Разрешаю меня ненавидеть

Стук в дверь. Луиза отрывается от письма на середине предложения, спешно свернув лист пополам, отправляет его в ящик стола, туда же бросает ручку, запирает на ключ. Стук повторяется. Она, поднявшись, внимательно осматривает столешницу на предмет того, чего не должны видеть посторонние. Неисписанные листы складывает в стопку, но, подумав, их на всякий случай тоже убирает в ящик. Раздавив в пепельнице окурок, подходит к зеркалу, внимательно смотрит на своё отражение, поправляет волосы, решив не собирать их в причёску. Сунув в карман не пригодившиеся шпильки, она еще раз бегло осматривает комнату и только тогда идёт открывать. -Не думала что ты придёшь - расплываясь в улыбке, Луиза щекой прижимается к слегка приоткрытой двери. -Неужели - Отто толкает дверь и бесцеремонно заходит внутрь, даже не взглянув в её сторону – не для того ли ты назвала мне адрес? - -Да, но всё же не думала, что придёшь - Луиза хотела упомянуть про невесту, с которой ей выпала честь познакомиться, но это было бы лишним, Отто похоже и так принял её слова за насмешку, хоть смеяться она и не думала. Осмотревшись, он про себя отмечает, что за исключением небольшого беспорядка, здесь всё осталось так же, как было: те же выцветшие стены, те же тяжеловесные шторы, сверху покрытые полупрозрачной паутиной, тот же обшарпанный стол у окна, который очень часто использовался ими не по назначению. В воздухе по-прежнему витает сладковатый запах её духов, ощущение будто они только вчера покидали этот номер, надеясь на скорую встречу. Кто бы мог подумать, что состоится она лишь четыре года спустя и в несколько ином настроении. Подвинув ногой стул, Отто небрежно садится напротив неё. Взгляд его холоден, в нём ни намёка на былую влюблённость, от утреннего дружелюбия не осталось и следа. Признаться, она даже удивилась неожиданному радушию, он ведь должен был на неё злиться, имел полное право, Луиза на разговор не надеялась, а уж тем более на то, что он пустит её в дом. Но теперь-то всё стало на свои места, видимо там он старался ради отца и новой пассии, сейчас притворяться не за чем. Всё в нём, начиная с резких движений и заканчивая насмешливыми интонациями, выражало агрессию. Луиза, вздохнув, захлопнула дверь. Отто не тот человек, что запросто прощает и забывает обиды, но, впрочем, она и не думала, что будет легко. -Ну? Может теперь, когда нет сторонних наблюдателей, ты наконец поведаешь мне истинную причину своего возвращения? - Перешёл в наступление Отто. -Я уже сказала, хотела тебя увидеть - спокойно ответила Луиза, опускаясь на кровать. Положив ногу на ногу, встряхнула головой, перекинув волосы на одну сторону. Он сделал вид, что не заметил, как и без того глубокий вырез домашнего халата разъехался, открывая взору немного больше дозволенного. -Чушь. Уверен, есть другая причина - -Есть, но она настолько незначительна, что послужила лишь предлогом для возвращения - -Вот как. А какой у тебя был предлог, чтобы уехать? - -Отто... - -Или он тоже настолько незначительный, что недостоин внимания? - -К чему сейчас эти разбирательства? Много воды утекло с тех пор, что было, то было, куда важнее настоящее время - Как же дико раздражало это спокойствие. После её уезда он не находил себе места, думал о ней ежесекундно, злился и ненавидел, ища оправдание её поступку, пытался забыться в объятиях многочисленных девиц, которых всё же маниакально сравнивал с ней. Луиза - его величайшая потеря, трагедия, ни о чём он так не жалел, как о разрыве с ней. А для неё будто бы и не было этих четырёх лет разлуки, для неё, похоже, с самого начала всё было лишь увлечением, раз уехала так запросто. А сейчас так же запросто вернулась, сидит, улыбается как ни в чём не бывало, делает из него дурака. Дурак и есть, снова побежал следом за ней как щенок, он и сам не до конца понимает зачем пришёл сюда. -Для чего усложнять, мы снова здесь, снова вдвоём. Честно, ты разве не рад меня видеть? - -Нет - с вызовом бросает Отто. -Я немного иначе представляла нашу встречу- вздыхает Луиза, настолько наигранно и фальшиво, что её бы вышвырнули даже из самого захудалого театра - Но видеть тебя всё равно рада - Дрянь. -Не знаю, что ты там представляла, но, как видишь, ошиблась - -Тем не менее ты здесь, хотя сказал мне «прощай» - -Не льсти себе, мне давно плевать на тебя Луиза, просто хочу понять, какого черта ты сегодня заявилась к нам в дом? - Она закатила глаза: -Господи, неужели так трудно поверить в то, что я говорю искренне? - -Трудно, знаешь ли - -Ну да, глупый вопрос - -Так что? Может соизволишь ответить и я наконец покину эту дыру? - -Ну хорошо, отвечу ещё раз - поднявшись, Луиза подошла ближе, встала напротив. Глубокий вырез, что вопреки стараниям всё же привлекал его внимание, оказался прямо перед глазами. Он замер, глядя на неё снизу вверх. Не считая едва заметной сеточки морщин в уголках глаз, она ничуть не изменилась за эти годы, хороша как и прежде, если даже не лучше. Руки скользнули по плечам, ловкие пальцы забрались под ворот рубашки. Она, не встретив сопротивления, села к нему на колени, губами прикоснулась к шее, шепнула в самое ухо, чуть прикусывая мочку: -Я скучала по тебе Отто, правда, все эти годы безумно скучала - дыхание её настолько горячее, что становилось жарко. Ещё немного и контроль над ситуацией полетит к чертовой матери. Он ненавидел ее столь же сильно, как и хотел. Луиза выдохнула, ощутив долгожданные прикосновения, по телу пробежала волна мурашек, она расслабилась, решив, что возникшее недопонимание наконец испарилось, как вдруг нежность сменилась неожиданной грубостью. Будто очнувшись, он схватил её за плечи, брезгливо отпихнув в сторону. -Не старайся, больше не интересуешь - произнёс он как можно язвительнее, задевая побольнее. Справедливо - она причинила боли не меньше. Отто встал и прошёлся по комнате, надеясь вернуть былое самообладание. Ему бы уйти и навсегда забыть о её существовании, ведь почти излечился, но он лёгких путей не искал. -Ответь только на один вопрос, почему ты тогда уехала? - -Отто, прошло столько лет. Уже… - -Не важно сколько лет прошло, я хочу знать - -Это уже не имеет значения, так было нужно. Но сейчас я здесь и ты со мной - -Не с тобой, ты сама по себе. Это твоё решение - -Прости - она снова подошла, почти вплотную, он не посмел отступить, будто это могло показаться проявлением слабости: -Прости, мне правда очень жаль - Он повёл бровями и лишь презрительно хмыкнул в ответ. -Ммм, ненавидишь меня? - -Угадала - -Да я и сама себя ненавижу, моя жизнь не стала лучше без тебя, поверь - Он оттолкнул её руку: -Хочешь знать зачем вернулась? Ответа требуешь, а я не могу дать ответа, ведь его нет. Сама не знаю зачем. Было очень эгоистично с моей стороны, как ни в чём не бывало появиться у тебя на пороге, умом-то я понимаю, но ничего не могу с собой поделать. Не проходило ни дня, чтобы я не вспоминала о тебе, время вовсе не лечит, меня тянет к тебе как прежде, если не сильнее - -Браво, красивая речь, Луиза, очень трогательно. Долго репетировала или на ходу импровизируешь?- -Можешь не верить, но я всё же осмелюсь попросить прощения, не могу смириться с тем, что мы стали врагами - -Мы стали никем - он развернулся и пошёл к двери. -Нет, постой. Не уходи вот так - Луиза преградила ему путь. Вопреки отчаянному стремлению стереть её из памяти, в голове поднимался целый шквал из воспоминаний, когда она вот так, лицом, прижималась к его плечу. Руки сами собой притянули её ближе, и в этот момент он возненавидел себя едва ли не больше чем Луизу. Столько лет прошло, а она всё так же способна лишить его воли. -Прости - виновато шепнула она и Отто едва сдержался, чтобы не согласиться. Не найдя слов, он снова отпихнул её в сторону, но остался стоять напротив. Она чуть отстранилась и, дернув пояс, распахнула халат, отбросила назад волосы, чтобы не мешали обзору. Использовала последний, но весьма действенный способ его задержать. Он невольно скользил по ней взглядом, понимая, что отступить уже не получится. Да будь она трижды проклята! Возникшее желание побеждало выработанную им за годы разлуки ненависть. Он осторожно провёл рукой по её волосам, Луиза послушно запрокинула голову. Губы мягко прихватили за палец, когда очертил их контур. Рука спустилась ниже, задержалась на тонкой шее, пульс участился, становится ясно, что спокойствие её лишь маска. Стоит слегка придавить и захрустят позвонки. Проще убить чем простить - если не его, то не чья. Разум затуманен, безумная мысль не давала покоя, пока она, приняв его прикосновения за проявление участия, тёрлась о руку точно кошка, и он не смог отказать себе в удовольствии. Она сдавленно вскрикнула, когда Отто схватил её за шею, сжав весьма ощутимо. Опрокинул на кровать, с силой вдавив в матрас, чувствуя каждый хрящ, каждую пульсирующую жилу - она в его власти, он может запросто лишить её жизни, расквитаться за всю ту боль, что испытал по её вине. Лживая сучка смерти заслужила. Вот только ожидаемого страха в ее глазах он не увидел, она и сопротивлялась-то не особенно усердно, лишь слабо цеплялась за его руку. Отто ослабил хватку, дав ей сделать глубокий вдох, потом снова сомкнул пальцы. -Может теперь перестанешь врать? - Прошипел он, наклонившись к её лицу. Она снова вцепилась в его руку. -Скажи мне, Луиза, почему? Что тебя не устраивало? Разве было плохо? - Он придавил ещё сильнее - так нравится больше? - Губы чуть приоткрылись в попытке схватить ещё немного кислорода. Хрупкая, слабая и такая беззащитная в его руках, он вправе делать с ней что захочет. Её бёдра непроизвольно прижимаются к его бокам, она выгибается и замирает. Он, будто одумавшись, тут же отпускает её шею. Луиза дышит шумно и глубоко, глядя на него с удивлением, улыбается какой-то безумной улыбкой. Сумасшедшая. Волосы разметались по кровати, ярко контрастируя с белоснежной простынёй. От ощущения мягкости податливого женского тела разум окончательно отключается, давая волю инстинктам. Шелковый халат потерялся где-то на пути к кровати, за ним на пол, следует его рубашка. Он избавляется от брюк, Луиза поднявшись, помогает ему справиться с застёжкой. Целует низ живота, проводит языком вдоль тёмной дорожки волос. Отто шумно выдыхает, когда она делает несколько решительных движений рукой. Ощущая каменную крепость под бархатистой кожей, она губами обхватывает головку, забирает член в рот почти целиком, он берёт её за волосы и толкается раз за разом, не давая даже вздохнуть. Для неё запретов не существует, значит он будет пользоваться этим, больше не заботясь о её комфорте. Губы сомкнулись, образовав плотное кольцо, Луиза постанывала в такт ритмичным движениям, ни то наслаждаясь, ни то выражая протест. К черту её протесты, ему нравится чувствовать власть над ней. Оттягивая за волосы и почти позволяя отпустить, снова толкает её в затылок. Луиза задыхается, кашляет, он ощущает её язык, нёбо, горло, движения сопровождаются протяжным мычанием, похожим на тщетную попытку что-то сказать, но ему не до разговоров, мозг отключается окончательно. Влажность и теплота её рта, язык, активно участвующий в процессе, замаячили скорым окончанием после того, как он увеличил темп, а этого сейчас совсем не хотелось. Чуть сильнее потянув за волосы, он отстраняется и бесцеремонно опрокидывает её на спину, снова хватает за шею. Луиза, понимая, что сопротивление бесполезно, лишь одобрительно улыбается, послушно разводит ноги. Одним точным движением, он вбивается в неё до упора, заставляя громко вскрикнуть и сильнее прогнуться в спине. -Нравится тебе, сучка? Так должно было быть? - Шипит он над самым ухом. Она лишь беззвучно шевельнула губами, ответить просто не могла, он не отпускает её шею сдавливает сильнее, так что Луиза почти отключается. В сознании помогают оставаться быстрые, резкие, почти болезненные толчки, что вызывают сладкое томление, нарастающее где-то внизу позвоночника, даже воздух уже не нужен. Она дрожит, из глаз сами собой текут слёзы, кажется, её тело не выдерживает такого напора. Видимо решив, что достаточно, а может просто сделав передышку, Отто замедляется, убирает руку, позволяя немного подышать, прежде чем впиться в её губы грубым, кусающим поцелуем, пропихивая язык как можно глубже. Луиза отвечает тем же, немного остужает его пыл, прикусив нижнюю губу и вызвав болезненный стон, тут же проводит языком по месту укуса. Отто проделывает то же самое с её многострадальной шеей и призывно вздымающейся грудью. Схватывает на лету. Он рывком подвигает её к себе, Луиза обхватывает его ногами за талию. Ещё теснее, ещё ближе. Пара плавных, почти осторожных движений, сопровождаемых не менее ласковыми поцелуями, будто усыпляющими бдительность, давая расслабиться, перед тем как снова набрать опасно быструю скорость. Луиза теряет связь с реальностью, срывается на крик. Одна за одной, волны наслаждения пробегают по телу, каждый раз угрожая накрыть с головой, погрузить в бездну забытья, хотя, похоже, она уже находится там. Господи, она успела забыть, как бывает с ним хорошо. Отрывистыми поцелуями она проходится вдоль левого плеча, к ключице, вдоль шеи. Его руки по обе стороны, как опора, она держится за них, будто боясь упасть. Соответствующая напору, неминуемо сильная разрядка настигает их внезапно и одновременно. Перед глазами яркие пятна, в голове шум, тело бьют конвульсии. Луиза, протяжно застонав, обессилив, откидывается на спину. Отто опускается сверху, устроившись между все ещё вздрагивающих бёдер. Вымотавшийся, тяжело дышащий, прижимает её всем весом, положив голову на грудь. Он не говорит ни слова, не смотрит на неё. Луиза поглаживая плечи, шелковистые волосы, мягко касается губами его лба. -Прости меня, милый, мне не хотелось тебя оставлять… -

***

Сегодня не было дождя, вечер выдался на удивление теплый. В городском парке пустынно и тихо, лишь легкий ветерок иногда шелестит в густой кроне старого дуба, много лет соседствующего с небольшим прудом и удачно скрывающего от лишних глаз скамейку под ним. Он часто приходил сюда, чтобы найти умиротворение или поразмыслить над очередной упрямой главой, но чаще чтобы подумать о ней, представить её, вспомнить тот долгожданный волнительный момент, когда впервые сказал ей о своих чувствах, здесь, на этом самом месте. Вспомнить как заалели её щеки, как подарила скромную улыбку и взгляд полный нежности. Момент этот он никогда не забудет, ведь тогда без слов понял, что любовь их взаимна. Сегодня Йоханнесу не приходится напрягать воображение, ведь Виктория находится рядом. Сегодня определённо один из счастливейших вечеров в его жизни. Она так близко, что можно дотянуться и прикоснуться к её плечу, притянуть к себе, поцеловать и обнять так крепко, как только смог бы. Лишь бы выразить свою к ней любовь, необъятную как небо над головой, бесконечную как вселенная. Но Йоханнес не торопится, лишь наблюдает, Виктория подобна прекрасному видению, спугнёшь - в момент исчезнет, так же легко как и появилась. Он очень рисковал, повторяя манипуляции недавней ночи, пробрался к дому камергера через садовую калитку, бросал камешки в окно наугад, не будучи уверенным в том, что Виктория находилась там. Ему повезло, она будто ждала его всё это время. Заметив, сразу же спустилась вниз, и даже осмелилась уйти с ним через ту самую калитку. Йоханнес, как вор, украл своё счастье. Жаль только на этот вечер, потом счастью придётся вернуться, наверняка соврать, лишь бы никто ничего не заподозрил, чтобы немногим позже так же тихо и незаметно уйти с ним теперь уже навсегда. Виктория смотрит на носки своих испачканных светлых туфель, придётся сказать, что бродила по саду, где в тени деревьев не успела просохнуть земля. Иногда она, оторвавшись от изучения обуви, поднимает глаза и, встретившись взглядом с Йоханнесом, тут же отворачивается, кротко улыбаясь. Он улыбается тоже. Она смотрит куда-то вдаль, а он на неё. На душе его тепло и спокойно, им не нужны слова, любые фразы будут слишком обыденны и пошлы - молчание сейчас куда красноречивее. Кожа её в лучах заходящего солнца окрашивается в нежный розоватый оттенок, ветерок, играючи, трепет волосы, перевязанные широкой лентой, унося с собой их несравненный волнующий аромат. Можно вечно смотреть на неё, Виктория - неисчерпаемый источник вдохновения. -Йоханнес Миллер, не смотрите так - поворачивается она, сдерживая улыбку и театрально хмуря брови: -Вы смущаете меня - -Не могу - пожимает он плечами. -Почему? - -Потому что люблю тебя - так просто, в открытую, без всякого стеснения отвечает он. Такие сложные слова, Виктория ограничивается лишь очередной стыдливой улыбкой. Несколько дней назад, услышав его признание, она была на седьмом небе от счастья, душа порхала как бабочка, а сейчас оно от чего-то вызывает лишь щемящее беспокойство. Слишком много потрясений за последнее время. Больше всего она боится потерять в этой суете, то нежное трепетное чувство, что всю жизнь согревало её подобно солнечным лучам. -Так как продвигается твоя книга? - Спрашивает Виктория, надеясь скрыть волнение за словами, когда Йоханнес слегка касается её руки. Другой рукой она отчаянно теребит серебряную пуговку своего пальто. -Заканчиваю - -Это хорошо - -Решил немного изменить финал - он перебирает её пальцы - -А о чём она? - -О многом - он осторожно стягивает перчатку, подносит её руку к губам, будто собираясь отогреть. Медленно и с упоением целует каждый палец, а она напряжена и чувствует себя глупо от того, что не проявляет никакого участия, застыла как каменное изваяние. -О жизни. Так сразу и не расскажешь - Говорить о книге у Йоханнеса явно не было желания, он будто осмелел, подвинулся к ней ближе, продолжая изучать глазами. -О любви? - Спрашивает Виктория -Конечно, но в несколько ином представлении… Понимаешь... Нет, не знаю как объяснить, сложно уместить описание этой книги в одно предложение. Но обещаю, ты будешь первой кто её прочтёт - -Какая честь. Надеюсь она будет интересной, не люблю скучные сюжеты - -Думаю, эта книга не даст заскучать. Ну, в прочем, не стану загадывать, скажу только, что она разительно отличается от всех моих предыдущих рукописей - он продолжил целовать её руку, но уже более настойчиво, продвигаясь к запястью. -Наверное, тебя часто посещает вдохновение?- -Ты моё вдохновение, Виктория. Каждое слово этого произведения я посвятил тебе, твоё имя читается между строк - В носу защипало и загорелись глаза, хотелось плакать и без конца извинятся перед ним за то, что осмелилась думать, что разлюбила. За то, что, повинуясь инстинктам, посмела сравнивать его с тем, кто и в подмётки ему не годится. -Эй, ты чего? - Испугался Йоханнес внезапной перемены её настроения - я расстроил тебя? Прости - -Нет, совсем нет, что ты. Это прекрасно, никогда не думала, что заслуживаю, чтоб обо мне писали книги - -Ты заслуживаешь большего, Виктория. Книги лишь ничтожная попытка выразить мою к тебе любовь, но боюсь не существует слов, способных в полной мере описать всю её глубину. Ты - самая восхитительная и необыкновенная женщина - Виктория улыбнулась, и щеки её снова очаровательно краснеют. Неловко до ужаса слышать подобное о себе. Такие громкие прилагательные, как-то не вяжутся с её описанием. Они применимы скорей к таким женщинам как Луиза, но никак не к ней. -Что ж, надеюсь финал будет счастливым - -Я тоже надеюсь, но пока трудно сказать, сюжет немного зашёл в тупик, придётся придумать ещё один поворот, чтобы дать ему ход - -Пиши, Йоханнес, как бы ты не решил закончить, это в любом случае будет здорово. А я буду ждать сколько потребуется, не посмею торопить - -Как бы мне хотелось покончить с книгой этим же вечером - он осторожно обнял её за талию - чтобы ты вечно была со мной - осторожно взяв за подбородок, повернул лицом к себе, их взгляды встретились - чтобы больше ничто не смогло разлучить нас, Виктория - он коснулся её губ своими, нежно, мягко и, возможно, чересчур осторожно. Так как надо, так как ей хочется. Или вовсе не так? Виктория ужаснулась, поймав себя на мысли, что не может дождаться, когда он прекратит её целовать. Ей этого вовсе не хочется, ей неприятно. И это страшно. Изучая свои ощущения, она пришла к выводу, что конечно во всем виноват Отто, теперь любые прикосновения неизбежно ассоциируются с теми беспардонно-грязными вещами, что он в угоду себе вытворял с ее телом. Вот так всегда, с самого детства, начиная с её истерзанной соломенной шляпы, которой Отто решил подразнить соседского пса, разбитой головы любимой фарфоровой куклы, сыгравшей роль мяча для крикета, и жгучих ссадин, украшавших колени, когда великовозрастное не блещущее умом чадо камергера от нечего делать решило померяться с ней силой. От него одни неприятности. Теперь же он сломал нечто большее, то, на чём строилось само её существование. Нет. Так просто не может быть. Рука Йоханнеса несмело поползла по бедру, её же руки статично, без движений лежали на его плечах. Внезапный всплеск воды и звонкий возглас, нарушивший благоговейную тишину, заставил прерваться. -Видал как могу? Попал с первого раза! - Восторженно кричал какой-то мальчишка, стоявший на мосту и бросавший в пруд камни. -Ничего особенного, вот мой брат может прям в самый конец забросить - ещё звонче отвечал другой. Романтика, витавшая в воздухе, была безвозвратно утеряна, чему Виктория немного обрадовалась. -Вот же…- Йоханнес сдержался, не престало при даме сердца сыпать ругательствами - детишки. Испугалась? - Он снова приобнял её, с досадой понимая, что момент упущен. -Нет, может немного. Но мне, пожалуй, пора домой - выдохнула Виктория будто бы с облегчением и поднялась со скамейки. -Почему так скоро? Мы ведь только пришли? - -Уже почти стемнело, меня хватятся. Лучше чтобы отец вообще не узнал, что я уходила - -Виктория… - -Йоханнес, мы ведь не прощаемся, правда? - -Конечно нет, что за вопрос? Не знаю, что может заставить меня проститься с тобой - Виктория улыбнулась и отдалилась на несколько шагов. -Я провожу? - С надеждой спросил он, заранее зная ответ. -Не нужно, я дойду сама. До свидания, Йоханнес - Он подошёл к ней совсем близко и на этот раз действовал решительнее, она замерла, но в последний момент увернулась от его губ, уловив во взгляде недоумение. Как же жаль его. Какая же она всё-таки дрянь. -Я… Мне правда пора - она по-дружески хлопнула его по плечу. -Постой, когда я снова тебя увижу? - -Не могу сказать, но надеюсь скоро - -Я буду день и ночь мечтать об этой встрече. До свидания, Виктория -

***

Покинув парк и исчезнув из поля зрения Йоханнеса, Виктория замедлила шаг, не слишком-то она торопилась домой, нужно было хоть немного навести в голове порядок, после встречи с ним там творился настоящий сумбур. Темнело слишком стремительно, возможно небо снова заволокли тучи, ведь похоже тепло в этом городе большая редкость. Она остановилась, надевая перчатку, которую от самого парка несла в руке. Виктория и сама не поняла, откуда возникло странное ощущение, будто кто-то внимательно за ней наблюдал. Она осмотрелась, обернулась назад, но длинная извилистая улица, с двух сторон освещенная фонарями, как и прежде была пустынна. Однако, назойливое ощущение присутствия невидимого наблюдателя никак не хотело её отпускать. Виктория ускорила шаг, каблуки звонко стучали по каменной плитке, разносившееся эхо создавало иллюзию чьих-то шагов позади. Виктория, оглядываясь назад, стала срываться на бег. Так не вовремя вспомнились подробные рассказы о «цирюльнике», обеспокоенная толпа у здания полицейского управления и не слишком обнадёживающий голос мужчины, выступавшего с ответом. Зверь по-прежнему на свободе, он ведь реальная угроза и почему бы ей не стать следующей жертвой. Последние строки статьи, призывающие возвращаться домой засветло, назойливо как на повторе звучали у неё в голове. К моменту когда вдалеке показался дом камергера, страх полностью завладел её сознанием. Сорвавшись с места, Виктория помчалась к подъезду. Потеряв по дороге шляпу, не стала за ней возвращаться, даже оборачиваться уже было страшно, преследователь будто дышал ей в затылок. Она забежала в дом, поднялась до середины лестницы и остановилась, от непривычно быстрого бега в лёгких кончился воздух. Тяжело дыша, она прислонилась к стене и, немного прейдя в себя, продолжила подниматься наверх. Проходя мимо узкого окна, старалась туда не смотреть, даже прикрыла обзор ладонью, если увидит кого-то снаружи сердце точно остановится. Крутая винтовая лестница как на зло не желала заканчиваться, чего не скажешь о её силах, коих с каждым шагом становилось всё меньше. Шумно выдохнув, она двумя руками схватилась за перила и, сделав несколько шагов, снова остановилась. Ничего не случится если пару секунд передохнуть. Кто в здравом уме посмеет заявиться в дом к камергеру? И вообще, зачем «цирюльнику» её убивать? Виктория понятия не имеет какой должна быть идеальная жертва, но она абсолютно уверена, что точно не подходит на эту роль. В ней ведь нет ничего интересного. Она улыбнулась. До чего же глупые мысли посещают её порой. Собственной тени боится, а ещё о каком-то побеге думает, надо как-то постараться воспитать в себе смелость. Начать с малого, например, вернуться, посмотреть в окно и убедиться, что там никого нет. Она решительно спустилась вниз на несколько ступеней, но на полпути всё же передумала, решив, что лучше начать воспитывать отвагу с завтрашнего дня, вернулась обратно. Сначала непонятный треск, потом щелчок, и во всём подъезде моментом погас свет. По телу пробежал холодок. -Господи - выдохнула она. Сердце заколотилось где-то в районе горла, неприятно скрутило желудок. Почти парализованная страхом, она с трудом, на ощупь, продолжила преодолевать ступень за ступенью. Снова показалось, будто кто-то дышит ей в затылок. -Кто здесь?- Не выдержав пискнула Виктория, боясь услышать ответ. Ответом стала скрипнувшая внизу дверь. Теперь не осталось сомнений в том, что здесь она уже не одна. Слёзы ужаса бежали по щекам. Она зажала рот ладонью, чтоб ненароком не зареветь в голос. Боялась пошевелиться и обнаружить своё присутствие, но оставаться здесь тоже нельзя. Неторопливые шаги явно приближались и мелькнувший силуэт на освещенном уличным фонарём небольшом участке лестницы послужил подтверждением. Больше не заботясь о том, что её услышат она побежала наверх, цепляясь за перила, путаясь в платье, срываясь со ступеней, подвывая от собственного бессилия. Лестница бесконечна, а шаги уже совсем рядом. -Нет - сдавлено пискнула она. Поскользнувшись, слетела на несколько ступеней вниз, тут же вскочила, забираясь обратно. В панике за что-то ухватилась, ища опору, но незримый предмет тут же улетел куда-то в темноту и, судя по звуку, разбился в мелкие осколки. Наверное, это была одна из тех больших ваз, что стояли по краю лестницы. Шагов уже не было слышно, может свалившаяся ваза сбила преследователя с ног? Виктория притихла, стараясь не дышать прислушалась, но внезапно кто-то схватил её за плечо. -Пусти! Нет! Помогите… Помогите! - Закричала она так громко, что на секунду оглохла от собственного крика. -Да тихо ты, не ори- -Уйди, уйди! - Отмахивалась она руками, укладываясь на ступени, будто это могло спасти. -Виктория - позвал преследователь, выходит он знает её имя, но откуда? -Не трогайте меня! Не убивайте !- -Да я это, успокойся, психопатка - Открылась дверь в квартиру, немного рассеяв темноту. Она подняла глаза и увидела Отто. Ни то сочувствующе, ни то издевательски он мотнул головой, едва сдержав улыбку. -Какого дьявола ты вытворяешь? Зачем-то вазу разбила, у тебя припадки что ли? - -Сам ты вытворяешь, я чуть не умерла со страху - -Эй, кто там? Что случилось? - Послышался голос сверху, кажется, это была Анна, а может Ирма, Виктория понятия не имела, пережитый только что стресс атрофировал слух. -Всё нормально, опять свет погас - ответил он. -Ты ведь специально меня напугал. Я ведь спрашивала кто там, сложно было ответить? Что за дурные шутки, Отто? - -Сильно головой ударилась, да? - Она не ответила. -Ну и?- -Что "ну и"? - -Домой пойдем или еще полежишь? - Только сейчас она заметила, что, упираясь локтями, и правда лежит на лестнице, а он стоит тут над ней и издевательски улыбается. Она поднялась, вцепившись в заботливо протянутую ей руку. Спина ныла, ребра тоже, падая, она очевидно хорошенько приложилась о ступени. -Нечего шляться по улицам ночью, если боишься - сказал Отто, стоя на несколько ступеней ниже, так что лица их находились на одном уровне - или тебе острых ощущений захотелось? - -А где шлялся ты? - Разозлилась Виктория. -Не твоего ума дело - Она стиснула зубы. Да и к черту, ей-то вообще нет дела до того, где его носило. Совсем не интересно. Улыбнувшись и обведя снисходительным взглядом, Отто обошёл ее и в несколько широких шагов преодолел оставшиеся несколько ступеней. -Смотри под ноги и давай быстрее, там, кажется, следом за мной кто-то заходил - Виктория прикусила губу и состроила осуждающее выражение лица. -О, да вот же он, сзади тебя - -Отто, прекрати это не смешно! - Не выдержала она. -А по-моему очень - не дожидаясь её, он вошёл в квартиру. Виктория ускорилась и в дверях столкнулась с Анной. Как и всегда при встрече, она опустила глаза, кротко улыбнувшись, изобразила неловкий реверанс. -Добрый вечер, фрекен Виктория - пролепетала едва слышно служанка. Виктория не ответила, после того, что видела прошлым вечером в гостиной разговаривать с Анной не особенно приятно. Она как и все здесь притворяется той, кем не является, а ведь поначалу Виктория прониклась к ней сочувствием. Анна, держа в руке веник, быстро спустилась вниз по лестнице, даже не цепляясь за перила для подстраховки, исчезла в темноте, поражая её своей смелостью. Но, видимо, гнев властного хозяина, что утром заметит осколки разбитой вазы, куда страшнее. Услышав голос подвыпившего отца и завидев на другом конце коридора Ирму, покачавшую головой, Виктория поспешила зайти в квартиру.

***

В темноте Анна кое-как собрала на совок осколки, вышла на улицу и, дрожа от холода ускорила шаг. Лёгкое одеяние прислуги не спасало от пронизывающего ветра, а она так спешила выполнить указание, что не прихватила накидки. Убрать осколки нужно было как можно быстрее, чтобы жену камергера ненароком удар не хватил, когда увидит, что стало с её любимой вазой. Всё, что разбивалось в этом доме, автоматически становилось любимой вещью, без которой жизнь её не будет прежней. А так обойдётся, спускаясь утром по лестнице, она наверняка даже не заметит изменений, ведь количества «любимых» ваз не помнит. Анне все они поперёк горла и выйти из этого замкнутого круга, похоже, можно только через петлю на шее. Не счесть сколько раз она думала об этом, но в последнее время мысли всё чаще угрожали стать реальностью. Остановившись возле урны, Анна с трудом стащила с неё тяжёлую железную крышку. Она не услышала как кто-то тихо подошел и остановился позади неё. -Здравствуй, Анна- Служанка вздрогнула, быстро повернулась и на несколько секунд застыла на месте, округлив глаза до такой степени, что они грозились вывалиться из орбит. Она задрожала, но уже не от холода. -Так значит слухи оказались правдой, ты действительно прислуживаешь здесь. Как это вышло, Анна? -