Разрешаю меня ненавидеть

Виктория и представить себе не могла, насколько огромным окажется зал, когда вынесут всю мебель. Уже собралось не меньше сотни гостей, но здесь всё равно было достаточно просторно. А ещё много света и стены белые-белые, а вдоль стен массивные каменные вазоны с красными розами. Розы были везде: на столиках для гостей, на потёртом трюмо, где стоял граммофон, даже развесистую хрустальную люстру и ту умудрились украсить цветочной гирляндой. Яркие бутоны на белом фоне выделялись тревожным контрастом, от них начинало рябить в глазах, а у стены они и вовсе сливались в одно большое кроваво-красное пятно. Их тягучий аромат до краёв наполнял комнату и становилось трудно дышать, а может всему виной была жара, от которой не спасали даже открытые окна. А может виноват проклятый корсет, который несмотря на её протесты, Ирма затянула слишком уж туго. «Сегодня ты должна быть на высоте» - говорила ей гувернантка и будто не замечала синяка на лице. Виктория и сама перестала его замечать - слишком уж волновалась, ведь сегодня во всеуслышание объявят о её помолвке. Гости кивали и дружелюбно улыбались, а она, держа спину неестественно прямо, чувствовала себя крайне неловко. Позади то и дело слышались неодобрительные шепотки по поводу неряшливой причёски и порванного платья. Только теперь Виктория увидела, что так и не успела переодеться. Но почему же Ирма ничего не сказала, лишь молча затянула корсет и сунула в руки эту проклятую розу? Может, это своего рода месть, но, кажется, Виктория ничем её не обидела. Среди гостей она тщетно пытается отыскать мать, чтобы та помогла ей привести себя в порядок, если Отто увидит ей такой, помолвка точно не состоится. Она этого не хочет. Теперь не хочет. Стоя посреди зала, Виктория подслеповато щурится - свет здесь настолько яркий, что приходится прикрыть глаза рукой. Матери нигде нет, а гости всё прибывают и как ни странно в основном это молодые женщины, ни одну из которых Виктория раньше не видела. Кажется, отец кардинально изменил списки приглашённых и теперь вместо унылых разговоров о политике ото всюду доносится звонкий смех. И если обычно на подобных мероприятиях женщины из светского общества превращались в змей, норовящих ужалить себе подобную при каждом удобном случае, то сейчас в их голосе не слышалось даже намёка на фальшь. Девушки смеялись, шутили, добродушно подтрунивая друг дружку и искренне радовались встрече, будто бы все они были закадычными подругами. Косо здесь смотрели только на Викторию. Когда она проходила мимо, голоса моментально стихали, на лицах появлялись натянутые улыбки, и у неё создалось впечатление, что она попала на какой-то закрытый приём, где её присутствие терпят из вежливости, а неопрятный внешний вид на фоне шикарных дорогих нарядов заставлял ощущать себя убогой. Обернувшись, она вдруг заметила Дитлефа, неуверенно топчущегося у входа, но, пока пробиралась к нему сквозь толпу новоприбывших женщин, он исчез из виду. К отцу подойти Виктория не решилась, не хватало только чтобы он при всех отчитал её за наряд. Он был занят настройкой граммофона и когда закончил, две молоденькие девицы в одинаковых платьях, завизжав от радости, бросились кружиться под фальшивое завывание, лишь отдалённо напоминающее вальс. Доживая свой век, похожие стоны издавала её музыкальная шкатулка, но, кажется, это никого не смущало, к кружащимся девицам присоединились другие, и ещё, и ещё, пока в центре зала не образовался большой хоровод. Они понеслись словно вихрь, стуча каблучками, шурша пышными платьями, наталкиваясь друг на друга, спотыкаясь и выхватывая из толпы тех, кто решил отстояться в стороне. Смех их становился всё громче, но, судя по застывшим глазам, никого не веселило это занятие, и было что-то жуткое в этом подобии танца, что-то очень похожее на массовое помешательство. -Красивый браслет – обратилась к ней стоявшая рядом женщина, в руках она тоже держала розу, и Виктория заметила, что по неосторожности гостья в кровь оцарапала пальцы. Шипы грубо вонзались в нежную кожу, кровь тонкой струйкой текла по запястью, но, кажется, она ничего не чувствовала. -Хочу себе такой же- И не успела Виктория ответить «спасибо», как беснующаяся толпа увлекла женщину за собой. -Как здесь весело – к ней подошла Камилла Сэйер – в этом году просто замечательный праздник - -Да, похоже, всем нравится - Камилла улыбнулась. Она сияла от радости, с восторгом глядя на танцующих девиц. Лёгкое шифоновое платье делало каждое её движение невесомым и, покачиваясь в такт музыке, она будто парила в воздухе. Пялиться неприлично, но Виктория никак не могла отвести от неё глаз, бледная кожа на ярком свету казалась почти прозрачной, светлые кудряшки совсем по-детски обрамляли круглое личико, и неожиданно ей стало её жаль, ведь по сути Камилла была ребёнком. Всего семнадцать, совсем юная, наивная, воплощение чистоты и невинности, ей не место среди всех этих людей. Виктории захотелось схватить её за руку и увести прочь из этого дома, подальше от жуткой музыки и удушающего аромата роз. -Виктория, а ты разве не хочешь потанцевать? – Спросила Камилла. -Что-то не хочется – ответила Виктория. -Ну давай, будет весело – она нетерпеливо подпрыгнула – только тебя не хватает – -Оставь, Камилла, это развлечение не для неё – Сердце рухнуло вниз, желудок сковало ледяным спазмом, Виктория едва сдержалась, чтобы не закричать, перед ними будто ни в чём не бывало, благоухая дорогим парфюмом и небрежно поправляя волосы стояла Луиза Линдберг. Она моргнула и, желая убедиться, что находится в сознании, со всей силы сдавила ногтями кожу на руке. Нет, она не спала и, видимо, настало время беспокоиться за собственную вменяемость, потому что Луиза была вполне себе реальной и даже, вернувшись с того света, сумела затмить всех присутствующих своим великолепием. -О, Луиза, как я рада вас видеть – -Взаимно, Камилла, но всё же зря вы не остались в городе - -Я бы осталась, но вот отец – Мимо прошла служанка, Луиза взяла с подноса два бокала шампанского, и когда Камилла отказалась от своего, без зазрения совести опустошила оба. -Ну, а где же Анна? - -Анна не любитель подобных сборищ, силой её сюда не затащишь, считает, что не впишется - Луиза в недоумении посмотрела на разорванное платье Виктории - Не сочтите меня бестактной, но что с вами случилось? – -Я думала, что вы умерли, фру Линдберг - неожиданно заявила Виктория. Камилла удивлённо разинула рот. Луиза поперхнулась шампанским, и Виктории показалось, что она, приложив пальцы к губам, едва сдержалась, чтобы не рассмеяться. -Виктория, ты что, как можно говорить такие вещи!? – Воскликнула Камилла. -Ничего, случалось меня приветствовали и похуже – сказала Луиза. -Простите. Но ведь вы… - Виктория осеклась, не зная, как сформулировать свой вопрос так, чтобы её не сочли безумной. -Умерла – закончила Луиза её мысль. Виктория промолчала, устремив взгляд на носки своих туфель, смотреть на неё было невыносимо. -Милая, только тебе решать, верить своим глазам или нет- -Госпожа Линдберг, я жду вас уже полчаса, поимели бы совесть – Услышав его голос, Виктория подняла глаза, сейчас Отто был именно таким каким она привыкла его видеть. При полном параде, в начищенной форме, с горящим взглядом, полным непоколебимой уверенности. Трудно было поверить, что ещё вчера он, совершенно разбитый, заливал своё горе алкоголем и пытался найти утешение в её объятиях. Этот Отто не нуждался в чьей-либо жалости и, вспоминая события минувшей ночи, Виктория ощутила себя полной дурой. Выходит, горя-то никакого нет, всё это лишь иллюзия, которую она сама же и выдумала, а когда он, не обращая внимания на присутствующих, обнял Луизу за талию, бесстыдно целуя в губы, Виктории стало совсем уж горько. -Ну перестань, не на людях же - Луза игриво отмахнулась. -Тогда уйдём отсюда – сказал Отто -Чуть позже, милый, чуть позже, я обещала побыть с Камиллой – -С ней побудет Виктория - Луиза мотнула головой, они не сводили друг с друга глаз, будто остального мира вокруг и не существовало. Музыка становилась всё громче, а смех всё безумнее. -Извините, но что всё это значит? – Не выдержала Виктория, она начинала думать, что и впрямь сходит с ума. -А ты разве ещё не поняла? – Луиза шагнула к ней, её зелёные глаза блеснули недобрым блеском – мы все пришли тебя поздравить – -С чем поздравить? – -С тем, что ты пытаешься построить своё счастье на чужом несчастье – -Нет, неправда - возразила Виктория гораздо тише, чем хотела – всё совсем не так - её лепет заглушали крики развеселившихся гостей. Она взглянула на Камиллу, желая найти в ней поддержку, но та была так поглощена творившейся вокруг вакханалией, что уже ничего не замечала. Луиза, выскользнув из объятий Отто, посмотрела на него долгим взглядом, а потом протянула руку Камилле, увлекая её в эпицентр безудержного веселья. -Идём - сказала она, улыбнувшись. -А разве можно? – Камилла неуверенно сжала её пальцы. -Можно всё, раз уж ты здесь - -Камилла – Виктория, повинуясь какому-то неясному порыву, попыталась её удержать, но не успела она и глазом моргнуть, как они обе затерялись в толпе. От фальшивого звучания граммофона у неё раскалывалась голова, в зале стало так шумно, так тесно, что казалось её вот-вот затопчут. Под действием шампанского девицы напрочь позабыли о манерах и теперь своим развязным поведением напоминали громогласных рыночных торговок. -Отто, что мне делать? – Виктория постаралась перекричать этот невообразимый гвалт. С минуту он просто молча смотрел, будто её вопрос погрузил его в глубокую задумчивость. -Ты можешь уйти – -Но я не хочу уходить – -Тогда оставайся – равнодушно ответил он. Его взгляд был прикован к толпе, он пытался найти Луизу. -Отто… Что – Кто-то крепко ухватил её за запястье и потянул прочь. Виктория повернулась и снова увидела эти жуткие белые зрачки, это испещрённое глубокими морщинами лицо, истлевший платок и крючковатые пальцы, мёртвой хваткой вцепившиеся в её руку. Ужас будто лишил её голоса, она пыталась кричать, пыталась позвать на помощь, но вместо этого издавала какой-то неясный писк. Старуха с городской пристани – кошмар, о котором Виктория изо всех сил пыталась забыть, тянула её за собой, а она никак не могла этому воспрепятствовать, тело будто окаменело и напрочь отказывалось подчиняться. И ни одна живая душа не удосужилась ей помочь, напротив - её ничтожные потуги освободиться из цепких лап сумасшедшей даже забавляли их. В числе наблюдателей был и отец. -Нет, пустите – едва сумела выговорить Виктория. -Тебя здесь быть не должно - в ответ проскрипела старуха. -Что вы ко мне привязались? - -Беги от него, пока ещё можешь - -Что… - -Ещё есть время - В кожу будто разом вонзились тысячи игл, она сжала запястье так сильно, что Виктория застонала от боли, опустилась на колени и проснулась… Она открыла глаза и первое, что почувствовала - вполне реальную боль в руке, но теперь уже не из-за цепких пальцев старухи, а из-за того, что во время сна отдавила её своим весом. Приподнявшись, Виктория неловко высвободила онемевшую конечность и надрывно вздохнула. С некоторых пор ей часто снились кошмары, но в этот раз всё было настолько правдоподобно, что, казалось, она до сих пор чувствует тяжёлый аромат роз, а где-то вдалеке до сих пор слышится фальшивое завывание граммофона. Всего лишь сон, но настолько последовательный, что невольно начнёшь искать скрытый смысл. Не к добру видеть во сне покойника. Прохудившиеся стены охотничьего домика продувались всеми ветрами, и сквозняк, разгуливающий по комнате, заставил окончательно проснуться. Вдоль спины прокатились колючие мурашки. Сорочка, комком сбившаяся на талии, прикрывала лишь условно. Она села, поспешно натягивая её на плечи и ещё раз осмотревшись, наконец сообразила, где находится. К саднящей щеке страшно прикоснуться, платье небрежно брошено на пол, и непонятно - шумит ли в ушах из-за выпитого накануне алкоголя или виной всему дождь за окном. Сквозь щели на крыше по стене стекает вода; стыло, серо и холодно, а ведь вчера под опьяняющим действием адреналина она воображала себя героиней любовного романа. На деле же снова просто дурнушка и Отто наверняка уже далеко от их богом забытой усадьбы, уплыл первым паромом, не попрощавшись. Ей вспомнилось то утро в доме камергера, когда она точно так же проснулась в холодной постели с головной болью и чувством полнейшего опустошения. И нет смысла злиться, нет смысла лить слёзы, если сама виновата, вчера она была настолько наивна, что слегка переоценила свою значимость, посмела думать, будто Отто воспримет её как-то иначе, чем способ утолить животную потребность. Она спускает ноги на пол, находит туфли и, плотнее завернувшись в сорочку, шаркающими шагами тащится к выходу. Надо бы придумать, как объяснить родителям своё разукрашенное побоями лицо. Холод пробирает до костей, отрезвляя после вчерашней жары, затуманившей разум, и, сосредоточенная на мрачных мыслях о никчёмности существования, она выходит на крыльцо, да так и застывает в дверях. Отто никуда не ушёл, и Виктория порадовалась тому, что сумела воздержаться от рыданий. Нытьё всегда его раздражало. Он стоял, повернувшись спиной, у самых ступеней, едва не задевая головой козырёк и, кажется, не слышал её шагов. Погрузившись в глубокую задумчивость, он терзал в руках сигарету и точно застывшим взглядом смотрел перед собой, было даже как-то неловко обнаруживать своё присутствие. Дождь успел основательно промочить его рубашку, но, похоже, холода он не чувствовал. -Я думала, ты ушёл - осмелилась заговорить Виктория. Он обернулся и, смерив её равнодушным взглядом, ответил не сразу -Хотел, но решил, что будет невежливо. Долго спишь – -А который час? – -Не знаю – Воцарилось неловкая пауза, во время которой неловко было в основном ей, нужно было непременно что-то сказать, но, как это обычно случалось в его присутствии, все слова моментально вылетели из головы. Отто спустился с крыльца и, устроившись прямо на мокрых ступенях, выбросил испорченную сигарету. И глядя на свободный разворот плеч, сильные руки, Виктории снова невыносимо захотелось его обнять, согреть, прижаться как можно крепче, чтобы он вновь смог забыться. Его боль ощущалась ею почти физически, в каждом движении, в каждом вдохе, но Отто был настолько серьёзен, что Виктория боялась, как бы он её не отверг. Сегодня он совсем другой, снова чужой и то, что произошло вчера, всё больше начинало казаться выдумкой. Однако, потоптавшись на пороге, она всё же осмелилась спуститься и сесть рядом. Зубы отбивали дробь, от холода её всю трясло, но Виктория не смела даже пискнуть, если он хочет молчать, она тоже будет молчать. -Простудишься - небрежно бросил Отто. -Мне не холодно - соврала Виктория. Он шумно выдохнул, щелкнув пустым портсигаром и вдруг сказал: -Это правда. То, что пишут в газетах – Виктория почувствовала, как её обдало жаром: -Что… Что ты такое говоришь? – -Говорю как есть - они не врут, называя меня убийцей – -Отто, но ведь это всё…- -Правда. Четыре года назад я действительно убил человека, и это действительно сошло мне с рук благодаря отцу – он пожал плечами. Виктория молчала и смотрела на него, не мигая, её разум напрочь отказывался воспринимать услышанное. - Луизу они очерняют напрасно, Линдберг был редкостной мразью, я жалею, что не прикончил тогда и его. Той ночью я привёз её домой совсем поздно, мы договорились уехать из города, но ей непременно нужно было забрать эти чёртовы вещи. Я хотел её проводить, но она на отрез отказалась… - -И что было потом? – -А потом он проиграл её в карты. Хренов ублюдок, она для него была хуже скота. Взял и отдал на радость какому-то чесоточному пьянчуге… Знаешь, когда я нашёл её там, в этом проклятом чулане, когда увидел, что он с ней сделал, то сдержаться просто не смог. Подозреваю, я умертвил его ещё с первого удара и мне искренне жаль, что все последующие, когда его рожа превращалась в сплошную смесь из костей и мяса, когда лопался череп, и на пол вытекали мозги, им уже не ощущались – Отто как-то жутко усмехнулся. Виктория до крови искусала нижнюю губу, и теперь на языке чувствовался неприятный солёный привкус. Она всё ждала, когда он улыбнётся и в своей обычной манере обратит всё сказанное в шутку. Но он молчал и, судя по всему, шутить и не думал. Ей стало страшно от того, что он расскажет дальше. -Почему ты говоришь это мне? - -Наверное, просто нужны дежурные уши. Можешь поделиться этой историей, с кем захочешь, мне всё равно – Виктория приложила холодные руки к горящим щекам, не зная, как реагировать на подобные откровения. -Спросишь об остальных? – -Об остальных? Господи… Нет, я не уверена, что хочу это знать. Просто скажи… Боже мой… Скажи мне, что это не ты убил её … Потому что это просто… - -В этом всё и дело, я не знаю – -Как это не знаешь? - -Не знаю. Потому что нажрался тогда до беспамятства. Помню обрывками и никак не могу составить чёткую картину. Помню, что был возле отеля, смотрел на окна её номера, в дверях столкнулся с консьержем, а дальше всё как в тумане - -Неужели совсем ничего? – -Ничего, помню только, как возвращался домой- -Но ведь если ты заходил в отель, консьерж бы об этом знал - -Возможно, а может он просто побоялся рассказать – -Глупости. Ну а как же другие девушки? Неужели у тебя так часто случаются провалы в памяти? – -Об остальных не имею понятия, но может… Да и не важно это, однажды я уже подвёл её, когда как последний трус прикрылся отцовскими связями, всё могло сложиться иначе, если б тогда сознался. Но сознаться не поздно сейчас, и это будет честно по отношению к ней – -В чём сознаться, Отто? С чего ты взял, что причастен к её смерти? – -Только у меня был мотив – -Господи. Мне дурно - Виктория поднялась и, не обращая внимания на дождь, спустилась с крыльца – а она бы этого хотела? Что бы сказала Луиза? – -Перед тем как уйти она сказала, что сдаст меня, значит, хотела – -Боже. Нет, всё это какой-то бред. Кажется, я единственная, кто верит в твою невиновность – -И, возможно, напрасно. Возможно, тебе вообще опасно находиться рядом со мной, я не всегда себя контролирую – -Да? И что ты со мной сделаешь? Убьёшь? Уж прости, Отто, но даже при всей твоей вспыльчивости на убийцу ты не похож совсем – -Откуда такая уверенность, много ли ты знала убийц? – -Ни одного, но я уже много лет знаю тебя – -Ничего ты не знаешь, ты видишь меня таким, каким хочешь видеть – -Ну и зачем мне это? – -Влюбилась, наверное – Она мотнула головой, его слова резали по живому, точнее не сами слова, а то с какой насмешливой небрежной интонацией они были сказаны; чувства, в которых она не решалась признаться даже самой себе, моментально обесценились, выставляя её круглой идиоткой. -Вот ещё, да я терпеть тебя не могу, нахал ты самоуверенный - -Как грубо – -Как заслужил. Но тем не менее зла я тебе не желаю. Да ты хоть знаешь, каких трудов мне стоил разговор с этим детективом, я ведь совсем не умею лгать – -Вот и не нужно больше лгать, тебя вообще не касается эта история – -О, вот оно что. Ну извини, что влезла без спроса и попыталась тебя спасти, почему же ты сразу не предупредил, что желаешь проститься с жизнью? - -Я не желаю проститься с жизнью, я хочу справедливости, может быть, моё признание поможет в его поимке - -Твоё признание отправит тебя на эшафот! Тебя не станет, а убийства продолжатся. А нам? Нам потом как с этим жить? – -Ты наконец освободишься - -Господи, я просто ушам своим не верю. Ладно, тебе плевать на меня, но ты бы подумал о своей семье. Почему же ты такой идиот? Каким ветром в твою пустую голову занесло эту мысль? – Сердито засопев она отвернулась, стирая с лица капли дождя и предательски выступившие слёзы. Он поднялся и подошёл к ней, положил руки на плечи. -Эй, иди под крышу ты совсем промокла - -Не трогай меня! - Она отмахнулась – всю жизнь от тебя одни беды. Чем же я так провинилась, что ты послан мне как проклятье? – -Виктория – -Ведь я помочь тебе пытаюсь! Если хочешь, чтоб я отступила, докажи мне что ты убийца! Давай, что мне сделать? Разозлить? Ударить? – Она толкнула его в плечо, но он будто и не почувствовал – Ну не верю, не верю я, что ты на такое способен! Ты глупой меня считаешь, но, видит бог, моё чутьё ещё никогда не подводило – -Эй - он взял её за подбородок, она отвернулась – эй, слушай, я никогда не считал тебя глупой и спасибо, извини, что не поблагодарил раньше – -Благодарность оставь себе, я помогла не ради того, чтоб вырасти в твоих глазах – -Чего ты так разозлилась? – Виктория вздохнула, сорочка насквозь промокла и противно прилипала к телу, но, как ни странно, холодно совсем не было, было гадко на душе. -Жаль мне тебя, представляешь! Просто по-человечески жаль, не могу спокойно смотреть, как ты сама себя загоняешь в угол – Он улыбнулся, совсем неуместно, учитывая общее настроение, и сказал, вернув голосу обычную интонацию: -Так, значит, вчера ты осталась со мной из жалости? – -Чёрт тебя побери - она уткнулась лбом в его грудь –какой же ты мерзавец – Он обнял её за талию, притягивая ближе, Виктория подняла глаза и, прижимаясь к нему всем телом, вдруг поняла, что на самом деле очень замёрзла. С волос капала вода, тонкими струйками стекая вдоль позвоночника, кожа покрывалась мурашками. -Я замёрзла – шепнула Виктория. Желая поскорее вернуться под крышу, но Отто воспринял эти слова иначе. Она немного опешила, когда его губы неожиданно коснулись её, но, впрочем, не имела ничего против. Холодная стена, о которую Отто довольно ощутимо приложил её спиной, не вписавшись в проход, заставила на некоторое время прийти в себя. -Отто - -Что? - Ответил он, нетерпеливо дёргая неподдающуюся шнуровку. -Скажи, что ты этого не сделаешь – -Чего именно? - Его губы переместились на шею, ниже, к ключице. -Ты знаешь о чём я - она чуть оттолкнула его. Он озадаченно посмотрел на неё. -Отто? Учти, я в любом случае найду способ тебе помешать - Он усмехнулся, снова вжав её в стену, видимо, рассчитывая таким образом отвлечь, но хоть его близость и действовала на неё опьяняюще, Виктория оставалась непреклонна. -Нет, пообещай мне, слышишь? Обещай, что останешься здесь – -Да – нехотя ответил он -До тех пор, пока всё не наладится, обещай. Хорошо? – -Хорошо – Больше не церемонясь, он сгрёб её в объятия и затащил в дом, столь же бесцеремонно швырнув на диван и придавив своим весом. Его согласие не внушало доверия, но больше Виктория ничего не сказала, в очередной раз допустив мысль о том, что своей любовью сможет заставить его передумать. Она вовсе не выстраивает своё счастье на чужой трагедии, она пытается не дать ему сотворить непоправимое. Погружаясь в забытье, целиком отдавая себя процессу, мир вокруг потерял для неё свою значимость, и все проблемы отходили на второй план, по мере того как прикосновения становились откровеннее, но внезапный громкий звук, бессовестно нарушивший тишину, точно мощным отрезвляющим ударом моментом спустил на землю. Это отец с помощью горна сигнализировал обитателям усадьбы о том, что настало утро. Идиотская привычка, оставшаяся с ним ещё с тех времён, когда он служил в армии. «Бодрящая» мелодия, призванная поднять боевой дух, прозвучала несколько раз, и Виктории страшно захотелось переломить эту чёртову трубу пополам. -Он что до сих пор это делает? - Спросил Отто. -Как видишь, отец традиций не нарушает - она откинулась на спину и вздохнула. -Надо будет сказать ему, что теперь мелодия звучит по-другому - -Ох, поверь, если не хочешь выслушать длиннющий рассказ о том, откуда взялась традиция, лучше не затрагивай этой темы – -Ладно, тогда я затрону другую – его дыхание приятно обожгло кожу, но как бы ей не хотелось продолжить, придётся прерваться. -Нет, уже не получится – -Это ещё почему, ты разве не получила заряд бодрости? – -Дело в том, что мы больше не можем здесь оставаться. Рабочий день начался, а значит сюда скоро заявятся слуги - -Ну и что - Отто лишь пожал плечами. -Как это что, с ума сошёл? А если… - -Даже не рассчитывай от меня сбежать -

***

Возможно ли так сильно помешаться на другом человеке, что любая обиходная мелочь, будь то гудок причалившего парома, запах табака или даже цвет чьей-то одежды неизбежно ассоциировалась с ним? Возможно ли помешаться настолько, что даже маленький шрам на щеке и форма его ушей казались особенными? А уж стоило воспроизвести в памяти неповторимый звук его голоса и внимательный взгляд зеленоватых глаз, как на лице против воли вырисовывалась блаженная улыбка. Не любовь - помешательство. Любовь - это что-то трепетное и нежное, по-детски наивное. У любви сладкий привкус французского зефира, любовь заботлива и осторожна. У помешательства терпкий вкус коньяка с ноткой обманчивой сладости, помешательство опьяняет, тёплой патокой растекаясь по венам, помешательство лишает рассудка и обнажает словно нерв, делает жертву беззащитной перед всеми своими изощрёнными проявлениями. Помешательство опасно, у помешательства нет будущего, но противостоять ему невозможно. Щурясь от солнца, Виктория вздохнула, ей казалось, что она до сих пор чувствует его запах, а тело до мельчайших подробностей помнит смелые прикосновения, и неконтролируемый шквал воспоминаний никак не давал ей спуститься с небес на землю. -Виктория. Э-эй, Виктория – -А? - Она повернула голову и увидела мать, о присутствии которой успела забыть. -А – передразнила она, комично искривив рот – опять в облаках витаешь? - Ближе к полудню погода неожиданно наладилась, непроглядное серое небо, всё утро угрожавшее обрушиться на острова шквальным ливнем, прояснилось, позволяя солнечным лучам беспрепятственно прогревать отсыревшую землю. После завтрака им сообщили, что доставили розы, и мать потащила её на пристань, желая проконтролировать, чтобы с цветами обращались как можно бережней. Какова здесь была её роль, Виктория понятия не имела, но этим утром была рада любом занятию. -Прости, мам, ты о чём-то спросила? – -Да, я спросила, откуда у тебя синяк в пол-лица? – -Не знаю, упала… Я же говорила, что вчера по неосторожности свалилась с лошади - ответила она, поспешно прикрывая пострадавшую часть лица волосами. А ведь ей казалась, что никто ничего не заметил. -Упала, значит – мать подозрительно сузила глаза – а где пропадала всю ночь? – Возможно, стоило ответить, что вчера у неё было свидание с Йоханнесом, но Виктории совсем не хотелось лгать, тем более если судить по интонации, с которой был задан вопрос, мать уже и так обо всём догадалась. -Нет, это не Отто меня ударил, ты ведь об этом хотела спросить? – Мать нервно выдохнула и, сложив кружевной зонтик, натянула на руки грубые рабочие перчатки, так нелепо выбивающиеся из её утончённого образа. -Я, конечно, понимаю, что уже поздно, и мои слова теперь пустой звук, но я в очередной раз прошу тебя сбросить с глаз пелену и быть осторожной – -Конечно, мам, непременно, я буду очень осторожной – издевательски улыбнулась Виктория, беспочвенные подозрения уже начинали выводить из себя – может у тебя есть ещё одни перчатки? - -По-твоему, это шутки? – -По-моему, вы все спятили - -Виктория, мне очень этого не хочется и если выяснится, что Отто обвиняют напрасно, я искренне порадуюсь за семью камергера, но сейчас мне будет спокойнее, если ты будешь держаться от него подальше - -Мама, ты ведь умная женщина - -Тогда почему ты не слушаешь меня? – -Потому что ты, как и все, поддалась всеобщей истерии – -Нет, напротив, я могу оценить ситуацию здраво, потому что в отличие от тебя, моя милая, не пала жертвой его обаяния – -Мне не нравится этот разговор – -А мне не нравится твоя беспечность, если вовремя не опомнишься, рискуешь закончить как те несчастные девушки, упокой их души господь – Виктория театрально закатила глаза. -Слушай, я пытаюсь тебя уберечь, но если ты продолжишь упрямиться… - -Отчего уберечь, мам? Это всё какая-то ерунда и вообще оставь меня в покое, лучше переключи внимание на цветы, мы ведь за этим здесь? – Сказала Виктория и направилась в сторону парома. Больше мать не сказала ни слова, но, пробираясь сквозь толпу пассажиров, ей казалось, она спиной чувствует её осуждающий взгляд. -Эй, осторожнее, разве вас не предупредили что там? - Крикнула мать, когда один из матросов, особо не церемонясь швырнул ящик, даже не потрудившись сойти на пристань. Сквозь щели между грубо сколоченными деревянными досками, выглядывали нежные алые лепестки. Такими же ящиками была заставлена большая половина палубы. -Не моё дело, дамочка, груз доставлен, дальше разбирайтесь сами – -Дамочка? Нет, ну ты слышала – от возмущения щёки её раскраснелись, в точности как у Виктории, но в последнее время мать отличалась особенной смелостью и то, что раньше для неё казалось невозможным, сейчас стало в порядке вещей. -Я тебе покажу дамочку - подхватив подол платья, она уверенно шагнула на палубу – кто у вас тут главный, мальчик? Я хочу говорить с ним немедленно – Нахамивший матрос, явно не ожидая подобной выходки от женщины светского общества, немного опешил и даже не сразу нашёлся, что ответить -Ну, мне что, самой поискать? – -Не найдёте, главного тут нет, нам просто был отдан приказ доставить груз, и мы его доставили – -Ах, приказ – -Да, и ради бога отойдите от края, вы рискуете свалиться за борт – -А ты рискуешь остаться без жалования, потому что условием было не только доставить груз, а ещё и обращаться с ним бережно. За ваши услуги мой муж платит немаленькие деньги, я лично просмотрю каждый ящик, и если цветы пострадали, оплаты можете не ждать – -Кажется, я вас понял – не скрывая своей неприязни, он натянуто улыбнулся – -Очень на это надеюсь. Что ж, не будем терять время, выгружайте и как можно осторожнее - она вернулась на пристань с выражением лица победителя и была явно собой довольна. -Мама, я тебе удивляюсь – сказала Виктория, едва удержавшись от внезапного порыва поведать о настоящем происхождении своего синяка. Мать пожала плечами и подойдя к ящику, критично его осмотрела. -Будем надеяться, что всё в порядке, иначе у твоего отца опять случится истерика - -Ты действительно решила перебирать каждый ящик? - -Да, а как же, я вовсе не собираюсь переплачивать за увядшие розы, а учитывая то, какой путь они проделали, увядших будет немало - -Нужно было взять с собой кого-то из слуг – -У слуг сейчас есть дела поважнее, справимся сами - Сперва Виктория приняла её слова за правду, но глядя на то, как скрупулёзно она осматривает каждый лепесток, поняла, что мать просто нашла способ надолго удержать её возле себя. Виктория недовольно поморщилась. -Давай же, вперёд, раньше начнём, быстрее закончим – Но на её счастье, чем выше поднималось солнце, тем становилось жарче, осматривать каждый бутон с особым пристрастием делалось занятием утомительным, и уже на четвёртом ящике энтузиазма у матери поубавилось. Теперь ей было достаточно перебрать лишь верхние и понять, что с остальными полный порядок. В добавок она поступила весьма опрометчиво, приказав сорвать со всех ящиков крышки, бордовый ковёр из роз весьма эффектно протянулся вдоль пристани, но, оказавшись под беспощадными лучами июньского солнца, их лепестки, теряя влагу, начинали увядать на глазах. И вот, в результате сорокаминутной ревизии, из тридцати ящиков два оказались полностью испорчены, из третьего среди загнившей бурой субстанции удалось выудить лишь несколько чудом уцелевших цветов, а в четвёртом они обнаружили бледно-жёлтые розы, но эта находка скорее повеселила, чем расстроила. В общем-то, если учесть сколько времени эти розы сюда добирались, то потери оказались весьма незначительными, и они условились ничего не говорить отцу, дабы поберечь его душевное равновесие. Мать снова поднялась на палубу, чтобы поблагодарить и вручить оплату матросу, назвавшему её «дамочкой». Во время досмотра они каким-то чудом сумели поладить и теперь обменивались любезностями, точно закадычные друзья. Наблюдая за тем, как мать очаровательно смеётся над его «остроумной» шуткой по поводу бабы, корабля и беды, Виктория решила, что и об этом отцу тоже знать необязательно. Вдалеке послышался ещё один пароходный гудок, на маленькой пристани стали собираться люди и все они, проходя мимо, точно завороженные смотрели на ящики с розами. Бордово-красные лепестки, переливались на солнце подобно дорогому бархату, и на лицах смотрящих читалось неподдельное восхищение. Сама же Виктория их восторгов не разделяла, у неё эти цветы ассоциировались с тревогой. -Ну всё, сейчас дождёмся пока схлынет людской поток и можно будет отдать приказ извозчику… Кстати, где он? – Мать приподнялась на цыпочки, высматривая повозку. -Всем так любопытно – сказала Виктория, накрывая крышкой последний ящик. -Не обращай внимания, в прошлом году, когда в усадьбу доставляли лёд, ажиотаж был точно такой же. Скучно люди здесь живут, а тут хоть какое-то событие - -Да уж, отец умеет удивить – фыркнула Виктория, вытирая пот со лба. Мимо них прошёл хозяин трактира, и она поспешно опустила взгляд, опасаясь, что он сочтёт своим долгом поведать матери о её ночных приключениях, но он лишь вежливо кивнул, приподняв шляпу, однако, успел одарить её многозначительной улыбкой. -Если бы владельцем оставался отец, он бы сделал из этого захолустья заведение поприличнее. Сейчас туда даже заходить страшно – Виктория кивнула, инстинктивно поправляя волосы. Если не ввязываться в драку с разъярённой толпой, то не так уж и страшно. -Нет, ну где же в самом деле наша повозка, сегодня с самого утра всё не ладится. Пойду поищу – мать протолкнулась сквозь толпу ожидающих прибытия теплохода, и Виктория, отвернувшись всего на пару секунд успела потерять её из виду. -Здравствуй, Виктория – Раздался знакомый звонкий голосок. Рядом с ней, раскручивая в руке белый зонтик, стояла Камилла. Неожиданно Викторию будто разрядом электричества поразило и где-то в груди затаился неприятный холодок, её появление заставило во всех подробностях вспомнить утренний кошмар. Камилла, однако, не ведая о её душевных переживаниях, улыбалась во весь рот, так что губы становились похожи на одну изогнутую линию. Удивительно, она была точно такой же, как и во сне, на ней, кажется, даже было точно такое же платье. Виктория не смогла произнести что-то более-менее внятное, потому ограничилась лишь кивком. -Ты будто бы привидение увидела, побледнела вся – засмеялась Камилла, но тут же спохватилась – ой, прости, может тебе дурно? Вблизи воды такое пекло – -Нет, всё в порядке. А что ты здесь делаешь? - Спросила Виктория первое, что пришло в голову. -Я пришла встретить отца, ему пришлось ненадолго отбыть в город, но теперь он возвращается и, думаю, будет рад увидеть в толпе знакомое лицо – -Конечно – -Он, кстати, собирался сегодня наведаться к вам по какому-то делу, но я право даже не знаю по какому – Камилла на пару секунд сдвинула брови, в голове произошёл недолгий мыслительный процесс, но потом лицо её снова прояснилось – ты ведь не будешь против, если я заеду к вам вместе с ним? – -Конечно, нет – -Славно. Я слышала, Шарлотта здесь, сто лет её не видела - -Да, она здесь и, думаю, тоже тебе обрадуется – Камилле и Шарлотте всегда есть, о чём поболтать, они будто бы говорят на одном языке и, возможно, даже могли быть подругами, если бы не уподоблялись светским леди и не обсуждали друг друга за глаза. Хотя ядом плевалась в основном Шарлотта, доверчивая Камилла несмотря на то, что целый год провела в окружении городских девиц, ещё не успела отрастить жала. -Здорово. Ой какая красота! Никогда не видела столько роз. Можно? – Спросила Камилла и, не дождавшись разрешения извлекала из ящика один цветок. Он был настолько красным, что на контрасте с её бледной кожей казался открытой раной, и Виктории вновь стало не по себе. -С ума сойти – сказала она, шумно вдохнув терпкий аромат розового бутона – а ведь торжество уже завтра, не верится, что настало лето. Виктория? - её голос вдруг зазвучал тише, как-то по-заговорщически. -Да? - -А ты… Не забыла о моей просьбе? – Конечно, она не забыла, как же можно забыть, вот только проблема в том, что вчера, повинуясь животным инстинктам, она жирной чертой пересекла всё, что её связывало с Йоханнесом, и теперь ей будет стыдно не то что заговорить с ним, а даже попасться ему на глаза. -Какой просьбе? - удивилась Виктория -Ну как же так? Я просила тебя при случае пригласить Йоханнеса на праздник, мне очень хочется встретиться с ним - -Ах да, прости, Камилла, совсем вылетело из головы – -Ничего, я понимаю… Но ведь ты его пригласишь? – Виктория неопределённо кивнула. -Пожалуйста-пожалуйста – она сдвинула брови домиком, сложив руки в молитве – я очень тебя прошу, постарайся, для меня это встреча может стать судьбоносной – Глядя на неё, Виктории ничего другого не оставалось, как ответить согласием, хотя она понятия имела, что должно произойти, чтобы, после такого бессовестного предательства, Йоханнес согласился прийти к ним домой. -Да? - обрадовалась Камилла. Как же ей мало надо для счастья. -Да- -Спасибо – -Погоди благодарить- -Ой, ну да, он ведь может не согласиться. Ой! А что если я ему совсем не понравлюсь - Вот только этого сейчас не хватало – подумала Виктория. -Разве ты можешь не понравиться, Камилла, тебя ведь все кругом обожают - Слава богу, этих слов оказалось достаточно и на её лице снова сияла улыбка. А вульгарная красная роза совсем не подходила к лёгкому шифоновому платью. -Камилла. Я могу тебя кое о чём спросить? – -Да, разумеется- -Ты знала Луизу Линдберг? – Звук её имени будто на несколько секунд напряжённо повис в воздухе. -Фру Линдберг? О, кто же мог её не знать. Про неё такие слухи ходили. Хотя, как по мне, это всё полная чушь, ну сама подумай, ей даже приписывали роман с Отто, разве такое возможно, у него ведь есть ты - Виктория с трудом сглотнула подступивший к горлу ком. -Просто красивые женщины всегда становятся предметом для обсуждения, а фру Линдберг была ослепительно красива. Клянусь, ни до неё, ни после я не встречала таких, как она, очень жаль, что её жизнь оборвалась столь трагично – -Выходит вы были хорошо знакомы? – -Ой, что ты, мы даже и не общались толком, однажды нас представили на каком-то приёме, мне тогда было лет двенадцать. Но я её хорошо запомнила – Виктория кивнула. -А почему ты спрашиваешь? – -Мне просто интересно – -Если хочешь, я могу спросить у отца, он наверняка знал её лучше - -Нет, это необязательно – ответила Виктория и тут же добавила, чтобы как можно скорее перевести разговор на другую тему – так ты уже выбрала платье, в котором пойдёшь? – -Еще нет, у меня есть несколько вариантов, но я пока не решила… Ой, господи! Смотри-смотри! Вот он, он здесь! - воскликнула Камилла так громко, что люди начали поглядывать в их сторону. Йоханнес подплыл настолько близко, что лодка с глухим стуком ткнулась носом в прибрежные камни. Он сложил вёсла, закатал штанины и шагнул прямо в воду, схватился за канат и ловким движением человека, который делал это тысячу раз, привязал лодку к кнехту. С такого расстояния она не могла видеть его лица, но судя по тому, как резко он дёргал канат, когда завязывал узел, сутулился сильнее обычного и, поднимаясь на берег, угрюмо пялился под ноги, нетрудно было догадаться, что настроение у него сегодня весьма паршивое. В сторону пристани он не смотрел, но Виктория была уверена, что заметил их ещё издали. Надо же, Йоханнес намеренно её игнорирует, сбылся самый худший кошмар, а она ничего не чувствует, лишь облегчение за то, что волей случая избежала тяжёлого разговора. Всё разрешилось само собой и так будет лучше, страсти улягутся и, возможно, со временем он даже сможет её простить. -Боже, надо к нему подойти. Давай подойдём поздороваемся - Камилла подпрыгивала на месте. -Нет, Камилла, я думаю, не стоит – Виктория отвернулась и раскрыла зонт, когда Йоханнес остановился и заговорил с каким-то мужчиной. Он стоял, повернувшись к ним лицом, широко расставив ноги и заложив за голову левую руку, в другой руке у него был здоровенный топор, и Камилла, с восхищением отметив, насколько он сильный, теперь буквально поджигала под собой деревянные доски. -Почему же, идём, просто поздороваемся, а ты заодно его пригласишь - она энергично обмахивалась веером и щёки её полыхали, как два раскалённых угля. -Сейчас не самый подходящий момент - -Ох, да, ты права, он ведь может догадаться, что это я тебя попросила – -И верно, потерпи немного, пусть ваша встреча на нашем празднике будет случайностью. Йоханнес, будучи поэтом, наверняка тоже верит в судьбу - -Да, да, конечно. Виктория, ты поразительно умная, без тебя я бы точно натворила глупостей – -Всего-то осталось дождаться завтрашнего вечера – -Ладно – вздохнула Камилла.

***

Однако, глупостей Камилла всё-таки натворила, но уже несколькими часами позже. Нет, она вовсе не забыла увещевания Виктории о том, что стоит подождать, но дожить до завтра, когда сердце колотится точно бешенное, а из головы не идёт его образ, ей казалось просто невозможным и потому, когда подвернулся случай, который она смогла смело охарактеризовать словом «судьба», Камилла незамедлительно им воспользовалась. На то, чтобы погрузить в повозку ящики с розами, да так чтоб ни одна из них не помялась и не выпала по дороге, ушло поразительно много времени. И вот, наконец разобравшись со всеми нюансами осторожной доставки и чудом не заработав солнечных ожогов, Виктория с матерью вернулись домой. Первым делом они ринулись на кухню где пили так жадно, будто совершили путешествие по пустыне. Прейдя в себя, мать отдала приказ разобраться с цветами, а сама прошлась по кухне, деловито справляясь у слуг, снующих туда-сюда с подносами и тарелками, с каких блюд они начали приготовления, и не придётся ли докупать дополнительные продукты. Раз в год их усадьба возрождалась к жизни, из сундука доставали огромную белую скатерть с ажурной вышивкой, во дворе устанавливали беседку и украшали соломенные кресла яркими декоративными подушками. В доме кипела работа, а кухня наполнялась приятными ароматами самых изысканных блюд. Но главное в эти несколько дней, будто по внегласной договорённости, никто не заговаривал о финансовом крахе, нависающим над усадьбой как неизбежная чёрная туча и абсолютно каждый заряжался предпраздничным настроением. Мать отворила окно, промокнула лоб полотенцем и с шумным вздохом облегчения опустилась на стул. -Ну наконец-то. Катрин? – Обратилась она к служанке. Катрин, ни слова не говоря, протянула ей рюмку, и мать, откупорив бутылку коньяка, наполнила её до краёв. -Ну, дамы, за всех собравшихся, дай бог нам сил пережить это празднество – она опрокинула рюмку и обратилась к Виктории – не хочешь? – Виктория мотнула головой. -И правильно, не пристало приличной женщине напиваться – ответила мать и налила ещё одну рюмку. -А что же ты? – -А мне уже поздно строить из себя приличную женщину - Катрин, взбивающая в ступке белки для безе, подавила смешок. -Смешно тебе? Смотри лучше, с сахаром как в прошлый раз не переборщи, а то не до смеха будет - предостерегла мать -Да, мадам. Простите – Ещё издали Виктория услышала его полный возмущения голос и от волнения у неё перехватило дыхание. Когда они с Отто вернулись домой, то камергера не застали, с утра пораньше он снова решил прихвастнуть и пригласил её отца испытать своё чудо техники на дальнем расстоянии. А потом мать поспешно увезла её на пристань и, признаться, Виктория немного волновалась, как бы в их отсутствие Отто снова не рассорился с отцом в пух и прах. Она ведь успела забыть, что несмотря ни на что, он всё ещё может уехать. Голоса становились громче, и Виктория ускорила шаг, надеясь во что бы то ни стало остановить этот спор. Но, оказавшись рядом с домом, слегка оторопела - картина, представшая перед ней, разительно отличалась от той, которую она успела нарисовать у себя в мозгу. Камергер вовсе не проявлял агрессии, а напротив - пребывал во вполне себе благодушном настроении, натирая до блеска передние фонари «повозки», похожие на два огромных совиных глаза. Рядом её отец беседовал с отцом Камиллы, и иногда они все троя громко и заливисто ржали. Расправляя ленточку на шляпе, мимо неё прошла камергерша и поздоровавшись, посетовала на жару. Виктория было подумала, что ошиблась, но нет, рассерженный голос точно принадлежал Отто, она убедилась в этом, когда подошла поближе. Не нарушая устоявшихся традиций, они с Дитлефом яростно спорили о какой-то ерунде, с пеной у рта доказывая друг другу свою правоту. Их вечное противостояние уже стало нормой, и никто не обращал особого внимания. Виктория прошла мимо и поднялась на веранду, застав там Камиллу, мечтательно перебиравшую лепестки полевого цветка, и Шарлотту, что-то заговорщически нашёптывающую ей на ухо. -А вот и Виктория – Камилла улыбнулась. -Садись скорее, мы тут кое о чём поспорили – сказала Шарлотта, ногой подвинув ей стул. -И вы туда же - Виктория села. -Да нет же, в отличие от этих двух идиотов, мы говорим о серьёзных вещах - -Об одном человеке, Шарлотта считает, что мне непременно нужно с ним познакомиться – сказала Камилла. -Бог с тобой, не хватало мне только выступать в роли свахи. Я лишь сказала, что вы друг другу подходите – -Ага, а вот это как раз и есть сводничество - Камилла пригрозила ей пальцем. -Ну может в ваших краях это называется именно так, считай меня кем хочешь, но с ним я тебя сведу, вы прямо родственные души – -К сожалению, моё сердце уже принадлежит другому мужчине. Виктория знает – она театрально вздохнула -Пусть он его себе в задницу засунет – доносился голос Отто. Виктория опустила глаза, едва сдержав смех. -Эй! Нельзя ли выбирать выражения! – крикнула Шарлотта – просто прекрасно, у моего брата безупречные манеры - -Так и о ком речь? Кого ты пророчишь Камилле? – Спросила Виктория. -Ты помнишь Ричмонда? – -Не особенно - ответила она, отодвигая подальше горячий кофе. -Ну в самом-то деле! Он же каждое лето к вам приезжает - -Прости, не припомню, а кто он? – Шарлотта снисходительно выдохнула. -У моей университетской подруги есть родной брат, у него есть хороший друг, у этого друга есть какая-то дальняя родственница, даже не знаю, кем она ему приходится, так вот Ричмонд оказывается её сын – -Вот как. И что? - -Как что? Его семья просто сказочно богата. Отец владеет продовольственной лавкой в центре города и несколькими фабриками по производству, как его… - Шарлотта побила пальцем по подбородку – да не важно. А она живёт в своё удовольствие и занимается лишь тем, что рисует на заказ картины непристойного содержания. А ещё поговаривают, что у неё есть туфельки из чистого золота, представляете? - -Ужас, должно быть, они очень неудобные - Виктория улыбнулась, Камилла тоже. -Ну смейтесь, смейтесь. А сам он, между прочим, очень скромен и учтив, в следующем году собирается поступить в военное училище – -Ага, а ещё он высоченный, худой, что ветром качает, и подбородок у него такой маленький, будто бы треугольный, а мама говорит, что у мужчины подбородок должен быть… - -Камилла, не подбородок, а кое-что другое должно быть у настоящего мужчины. Убедишься в этом в первую брачную ночь – Шарлотта откинулась на спинку стула и явно осталась довольна тем, что ей удалось показаться взрослой. Камилла хотела возразить, но, не найдя подходящих слов, продолжила изучать цветок. -И откуда такие познания, Шарлотта? – Спросила Виктория. -Я просто размышляю. Дети появляются явно не из-за массивного подбородка - -Так-так, Шарлотта, неужто ты не знаешь из-за чего появляются дети? - Спросил Дитлеф, поднявшись на крыльцо - Чему же вас в университете учат? – -Хорошим манерам - ответил за неё Отто. Шарлотта презрительно фыркнула и закатила глаза. Камилла ровнее уселась в соломенном кресле, разглаживая несуществующие складки на юбке, в их присутствии ей стало неловко, а уж когда Отто намеренно долго задержал на ней взгляд, бедняжку и вовсе стало жаль. Виктория как никто её понимала, но всё же реакция Камиллы не могла не повеселить. -Совсем вы к жизни не готовы - -Зато уже умеют считать деньги - -Да, Отто, уметь считать это здорово, надо бы и тебе научиться - ответила Шарлотта с вызовом, будто приготовившись защищаться. -Угомонись, и в кого ты такая агрессивная? - Пожал плечами Отто. -Уж кто бы говорил про агрессию! И вообще, я знаю достаточно, и меня совершенно не задевают ваши идиотские шутки - обратилась она уже к Дитлефу. -Да, это сразу видно - ответил он, отодвигаясь подальше. -Лучше не трогать - предупредил его Отто. -Уже понял – -Правильно понял. Камилла, иди сюда, не хочу, чтобы они нас слышали – Камилла поднялась и, обойдя стол, заняла свободное место между Викторией и Шарлоттой. Они продолжили обсуждать совершенно неинтересную тему предстоящего знакомства с Ричмондом, который, по словам Шарлотты, был настолько идеален, что Виктория даже не удивится, если заметит, что он подсвечен изнутри, а за спиной шлейфом тянутся белоснежные крылья. Разговор, в котором ещё совсем недавно приняла бы непосредственное участие, Виктория слушала в пол-уха, обнаруживая своё присутствие лишь коротким «да» или «нет». И дело вовсе не в том, что за прошедшие сутки она умудрилась поумнеть, просто вдруг обнаружила, что больше не испытывает неловкости, несмотря на то, что Отто сидит совсем рядом. Будто испарилась какая-то невидимая преграда, она не отводит взгляда, когда он смотрит в её сторону, не вздрагивает, как ошпаренная, когда, подвинув стул, он случайно задевает её плечом, теперь ей самой хочется прикасаться к нему. Как можно чаще. В кругу знакомых Отто становится прежним: отпускает колкие замечания в адрес сестры, заставляет Камиллу краснеть, спорит с Дитлефом об охоте, и Виктория в очередной раз убеждается, что вчера, не послушав мать и отправившись за ним на пристань, поступила правильно. Усадьба обладает целительными свойствами, где, как не здесь, залечивать душевные раны. Громкий хлопок прерывает её размышления. Отто и Дитлеф замолкают, сосредоточенно прислушиваясь, а Камилла и Шарлотта одновременно вздрагивают, охнув от испуга. -Господи, что это? - Воскликнула Шарлотта. -Кажется, стрельба - говорит Камилла – ужас, я так испугалась – -Спокойно, дамы, вам ничего не угрожает, просто кто-то начал охоту на лося раньше нас – сказал Дитлеф, сминая в комок салфетку и швыряя её на стол. -Чего? На лося? Совсем что ли рехнулся - возразил Отто. -Ну так сезон уже месяц как начался – -С чего это, сезон начинается с сентября. А это кто-то куропаток решил пострелять – -Ну вот тут ты точно ошибаешься, сезон охоты на лося начинается… - -С сентября и до поздней осени. Ты ведь здесь живёшь, должен знать – -Вот именно, и я точно помню, что мы с отцом ходили на лося летом. Однажды нам даже удалось его подстрелить - -Не в тот ли раз, когда с нами был этот, как его… - Отто щёлкнул пальцами, пытаясь вспомнить. -Ричмонд. Да, в тот раз – -Видишь, Камилла, охотник. Настоящий мужчина – Оживилась Шарлотта. Камилла пожала плечами. -Только собак боится и палит из ружья необдуманно, как идиот. Говорил же ему не лезть, если нет опыта, но куда там, он героем себя возомнил. Из-за него, собственно, мы того лося и упустили. Так и не нашли, кстати – сказал Отто. -Да, обидно. Утонул, наверное – вздохнул Дитлеф -Наверное, под лёд провалился – -Летом под лёд? - -Каким летом, осенью это было, и холодина стояла, как зимой – -Летом. Хлыщ сюда только в июне наведывается - -Не знаю насчет хлыща, но на лося охотятся осенью – -Отто, не рановато ли тебя память подводит? Летом это было, хоть у кого спроси – -На кой чёрт нам лося летом стрелять, шкура вся порченная, мясо на выброс. Да и вообще ты хоть раз летом его здесь встречал? – -Встречал в тот раз, когда мы его подстрелили – -Осенью. Вспоминай – -Вспомнил. Это было летом – -Поспорим? – -Поспорим – -Начинается, не надоело ещё спорить-то? Покоя от вас нет. Как дети, честное слово – фыркнула Шарлотта. -Я вот думаю, не предупредить ли хлыща по-дружески, что его хотят заманить в змеиный колодец – сказал Отто. -Друг он вам только из вежливости! – Шарлотта повысила голос, стараясь перекричать громкий смех Дитлефа, оценившего шутку. -А я вот вообще не понимаю, чем вас так привлекает охота – сказала Виктория. Смех мгновенно прекратился, все замолчали и посмотрели в её сторону. -В тяжеленных сапогах, в окружении комаров носиться с ружьём по лесу, чтобы ради забавы подстрелить бедное животное – -Охотятся не ради забавы, фрекен Виктория, охота - это прежде всего добыча. В наших краях без охоты не выжить – произнёс Отто со знанием дела. -Не думаю, что мы умрём с голоду без тушки несчастной куропатки или тощего зайца, там и мяса-то нет – -Дилетант – хмыкнул Дитлеф. -Нет, просто мне жалко животных, они беззащитны перед человеческой глупостью - -Рассуждаете чисто по-женски, фрекен. Вам не понять, что такое охота – -О, вот как, то есть, чтобы понять нужно стать бездушным живодёром. Тогда я всё правильно поняла, охота - это пережиток прошлого – -Только идиот сравнивает охотника с живодёром – -Не больно-то они отличаются. Будь моя воля, давно бы запретила такие развлечения - -Конечно, вы-то сами даже ружьё взять в руки боитесь - Виктория не могла понять раздражает её или нет, то как Отто обращается к ней на «вы», но в их препирательстве она абсолютно точно находила какое-то извращённое удовольствие. -С чего это вы взяли, что я боюсь? – -Нетрудно догадаться – -Не больно-то много нужно ума, чтобы научиться палить из ружья – -Чтобы палить - нет, а вот чтобы стрелять метко - нужна сноровка и годы тренировок – -Тоже мне наука - -В некотором роде – -Всему можно научиться - -Да неужели, в ваших руках и незаряженное ружьё будет опасно. Если, конечно, сможете его поднять – -Я сильнее, чем кажусь – -Да уж – Отто усмехнулся, переглянувшись с Дитлефом. -Просто мне никто не показывал, как это делается - -И правильно – -Думаешь, не смогу? - -Уверен в этом – -Поспорим? - Она протянула руку На пару секунд он замешкался, очевидно, не воспринимая её слова всерьёз, но в глазах промелькнул интерес. -Но имейте в виду, лейтенант, я очень быстро учусь - -Спорим – он сжал её ладонь чересчур крепко, но она не подала виду – вы и часу в лесу не продержитесь – -Я живу здесь всю жизнь и знаю каждую тропинку - -Виктория, ты что, спятила? Не делай глупостей, зачем тебе это надо? – Вмешалась Шарлотта. -Она права, брось, это же нелепо – поддержала Камилла, но Виктория будто не слышала. -Тридцать минут на сборы, избавься от лишних тряпок, никаких вееров, кружев и прочей ерунды, надень что-нибудь поудобнее. И сапоги не забудь, иначе в грязи увязнешь – сказал Отто. -Как всё серьёзно – она улыбнулась. -Охота это не шутки, фрекен – -Конечно – -Через тридцать минут жду у большого крыльца – -Ох, надеюсь успею сделать причёску – -Не опаздывай – Виктория поднялась со своего места и, войдя в дом, обернулась на пороге. -Ты никогда не проигрываешь? – -Никогда - -Тогда сегодня это случится впервые – -Много болтаете, фрекен, а время идёт. Ждать не стану, придётся догонять - Она ушла. -Отто, ты ненормальный? А если с ней что-нибудь случится? – Всплеснула руками Шарлотта. -Не случится, если будет внимательно слушать - -Надо её остановить – она вскочила с места, с грохотом отодвинув стул – Камилла, идём - -Сядь, чего ты так разволновалась? Виктории просто захотелось острых ощущений. Она вон, готова даже в лес с «цирюльником» отправиться, лишь бы не слушать ваш пустой трёп. Любого же утомите – -О, как остроумно, ну и шутки у тебя – -Всё, я пошёл, счастливо оставаться - Отто подвинул стол, едва не опрокинув всю посуду. -Да, я тоже – сказал Дитлеф спускаясь с крыльца вслед за ним. -Ты с нами? – -Нет, боюсь умереть со смеху. Останусь, отец просил кое с чем помочь - Шарлотта проводила их напряжённым взглядом и пробурчала себе под нос что-то невразумительное. -В каком смысле с «цирюльником»? – Спросила Камилла -В том смысле, что мой брат кретин. Одного не пойму, чего вдруг нашло на Викторию – Камилла пожала плечами. Она молчала, уставившись на пустую кофейную чашку и, сосредоточенно хмуря светлые брови, о чём-то думала, потом вдруг поднялась и, ни слова не говоря, вышла из-за стола. -А ты куда? - удивилась Шарлотта. Камилла не ответила, она мечтательно смотрела вдаль и, улыбаясь собственным мыслям, поправляла шляпу. -Камилла? - -А? – -Я спросила, куда ты уходишь? – -Я… Я хочу навестить семью Йоханнеса и предупредить их о том, что начался сезон охоты, чтобы выстрелы их не пугали - она раскрыла зонт. -Уверяю тебя, прожив здесь столько лет, к выстрелам они привыкли. Идём лучше в дом, покажу платье. Только тебе, раз уж Виктория нас покинула - -Прости, Шарлотта, но я должна их предупредить. А после вернусь и посмотрю – -Вы сегодня все с ума посходили, жара что ли действует? - крикнула Шарлотта ей вслед, но Камилла, подхватив свои летящие юбки, удалялась так быстро, что уже вряд ли слышала. Она была полна решимости, ведь не иначе как судьба даёт ей шанс.

***

Проклятое сучковатое полено никак не поддавалось. Рубашка промокла от пота, на руках прибавилось мозолей, но сколько бы усилий он не прикладывал, с какого бы боку не подходил - удалось отбивать только щепки. Йоханнес злился, замахивался снова и снова, а колун лишь увязал в липкой древесине, не нанося особых повреждений. Возможно, затупилось лезвие, возможно, стоило позвать отца и распилить бревно вместе, возможно, стоило отдохнуть, ведь несколько ночей подряд его мучила бессонница, но Йоханнес точно обезумел, колотил в одно и то же место, не чувствуя боли в натруженных мышцах, не обращая внимания на шум в ушах, ничего вокруг не замечая. Будто существовал только он, этот упёртый обрубок с сотнями годовых колец и всепоглощающая злоба на собственную никчёмность. Острые щепки летели в лицо, одна из них, оцарапав веко, чуть не лишила глаза. Зарычав от боли, он отшатнулся назад и, наступив на пробегавшую мимо курицу, выронил топор, едва устояв на ногах. Ярость окончательно взяла верх, он схватил несчастную птицу за шею и истошно кричащую притащил к бревну, взял топор, замахнулся. Широко разину клюв курица издавала громкие вопли, отчаянно била крыльями, и её ничтожные попытки освободиться пробуждали в нём дремавшую доселе жестокость. Он сотню раз рубил им головы, но ни разу в жизни не испытывал удовольствия от страданий. Курица хрипела и извивалась в предсмертной агонии, пока Йоханнес сильнее сжимал её шею, изучая собственные ощущения, но, когда внезапно пришёл к выводу, что ему и впрямь это нравится, испугался, выбросил топор и отшвырнул курицу в сторону. Суетливо закудахтав, припадая на правую лапу и оттопыривая крыло, тупая птица, точно ополоумев, металась по двору вместо того, чтобы спрятаться. Йоханнес потёр руками пылающее лицо, нажимая на глаза так, что появились разноцветные блики, ему хотелось кричать и рвать на себе волосы, он ненавидел себя за то, во что превратился, но ещё больше ненавидел её за то, что одна мысль о ней могла запросто лишить его самообладания. Интересно, имеет ли Виктория хоть малейшее представление о том, какое влияние на него оказывает? Очевидно, имеет, раз поступает с ним столь бесчеловечно и, в отличие от него, не страшится своей жестокости. Йоханнес видел её сегодня на пристани, цветущую, прекрасную, совершенную; она посмотрела на него свысока, равнодушно. Так обычно смотрят на людей второго сорта, а он поймал себя на мысли, что готов выкрасть её, посадить под замок, исполнять любые капризы, прислуживать, чтобы она наконец поняла, что никто в целом свете не будет любить её столь же сильно как он. -До чего ж ты меня довела, Виктория - произнёс он и, тяжело выдохнув, поплёлся в дом. Прохладная вода, которую он, не жалея, плескал себе на лицо и шею, постепенно привела в чувства. Он взял с подоконника растрескавшийся кусок зеркала и, посмотревшись в него, провёл рукой по лицу. Неплохо бы было побриться. А может напротив - стоит отпустить бороду, когда книга выйдет в тираж, его фотография обязательно появится в газете, и с бородой он будет выглядеть представительнее. Поразмыслив, Йоханнес болезненно морщится, вспомнив, что за последнее время не написал ни абзаца, слова отказываются ему подчиняться, и завершение книги всё чаще кажется невозможным. Он возвращает зеркало обратно на подоконник. Побриться всё-таки стоит, это дисциплинирует, а ещё стоит взять себя в руки и попытаться писать через силу, ведь конец ему уже известен. -Йоханнес? – Голос матери выводит из задумчивости, она стоит на пороге его комнаты, держа в руках несколько измятых листов. Взгляд у неё застывший, а лицо белое, как у покойника. -Что произошло, тебе плохо? - Он бросается к ней и подвигает стул – присядь, может принести воды? – Она тяжело опускается на стул, мотает головой и, положив на стол потрёпанные листы бумаги, поднимает полные слёз глаза. -Это… Это ты написал? – Шепчет она. -Где ты их взяла? – Воскликнул Йоханнес громче, чем следовало, только теперь он обратил внимание, что она держала в руках – господи, это ведь черновики, никому нельзя их читать – -Ты написал – она кивает, сама ответив на свой вопрос. -Я, а кто ж ещё? - Йоханнес быстро собирает листки комкает их и прячет в карман брюк. Мать всхлипывает, низко опустив голову и сминая в руках засаленный передник. Вид у неё такой, будто ей только что сообщили о его смерти. -Я не верю. Милый мой, скажи о чём эта книга? – -О людях, о жизни, о…- Она закрывает ладонью рот и рыдает уже беззвучно. -Позволь узнать, что тебя так расстроило? Неужели настолько плохо написано? – -Нет, вовсе нет, написано потрясающе. Так… Так живо, будто ты сам пережил каждый момент – она стиснула зубы и изо всех сил сдерживала слёзы, но нижняя губа продолжала дрожать. -Что-то пережил, что-то вымысел - это же художественное произведение. Не пойму почему ты плачешь? – -Просто это настолько правдоподобно… Твои тексты потрясают до глубины души, у тебя и вправду талант – -Спасибо. Но впредь не стоит копаться в моих записях, это может испортить всё впечатление. Прочтёшь, когда книга будет готова, хорошо? – -Конечно, не сердись на меня, милый, я просто хотела навести порядок у тебя на столе. Скажи, а та девушка, которую… - Кто-то негромко, но продолжительно постучал в дверь. -Кого там ещё принесло? - Проворчал Йоханнес. Мать поспешно вытерла слёзы и расправила смятый передник -Я открою – Камилла нетерпеливо топталась на месте и, когда дверь распахнулась, она, оставив попытки вспомнить речь, которую придумала по дороге, решила, что будет импровизировать. -Здравствуйте – воскликнула она, улыбаясь. Мать Йоханнеса лишь кивнула, не скрывая своего удивления. -Я Камилла. Камилла Сейер, но, должно быть, вы меня уже не помните – -Конечно помню, дорогая, пожалуйста проходите, просто вы меня слегка удивили, у нас нечасто бывают гости – -Благодарю вас – Камилла вошла в дом, чуть пригнув голову на пороге, будто вход показался ей настолько низким, что она могла разбить лоб. Йоханнес поморщился, вспомнив, что Виктория, однажды навестив их, делала точно так же. Камилла осмотрелась. -Как здесь мило и романтично. Мне всегда нравился ваш дом. Ой…- Её щеки налились краской, когда она увидела Йоханнеса, предпочитавшего стоять в стороне и до последнего не обнаруживать своё присутствие. -Добрый день – разволновавшись, Камилла присела в неловком реверансе, кончик сложенного зонта громко стукнул об пол – Я… Простите, что без приглашения. Я просто пришла предупредить вас – -Добрый день, Камилла – Йоханнес поцеловал её руку, и она засияла, отчаянно пряча глаза – и о чём же вы пришли нас предупредить? – -О том, что приехал камергер с семьёй, а, значит, сезон охоты открыт – -Так – -Так вот, я пришла предупредить вас, что, если вдруг услышите выстрелы, не волнуйтесь - это они. Отто, Дитлеф, ну или Виктория – -Виктория? – Йоханнес удивлённо поднял брови. -Спасибо, что сообщили, теперь нам и впрямь будет спокойнее – сказала мать. -Не за что, мне было несложно, я как раз прогуливалась неподалёку. А теперь мне, наверное, пора уходить, до свидания – Камилла улыбнулась, осмелившись бросить быстрый взгляд в сторону Йоханнеса и развернувшись, медленно направилась к двери. -Стойте, Камилла, позвольте вас проводить - сказал он. -Конечно, очень мило с вашей стороны – Они шли, не торопясь, близко, но не слишком, старательно избегая зрительных контактов. От волнения у Камиллы развязался язык, она болтала без умолку обо всём и сразу, сопровождая свою речь чересчур активной жестикуляцией и нервными смешками. Йоханнес молчал, изредка поглядывая в её сторону, и ловил себя на мысли, что её звонкий голосок непостижимым образом прогоняет его печаль. Камилла пахла свежестью, её светлые волосы красиво переливались на солнце, а осанка была идеальной, как и подобает девушкам благородного происхождения. Йоханнес не видел её почти пять лет, за это время она успела из ничем не примечательной белобрысой девчонки превратиться в очаровательную молодую женщину, которую по какой-то необъяснимой причине заинтересовало его общество. -Я вас, наверное, утомила? Простите, болтаю, не умолкая - хихикнула Камилла. -Ни в коем случае, вы очень интересно рассказываете – -Спасибо – -Но может поведаете истинную причину своего визита – Камилла повернулась, глядя на него в недоумении, и он тут же пожалел о своих словах. Глупо, будто он её в чём-то подозревает. -Извините, просто раньше никто не беспокоился о том, что нас могут потревожить выстрелы - -И очень зря, сегодня утром я чуть не умерла от страха. Потому-то и решила предупредить. Мне никогда не нравилась охота, а вам? – -Нет, такие развлечения не для меня. Я - человек миролюбивый – Камилла улыбнулась. -Я тоже. Потому-то меня сегодня очень удивила Виктория – -А что Виктория? – Спросил Йоханнес, стараясь казаться равнодушным. -Она пожелала отправиться на охоту вместе с Отто и была настроена так решительно, что мы не смогли её отговорить – -Вот оно что, интересно… – -А главное совсем на неё не похоже, не иначе как спятила – -Точно, спятила – сказал Йоханнес в сердцах, но тут же ретировался – ну, каждому своё, наверное, ей захотелось попробовать – Камилла очаровательно пожала плечами. -Скажите, Камилла, вам когда-нибудь доводилось видеть, как устроена мельница? – -Никогда – -Тогда может я проведу для вас небольшую экскурсию, заодно навестим моего отца. Мы почти пришли – -Да, да, конечно, было бы здорово – она подпрыгнула, хлопнув в ладоши, улыбнулась совсем по-детски. -Тогда идёмте –

***

Обнаружив, что ни одна вещь в её изысканном гардеробе решительно не предназначена для удобства, Виктория была вынуждена импровизировать. Так наряд её состоял: из брюк Дитлефа, которые были на несколько размеров больше её собственного, фетрового жилета отца, льняной блузки с пышными рукавами, а завершал нелепый образ горе-охотника шёлковый шарф, которым пришлось подпоясать брюки под самой грудью и скромно надеяться не потерять их во время ходьбы. Она заплела волосы в косу, натянула сапоги для верховой езды и, со всех сторон осмотрев себя в зеркале, пришла к выводу, что на охоту она идёт в первый и последний раз. По прошествии получаса, в полной боевой готовности Виктория спустилась с крыльца и теперь терпеливо ожидала, пока Отто исчерпает весь запас ассоциаций и перестанет смеяться. -Чёрт, как же его… Их ещё в детских книжках рисуют. А тебе точно в этом удобно? – -Да, точно и я очень рада, что сумела тебя развеселить, но может уже проявишь уважение и прекратишь – она взволнованно огляделась по сторонам. -Да, извини. Чёрт, а когда злишься ещё больше похожа. А ещё у нас во взводе был такой парень, мы его коротышкой звали… - -Ну ладно, всё, я уже поняла, что не уникальна и похожа на каждого второго солдата из твоей части, но может закончим с ассоциациями и перейдём к практике? Давай сюда ружьё – -Эй, погоди, коротышка - он снова едва сдержал смех –ружьё тебе ещё рано, понесёшь вот это - он сунул ей большой тряпичный мешок, который она едва смогла удержать. -Что там? – -Патроны, спички, сигареты, виски, в общем, всё что нужно для хорошей охоты – -Виски? – -Да, я не смогу спокойно наблюдать за твоими «успехами» на трезвую голову – -Отлично – она перекинула через плечо широкую кожаную лямку – идём? – -Да, идём – Он открыл садовую калитку и прошёл вперёд, даже не подумав её придержать. Наперевес с мешком Виктория едва поспевала за его шагом. -Помедленней, Отто, имей совесть – -Ах, да, придётся тебе усвоить несколько простых правил- -Каких ещё правил? - Она тяжело выдохнула. -Раз уж ты решила сегодня почувствовать себя мужиком, забудь о своих женских штучках, не вздумай ныть и капризничать. Хочешь пить - пей, в мешке есть вода, устала - остановись, отдышись, но имей в виду ждать я тебя не буду. Постарайся не заблудиться и смотри под ноги – -Так точно, лейтенант, а честь отдавать надо? – -На твоё усмотрение. Не отставай – он ускорил шаг. Виктория, как могла, старалась быстрее перебирать ногами, но, свернув с тропинки и направившись в лесную глушь, в тяжёлых сапогах она начала спотыкаться, мешок буквально тянул её к земле и вскоре она безнадёжно отстала, потеряв Отто из виду. Она миновала амбар для хранения сена. Оставив там жилет, закатала рукава блузки и, утерев пот со лба, продолжила идти, внимательно глядя под ноги. Карабкаясь на небольшой пригорок и, несколько раз чуть не скатившись оттуда кубарем, Виктория уже была готова сдаться, вернуться домой или хотя бы попросить помощи, но, вспоминая его самодовольную улыбку, тут же брала себя в руки, не смея даже пискнуть. Раз уж вызвалась спорить - придётся идти до конца. Она всегда любила прогулки по лесу, так, чтобы в лёгком платье, в шляпе с широкими полями, неспешно бродить по исхоженным тропинкам, любоваться природой и придаваться мечтам. Лес казался ей светлым и приветливым, точно из сказки, до сегодняшнего момента. Она и подумать не могла, что прогулка по знакомым местам может превратиться в настоящую полосу препятствий. О ровной дороге можно было забыть - сплошные холмы, рытвины и острые коряги, появляющиеся в самых неожиданных местах, только и успевай перепрыгивать, жгучая трава, сплетённые ветви деревьев, которые обязательно хлестнут по лицу, когда постараешься их отодвинуть. Но хуже всего была грязь, липкая, тягучая, местами Виктория увязала в ней по самые лодыжки, не в силах сделать и шагу. Она остановилась, опасаясь, как бы не потерять сознание и ненароком не утонуть, её тело не привыкло к подобным нагрузкам и теперь болела буквально каждая мышца. Отто ведь нарочно выбрал именно этот путь, надеясь, что она не справится и откажется от своей затеи, собственно, раньше Виктория так бы и поступила, но сегодня ей вдруг захотелось доказать ему, что не такая уж она и беспомощная. -Хоть бы предупредил, что придётся пробираться через болото! - Прокричала Виктория, с трудом выбравшись из грязи. Слегка насторожила тишина, но, услышав треск и шелест шагов, она успокоилась - я бы прихватила трость! – Ответа не последовало. Ясно, молчит, пытается напугать, но не на ту напал, она кожей ощущает его присутствие. Позволив себе немного передохнуть и перекинув кожаную лямку на другое плечо, она двинулась дальше. Плотно сплетённые ветви деревьев почти не пропускали солнечный свет, и продолжительные дожди размыли эту часть леса настолько, что она и впрямь походила на болото. Виктория боялась, как бы не оставить здесь свои сапоги. Она не знала, сколько успела пройти, прежде чем силы окончательно её покинули, ей хотелось бросить проклятый мешок, ставший невероятно тяжёлым, и улечься рядом, но внезапно ноги перестали увязать, дорога стала ровнее, лес прояснился, и она глазам своим не поверила, когда увидела знакомую местность - небольшую поляну, куда она часто приходила, чтобы просто побыть в тишине. Усталости как не бывало она едва сдержалась, чтобы не завизжать от радости, ведь, когда забрела глубоко в лес, начала всерьёз опасаться, что заблудилась. -Думай, что хочешь, но я устала и не намерена идти дальше! Слышишь, Отто, я остаюсь здесь и обратно вернёмся другим путём! - В ответ тишина. Виктория прислушалась, только легкий ветерок тревожит кроны деревьев. -Отто? - Снова ничего – ну хватит, шутка затянулась и становится неуместной - она оглянулась вокруг и, не обнаружив признаков жизни, почувствовала, как внутренности начинают неприятно холодеть – Отто, я серьёзно, это уже не смешно. Где ты? – Вдалеке будто бы снова послышались шаги, и Виктория усилием воли заставила себя поверить, что бояться нечего. Она шагнула в сторону поляны и наступила на какой-то твёрдый предмет, наклонилась, чтобы проверить, но кто-то грубо схватил её за плечи и рывком оттащил в сторону. -С ума сошла! – рявкнул Отто. -Господи! Что ты творишь? Напугал меня! Где ты был? – -Хотел задать тебе тот же вопрос – он осмотрелся и поднял с земли толстую берёзовую ветвь, должно быть, сломанную ветром – как ты сюда попала? - -О, очень смешно, шла по тому же пути, что и ты – Он посмотрел на её испачканные сапоги. -А похоже, что лезла через болото - -А разве ты не этого добивался, когда потащил меня через чащу? – -Не через какую чащу я тебя не тащил, ждал за старым амбаром, но ты куда-то пропала – он опустил взгляд, зачем-то постукивая палкой по земле – пришлось идти на поиски - -О чём ты говоришь? Ты был рядом, я тебя слышала – -Я увидел тебя только сейчас и, надо сказать, очень вовремя, ни на секунду нельзя тебя одну оставить - -Это ещё почему? Я ведь ни разу не попросила о помощи - Он усмехнулся. -Да, выбралась сама. Так что довольно выставлять меня дурочкой, я этот лес знаю не хуже тебя, а то может и лучше. И вообще с чего ты взял… - Послышался хлопок, ветка разлетелась на щепки, Виктория прикрыла ладонью рот, вопросов у неё больше не возникало. -Я же говорил, смотри под ноги, будь внимательней, это ведь могла быть твоя нога – -Но кто додумался поставить здесь капкан? - Спросила она, с ужасом разглядывая сомкнутые железные зубья, без проблем способные раздробить человеческую кость. -Понятия не имею. Видимо, какой-то кретин, вблизи усадьбы капканы не ставят - Виктория прикусила губу, брать в руки оружие у неё пропало всякое желание. -Ну ты чего? Испугалась что ли? - Отто хлопнул её по плечу – подумаешь, обошлось ведь - -Подумать только, что происходит с бедным животным, когда оно туда попадает – Виктория пялилась на капкан, как завороженная. -Да ничего с ним не происходит, раз и всё - мгновенная смерть, они и понять не успевают. Так что это даже гуманно – -Убийство - это гуманно? – Отто шумно вздохнул. -Так, ну всё, заканчивай. Мы, кажется, не за этим здесь, или ты уже передумала? – -Вот ещё, не дождёшься. Но по живой цели я стрелять не стану – ответила Виктория, поправив импровизированный пояс, съехавший набок. -Рано тебе ещё по живой цели, сперва держать хотя бы научись – Мишенью была выбрана пустая бутылка, установленная на небольшом расстоянии. От напряжения у Виктории дрожали руки, приходилось прикладывать немало усилий, чтобы удержать ружьё на весу, но как бы она не старалась, его всё равно раскачивало в разные стороны. -Просто ужас. Нет, так не пойдёт, дай – Отто подошёл и забрал у неё ружьё – передохни, ты слишком напряжена - -Не нужно было заставлять меня тащить этот проклятый мешок – -Ну извини, знать бы заранее, что ты через весь лес его потащишь – Она пожала плечами. -Ладно, иди сюда – Виктория подошла. -Повернись. Одну ногу туда – он положил руки ей на талию и чуть наклонил вперёд – вес на неё, назад не заваливайся, не справишься с отдачей - -С отдачей. И сильно… Толкнёт? – -Не волнуйся, на ногах устоишь - усмехнулся Отто – так, теперь вскидывай ружьё, должны участвовать обе руки – Виктория старалась не дышать, держа ружьё двумя руками, но ствол всё равно качался из стороны в сторону. -Нет, смотри – его рука накрыла её руку и сдвинула вперёд - левую руку расположи как можно дальше, но слишком не напрягай, правую медленно отведи назад, вот так. Удобней? – -Ага - -Не заваливайся – он снова чуть подтолкнул её вперёд –локти выше, так будет проще, прижми к плечу, сюда, где впадина – пальцы прошлись по её ключице - целься, левая рука направляющая – -Поняла - -Наводи, прикрой один глаз. Да не оба – -Ой, да – Виктория улыбнулась -Посерьёзнее – -Да, лейтенант - -Мушку подводи к точке, в которую нужно попасть - Прикрывая один глаз, она изо всех сил старалась игнорировать его близость, не имеющую никакого подтекста, но тем не менее заставляющую думать отнюдь не о стрельбе. -Наводи, не спеши, сосредоточься. Спускай курок, как только будешь готова, как только мушка сойдётся с целью - -Готова? – -Да - -Стреляй - шепнул он ей на ухо. Виктория нажала на курок. Раздался громкий хлопок, она вздрогнула и едва не выпустила ружьё из рук. Бутылка осталась цела и невредима. -Ну вот – фыркнула она. -Ничего, с первого раза ещё никому не удавалось. По крайней мере, тебе теперь понятно, как держать. Только в момент выстрела не выпускай ружьё, хорошо? - -Хорошо, а можно ещё? – -Неужели понравилось? – -Пока не поняла – Пугливой и совершенно безобидной Виктории охота всегда была настолько чуждой, что она даже предпочитала обходить стороной охотничью сторожку и несмотря на то, что всю жизнь прожила в окружении охотников, продолжала вздрагивать, услышав звук выстрела. Однако, держать в руках ружьё, слушать советы, наводить на цель и надеяться не промазать оказалось занятием весьма увлекательным. Она будто бы переступала через черту дозволенного, прикасалась к чему-то запретному, в крови, как и вчера вечером, закипал адреналин. Отто перезарядил ружьё. -На, теперь сама. Помнишь? Упор на переднюю ногу, руки не напрягай, но держи крепко. Локти выше, приклад упирается в плечо – Плотно сжав губы, она чётко следовала всем советам, настолько сосредоточенно, что от напряжения начинала болеть голова. Мушка сошлась с целью, она спустила курок, но снова промах. -Проклятье! – В сердцах воскликнула Виктория – что я делаю не так? – -Я же говорил, нужен опыт - Она прикусила губу, внимательно уставившись на бутылку. Вдалеке послышался угрожающий раскат грома, и, судя по тому, как раскалился воздух, гроза неизбежно застанет их врасплох. Однако, это волновало Викторию в последнюю очередь. -Вернёмся? - Спросил Отто. -Нет, хочу ещё, я должна попасть - -Надо же. Ну ладно, давай, попробуй ещё – Шумно выдохнув, она взяла ружьё. В третий раз расположить руки правильно и занять удобную позицию оказалось проще. -Так? – Крикнула она, не отводя взгляда от цели. -Так. Но давай я тебе помогу. Пока не попадёшь не успокоишься? – -Не-а - Он встал позади неё, снова крепко ухватив за талию, чуть подтолкнул вперёд. Его дыхание приятно согрело затылок, и шея покрылась мурашками, Виктория непроизвольно вздрогнула. Руки поползли вверх, чуть приподнимая и разводя локти. Она чувствовала, как его ресницы щекочут щёку. -Наводи. Сосредоточься - одна рука снова сползла на талию, затем на бедро. -Отвлекаешь - шепнула она, когда его подбородок опустился на её плечо. -Тебя ничего не должно отвлекать. Есть только цель – он наставил на курок её указательный палец, прикрывая один глаз – видишь? – -Да - ответила Виктория, хотя теперь стрельба отошла далеко на второй план, слишком ощутим был жар его тела. -Готова? – Спросил Отто, держа свои руки поверх её. -Так точно – -Стреляй - Слишком быстро, она и понять не успела, звук выстрела и разлетевшейся на тысячу осколков бутылки явно опередил её мышление. -Попала… - Шепнула она завороженно - Видел? Я попала! – -Да, молодец. Наконец-то, только ружьём не размахивай – Отто отвёл в сторону дуло двустволки. -Ой, да. Нет, ну ты видел? Боже, я и не думала, что сумею попасть! Это невероятно! Может теперь попробуем по движущейся мишени – -Помнится кто-то был против убийств животных. Неужто проснулся охотничий инстинкт? - -Ну… Давай хотя бы - она замолчала, потому что совершенно неожиданно с неба обрушился ливень, да такой сильный, что они оба мгновенно промокли. -Чёрт возьми! Надо было вернуться – крикнул Отто, из-за шума дождя его голоса практически не было слышно. -Что? - Виктория вытерла лицо – что нам делать? – -Бежать! – Он подхватил мешок и перекинул ружьё через плечо. -Куда бежать? – -Обратно. Давай, не отставай. Где амбар помнишь? - Он спустился с небольшого холма и, даже не думая подождать, мгновенно скрылся из виду. Виктория, поскальзываясь на мокрой траве, придерживая намокшие и отчаянно ползущие вниз штаны Дитлефа, неуклюже помчалась следом. Дождь заливал глаза, и она с трудом могла различить маячившую вдалеке фигуру. Отстала, но, похоже, не безнадёжно. Амбар оказался ближе, чем она думала, и Виктория позволила себе немного замедлиться. Раз для него это игра в догонялки, пусть себе радуется, что пришёл первым. О правилах этикета, воспитанности и прочей ненужной ерунде не могло быть и речи, это же Отто, он и на людях не всегда им следует. Виктория поморщилась, вспоминая, что в детстве ради такой победы, он не гнушался подставить ей подножку или толкнуть в спину. А после все его хвалили за быстроту и ловкость, но никто решительно не хотел замечать отвратительного поведения, лишь однажды камергер пригрозил ему пальцем, когда всеобщий любимчик посмел сквернословить при гостях. Вопиющая несправедливость ранила её детское сердце, взращивая ненависть с раннего возраста, и Виктории казалось, что она будет вечной. -Ну ты где там? - Крикнул Отто, уже добравшись до места. Виктория, собрав оставшиеся силы, совершила последний рывок. Цепляясь за порог тяжёлыми сапогами, она, едва держась на ногах, заползла под крышу. Когда дыхание восстановилась, она осмотрелась. Высокий потолок, почерневшие от времени доски сплошь изрезаны трещинами, однако, здесь было на удивление сухо. А она думала, что, как и другие постройки, находившиеся вдали от усадьбы, амбар давно снесли или забросили, однако, наличие свежезаготовленного сена говорило об обратном. Отто взъерошил мокрые волосы. -Медленно бегаешь. Этому тебя тоже учить? – -Изучил бы ты лучше правила приличия - -Что? – -Говорю, мог бы и подождать, я вообще-то леди - -Леди - он усмехнулся – на охоте не бывает леди, помнится, я тебя об этом предупреждал – Не придумав как возразить, Виктория предпочла гордо промолчать. Дождь усилился настолько, что из-за сплошной водяной завесы невозможно было разглядеть что-то дальше вытянутой руки, казалось, весь остальной мир смыло этим беспощадным ливнем. -Похоже, это надолго - озвучил Отто её мысли. -Похоже – она расплела волосы и пальцами прочесала спутанные пряди, в тщетной попытке хоть немного их просушить. Обнаружив оставленный жилет, Виктория накинула его на плечи, однако, от холода он не спас. Нет ничего романтичного в том, чтобы попасть под дождь, противно, мокро и холодно. Отто стянул с себя вязанный кардиган, отжал до треска и, обнаружив, что это не помогло, бросил его в сторону аккуратно сложенного сена. Он выудил из кармана портсигар и кое-как закурил, найдя одну единственную уцелевшую спичку. Виктория ощущала на себе его пристальный взгляд, расслабленно привалившись к косяку, он наблюдал за ней без отрыва, и она поймала себя на мысли, что оставаться с ним наедине ей всё ещё неловко. Отто, похоже, холодно не было, зато её снова начинает трясти. -Точно - сказал он и, подняв с полу небрежно брошенный вещь-мешок, достал оттуда бутылку виски. Открыл крышку и протянул ей – держи - -Что? Зачем? - Спросила Виктория, чувствуя, что краснеет. -Тебе надо согреться. Пей, чего смотришь, это поможет - Виктория зажмурилась и сделала несколько глотков, опасаясь, что огненная жидкость моментально попросится наружу. -Ну всё. Молодец, достаточно - Отто забрал у неё бутылку и, сделав большой глоток, предложил сигарету. Виктория отрицательно мотнула головой. Отто усмехнулся. -Хорошая девочка – -И что в этом плохого? – -Ничего – сузив глаза, он посмотрел куда-то в даль –хорошим бывает скучно – -Очевидно, с ней тебе скучно не было - Виктория прикусила губу, она и сама не поняла, как могла ляпнуть такое. Отто как-то странно посмотрел на неё, а на лице вновь появилось то пугающе мрачное выражение. -Прости - только и смогла произнести Виктория. Он равнодушно повёл бровями, снова уставившись в непроглядную даль. Теперь возникшее молчание казалось ей невыносимо тяжёлым. Виктория подошла ближе и, протянув руку, осторожно забрала у него сигарету, сделала пару неглубоких затяжек и тут же закашлялась, согнувшись пополам. -Ужас, что это за отрава? - Прохрипела она. -Дай сюда – Отто покачал головой – дурочка ты, зачем? – -Хотела попробовать – -Не так надо – он приблизился к ней вплотную, и она была вынуждена отступить. Виктория наблюдала за его действиями, словно заворожённая. Большой палец скользнул по её нижней губе, мягко потянув вниз, он наклонился и выдохнул ей в рот едкий дым сигареты. Виктория замерла, не зная, как реагировать. Странное ощущение. -Можешь дышать – шепнул он, и она послушно вздохнула. -Так лучше - пискнула Виктория, осмелившись положить руки к нему на грудь. И куда же девалась былая уверенность? -Не ври - Отто затушил сигарету. Отбросил назад её мокрые волосы, подтолкнул ближе к стене, чтобы лишить возможности сбежать. Сбегать она, конечно, даже не думала, хоть и чувствовала себя на удивление неуютно. Наверное, стоило выпить побольше. Глядя в его гипнотические глаза, со слегка расширенными зрачками, Виктория и впрямь начинала опасаться, сейчас он снова казался ей совершенно другим человеком, совсем не тем, кто сегодня утром был с ней в охотничьей сторожке. Однако, это нисколько не умаляло её желания. Она вздрогнула, ощутив прикосновение его губ на своей шее, поднимающихся вверх к мочке уха и слегка прихватывающих нежную кожу. Широкие ладони скользнули по спине, согревая продрогшую кожу, ставшую слишком чувствительной. Каждое касание, точно электрический ток. Виктория надрывно вздохнула, когда, расстегнув верхние пуговицы на блузке, Отто целовал её плечи, опускаясь ниже, к ложбинке между грудей. Сердце забилось быстрее, но в голове плотно засела навязчивая мысль, которая никак не давала расслабиться. Виктория подсознательно сравнивала себя с Луизой и в сравнении этом очень сильно проигрывала. Недостаточно красива, недостаточно раскована, стесняется быть слишком громкой, потому что собственные стоны кажутся ей фальшивыми, а тело её настолько далеко от совершенства, что непонятно, на что она могла рассчитывать. Сейчас-то при свете дня Отто увидит разницу. Сомнения сделали её движения ещё более заторможенными, на большее, чем стискивать в кулаках его рубашку она была не способна. Но тем не менее вкус его губ, его запах, как и прежде кружили ей голову, лишали воздуха, а чересчур откровенные прикосновения требовали продолжения, не давая ни малейшего шанса на отказ. Будь она чуть посмелее, смогла бы в полной мере насладиться моментом. Не справившись с огромным количеством мелких пуговиц, Отто с силой рванул полы блузки, Виктория непроизвольно приложила руки к груди, когда он скользнул по ней взглядом. Вновь целуя её губы, он сильнее сжимал бёдра, закинув одну ногу себе на талию плавным движением подтолкнул к стене. Слушая его участившееся дыхание и ощутив жар крепкого тела, внизу живота само собой возникло приятное тянущее ощущение. Отто развязал пояс, и брюки тут же сползли вниз. Не переставая целовать, он ловко избавлял её от лишних предметов одежды, а Виктория лишь хватало смелости не сопротивляться. И когда на ней осталась только блузка, он взял её за подбородок и заставил поднять глаза. -Что такое? Она мотнула головой, физически ощущая его взгляд, которым он умел прикасаться так же, как и руками. -Стесняешься – Отто улыбнулся, в его голосе она услышала издёвку, но прежде чем успела сообразить, что ответить, его пальцы одним ловким движением забрались между ног, поглаживая и надавливая на чувствительные точки. Виктория шумно выдохнула и посмотрела на него умоляюще, непроизвольно цепляясь за запястье. Но Отто останавливаться даже не думал, в его взгляде плясали черти, пальцы легко скользили по нежным складкам, заставляя её вздрагивать и прикусывать губу. -Просто расслабься - шептал он ей на ухо. Виктория, держалась за его плечи, будто боясь упасть, что в принципе было возможно, учитывая то, как сильно дрожали колени. Лицо просто горело, она стыдилась реакции собственного тела: того как непроизвольно двигала бёдрами, как тихо постанывала и бесстыдно изливалась на его пальцы, а он, будто ничего не замечая, продолжал эту сладкую пытку. -Просто отпусти себя. Ты прекрасна – говорил он, прикасаясь губами к её шее, и чем интенсивнее становились эти необходимые, очень правильные движения, тем охотнее она верила его словам. Он быстро поднял её на вершину удовольствия и обеспечил не менее фееричный спуск. Простонав, Виктория, задрожала всем телом, оседая в его руках, ощущая, как сердце грозится выпрыгнуть из груди. -Молодец, хорошая девочка - на его лице сияла торжествующая улыбка. Он снова чувствовал себя победителем. И это послужило отправной точкой. Парадокс, но самым бесстыдным способом он смог избавить её от стыда. Больше никакой скованности, будто проснулись какие-то животные инстинкты, и сейчас для неё имело смысл только одно огромное желание близости. Поднявшись на цыпочки, она целовала его чувственные губы, ощущая прикосновения языка и опьяняющий привкус виски, обвивая руками за шею и прижимаясь всем телом. Он легко подхватил её на руки и так же легко опрокинул на лопатки. На удачу, сено заготовили совсем недавно, и оно ещё не успело как следует высохнуть, хотя сейчас ей было бы всё равно, даже если б зад исколола жёсткая ость. Виктория выгибается ему навстречу, горячие губы исследуют каждый миллиметр кожи. Распахнув блузку, он долго и мучительно медленно ласкает её грудь, довольно ощутимо покусывая и делая чувствительной к дальнейшим прикосновениям языка. Она сдавленно стонет, и когда он спускается ниже, целуя низ живота, внутреннюю сторону бёдер, а затем снова возвращается к пульсирующим губам, Виктория понимает, что любовные сцены, описанные в женских романах, с реальностью не имеют ничего общего. Никакого трепета, никакой романтики, только сбившееся дыхание и угрожающе сильная пульсация между ног. Пальцы отказываются подчиняться, её колотит будто от холода, но она всё равно избавляет его от рубашки, расстёгивает брюки. Ненадолго вернув ей способность двигаться, Отто позволяет ей прикасаться, и Виктория без зазрения совести использует эту возможность, позволяет себе смотреть с наслаждением, с замиранием сердца скользить руками по широкой груди и плоскому животу. На терпение больше не остаётся сил, опираясь на локти и слегка придавив своим весом, Отто проникает в неё одним мощным толчком, Виктория резко выдыхает, будто из лёгких выбили воздух. Она шире разводит ноги, держась за его запястья, пытается поймать этот ломаный ритм. Движение то плавные, медленные, дающие прочувствовать весь спектр удовольствия; то резкие, беспорядочные, вытесняющие остатки разума и заставляющие истошно кричать. Руки скользят вдоль широкой спины, проходятся по изгибу позвоночника, до крепких ягодиц, возвращаются обратно. Хочется ощущать его теплоту глубже и так долго, насколько это возможно, но на этот раз она слишком быстро достигает предела, и когда по телу вновь прокатывается уже знакомая дрожь, Отто вдруг отстраняется и, не давая времени сообразить, быстро меняет позу, усадив её, разгорячённую и почти обезумевшую, к себе на бёдра. Она прерывисто выдыхает в его губы, обвивая ногами за талию. Кожа его стала влажной, слишком горячей, на плечах выступают капельки пота. Она проводит рукой по растрепавшимся волосам, убирая мокрую прядь, упавшую на лицо. Целует губы, шею, ключицы и, встретившись с ним взглядом, понимает, что пропала, утонула в омуте этих дьявольских серых глаз ещё в ту первую ночь. А ведь ещё пыталась убедить себя в обратном. Отто мягко прикусывает мочку уха, проводит языком по нижней губе, а его совершенно бессовестные руки перемещаются с талии на бёдра, завершая короткую передышку. Темп увеличивается, моментально приобретая пугающую скорость. Её ресницы увлажняются, в висках стучит кровь и, кажется, тело не выдержит интенсивности ощущений. То, что происходит сейчас, не имеет ничего общего с тем, что происходило между ними до этого. Виктория теряет контроль, вздрагивает от толчков его бёдер, ногтями впиваясь в плечи, оставляя красные полосы. Движения становятся жёстче, пот градом катится с её волос. Дыхание сбилось, будто бы сделавшись общим. Удовольствие накрывает волнами, она слышит лишь собственный крик, и хлопки разгорячённых тел, теплота, возникающая внизу живота, безудержно разрастается, превращаясь в огонь, заполняя собой всю её сущность. Истома… Бессилие… Отто откидывается на спину, Виктория по-прежнему обнимает его за шею, просто не получается двинуться с места. -Я люблю тебя – шепчет она самозабвенно, но ответом ей служит тишина.

***

Дождь прекратился, превратившись в мелкую морось. Устроившись на его груди, Виктория смотрит на блестящие от влаги деревья, вдыхает терпкий аромат листвы и свежего сена, сейчас казавшегося ей мягче перины. В мышцах приятная вибрация. С лица не сходит улыбка. Вот оно, состояние безграничного счастья. Эйфория. Отто молчит, будто погрузившись в глубокую задумчивость, она не смеет нарушить молчание, лишь кончиками пальцев поглаживает его плечо и, придвинувшись ближе, утыкается носом в шею. -Замёрзла? - Спрашивает он. -Немного - отвечает она. Обнаружив, что от холода её спасает лишь промокшая блузка и тепло его тела. -Может вернёмся? – -Не хочется – -Тогда одевайся – вздохнув, Отто поднимается на ноги, моментом натягивает на себя брюки и мокрую рубашку. Высокий, статный с безупречной солдатской выправкой, он остаётся очаровательным, даже когда не пытается им быть. Просто смотреть на него – отдельный вид удовольствия. А её вновь одолевает страх и спокойствию приходит конец. Прикрываясь разорванной блузкой, Виктория садится, подобрав под себя ноги. -В чём дело, что-то не так? - Тихо спрашивает она. -Нет, нормально – говорит он, подбирая выпавший из кармана портсигар. -Я сделала что-то не то? – Он странно посмотрел на неё, усмехнулся, однако, ответом не удостоил. -Отто? – -Да? – -Всё было… Я была так ужасна? Холодна, как лёд? – Она не хотела задавать глупых вопросов, но сомнения брали над ней верх, и слова сами собой слетели с губ. -Нет, но будешь если не оденешься - он бросил ей фетровый жилет. Виктория быстро встала и, отвернувшись к нему спиной, принялась поспешно натягивать огромные брюки. Щёки горели, должно быть, она снова покраснела, а руки тряслись так, что невозможно было завязать пояс. Ей казалось, что теперь в его глазах она выглядит совсем убогой. -Виктория – он остановился позади неё и, взяв за плечи, развернул к себе. Она подняла глаза, стараясь сохранить невозмутимость. -Что я говорил насчёт твоих женских штучек? – -Что? – -Я говорил тебе, чтобы сегодня их не было - Виктория не ответила. Угнетённая собственными мыслями, она решительно не понимала о чём речь, кажется, с момента их глупого спора на веранде прошла уже целая вечность. -Ты была потрясающей, сама знаешь об этом, но зачем-то задаёшь идиотские вопросы и портишь всё впечатление- -Потрясающей? – -Да. Неужели, так трудно в это поверить? – -Но я подумала – -Меньше думай, проще будет жить – Она слабо улыбнулась. Он наклонился к её уху и прошептал - а теперь собирайся, коротышка, путь неблизкий, а тебе ещё мешок предстоит тащить – -Ну нет! Ты издеваешься? Неужели снова? – Воскликнула Виктория. Отто пожал плечами. -У меня от него всё тело болит – Он смерил её внимательным взглядом. -Я как-то не заметил. Не отлынивай – -Какой ты всё-таки грубый – она запахнула жилет. -Но тебе это нравится – -Вовсе нет – -Не ври – Не успела она возразить, как снова оказалась на сеновале, прижатая его весом и лишённая возможности двигаться. Кое-как собранные волосы растрепались, а блузка задралась неприлично высоко, лицо полыхало, но уже не от стыда. -Не нравится, говоришь – -Прекрати – она громко смеялась, уворачивась от быстрых беспорядочных поцелуев – Отто, перестань. Руки холодные! – Неубедительные попытки освободиться вызывали новую волну возбуждения, кровь закипала, и хоть после прогулок по лесу все её мышцы ныли нещадно, Виктория была не против повторить. Но внезапно всё прекратилось. Отто замер, уставившись в сторону двери, во взгляде мелькнул стальной блеск. -Что за… - Он мгновенно вскочил, схватил ружьё и бросился к выходу. -Стой! – Крикнул он и скрылся в высокой траве. Викторию пронзило ледяным холодом. От испуга подкашивались колени, она неловко поднялась на ноги и выбежала из амбара. -Отто? Что случилось? - Ужас сковал движения, она до боли прикусила кончики пальцев. -Отто, где ты? Не оставляй меня одну- Куда деваться? Если что-то произойдёт, она даже не сумеет позвать на помощь. Позади послышался шорох и чьи-то шаги, Виктория резко развернулась и уже готова была закричать, и помчаться во весь опор, но, увидев Отто, выдохнула с облегчением. -Слава богу. Что произошло? – -Ты готова? – спросил он. -Да. Но что случилось? – Отто вошёл в амбар и взял вещь-мешок. -Идём – положив руку на талию, он слегка подтолкнул её и ещё раз внимательно осмотрелся. -Отто, ты меня пугаешь. Объясни, что случилось – -В траве кто-то был - Её вновь затрясло. -Животное? – -Не животное. Человек – Она прикрыла ладонью рот. -Человек? Но… Ты его видел? – -Нет, я не успел его разглядеть. Сукин сын слишком быстро смылся – -Хочешь сказать, он был там всё время? Наблюдал за нами? – Виктория вспомнила как, пробираясь через грязь, ощущала чьё-то незримое присутствие. По коже пробежали мурашки. -Он следил… - выдохнула она – какой ужас – -Так, успокойся, ладно. Мы не знаем наверняка. Сомневаюсь, что он бы высидел под дождём столько времени – -Но кто? Кто это мог быть? – -Может кто-то из племянников Сэйера. Не знаю. Выясним – -Какой позор – -Ну какой же позор? Я же сказал, ты была на высоте, пусть завидует - Виктория усмехнулась, плотнее укутавшись в огромный жилет. -Идём – он потянул её за собой, покровительственно приобняв за плечо – может повезёт и подстрелим какую-нибудь живность, а то что-то жрать захотелось – -Какой мужлан – покачала она головой. Страх вроде бы отступил. Но, когда они проходили мимо колючих зарослей терновника, она вновь ощутила на себе чей-то взгляд.