младшего – в зеленых глазах непонимание сменяется тревогой и испугом. Старший Винчестер переводит взгляд на Бузера и еще до того, как успевает что-либо предпринять, Стронги оказывается возле его брата и, распаров рукав куртки и рубашки, проходится когтями по плечу младшего. У Сэма подкашиваются ноги, и он больно ударяется коленями о деревянный пол. Он чувствует себя так, будто в одночасье очутился в жерле бурлящего вулкана. Звуки доносятся до него точно из-под десятка пуховых одеял, голова словно наливается свинцом и становится жутко тяжелой. Сэм упирается ладонями в пол и предпринимает бесполезные попытки подняться, но тело не слушается его и он заваливается на бок. – Знаешь, а ведь когда-то я почти завязал с убийствами людей – решил, что ни к чему привлекать к себе излишнего внимания таких, как ты с братом. Но быстро понял, что бороться с собственной сутью равносильно снятию с самого себя кожи, – откровенничает Стронги, неторопливо прохаживаясь между рядами скамеек. В тоне его голоса сквозит надменность и он уверен, что охотник выполнит завершающую стадию плана, потому что у него нет выбора, потому что Винчестеры сами загнали себя в ловушку. Он даже не собирается приближаться к Дину, драться с ним или связывать его – Стронги в этом нет необходимости: Сэм – великолепный залог, крепче любых оков. – Не обессудь, но утешать тебя не стану, – язвит Дин. Он думает, что сможет завалить зарвавшегося хищника и спасти Сэма – только бы Кас отозвался на призыв. Охотник признается самому себе, что как раз пернатый – и есть самая слабая часть его плана и мысленно чертыхается. – Утешение?.. – Бузер качает головой. – Оно понадобится тебе, если мы не разрешим одной маленькой проблемы. И эта проблема заключается в том, что сейчас карты легли не в вашу пользу, Дин, – он кивает на младшего Винчестера. – Крови мантикоры у тебя больше нет, а кроме меня сюда в ближайшее время никто не заглянет на огонек. Мы оказались в тупике, не находишь? – Я доберусь до тебя и отправлю в самые дальние уголки Ада, тварь! – зло цедит Дин, скользнув взглядом по бессильно лежащему на полу Сэму, которого трясет от озноба. Винчестер использует единственный шанс выбраться из этой передряги сухими – мобильник в кармане куртки. Он нажимает наощупь кнопку отправки сообщений и отправляет Касу заранее набранное смс с указанием их местонахождения – охотник надеется, что ангел успеет вовремя, что пернатый отложит «не менее судьбоносные дела» и явится в Боди. – Возможно, – пожимает плечами Стронги, – но может случиться и так, что каждый из нас после этого приватного междусобойчика пойдет своей дорогой и будет жить-поживать да добра наживать. А для этого мне кое-что потребуется от тебя, Дин. И не только мне – у Сэмми осталось немногим больше двенадцати часов, прежде чем яд убьет его. – Не Сэмми… Сэм… – с трудом выдавливает из себя младший Винчестер. Он валяется на боку, бесполезно кутаясь в куртку, чтобы согреться от бьющего озноба, ощущает, как с него градом стекает пот и силится принять вертикальное положение. Но тщетно. Ему отвлеченно вспоминается далекий 1992 год в Теннеси, когда на пять дней они с Дином остались одни, а отец ушел на охоту. Тогда он, Сэм, провалялся целую ночь с высокой температурой, и старший неотступно просидел рядом, сменяя компрессы и подтыкая его со всех сторон всеми одеялами, которые сумел найти в номере. – Слово за тобой, Дин. Каково снова оказаться способным спасти ему жизнь? – на лице охотника читается замешательство и Стронги терпеливо поясняет: – Слухами земля полнится и только ленивый не знает про эту твою сделку с демоном перекрестка и про Ад. Представь, что сейчас ты тоже заключаешь сделку, с той лишь разницей, что мне не нужна твоя душа. Все, что требуется от тебя – выполнить одно мое условие. Дин тянет время: – Стюарт тоже входил в твой план-капкан или просто под руку подвернулся? – Ему не повезло – оказался не в том месте и не в то время. Хотя, не будь его, этот спектакль мог пройти без аншлага, – Стронги обводит рукой залу, в которой кроме него и двух охотников больше никого нет. – И без него я бы не сумел ассимилироваться к тому, что вы называете жизнью. Я бы назвал Стюарта своим учителем, открывающим для меня ваш мир, в котором можно уживаться бок о бок с жалкими созданиями, вроде вас. Но его же собственная диета и погубила старину Стью. В каком-то смысле он заменил мне отца. Но он ошибался, прогибаясь под смертных – день за днем убивая в себе того, кем являлся на самом деле. И моим долгом было показать, как Стюарт заблуждался. Уверен, в последние минуты своего ничтожного существования, он это понял. – Хорошенькое же «спасибо» тому, кто стал частью семьи. Отчего же всю грязную работу доверил призракам, а сам стоял в сторонке, наблюдая за тем, как они кромсают людей? Ручонки побоялся замарать, а, Стронги, или у самого силенок маловато? – Тогда пропал бы интерес, ты так не считаешь? – Бузер останавливается всего в нескольких шагах от охотника, бессильного что-либо предпринять. В глазах Стронги плещется возбуждение, в них ликует понимание того, что он без пяти минут победитель. – Все эти истории о проклятии и призраках, алчущих мести, – лишь декорация для главного представления, которое очень скоро начнется здесь, на этом самом месте. – Что бы ты не замыслил, у тебя ничего не выйдет! – А это мы посмотрим. Хочешь подумать над моим предложением? Что ж, будь по-твоему. У тебя, – Стронги хмурится, прикладывает указательный палец к подбородку, будто и вправду взвешивает все «за» и «против», – одна минута. Про двенадцать часов я наврал?.. Или нет?.. Думай шустрее, а не то тушка Сэма придет в негодность и все пойдет по кругу: безутешный Винчестер, – парень указывает на Дина, затем переводит взгляд на Сэма: – мертвый Винчестер, перекресток, сделка, Ад: не в меру слезливая охотничья байка, навевающая скуку. – Когда все закончится, я тебя из-под земли достану! – Дин знает, что от угроз толка нет, но он до сих пор надеется, что время на его стороне и Кас успеет, чтобы излечить Сэма. – Часики тикают, Дин. Чем дольше ты упражняешься в красноречии, тем меньше шансов остается у твоего брата. – Я не сдвинусь с места, пока не получу гарантий, что ты выполнишь свою часть договора и исцелишь Сэма, – сдается Винчестер. Охотник почти смирился с тем, что пернатый не придет, и у него, Дина, нет другого варианта, кроме как согласиться на очередную сделку. – Вот это другой разговор! – Стронги оказывается рядом и хлопает охотника по плечу, точно они старые добрые приятели, зашли в бар пропустить по бутылочке пива. – Я не могу исцелить твоего братца. Яд мантикоры по своей сути напоминает действие гриба, на котором сидела Алиса. Помнишь: «с одной стороны откусишь – вырастешь, с другой – уменьшишься»? От меня проку Сэму мало – разве что могу составить ему компанию, чтобы не так одиноко было подыхать, а вот мой брат Дерек с легкостью излечит его. Но для этого тебе нужно привести его сюда через эти самые ворота, – Бузер кивает на рисунок на стене. – Хану Соло позарез нужен Чубакка108, – бормочет Дин. Громче он спрашивает: – Это что – дорога из желтых кирпичей109 в Ад?! – Я бы назвал это не дорогой, а скорее черным ходом с еще одной поправкой – он ведет не в Ад. Там место, куда попадает после смерти каждое сверхъестественное существо. Место, которое придает иное значение борьбе за выживание. Пожалуй, в чем-то оно и схоже с Адом, но это всего лишь Чистилище – перевалочный пункт, в некотором роде, для таких, как я. – И как же я найду твоего брата? – Его не надо искать – он ждет возле портала, в нашем условленном месте, и готов выбраться в любой момент. – Так в чем проблема?! Произнеси какой-нибудь ахалай-махалай и выпусти его! – Все не настолько просто, Дин. Так уж случилось, что такие, как мы не можем покинуть Чистилище, но вам, смертным, Бог предоставил льготные билетики на обзорную экскурсию туда-обратно, если угодно, для вас там «Восточный экспресс» круглосуточно разъезжает. – И как же я выведу сюда того, кого Чистилище не выпускает? – Не гони так, будто оказался на скоростной трассе, Дин. Эту часть плана тебе расскажет сам Дерек, а об остальном – я уже позаботился. – Дерек вылечит Сэма? – Дин скользит взглядом по младшему, сгорая от беспомощности и гнева. – Достаточно будет лишь немного крови Дерека и каждый из нас получит то, ради чего готов пожертвовать многим: я – своего брата, ты – своего и все будут счастливы. Ну что, готов совершить небольшую прогулку, Дин? – Мне нужно мое оружие, – Дин наклоняется, чтобы взять из сумки пистолет, но Бузер отодвигает ее ногой за себя и качает головой: – Дерек позаботится о том, чтобы вам не мешали. Дин задерживается взглядом на младшем – ловит себя на мысли, что если бы не его глупая самонадеянность и самодеятельность, то сейчас они не оказались бы в такой ситуации. Сэм слабо кивает – ему трудно удерживать веки открытыми, челка слиплась от пота и он весь дрожит, но все равно продолжает цепляться за этот взгляд, говорящий «доверься мне». Старший Винчестер приближается вплотную к стене и непроизвольно задерживает дыхание, прежде чем шагнуть в неизвестность. Оказавшись по ту сторону, он выдыхает и осматривается. Краски здесь кроваво-серые. Отовсюду слышится сонм звуков: голодное рычание, крики, борьба, лязганье оружия. Все они сливаются в какофонию, которая смыкает вокруг охотника свои когтистые лапы, создавая некий вакуум, где нет кислорода. Там – в этом вакууме – нельзя ни крикнуть, чтобы сбросить оцепенение, ни дышать. Этот вакуум – он постепенно расширяется, пока не взрывается, расплескав по земле ярость, боль, страх, тревогу, злость и чувство вины, увеличивающиеся с каждой секундой со скоростью геометрической прогрессии. Вся эта горькая смесь чувств накрывает подобно приливной волне, сбивая с ног. Они хлещут, точно плетьми и не позволяют сосредоточиться. Дин замечает стремительно движущуюся к нему фигуру и достает из-за пояса нож. Он занимает оборонительную стойку и чертыхается сквозь зубы – как он мог купиться на все эти россказни про брата, которого нужно вытащить?! Но его сомнения развевает жесткое и отрывистое: – Тебя Стронги послал? – Дерек? – отвечает вопросом на вопрос Дин. – Готов побыть моим таксистом? – без объяснений Дерек делает надрез на своей руке и собирается повторить эту манипуляцию с охотником, но Винчестер инстинктивно отступает назад: – Может, перейдем к той части, где ты объясняешь, на что я подписываюсь? – У нас времени в обрез. Скоро сюда нагрянет столько любителей человечинки, что твоя зубочистка им будет, все равно что сеанс тайского массажа. Хочешь почесать языком – отлично: скотч за мой счет, но для начала пошлем это место к лешему. Дин колеблется еще некоторое время, а после делает то же самое, что и Дерек минуту назад. – У нас гости, – Дерек кивает за спину Винчестера и поудобнее перехватывает самодельный мачете – вцепляется в костяную рукоять, испещренную отметинами и пятнами, въевшейся крови. – Будет непросто, – предупреждает он. – Ненавижу «Сумерки»110! – Дин вновь чертыхается – у них вечно все идет не по плану! – и готовится отразить нападение. Существа, жаждущие вгрызться в человеческую плоть, ждать себя не заставляют. Они нападают группой: два вампира и оборотень – команда «Сумерек» на комик-коне111 в полном составе. Мулатка-вампир сбивает охотника с ног – валит на холодную сырую землю и садится сверху, осклабившись и выпустив острые, будто наточенные, зубы. Она собирается утолить голод – испить человека до дна, пока двое ее «временных компаньонов» заняты докучливым мантикорой, проевшим всем им плешь. Вампирша сжимает запястья мужчины и рывком опускается к горлу – прокусывает плоть, когда Дин исхитряется освободить руку. – Не люблю быть снизу, детка! – ухмыляется он и сбрасывает с себя мулатку. Вампирша мигом координируется и бросается в новую атаку, но замирает, как вкопанная буквально в шаге от охотника. Еще миг и Дин понимает почему – ее прелестная головка падает вниз, а следом оседает и безвольное тело. – Если хочешь продолжить веселье, можем еще покуралесить, – Дерек указывает окровавленным лезвием в сторону водопада. Оттуда пахнет смертью. – Гули не самые отвратительные создания, которых Чистилище принимает с распростертыми объятиями, но я бы предпочел с ними не встречаться, – говорит мантикора. – Что скажешь: задержимся на вечеринке или все же вернемся домой до полуночи, пока карета не превратилась в тыкву? – Я перевезу тебя отсюда в мир живых, но мне нужны гарантии, – Винчестер непреклонен. Охотник переводит взгляд с приближающихся хищников позади них на Дерека – смотрит в упор на мантикору и все, о чем может думать – младший брат, постепенно угасающий от яда там, в Боди, оставшийся один на один с другой тварью, с которой он, Дин, должен был – обязан был – покончить. – Гарантии чего – того, что ты останешься в живых после всего? Не вопрос. Но прекращай уже выламываться – пора что-то решать, – Дерек торопит охотника – у него нет желания задерживаться в Чистилище, он жаждет утолить голод, которым наполнена каждая клетка его существа, и ему все труднее себя сдерживать, чтобы не разодрать собственную спасательную капсулу. Мантикора слышит биение сердца в груди Дина так, будто кто-то нарочно повернул ручку регулировки громкости до упора. Бурление крови по венам и артериям Винчестера и запах человеческого тела сводят его с ума – пробуждают природные инстинкты охотника-хищника, привыкшего выслеживать свою жертву, загонять ее в угол до тех пор, пока у нее не останется сил сопротивляться, и уже после этого наслаждаться вкусом сочной плоти. Дерек унимает свои порывы и дышит глубже – ждет решения Винчестера. – Там, – Дин кивает на то место, где открывается портал, – мой брат. Он отравлен и ему нужна твоя кровь. Без нее он не выживет. – Ты хочешь, чтобы я его вылечил? Я это сделаю. – Я могу тебе верить? – Послушай, я, конечно, не святая Магдалина112, но можешь положиться на меня – я помогу твоему брату. – У нас мало времени, – Дин не верит ни единому слову Дерека, но и запасного плана не видит. Расстояние между ними и гулями заметно сокращается, не оставив ему маневра для сомнения, и Винчестер говорит: – Если ты меня обманул, Дерек, то я отправлю сюда вас обоих и не сомневайся, у вас уже не будет возможности вернуться из Чистилища. Их руки перекрещиваются и Винчестер чувствует, как в него вливается раскаленная магма. У него темнеет в глазах, но он удерживает себя на ногах. Охотник смотрит туда, откуда к нему приближаются гули, и понимает, что не успевает добраться до портала. Он крепче сжимает деревянную рукоять – готовится к самообороне, но этого не требуется, потому что наперерез хищниками из ниоткуда появляется вампир и берет их на себя. Дин, не мешкая, резко трогается с места – бежит так быстро, как может, к двери, ведущей домой. Пройдя тем же путем, которым он пришел, охотник вновь оказывается в церкви Боди. – Дерек с тобой? Дин демонстрирует пульсирующую руку: – Что дальше? Бузер делает приглашающий жест – он проводит охотника к исповедальне и там заканчивает ритуал возвращения брата. <><><> – Да, они же как две стороны одной медали! – Габриель говорит это почти с восхищением. – Надеешься, что эта парочка сумеет наставить Винчестеров на путь истинный и эти упрямцы, наконец, сдадутся на волю судьбе?! – в тоне его голоса сквозит неверие, но богиню это нисколько не смущает. – Не подгоняй события, Локи, – любому зерну требуется время, чтобы дать корни. <><><> Несколько секунд Дерек и Стронги стоят друг напротив друга – вглядываются в черты лица, будто для того, чтобы убедиться, что каждый из них тот, кто есть, а потом порывисто обнимаются, и у Дина возникает щемящее грудь ощущение дежавю, вызвавшее в памяти смерть Сэма, сделку и воскрешение младшего, его собственное возвращение из Ада и номер в мотеле, где мелкий сжимает его так, словно боится, что он окажется всего лишь призраком и вот-вот растворится в воздухе, подобно предрассветному туману. – Заставил же ты меня поволноваться, – отстранившись, говорит Дерек. – Я бы не оставил тебя гнить в Чистилище, – Стронги немного робеет в присутствии брата. – Не после того, как ты вырвал оттуда меня... Я не сумел тогда тебе чем-либо помочь. Когда я вернулся, было поздно… Но те, кто был с охотником… Их дети заплатили за то, что они сделали с тобой, – говорит Бузер. Парень будто бы ждет одобрения брата – слов благодарности, фраз о том, что поступил правильно: так, как поступил бы сам Дерек. – Я не сомневался в тебе… Но ты какой-то другой – подрос немного, что ли? – Дерек окидывает его взглядом и с гордостью думает о том, что брат, действительно, повзрослел. – Как тебе удалось узнать о ритуале? Тот ведьмак, который поделился рецептом, был единственным, кто о нем знал. И я не посчитал нужным оставлять его в живых. – Пришлось повозиться, но оно того стоило. Охотник, который убил тебя, подробно записал все, что тогда происходило. – Жаль, что мне не представилась возможность попробовать, каков на вкус Мэл Рейнольдс. – В этом нет нужды – этими двумя ты утолишь свой голод до следующего города, – Стронги кивает на охотников. – Ты обещал исцелить моего брата! – выступает вперед Дин. Он чертыхается и клянет себя на чем свет стоит за эту непростительную ошибку, за «бросился в омут с головой», за то, что втянул во все это дерьмо Сэма. – Я солгал, – холодно отвечает Стронги. – Но, пожалуй, мы будем великодушны и сперва прекратим мучения твоего братца, чтобы умирая, ты знал, что Сэм уже в лучшем мире. – Если тронете его хоть пальцем!.. – в глазах охотника сверкает боль и ярость, в них плещется вина, они умоляют. – То «что»? – Стронги смотрит на охотника как на диковинную зверушку в зоопарке. – Ты ничего не можешь поделать, тебе остается лишь сдаться. – Варианты есть всегда. К примеру, я могу драться до последнего и вернуть вас обоих в Чистилище, – Дин лихорадочно соображает – прикидывает возможные ходы и их последствия, и не может придумать ничего, что заканчивалось бы затертым до дыр «и жили они долго и счастливо». – Но это ничего не изменит – ты и твой брат все равно умрете, – в Стронги нет ни капли от того парня с обочины – его не волнует от слова «совсем», что станет с братьями, волею судьбы оказавшимися посреди 50 шоссе и подобравшими случайного путника. – Не могу ничего гарантировать, – жестко усмехается Дин. Стронги смотрит на охотника с минуту – пытается понять шутит Винчестер или нет, а потом громогласно хохочет. Успокоившись, Бузер говорит: – Ты всегда бьешься до конца – уважаю. Не часто встречаешь людей, способных на такое. Я уж не говорю о твоем самопожертвовании – о том, как исступленно ты защищаешь Сэма и насколько высокую цену готов заплатить за его жизнь. Тебе не хочется в этом признаваться, но мы не такие уж и разные. Я, также как и ты, не могу позволить забрать у меня брата и готов драться за него, чего бы мне это не стоило. Дерек приближается к Бузеру со спины и опускает свою ладонь на его плечо, призывая дать возможность высказаться самому. Стронги кивает и отступает в его тень – он будто сам становится его тенью, продолжением брата, его жалким подобием. Дерек оглядывается назад – на безвольно лежащего младшего Винчестера, лишь усилием воли остающегося в сознании, и переводит взгляд на охотника, стоящего перед ним. – Ничего личного, Дин, но ты ведь знаешь, что мы не можем просто излечить твоего брата и дать вам уйти. Ни ты, ни он не в силах обещать мне и Стронги неприкосновенность, равно как и мы не можем гарантировать, что прекратим делать то, что является нашим естеством. – Ты дал слово! – Дин осознает, насколько нелепо звучит этот аргумент, но ему все равно – Винчестеру лишь нужно еще немного времени, чтобы придумать способ выкрутиться из ситуации, чтобы спасти Сэма, чтобы не подвести его снова… – Я только сказал, что помогу твоему брату. Так мы и поступим – проявим милосердие, которым вы, люди, так бахвалитесь, – голос Дерека холоден, хотя в нем и проскальзывает понимание. Возможно, он даже ставит себя на место охотника и нутром чувствует, как клокочет внутри Винчестера бесполезная злость и прогорклая беспомощность. Наверное, у него даже мелькает мысль, что можно было сдержать слово. – Милосердие? Засунь его знаешь куда!.. – выплевывает Дин. – Брат, позволь… – Стронги выступает вперед, собираясь пресечь спор – преподнести брату дар: молчаливый ужин из двух блюд, но Дерек останавливает его знаком и жестким «Не вмешивайся!». – Счастливое воссоединение семьи? – уголками рта ухмыляется Дин. – Ты так это себе представлял, Стронги? – Дерек, я… – Бузер вновь делает шаг вперед, выходя из тени, но брат одним ледяным взглядом припечатывает его на месте и заставляет склонить голову, точно наказанного ребенка. – Да, Стронги, не вмешивайся, когда взрослые разговаривают, – подначивает парня Дин, вперив глаза с плещущимся в них вызовом в младшего из братьев. – Папочка сказал – сидеть в углу, вот и не рыпайся, – охотник говорит нарочито громко и твердо – так, что стены дрожат от силы в его голосе. – Если надеешься, что твоя игра сработает, то ты ошибаешься, – с холодной надменностью говорит Дерек. – Он предан мне также, как предан цепной пес своему хозяину. – Малыш, да тебе выпадает честь косточки обгладывать?! – язвит Дин. – Вот значит, без чего ты не мог жить все это время – без вашей хваленной братской любви? – Брат, давай закончим уже эту пустую болтовню! – Стронги с трудом контролирует злость – он готов наброситься на охотника и единственное, что его пока останавливает – память о том, как поступает Дерек с теми, кто идет против него и не важно, что этот «кто-то» одной с ним крови: такова их природа. Бузер собирается сделать шаг вперед, но брат отталкивает его – отбрасывает к стене – и рычит: – Я сказал: не вмешивайся! – Дерек поворачивается к Винчестеру, разминает шею и идет к нему. – Придется внести изменения в наши планы. Охотник отступает назад – выигрывает себе еще немного времени: – Стронги, малыш, ты вообще хоть что-нибудь решаешь или он тебя носит за собою, как багаж? Надоел своей докучливой болтовней – выбросил, потребовалась твоя помощь – поднял из дерьма. Стронги не двигается – он сжимает в злости кулаки и еле сдерживает свои эмоции, с трудом контролирует природные инстинкты, вопящие о том, что сейчас самое время разрешить их давний с братом спор – другого шанса не будет, а Винчестер никуда не денется. <><><> 1893 год, Боди, Калифорния С той минуты, когда он вернулся в мир живых, проходит всего немногим меньше часа. Стронги безмолвно наблюдает за тем, как брат расстается с жизнью. Он со ненавистью оглядывается назад – туда, где безвольно лежат двое мужчин, ослепленные человеческой глупостью – решившие, что сумеют одолеть хищника, которому самой природой даровано право охотиться на таких, как они – жалких и бесполезных созданий. Бузер порывается разодрать на куски людей – утолить, наконец, свой голод, но сдерживает природные инстинкты. Он думает, что ему не составит труда свершить месть и после того, как о нем позабудут все – даже тот охотник, что стоит возле Дерека и собирается нанести последний удар. Стронги стоит, как вкопанный, – он будто сросся с землей и деревом, стал с ними единым целым и не помышляет предпринять хоть что-нибудь для спасения брата… <><><> Сейчас – Зря распыляешься, Дин. Мой брат слишком много мне задолжал, чтобы повестись на эту разводку. Наш отец никогда не отличался сентиментальностью и, не моргнув, разорвал бы Стронги, но я решил, что для меня этот пацан будет намного полезнее живым, – Дерек сокращает расстояние между собой и охотником неспешно – он растягивает себе удовольствие, наслаждается неведением жалкого человека, участь которого уже предрешена. – Так ты… вы вдвоем сожрали своего папашу? Уверен, вам было за что сказать ему «спасибо» на день Благодарения, – усмехается Дин, уткнувшись спиной в стену – дальше уходить некуда. Теперь остается только одно. – И каково это отобедать собственной кровью и плотью? – Мясцо у него не такое сочное, как у тебя или твоего брата, Дин, – холодно отвечает Дерек. – Захочешь выжить, и не на такое пойдешь. – Кого же вы еще пустили в расход из своих? Жену? Любовницу? Может быть, детей? – по лицу Стронги скользит тень. Охотник вспоминает потрепанный конверт с письмом от Салимы, выпавший из кармана Бузера, и его осеняет внезапная догадка Дин вгрызается в нее, как питбуль в кость. – Ты же не хочешь сказать?.. Стронги, малыш, ты же не позволил своему брату отправить на корм свою девушку?.. – Дин видит, как меняется в лице Бузер, и высказывает очередное предположение: – Беременную девушку?.. – Ярость, горящая во взгляде Стронги, говорит о том, что охотник попал в точку. – Ну, ребятки, повидал я разных тварей, но с такими как вы, встречаюсь впервые. – Дин качает головой – нащупывает у себя за поясом деревянную рукоять и готовится отразить атаку. – Вы же просто... – Так было правильно, – неуверенно защищает то ли себя, то ли брата Стронги. – Выбор был между ее жизнью и моей и я… Дерек, – он обращается к брату, как к последней инстанции, решающей, что справедливо, а что нет, – ты убедил меня, что только так мы сможем жить, что ее нельзя отпускать… – Она была шлюхой и скормила бы тебя своим отпрыскам, не вмешайся я! – раздраженно напоминает Дерек, обернувшись к брату. Он смотрит на него, как на досадное препятствие, которое нужно исключить и всерьез раздумывает над тем, чтобы избавиться на некоторое время от этих соплей. – Не смей так говорить о Салиме! – звереет Стронги. – Она носила моего ребенка. – Вообще-то, у нее под сердцем был мой ребенок, – равнодушно исправляет брата Дерек. – И я подсказал Салиме, как выносить малыша, не поедая меня. Мы хотели провести вместе вечность. Но потом… Она не собиралась ограничиваться только тобою, братец, и я у нее был на десерт. Поэтому пришлось импровизировать, – он поводит плечами в жесте «такова жизнь» и говорит: – Продолжим этот разговор как-нибудь в другой раз, Стронги. Малыш, сейчас я малость голоден и слегка раздражителен, – Дерек возвращает все свое внимание Винчестеру: – На чем мы остановились? Дин занимает оборонительную стойку и вызывающе говорит, обращаясь к Стронги: – Ты уверен, что твой брат однажды не решит утолить голод тобой, а, «Малыш»? – Даже если это и случится, он не узнает, – ледяным тоном отзывается Дерек, пожав плечами. Он выпускает острые, как лезвия, когти и заносит руку для смертельного удара, когда сзади на него набрасывается Стронги. Между братьями завязывается драка, в которой победитель предопределен. Не проходит и минуты, прежде чем Дерек одним резким движением сворачивает своему младшему брату шею и взирает сверху вниз на тело, валяющееся никчемным хламом подле его ног. – Ты так ничему и не научился, Стронги-малыш, – с разочарованием качает головой Дерек. <><><> Дин наблюдает за борьбой братьев-мантикор, прижавшись спиной к стене. Он ищет глазами сумку, до которой каких-то два шага. Винчестер преодолевает это расстояние за доли секунды и выхватывает из бокового кармана шприц. Когда все затихает и Дерек замирает над телом брата, Винчестер удобнее перехватывает рукоять ножа, на котором осталось немного крови Стюарта и надеется, что этого будет достаточно, чтобы на какое-то время ослабить изголодавшегося и закаленного в Чистилище хищника, в другой сжимает металл шприца. Охотник в два прыжка оказывается позади мантикоры – собирается всадить нож в спину, но Дерек словно чувствует его дыхание и предупреждает удар – перехватывает руку с ножом и, сжав запястье, вынуждает Винчестера расцепить пальцы на деревянной рукояти. Нож со стуком падает на пол. Хищник отталкивает оружие как бесполезную зубочистку в сторону и разводит руками: – Что ж, Дин, теперь нам никто не помешает. <><><> Сэму чудится, будто его заперли в печке крематория – кожа плавится и течет каплями на пол вместе с потом. Веки стали практически неподъемными, но он усилием воли заставляет держать глаза открытыми – думает, что есть способ помочь старшему, что может оказаться полезным даже в настолько безнадежном состоянии. Все происходящее ему напоминает детские сны – кошмары, которые порой преследовали его: чудовища из страшных историй, охотящиеся за ним и братом. Сэм видит, как Стронги замертво опускается на пол, как Дин кидается на Дерека и оказывается обезоружен. Сэм видит этот хренов нож, лежащий буквально в каком-то метре от него – надо лишь дотянуться до него. Младший Винчестер делает над собой усилие – вытягивает руку, но не может дотронуться до лезвия, в котором переливается желтыми бликами луна, которая сегодня на удивление огромная. Сэм предпринимает еще попытку – пытается подтянуть непослушное ватное тело на каких-то несколько сантиметров и, наконец, исхитряется ухватиться на кончик металла, холодящего пальцы. Он подвигает нож к себе и, как только Дин оказывается прижат к полу в стальной хватке Дерека, подталкивает к брату оружие, со слабым, похожим на выдох: – Дин… <><><> Дерек забавляется с Винчестером – он играет с ним в поддавки, позволяет наносить удары и отвечает на них. Примяв охотника под себя, он решает, что довольно игр и выпускает когти. На его лице надменная маска победителя, которая сменяется удивлением, когда он ощущает укол в бедро. Дерек опускает взгляд вниз, видит шприц со своею кровью в руке Дина и насмешливо интересуется: – Неужели, ты настолько наивен, что думаешь, сможешь ею воспользоваться?! У тебя не будет столько времени, чтобы… – он осекается на полуслове, когда его бок взрывается острой разрывающей болью, и свирепо смотрит на охотника, пустившего в ход нож. – Ты слишком много болтаешь! – Дин сталкивает с себя хищника, вскакивает на ноги, одним прыжком пересекает расстояние между собой и уже бездыханным Стронги, всаживает нож в него. Охотник успевает только обернуться и выставить окровавленное лезвие перед собой, когда прямо перед ним замирает Дерек, изумленно взирающий на торчащую из его груди рукоять. Сердце за секунду прокачивает яд по всему организму, распространяя обжигающую, словно серная кислота, отраву по венам. Ноги Дерека подкашиваются и он падает на колени – кажется, ему все еще не верится, что против него использовали яд собственного брата. Дин с трудом поднимается на ноги, медленно добирается до сумки и вытаскивает из неё мачете, которое сегодня уже отправило одно создание ночи с билетом в один конец. Винчестер приближается к поверженному хищнику и говорит: – Экскурсия окончена, Дерек, – он обезглавливает мантикору и повторяет ту же манипуляцию с телом Стронги. Только после этого Дин позволяет себе подойти к своему младшему брату, дышащему так тяжело, словно на его грудь кто-то наступил своей огромной лапищей. Старший Винчестер опускается рядом с ним, упершись спиной о скамейку, укладывает взмокшую от пота голову брата на свои колени как на подушку и спрашивает со слабой ухмылкой: – Ну что, братишка, готов к приему витаминчиков? – Дин не ждет ответа или хотя бы согласного кивка – он просто выдавливает поршнем содержимое шприца во фляжку с остатками виски и подносит горлышко к губам брата: – Прости, дружок, у медсестрички в белом халатике на сегодняшний вечер другие планы, – пытается шутить Дин. Сэм делает над собой усилие – послушно глотает напиток с привкусом меди, разливающийся по телу приятно согревающим теплом, и позволяет себе наконец-то закрыть глаза, поддавшись манящей тьме. – Ты мне еще торт со свечками задолжал, помнишь, Сэмми?.. – Дин не знает, как быстро подействует «лекарство» и все, что ему остается – сидеть, ждать и… молиться… Молиться по-своему – неуклюже упрашивая, вымаливая для них с братом еще немного времени, умоляя Бога или, кто там еще заправляет людскими жизнями, не позволить Сэму снова уйти… Винчестер не знает, сколько проходит времени, прежде чем он сам вырубается, погрузившись в беспокойный сон… <><><> Дин сидит на качелях – раскачивается, отталкиваясь мыском от земли, наблюдает за самим собой, жарящим барбекю во дворе дома, и, присматривающим за двумя детьми. Тот, взрослый Винчестер, кажется счастливым. Он что-то мурлычет себе под нос и колдует над праздничным обедом. Дети – мальчик лет семи и пятилетняя девочка – играют в морской бой, поливая друг дружку из водяных пистолетов. Отец семейства тепло улыбается и расцветает в еще более открытой улыбке, когда к нему присоединяется Лиза. – Ты не сможешь просидеть здесь всю жизнь, – тринадцатилетний мальчишка, подсевший на качели сбоку, ровесник Дина. Он сидит, чуть ссутулившись, и убирает с глаз слишком длинную челку. – Когда-нибудь тебе придется принять решение – остаться с ними или пойти другой дорогой. – Знаю, – приглушенно отзывается Дин. – Но ведь у меня есть еще немного времени? – Думаю, есть, – собеседник Винчестера, устремляет взгляд на домик за белым забором, на ровную лужайку, с тоской взирает на дружную семью. Он не торопит Дина и терпеливо ждет его решения. После непродолжительного молчания мальчик говорит: – Мне бы хотелось всего этого для тебя. – Оно – не настоящее, Сэм, также как и тогда, когда моими желаниями управлял джинн, – с грустью замечает Дин. В глазах подростка отражается вся жизнь охотника, чудящаяся более реальной, чем все, что окружает его сейчас. – Но теперь все иначе – ты точно знаешь, что потеряешь, если примешь решение уйти. Ведь у тебя все могло получиться – семья, дом, работа. И мама с папой – они могли быть живы. И ты все равно сомневаешься в том, что поступишь правильно, если оставишь все, как есть? Дин оглядывается вокруг: – Покой и благое неведение для нас? Я мечтаю об этом, но не так. Не такой ценой. Посмотри на него, – Винчестер кивает на взрослого себя, – Он получил все, на что может рассчитывать обычный человек, но все равно где-то глубоко внутри, – подросток прижимает руку к груди, – у него там зияет какая-то пустота, которую ничем не заполнить. – И каков план – бежать от этой пустоты? – Я хочу ее заполнить и знаю, как это сделать, – Дин спрыгивает с качелей и направляется к покосившемуся сарайчику, примостившемуся на отшибе – в стороне от дома. Чем ближе мальчишки подходят к нему, тем более блеклыми становятся краски позади них, погружая в черно-белые тона призрачное счастье и благое неведение. – Ты уже делал это и всякий раз возвращался обратно, – Сэм не отстает от него. – Уверен, что сейчас сработает? – Увидишь, – с ухмылкой бросает Дин, вбегая в сарай. Он ищет глазами то самое зеркало – оно стоит у дальней стены по-прежнему завешенное простыней. Дин снимает пыльную ткань и кладет ее на стол. – Готов к путешествию в Зазеркалье, Сэмми? – Не пожалеешь, что ушел? – Никогда об этом не сожалел, – отзывается Дин. Когда Дин исчезает в стеклянной глади, Сэм оглядывается назад – там, за дверями сарая его ждет Джесс. В ее глазах – в них нет ни капли осуждения, он читает в них понимание, любовь и нежность. Сэм поднимает руку, чтобы попрощаться с ней и девушка машет ему в ответ. Он без колебаний ступает за братом и понимает, что находится в старом доме, чудящемся ему смутно знакомым. Он вглядывается в зеркальную поверхность, пока двери у него за спиной не распахиваются, впуская морозный майский ветер и старшего брата. Сэм оборачивается – на его губах застывает вопрос, ответ на который ему заведомо известен, и шагает навстречу Дину. Тот порывисто обнимает его – прижимает к себе и не сомневается в сделанном выборе… <><><> – Дин?.. – голос мелкого звучит несколько растерянно и Дин заставляет себя разлепить веки. – Сэмми?.. Что ты?.. – он собирается задать вполне резонный вопрос, но, вспомнив о событиях, которые их привели в Боди, замолкает, так и не озвучив его до конца. – Как ты? – Хорошо… кажется… – Сэм садится, ощупывает себя, прислушивается к своим ощущениям. – Значит, противоядие сработало? – Дин спрашивает, чтобы удостовериться в том, что брат жив и здоров. – Получается, так, – хмурится Сэм. Он порывается принять вертикальное положение и брат ему в этом помогает, убирая руки лишь после того, как убеждается, что младший не свалится обратно на пол. – Семейная терапия тоже сработала? – встречно интересуется Сэм. – Ты неплохо справился. – На тотализаторе не поставил бы на эту темную лошадку ни цента, сколько б не уговаривал, – сознается Дин. – Не думал, что их будет так просто столкнуть лбами. Все эти слова Стронги… Казалось, он не поведется… Наверное, их братская связь дала трещину уже давно… Нам просто повезло, – резюмирует Дин. – И это хорошо. – Ты доверил наши жизни случаю, Дин? – Наши жизни были в надежных руках! – Дин показывает эти самые надежные руки – правая все также противно ноет, как и несколько часов назад, но Винчестер думает, что младшему знать о пустяковой ране ни к чему. После непродолжительной паузы он добавляет: – Но если серьезно, я доверил наши жизни тебе, потому что ты редко ошибаешься, – Дин кивает на два обезглавленных трупа и говорит: – И прекращай уже давить мои колени как подушку, пора отрабатывать свой хлебушек с маслицем, приятель.