***
Этой ночью ей не спалось и после того, как минут сорок проворочалась в кровати, пришлось признать, что как бы Виктория не храбрилась, случившееся напугало её до чёртиков. Напугало настолько, что она теперь вздрагивала от каждого шороха, прислушиваясь к доносившимся снизу звукам. Пару раз ей даже казалось, что она слышит шаги в коридоре, что кто-то стоит за дверями спальни и тоже прислушивается. Тогда затихало и слабое дыхание Анны, и Виктория с ужасом понимала - ей вовсе не показалось. В тот момент ей хотелось свернуться клубком и укрыться с головой одеялом - самый верный способ уйти от опасности. Если б была одна она, непременно, так бы и поступила, но сейчас, когда с ней в комнате несчастная Анна, которая наверняка боится не меньше, Виктория чувствует некую ответственность. Собравшись с силами, она крадётся к дверям и первым делом проверив замок, громко спрашивает: -Кто там? - Ответом ей служит тишина, однако, спокойнее не становится. -Показалось, там никого нет - объявляет Виктория, стараясь чтобы голос звучал как можно уверенней и быстро возвращается в кровать. Да уж, если к утру она не тронется рассудком, эта ночь определённо запомнится как самая страшная ночь в её жизни. Кажется, что будь у неё сейчас выбор: остаться в доме камергера или переночевать в своём детском кошмаре – лесной пещере, Виктория бы без сомнений выбрала пещеру. Пещерных троллей не существует, зато человеческая жестокость весьма реальна и сегодня ей довелось столкнуться с худшим её проявлением. «Слуги – люди второго сорта» - часто говорил её отец. Порой, по мнению Виктории, он бывал с ними незаслуженно строг, слишком придирчив, оплошностей не прощал, но ни разу, даже будучи в ярости, не схватился за плеть. Самое худшее, что ожидало провинившегося, это лишение жалования, в крайнем случае - увольнение без шанса искупить свою вину. В этом же доме уважения предпочитают добиваться силой. Виктории теперь стыдно за то, что думала об Анне дурные вещи, а как узнала о Луизе, так и вовсе приняла её за врага. Неизвестно, что теперь ждёт Анну, нельзя же навечно спрятать её в этой комнате. Если камергер высечет её точно так же, как высек старого кучера, это тоже будет на совести Виктории. Может Анна в отчаянии пыталась напроситься в прислуги к Луизе, а встречалась с ней ночью, чтобы никто из домашних не узнал о побеге? Может Отто, зная о том, что творит его отец, сам организовал их встречу, а какой-то там мифический заговор просто плод её больного воображения? Может, может, может – изучая тёмный потолок, Виктория терялась в догадках, в конце концов в голову стали лезть совсем уж невероятные мысли, и ей казалось, что она в самом деле начинает сходить с ума. Ночь была бесконечна, и сон пришёл к ней только под утро, захватив в свои объятия всего на пару часов.***
Виктория открыла глаза, когда за окном совсем рассвело. Откинувшись на подушку, она тяжело выдохнула, в голове странный шум и слабость во всём теле, ощущение будто она всю ночь промаялась в температурном бреду. Пролежав несколько минут с острым желанием умереть, она вдруг вспомнила об Анне и тут же вскочила, обводя взглядом комнату. Усталость как рукой сняло и вновь вернулось беспокойство, ведь Анны в комнате не оказалось. Жутко неудобный диван, на котором она как-то умудрилась провести целую ночь, пустовал, а плед был небрежно сброшен на пол, очевидно, Анна очень торопилась уйти. Виктория, натянув измятое домашнее платье и даже не потрудившись привести в порядок волосы, мельком взглянула на часы. Уже четверть двенадцатого, а она была уверена, что задремала лишь на миг. Странно, что Ирма именно сегодня решила изменить своей привычке будить её чуть свет. Как можно тише спускаясь по лестнице, Виктория больше всего боялась снова услышать тот душераздирающий плачь, боялась так, что дрожали колени и мерзко холодели внутренности, точно ей самой угрожала опасность. Но плача она не услышала, как не услышала и привычного гомона, доносившегося из гостиной. Ни звука, ни шороха, дом будто опустел, от чего становилось ещё тревожнее. В гостиной никого не было, и она, для уверенности придерживаясь за стену, направилась в сторону «веранды». Со вчерашнего вечера Виктория готовилась к худшему, и каково же было её удивление, когда, распахнув двери, она застала там всю семью, мило общающихся между собой за утренним кофе. -О, Милая! Как же всё-таки долго вы спите - улыбаясь, приторным голосочком обратилась к ней камергерша. На пару секунд душевный разговор прекратился, и все в один момент обратили взор на Викторию. Опешив, она задержалась на пороге, не понимая, как себя вести. После всего, что она узнала, после всего, что вчера видела, она просто не сможет сидеть за одним столом с камергером. Не сможет улыбаться и притворяться, будто ничего не было. Как можно, когда перед глазами до сих пор стоит избитая до полусмерти горничная, что сквозь рыдания каким-то нечеловеческим голосом во всём обвиняет злополучную стремянку. -А я думала, ты встаёшь рано. В усадьбе ведь встают рано? - Шарлотта повернулась к отцу Виктории, рука которого как бы невзначай обосновалась на её коленке. -Несомненно, но она, видно, об этом забыла - ответил он, с укором глядя на дочь. -Ну в самом деле. Чего вы напустились на бедную девочку? Спите, милая, сколько захочется никто вам не запретит - вмешался камергер - не стойте же, проходите, не хватает только вас - Виктория кое-как сумела сдвинуться с места и на несгибающихся ногах подошла к столу, неловко опустившись на предложенное ей место. В этот раз не рядом с Отто, зато напротив камергера. Он тут же изучил её долгим пристальным взглядом и заботливо поинтересовался: -Вы сегодня бледная, вам не здоровится? – Попытавшись ответить, Виктория издала какой-то неопределённый звук, отвернулась и, взглядом встретившись с отцом, поняла, что он очень зол. -Всё хорошо - ответила она более-менее внятно. На её счастье, прервавшийся разговор продолжился, и отец, внимательно выслушивая каждого, прекратил угрожающе смотреть в её сторону. А она, ошеломлённая столь неожиданной идиллией, даже не пыталась уловить суть беседы. Смотрела на всех этих людей и хотелось ей встать и громко спросить: «Что я пропустила?». Да, она определённо что-то пропустила, потому что другого объяснения, кроме того, что вчерашнее происшествие ей приснилось, найти невозможно. Дверь тихо скрипнула, на пороге появилась Анна и Виктория оцепенела от ужаса. Вот сейчас всё и начнётся. Ирма не соврала, чудодейственный раствор «на все случаи жизни» сделал своё дело – отёки сошли, и Анна теперь могла смотреть двумя глазами. Но синяки. От них она ещё долго не сможет избавиться. Тёмно-фиолетовые, местами красноватые, они, как неряшливо смазавшиеся краски, растеклись по всему лицу, а на лбу наверняка останется шрам. Вчерашнее происшествие не было сном. Виктория не отводила взгляда, пока она как ни в чём не бывало составляла на поднос пустые чашки, интересуясь не желают ли хозяева ещё кофе. Удивительно, как же быстро здесь умеют забывать, как же искусно притворяются, что ничего не случилось. Даже Отто, ещё вчера грозившийся во что бы то ни стало уничтожить отца, сейчас преспокойно с ним общался и не было в его голосе ни намёка на былую ненависть. Даже любопытная Шарлотта, способная поставить любого в затруднительное положение, задав неуместный вопрос, молчала, будто не замечая изувеченного лица горничной. Камергерша по обыкновению не обращала на неё внимания, а отец, даже если что-то заметил, тактично промолчал. Виктории теперь совсем уж тошно находиться в их обществе. Создавалось впечатление, что она наблюдает за спектаклем какого-то дешёвого театра, где сценарий прописан настолько плохо, что между актами нет никакой связи. Анна, обойдя стол, поставила поднос на самый край и почти бесшумно продолжила собирать лишнюю посуду. -Анна, как вы сегодня? – Не выдержала Виктория. Разговоры снова затихли. -Всё хорошо, фрекен Виктория - искренне удивившись, ответила Анна - спасибо - Виктория в недоумении взглянула на Отто, но он в ответ лишь подмигнул, запутав её окончательно. Как воспринимать его жест? Подмигнул в знак того, что понимает, но не хочет сейчас лезть на рожон или как обычно решил смутить? Она, желая встать, резко выдвинула стул и случайно толкнула стол, Анна успела поймать поднос, но одна чашка всё же выскользнула из её рук. За глухим звуком разбившегося фарфора последовало молчание, все замерли в ожидании. Камергерша, нахмурившись, уже было раскрыла рот, готовясь красноречиво высказаться, но муж её опередил: -Ничего страшного, посуда бьётся на счастье - Анна выдохнула, а камергер утешительно похлопал по руке рассерженную жену. -Извините, это моя вина - отозвалась Виктория, давайте я помогу. Она подобрала с полу несколько осколков. Удивительно, что после ночного погрома ещё нашлась уцелевшая посуда. -Нет, нет, нет - испуганно пропищала Анна, опускаясь на колени рядом с ней. -Мне не сложно - -Виктория, не нужно. Пожалуйста - добавила она шёпотом. -Встаньте, фрекен, я помогу - раздался строгий голос Ирмы. Виктория встала, держа в руках осколки, и растерянно поглядела по сторонам. -Нет, Ирма, вы уж пожалуйста займитесь моей дочерью, она, видно, так торопилась к завтраку, что забыла посмотреть в зеркало - раздражённо прошептал отец. Бледное лицо Виктории украсил румянец, хорошо хоть он не додумался произнести это во всеуслышание. В зеркало она действительно не смотрела, даже причесаться не посчитала нужным. -Идем, дорогая - Ирма легонько подтолкнула её к выходу. -Прошу меня извинить - сказала Виктория. Ну хоть какая-то от папаши польза, уйти ей и вправду хотелось. -Недопустимо воспитанной девушке являться к завтраку в ненадлежащем виде - заворчала Ирма, как только они вышли в коридор - идем, приведёшь себя в порядок. И нужно ещё решить проблему с платьем для сегодняшнего вечера - Чёртов писательский вечер. А она со всей этой суетой уже успела о нём забыть. Меньше всего Виктории хотелось появляться на людях, с недавних пор подобные светские сборища вызывают у неё невыносимую тоску. Скучные люди ведут неинтересные разговоры и всем надо улыбаться. Радует одно - там она наверняка увидит Йоханнеса. Слишком долгой оказалась разлука, уж не забыл ли он её? Не рассердился ли за то, что тогда сбежала? А может он работает над окончанием своего романа, поэтому так долго не появляется? В любом случае, увидеться просто необходимо. И пусть даже им придётся ограничиться лишь сдержанным приветствием, она и этому будет рада. -Мне кажется, пояс будет великоват - продолжала говорить Ирма, вклинившись в её мысли точно помеха. -Какой ещё пояс? – Спросила Виктория. -Ну вот тебе. Какой пояс - она всплеснула руками, устало вздохнув - я уже две минуты о нём говорю, спустись на землю, потом помечтаешь, у нас полно дел. Сегодня ты должна выглядеть лучше всех –***
Виктория всегда была склонна к разного рода эмоциональным переживаниям, любую мелочь она принимала слишком близко к сердцу и почти всегда пребывала в меланхоличном настроении. Возможно поэтому ей так нравились стихи, особенно лиричные стихи Йоханнеса, наверное, ни один из его читателей не смог прочувствовать этих строк столь глубоко. Впечатлившись слезливыми женскими романами, которых в её библиотеке было великое множество, она могла часами бродить по берегу озера, мечтать и тоскливо вздыхать, воображая себя главной героиней какого-нибудь произведения. Такой же изящной, такой же прекрасной, в платье из дорогой ткани и с израненным сердцем. Виктория приучила себя грустить и в конце концов образ печальной девочки пришёлся ей по душе. У неё всегда находился повод, чтобы поплакать, а если случалось улыбаться, то и улыбка её была печальной. Всю жизнь страдая от запретной любви, в каком ещё она может пребывать настроении. Но сегодня вечером, в отличие от повседневных девичьих грёз, у Виктории нашёлся вполне реальный повод для переживаний и грустить уже не хотелось - хотелось злиться. Стоя перед зеркалом, запакованная в золотисто-жёлтое вечернее платье, она вдруг обнаружила, что недостаточно красива. Прежде у неё никогда не возникало комплексов по поводу внешности. С самого детства все вокруг восхищались ею и твердили как она прекрасна. Виктория верила, не было повода усомниться, ведь она была хороша в любом наряде, а отражение в зеркале всегда вызывало довольную улыбку. Так было до встречи с Луизой, теперь же по ту сторону зеркала стояла несуразная девица в нелепом платье, цвет которого ей совершенно не подходил. Положение не спасала ни модная причёска, ни ажурные перчатки, ни старательно затянутый корсет, что выжал весь воздух из лёгких. Обидно до слёз. Ну как она могла так наплевательски отнестись к выбору платья? А может виновато вовсе не платье? Виктория повернулась, посмотрев на себя с другого ракурса, но пришла к выводу, что сбоку выглядит ещё хуже. Плечи сутулые, как она не старается их распрямлять, груди почти нет и руки какие-то непропорционально длинные. Если бы она была безродной крестьянкой или если бы репутация Отто не нуждалась в срочной реабилитации, он бы наверняка даже не взглянул в её сторону. А Йоханнес, должно быть, влюбился в неё потому что не встретил никого лучше. Но теперь-то в городе он непременно найдёт ей замену, никому не нужно такое деревенское пугало. С тяжёлым сердцем она отвернулась от зеркала, больно рухнуть с небес на землю и увидеть своё истинное лицо. Никакая она не героиня романа, просто дурнушка, всю жизнь прожившая фантазиями. Виктория опустилась на диван, окружённая накрахмаленной юбкой. «Как курица-наседка» - подумала она. -Разрешишь? - На пороге появился отец. Виктория не ответила, лишь повернула голову. Он прошёл в комнату, не сводя с неё восхищённого взгляда. Она не хотела с ним разговаривать, но он смотрел на неё так долго и так внимательно, что в конце концов стало невыносимо. -Ну что, папа? Снова что-то не так? Не достаточно открыто, да? - -Нет, что ты! Я просто любуюсь. Ты сегодня очаровательна - Виктория презрительно фыркнула. -Нет, правда. Ты определённо будешь самой красивой девушкой на том вечере - «Потому что Луизы там не будет» - подумала Виктория. Слова отца не могли быть правдой, ведь он лицо заинтересованное, ни один родитель не может объективно судить о своём ребёнке, но всё же какая-то её часть хотела в них верить. А может всё не так уж и плохо? -Ах, папа - вздохнула она -Что такое, дорогая? Ты чем-то расстроена? - Он, осторожно сдвинув её платье, уселся рядом и обнял за плечи - скажи мне, что тебя беспокоит? Ты волнуешься? - -Я не хочу идти туда, пап. Правда, совсем не хочу - -Милая, но мы должны там быть - -Но я не хочу, почему я должна делать то, чего не хочу? Это нечестно – Отец вздохнул: -Знаешь, признаться, я тоже не особенно хочу идти, но… - -Ну так давай не пойдём, давай откажемся - -Нет, дорогая - он осторожно провёл по её волосам, стараясь не испортить причёску - понимаешь, в жизни не всегда приходится делать то, что хочется. Мы можем отказаться и не пойти, но тогда камергер наверняка обидится - -Да плевать на него - -Не говори так. Мы должны уважать его интересы - Она вырвалась из его рук и вскочила с дивана. -Этот человек уважения не заслуживает. Он садист и тиран. Ты ведь видел, во что превратилось лицо Анны? - -Какой Анны? - -Служанка, что сегодня утром обслуживала нас на «веранде». Не прикидывайся, что не видел, невозможно было не заметить такие страшные синяки! - -Я не особенно обращал внимание на служанку - -Неправда! Ты всё видел, просто решил забыть и не придавать значения, ведь… - -Виктория, чего ты добиваешься? - Перебил отец. -Я хочу раскрыть тебе глаза! Опомнись, ты наверняка лучше меня знаешь, что это за люди - -Я знаю лишь то, что эти люди помогут нам остаться наплаву - -Папа, ты меня не слышишь! Вчера ночью он избил свою служанку! - -Да что ты заладила, в самом деле! Избил и избил, да пусть хоть убьёт, наше дело третье - -Ты ведь против рукоприкладства, сам-то никогда никого не бил - -Я не бил, а может и стоило, порой заслуживали. Камергер - человек строгий и методы у него жёсткие, зато посмотри какая дисциплина среди прислуги - Виктория схватилась за голову: -Боже мой, какую же чушь ты несёшь! Да после того, что я вчера видела, я ни дня не хочу оставаться в этом доме. Давай уедем, пап, а? Я тебя очень прошу, давай уедем. Нехорошие они люди - -Всё, тема закрыта. Заканчивай сборы, скоро выходить. Мы поедем раньше и будем ждать вас там - сказал отец, поспешив выйти из комнаты до того, как Виктория снова начнёт угрожать своим самоубийством. -Я всё равно уйду, слышишь! Сбегу, но здесь не останусь! - Крикнула она вслед. -Тише, опять с отцом ссоришься? Нехорошо- заглянула к ней Ирма. -Ирма, ладно он не понимает, но ты-то видишь, что здесь происходит? - -Вижу, что ты уже опаздываешь, давай-ка на выход - Виктория спустилась с лестницы, в самом отвратительном расположении духа, с трудом подавляя желание разлохматить аккуратно уложенные волосы и изорвать к чертям ненавистное платье. -О, Виктория - вслед за ней, улыбаясь во весь рот, с лестницы сбежала Шарлотта - какое красивое платье и причёска тоже! А я побежала, меня, должно быть, уже ждут. Увидимся на вечере - -Чего он не поднимется-то, неужто испугался? - Послышался голос Отто. Расстроенная своим неудачным нарядом, она и забыла, что на вечер придётся идти вместе с ним. В который раз ей захотелось стать невидимкой, мало того, что унылая и холодная как лёд, так ещё и выглядит как чучело. Отто встал позади и, поправляя задравшийся ворот, взглянул в зеркало поверх её головы. Виктория непозволительно долго задержала на нём взгляд. Невольно и так некстати вспомнился тот непристойный момент их близости, когда он точно так же, стоя перед зеркалом, беспардонно избавлял её от одежды. С ума сойти, она до сих пор помнит прикосновения его рук, вызывающих странную тягучую теплоту, сосредоточившуюся где-то внизу живота. По коже пробежали мурашки и бросило в жар, а раскрасневшееся лицо в очередной раз выдало её волнение. Возможно, если б в её жизни всё было по-человечески, и брак их заключался не по расчёту, сегодняшний вечер мог бы завершиться точно так же. Возможно, она бы даже не так смущалась и не пыталась сопротивляться, возможно, даже сама решилась бы прикоснуться к нему, если б любила. В белой рубашке и чёрном фраке, он как всегда безупречен, один его запах вызывает в её голове неконтролируемый ураган непристойных желаний, но она понимает - это лишь физическое влечение. Всего лишь очередное испытание на пути к лучшей жизни. -Хорошо выглядишь - небрежно произнёс Отто. Неожиданный комплимент невольно воспринимается ей как насмешка. Не слепая ведь и прекрасно понимает, что в сравнение не идёт с Луизой, а он, она уверена, сравнивал. -Спасибо - сдержанно отвечает Виктория и, не поднимая глаз, отходит в сторону. -Ладно, послушай, вчера я вёл себя как дурак - Ничего не ответив, она лишь пожала плечами. -Не стоило мне так говорить, извини - Виктория усмехнулась. -Простишь? – -О, не стоит, Отто, тебе не идёт извиняться. Не в твоих правилах - -Что ж, ты права, я действительно ненавижу это делать - он подошёл к ней, очаровательно улыбаясь. -Так и не мучайся, моё прощение тебе уж точно ни к чему - она отступила, делая вид, что поправляет перчатку. -Так прощаешь? – -Можно подумать, это так важно или ты переживаешь за то, что я могу отказаться идти на вечер? Так будь спокоен, выбора у меня, сам знаешь, нет - -Я задал простой вопрос, Виктория, неужели нельзя ответить «да» или «нет»? – Он подошёл совсем уж близко, Виктория даже ощутила его дыхание на макушке, потому что всё это время старательно изучала пол. -Господи. Нет, Отто, я тебя не прощаю, но вряд ли это что-то изменит… - она испуганно отшатнулась, когда он зачем-то протянул к ней руку - что ты делаешь, не смей меня трогать! – -Тогда отойди от вешалки, вряд ли у меня получится взять пальто, не задев тебя - Виктория, краснея, отскочила в сторону. Идиот. -Не переживай, Виктория, я умею держать обещания, сказал же, трогать не буду, значит не буду - -Я и не думала об этом… Да я вовсе и не переживаю - -Неужели? - Усмехнулся он. -Лучше объясни мне своё странное утреннее поведение, как это понимать? – -Что понимать? - Он моментально сделался серьёзным. -Ситуацию с Анной. Почему все делали вид, что ничего не случилось? Ты же вчера в бешенстве был, когда узнал, что сделал камергер – -А что он сделал? – Виктория раскрыла рот от удивления, слов просто не находилось, если и Отто сейчас скажет про стремянку, то она точно сошла с ума. -Хватит делать из меня дурочку - -Вот и не будь дурочкой – -Но то, что произошло с Анной… - -То, что произошло с Анной никак тебя не касается, а потому забудь и спи спокойно - Она хотела возразить, но не решилась, уловив в его вкрадчивом голосе холодные нотки угрозы. Сейчас он и сам показался ей ничем не лучше камергера. -Идём, хочу покончить с этим вечером как можно скорее - Отто снял с вешалки её пальто. Виктория приблизилась и повернулась к нему спиной, но не следовало ожидать, что Отто, порой пренебрегающий банальной вежливостью, станет следовать правилам этикета и поможет ей одеться. Пальто он просто сунул ей в руки, будто не понимая, чего от него хотят. -Да уж - фыркнула оскорблённая Виктория. -Идём? - Он отворил дверь, пропустив её вперёд. Ну хоть здесь проявил воспитанность. -Долго нам придётся там быть? – Спросила она спускаясь -Надеюсь, что нет – У крыльца они встретили уже порядком замёрзшую Шарлотту, тщетно пытавшуюся согреться с помощью короткой накидки, созданной явно не для защиты от холода. -О, а вот и вы. Хорошо смотритесь вместе - произнесла она, стуча зубами. -А ты чего ещё здесь? Где же твой кавалер? Неужто не приехал? - Спросил Отто не без издёвки. Шарлотта так и вспыхнула, но сдержалась и ответила спокойно: -Он приедет. Уже скоро- -Едем с нами. Может он просто не понял и ждёт тебя там - сказала Виктория, совсем не желая оставаться с Отто наедине. -Нет, он просто задерживается - -Ага, как же - фыркнул Отто Извозчик, резво спустившись с козел, открыл дверь повозки и, подставив ступени, подал руку Виктории. -Спасибо - она забралась внутрь, кое-как разместив на сидении огромную многослойную юбку. Сущий ад, а не платье. Отто забрался вслед за ней, сел напротив и снова крикнул Шарлотте: -Садись уже и поехали, разве не очевидно, что он о тебе забыл? - -Нет, не очевидно! Езжайте, я подожду, он обязательно приедет - Шарлотта шмыгнула покрасневшим носом. -Если сию же минуту не окажешься в экипаже я усажу тебя силой - -Я сказала, что буду ждать. Езжайте без меня вы и так уже опаздываете - упрямилась она. -Всё, я тебя понял - Отто выбрался из повозки и решительно двинулся на сестру. -Не смей даже… Отто, стой - она выставила вперёд руку и попятилась назад - ну ладно, ладно, едем. Не трогай меня, животное, причёску испортишь - -Друг твой - животное - -Да он просто… - она махнула рукой и, придерживая юбку закостеневшими от холода пальцами, взобралась по крутым ступеням. Не желая садиться рядом с братом, Шарлотта поборолась за место с платьем Виктории. -Ну всё. Можно ехать, кажется, никого не забыли. В отличие от твоего кавалера – Отто захлопнул дверь и улыбнулся. -Ну да, конечно, давай смейся над чужой бедой. Меня, между прочем, обманули, знать бы тебе как это больно – -Больно ей. Да ты ж ему уже сегодня замену найдёшь. В первый раз что ли? - -О, я тебя не слушаю. Думай, что хочешь - Шарлотта отвернулась, уставившись в окно. -Мы едем или как? - Крикнул Отто извозчику. Повозка тронулась. Он похлопал себя по карманам, достал портсигар и, на пару секунд о чём-то задумавшись, извлёк сигарету. Виктория с ужасом представила, что станет с ними если эта тесная «коробка» заполнится дымом, но возмутиться не осмелилась. -Ты что курить здесь собрался? - Озвучила её мысли Шарлотта. Отто лишь взглянул на неё, но ничего не ответил. -Совсем спятил! Хочешь, чтоб мы здесь задохнулись? - Последовала недолгая пауза, во время которой они обменялись многозначительными взглядами. Отто сдался на удивление быстро, посчитав что спорить с сестрой бессмысленно. В лучшем случае грозит выслушать подробный пересказ статейки о вреде никотина, которая недавно попалась ей на глаза, в худшем - разом лишиться всего табачного запаса, когда у Шарлотты кончаются доводы, она переходит к действиям. -Конечно нет, неженки. Будем дышать вашими гадкими духами - от греха подальше он убрал портсигар обратно - кстати, кто-то из вас с ними явно переборщил - -О, да будет тебе известно, эти духи… - -О, а вот мы и узнали кто - Шарлотта обиженно хмыкнула и снова уставилась в окно. Отто откинулся на спинку сидения, довольный тем, что последнее слово оказалось за ним. -А почему дом писателей называют «большим»? - Спросила Виктория. -Сейчас сама поймёшь - ответила Шарлотта не без гордости. -Да уж, писательское общество неплохо развивается благодаря папаше - мрачно добавил Отто. -И для чего ему это нужно? – Удивилась Виктория -Он ценитель. В нашем отце умирает настоящий писатель - -Зато настоящий предприниматель, живёт да здравствует - фыркнул Отто. -Ничего не понимаю - нахмурилась Виктория. -Да тебе и не нужно. Расслабься и наслаждайся вечером, скука, конечно, будет смертная, но пару часов продержаться можно. По крайней мере на выпивке там не экономят и закуски неплохие. В общем-то там всё точно так же как на ваших торжественных летних приёмах, только с большим размахом – С одной стороны его слова были оскорбительны, но с другой он был прав, летнее торжество, которое каждый год устраивал её отец, безудержным весельем и правда не славилось. Виктория, не зная как реагировать, предпочла промолчать. -Я поражаюсь тебе, Отто, одной фразой ты умудряешься зацепить всех - Шарлотта покачала головой. -Говорю как есть, на что тут обижаться? -***
С учётом прошлогодних ошибок и предпочтений влиятельных гостей, начало торжества было назначено на семь часов вечера - не слишком поздно, не слишком рано. Но тем не менее, опоздав почти на час, они попали в небольшой затор у парадных ворот. Гости всё пребывали и на пунктуальность им было плевать. Виктория выглянула в окно, никогда ещё она не видела такого огромного скопления экипажей, вокруг казалось черным черно от их крыш. Воздух здесь будто сгустился, стал каким-то тяжёлым, заставив вспомнить о наличии веера, и она пожалела, что не упросила Ирму слегка ослабить корсет. Немного сдвинувшись вперёд, их повозка оказалась окружена с четырёх сторон. Бок о бок с ними остановилась двухместная бричка, слишком открытая для столь прохладной погоды, но пассажиру - грузному мужчине с раскрасневшимся лицом, судя по расслабленной позе, холодно не было. Покуривая трубку, он вальяжно развалился на сидении, о чём-то неспешно беседуя с извозчиком. Слов было не разобрать, слышалась только интонация и своей манерой повторять по нескольку раз последнюю фразу, Отто он напомнил покойного Линдберга, тот тоже таким вот образом пытался придать словам значимости. Заметив глазеющую на него Викторию, мужчина замолчал, расплываясь в самодовольной улыбке и принялся жадно изучать её глазами. Этого уж Отто выдержать не смог, не успела Виктория отвернуться, как он рывком задёрнул шторку. Возмутиться она не осмелилась, хотя обзора стало недоставать, ведь в этих однотипных повозках она всё пыталась усмотреть знакомое лицо. -Да уж, одни старики. Предчувствую, вечерок будет весёлый - вздохнула Шарлотта. -О чём я и говорил - -А они что, все писатели? - Спросила Виктория. После недолгого молчания оба в один голос засмеялись, а она не поняла почему её, в общем-то логичный вопрос, вызвал такое веселье. -Ага, все, особенно тот, что справа - ответил Отто, указав на мужчину в бричке. -Конечно нет, Виктория, сегодня каждый вправе посетить «большой дом» - объяснила Шарлотта -Каждый, у кого достаточно связей и денег - поправил Отто - простым людям вход сюда закрыт - -Ясно - кивнула Виктория. Значит теперь стоит начать волноваться, ведь у Йоханнеса ни связей, ни денег, он всего лишь писатель, но, похоже, на этом «писательском вечере» ценят другие таланты. Если его здесь нет, то приехала она зря. -О, Виктория, погляди, вот же незадача! У той дамы точно такое же платье как у тебя! - Воскликнула Шарлотта. Вечер начинается здорово.