Oh, Monsta X

      Он задыхается, но продолжает упорно бежать. Мальчик чувствует под своими босыми ногами холодную землю, влажную траву, шишки, упавшие ветки. Запястья стёрты в кровь, а где-то вдалеке слышится протяжный волчий вой. Длинная рубашка покрыта грязью и пылью, изодрана и совсем не согревает. Луна лишь насмехается, наблюдая за его страданиями сквозь густые кроны деревьев. Чуткий слух улавливает тяжелые шаги огромных лап, а в следующий миг мимо проносится огромный белый волк, чьи голубые глаза пугающе сверкают в темноте. Мальчик старается бежать ещё быстрее, но так не вовремя спотыкается об толстые корни старой сосны. Он падает навзничь, устало дыша. Чангюн видит перед собой мощные лапы кровожадного зверя, а потом слышит утробный рык прямо над собой. Глаза снова застилает мутная поволока слёз и он тихо шмыгает носом, пока вокруг него собирается небольшая стая волков.       — А ну отошли все! — холодный ветер разносит чей-то звонкий голосок.       Звери послушно расходятся, а Чангюн, преодолев усталость, садится на колени и пугливо поднимает голову. Перед ним стоит невысокая девочка, едва ли старше него. На её худых плечах висит чёрная мантия, капюшон которой небрежно откинут. Её тёмные волосы, кажется, блестят в зыбком свете луны, а голубые глаза придирчиво его осматривают. Рядом с ней грациозно вертится белый волк, он ластится и радостно виляет хвостом. Чангюн дрожит из-за холода и страха, но не смеет и слова сказать, лишь рассматривает очаровательную незнакомку, которая недовольно морщит маленький носик, когда волк касается шершавым языком её ладони.       — Что ты здесь забыл, жалкий человек? — она подходит ближе и присаживается рядом. Чангюн только понуро опускает голову, не имея понятия, как коротко ответить на этот вопрос. Девочка недовольно вздыхает. — Протяни мне руки. — говорит она и мальчик слушается, показывая незнакомке крепко связанные запястья. Девчонка касается пухлыми пальцами толстой верёвки, и та искрится, сияет, а после яркой пылью оседает на землю. Чангюн испугано замирает, резко вскидывает голову и удивлённо рассматривает незнакомку. — Как ты, простолюдин, смеешь так на меня смотреть? — злостно шипит она. — Я — Долора Тэмпус — чистокровная волшебница, способная одним взмахом руки превратить тебя в жабу, а ты имеешь смелость на меня пялиться! — сердится девочка, а Чангюн только тихо хмыкает.        Он так запутался и сейчас хочет только есть и спать, а не слушать чужую ругань. Долора подзывает к себе волков, что-то им говорит, но мальчику не до этого. Он устал…       — Надеюсь, в следующий раз ты будешь благоразумнее. — говорит Тэмпус, кивая головой на чёрного, как сама ночь волка, что притаился около старой коряги.       Девочка усмехается, когда потерянный взгляд мальчика скользит по тёмной шерсти животного. Белый волк, что стоял рядом с Долорой, немного наклоняется и она грациозно перекидывает худую ногу через зверя, усаживаясь на его спине. Чангюн испугано выдыхает, когда чёрный волк, проходя мимо, задевает его плечо тяжелым хвостом. Мальчик гулко сглатывает, но, превозмогая усталость и страх, повторяет за девочкой. Животное под ним тяжело вздыхает и тихо рычит, из-за чего вибрирует всё его тело. Чангюн может почувствовать руками горячую тушу и густую, грязную шерсть.       — Держись крепче, человечишка. — её губы изгибаются в ядовитой усмешке, а затем волки срываются со своих мест, скрываясь в тени могучих деревьев.

***

      Старая хижина, стены которой обветшали, а крыша покрыта слоем мха. Рядом стоит хрупкий на вид сарай, доски которого давно всохли и скрипят от каждого порыва ветра. Слева от хижины стоит деревянная телега без одного колеса. Это место, куда его привела Долора. Холодный ветер завывает, а волки резко останавливаются веред низким забором. Чангюну не привыкать к плохим условиям жизни, но поражает то, как волшебница может тут жить. Девчонка слезает со своего волка, а Им повторяет за ней, едва не спотыкаясь на ровном месте, на что Тэмпус лишь закатывает раздражённо глаза. Долора быстро перелезла через забор, призывно поглядывая на Чангюна, который с готовностью повторил за ней.       Девочка широко шагает к ветхой двери, а Им тихо семенит за ней. Долора тянет массивную ручку на себя и детей обдаёт теплом богатой комнаты, к которой ведёт узкий коридор. Тэмпус идёт дальше, скрываясь в слабом свете свечей.       — Добро пожаловать, человек! — говорит она, усаживаясь в огромное кресло.       Чангюн чувствует себя здесь лишним. Дом оказался роскошным. Стены были увешаны пёстрыми картинами, которые обрамляли золотые рамы. Деревянный пол устлан мягким ковром с незамысловатым витиеватым узором. Ближе к коридору расположился огромный камин, в котором тихо трещат дрова, напротив стоит небольшой круглый столик, а вокруг него три массивных кресла. Противоположную стену подпирает широкий комод, заставленный множеством фотографий, и высокий шкаф, подле которого ко второму этажу тянется узкая лестница, а под ней спряталась скромная дверь.       — Долора! — доносится грозный оклик. — Нравится тебе всякую дрянь в дом тащить. — шагая по ступеням, причитает женщина.       — Биату, это человек. — отвечает девчонка, кивая в сторону Чангюна, который испуганно застыл посреди комнаты. — Не могла же я позволить нашим зверюшкам питаться этим. — говорит она, осматривая мальчика.       — И то верно. — соглашается женщина. Она безумно привлекательна и чем-то напоминает Иму его собственную мать: вся такая статная и гордая, не взирая на немалый возраст. Глаза её хитро прищурены и странные искорки веселья радостно скачут в радужке. Чангюн чувствует непонятное тепло в груди, от этого начинают слипаться глаза. — Ладно… — вздыхает она немного измучено. — Найду тебе работу. — её тонкие губы изгибаются в подобии ухмылки.

***

      В голубых глазах безумно сияет решимость и, если честно, Чангюну немного страшно. Долора выпивает какую-то странную жидкость и морщится. Им уже хотел было облегчённо вздохнуть, но тут же услышал хруст костей и странное чавканье. Девчонку согнуло пополам, а из её груди вырвался отчаянный вопль, заставляющий мальчика испуганно задрожать. Биату же лишь с неким оттенком издёвки смотрит на страдания Долоры. Женщина тихо хмыкнула и метнула взгляд на противную жижу в котле.       — Ты переборщила с лавандой. — заключает она, недовольно качая головой. — Зелье должно было получиться сиреневым, с лёгкой тёмной поволокой, а у тебя оно бордовое. — продолжает Биату, пока Долора, тихо хныкая, оседает на мягком ковре. Чангюну её жаль, но он не осмеливается прервать женщину. — В следующий раз, будь добра, приложи больше усилий. — она обходит девочку и берёт со стола прозрачный пузырёк, заполненный прозрачно-голубым зельем. — Выпей. — Биату протягивает девочке лекарство, и та с жадность делает несколько глотков.       Такое происходит не в первый раз и, думается мальчику, далеко не в последний. Чангюн живёт в этом доме, спрятанном в тёмном лесу, уже два месяца с лишним. Он выполнял простую работу по дому, успевая при этом усердно обучаться зелье варенью у могущественной волшебницы. Очень часто методы Биату были через чур жестоки и когда-то он даже осмелился спросить её об этом.       — Вы, дети, должны учиться на своих ошибках и чем хуже будет полученный вами опыт, тем меньше вы захотите повторить его. — немного беспечно ответила она тогда.       Как ни странно, но Чангюн с ней согласен. Только вот бледное и усталое лицо Долоры заставляет немного задуматься. Девочка явно расстроена и мальчик готов подарить ей поддержку, в которой она так остро нуждается. В конце концов, ему не жалко. Он садится рядом и ободряюще улыбается, похлопывая её по спине. Долора обижено дует губы, но это не вызывает ничего кроме понимающей усмешки: она ненавидит допускать ошибки. Тэмпус тяжело вздыхает, склоняя голову к плечу.       Чангюн рад, что именно Долора нашла его в том холодном лесу.

***

      — Это сфера воспоминаний. — говорит Биату, поставив на стол странный округлый предмет, чем-то напоминающий снежный шар. — Благодаря ей вы можете поделиться своими тайнами, ничего не говоря. — замечая нервозность Чангюна, женщина спешно добавила: — Магия для этого не нужна, всего лишь надо попросить разрешение у её владельца. Этого будет достаточно для того, чтобы показать самое ценное ваше воспоминание. — Биату закатывает глаза, видя надутые щёки Долоры.       Прошло уже около десяти лет… Чангюн возмужал, стал привлекательным юношей, но всё ещё не растерял детской наивности, чем частенько злил Долору. Она, к слову, уже не напоминала заносчивую и высокомерную девчонку, но до сих пор продолжала подшучивать над Чангюном по поводу его происхождения. Им уже даже не обращает на это внимание, продолжая выполнять свою работу. Естественно, с возрастом изменились их отношения. Долора теперь не воспринимается им как старшая сестра. Возможно, совсем чуть-чуть, но она Чангюну нравится. И это задание, если честно, его немного смущает. Он действительно должен это делать? Парень не готов к такому, тем более, он же не увидит, что сфера показала Долоре, но он решается, поднимая уверенный взгляд к Биату.       — Можно? — спрашивает Чангюн.       — Положи руку на сферу со своей стороны. — женщина кивает головой и поджимает губы, подходя ближе к Долоре. Вот хитрюга! Ну что за женщина! Чангюн дует губы, кажется, Биату обманула их.       Парень послушно выполняет указания и закрывает глаза, чувствуя ласковое тепло, что окутало его ладонь. Он видит что-то слишком яркое, размытое и громкое, но не может сказать, что именно. Наверное, это и есть его самое ценное воспоминание. В следующий миг всё обретает поразительную чёткость, и парень оказывается на поляне, залитой горячим солнцем, так спокойно. Рядом с ним сидит женщина, её тёмные волосы широкой косой тянутся к груди, она смотрит на него с неприкрытой нежностью, её глаза, цвета молодой сочной листвы, хитро прищурены. Она говорит что-то, но Чангюн не слышит её голоса, видит лишь движение тонких губ. Всё обрывается слишком резко, и парень снова оказывается в привычной темноте.       — Мама… — срывается тихое с обветренных губ и Чангюн быстро одёргивает руку, распахивая глаза. Биату с сожалением осматривает его, а потом обходит стол и становится рядом, положив ладонь на его покатое плечо. Чангюн ей благодарен за эту тихую поддержку.       — Теперь ты. — женщина кивает Долоре, которая лишь сверлила взглядом стол, будто зная, что покажет сейчас сфера.       Девушка боязливо прикладывает ладонь, закрывая глаза. Щёки её розовеют. И Чангюн видит… себя. Изображение не чёткое, размытое, словно отражение на пыльном зеркале. Он видит блестящую в закатных лучах реку, шатающийся камыш и себя, обнаженного по пояс. Он стоит в воде по колено, прозрачные капли сияют на его смуглой коже, переливаются, его улыбка обнажает белые зубы. Чангюн переводит взгляд на Долору, а та краснеет ещё больше. Биату насмешливо фыркает ему на ухо. Девушка резко одёргивает руку и подрывается с места. Её голубые глаза мечутся из угла в угол, она испуганно прикусывает нижнюю губу, а после резко срывается на бег, прячась в темноте дома. Чангюн пораженно смотрит ей вслед, пока Биату не толкает его в плечо.       — Беги за ней. — говорит она и Чангюн, словно завороженный поднимается с места и следует за Долорой. — Что за молодёжь… — недовольно вздыхает женщина, беря в руки сферу воспоминаний. — Ничего без помощи сделать не могут. — её губы изгибаются в слабой улыбке.

***

      Долора находится в лесу, сидящей на ветке невысокого дерева. У её ног вьются волки, поддерживающе порыкивая. Девушка, кажется, совсем их не замечает, погруженная в свои мысли.       — К чёрту! — выкрикивает она, расстроенно поджимая губы.       Чангюн неуверенно выходит из своего «убежища», привлекая внимание девушки. Она снова краснеет, и парень видит, как напрягаются её плечи.       — Знаешь, что! — кричит она, спрыгивая с насиженного места и подходя ближе. — Да, ты мне нравишься, жалкий человек! Но не смей зарываться! И вообще… это временно! Кто виноват, что ты единственный парень в этой глуши?! — продолжает она, задирая голову, а Чангюн только улыбается счастливо. Чёрт, как же он её любит… такую нервную; такую шебутную, но в нужные моменты спокойную; такую милую, с алеющими щеками. От этого прорывает на смех, и парень не смеет себе в этом отказать. — А ты теперь ещё и смеёшься! Да как я вообще могла обратить на тебя внимание! Всё. Забудь всё, что я тебе сказала. Ты идиот и я тебя ненавижу. — её запал весь разом испаряется, но она не отходит, так и продолжая стоять рядом, почти в притык.       — Знаешь что! — копирует он её. — Может ты мне тоже нравишься, недоволшебница! — щёки девушки заливает яркий румянец. — Хотя нет. После того, что ты мне тут устроила, я тебя тоже ненавижу. — если бы не нежная улыбка на лице, это можно было бы воспринимать за правду.       — Идиот… — тихо выдыхает она, обвивая тонкими руками его талию.       Чангюн на это только радостно фыркает, обнимая в ответ. Наверное, сейчас он действительно счастлив и в следующий раз сфера воспоминаний может показать именно этот момент.