Нелюбимый

Прошлепав мокрыми ногами по холодному паркету, Грелль Сатклифф поднялся в спальню из ванной комнаты. Аромат розового масла и гранатов плотной стеной следовал за ним по пятам; жнец, насвистывая незатейливую мелодию "Is you is or is you ain`t my baby", скинул купальный халат и уселся голышом на премиленький пуф перед своим туалетным столиком, уставленным целыми косметическими наборами - подарок Сиэля Фантомхайва на свадьбу. Мокрыми волосы Грелля казались цвета кипучей киновари, и теперь облепляли его спину и шею волной, отдельными прядями походя на струи венозной крови. Кошачьи желтые глаза в темноте и без макияжа смотрелись не менее эффектно, однако без ежедневно наносимого грима на лицо Сатклифф уже не мог, бесконечно потакая своей сущности актрисы. Шинигами влюбленным взлядом уставился на собственное отражение: какой он все-таки милашка, почему же тогда Себастьян остается таким холодным и бесчувственным?.. Ну, не беда, он, должно быть, еще не привык к тому, что они женаты, ведь это значит, что Грелль имеет полное право на его сердце и тело. Муж обязательно все поймет со временем и полюбит Сатклиффа, иначе и быть не может. А коса смерти... Ерунда, стоит только попросить Уилли, как тот тут же выпишет ему лицензию на приобретение другой косы, на этот раз хотя бы санкционированной. Разве стоит какая-то бензопила сногсшибательного красавчика-дворецкого? Грелль мечтательно вздохнул: мысль о том, что Себастьян теперь его законный муж, а в скором будущем обязательно станет его любовником, согревала душу красноволосому жнецу. В лунном свете, пробивавшемся сквозь полупрозрачный шифон занавесок, колечко из белого золота на безымянном пальце Грелля переливалось особенно ярко, но смотрелось очень непривычно. Обязательства, ответственность - внутренне шинигами был ко всему этому готов, но на практике состоять в браке было... странно. Такой же экзотикой для жнеца оказались его новые обязанности по дому: уборка и готовка значительно портили безупречный маникюр Сатклиффа и отнимали много времени, но вместе с косой Грелль утратил и работу и теперь редко отлучался из нового дома, предпринимая лишь короткие вылазки в Лондон за продуктами и косметикой. Сатклифф никогда еще не был замужем, поэтому лишь интуитивно мог понять, как следует себя вести примерному супругу. Для этого нужно было поумерить свою сексуальную энергию, крайне раздражающую любимого новоприобретенного мужа. Волосы чуть подсохли, ложась на плечи гладкими струящимися локонами. Жнец и сам не понял, в какой момент перекочевал из-за столика на кровать и, растянувшись на шелковых простынях, не одеваясь, протянул изящную правую руку с кольцом к прикроватной тумбочке и выудил оттуда кислотно-алый ридикюль, в котором обнаружились пачка тонких женских сигарет с ментолом и зажигалка. Грелль закурил, лениво затягиваясь и выдыхая ароматные колечки дыма. Аловолосый изредка позволял себе бутылочку дорогого красного вина и сигаретку-другую, когда совсем плохо становилось. А курить его научил его первый любовник. Сатклифф и сам не помнил, когда именно это случилось. Он всегда жил один, ни о ком не думая, ни о чем не сожалея. Одиночество накрывало его тяжелым одеялом, особенно по вечерам, и Сатклифф уже не сопротивлялся ему. Так было почти всю его жизнь. Проще всего было закрыть глаза. Создав репутацию легкомысленного "взрослого ребенка", никогда не приходилось объяснять свое состояние. Грелль сел на кровати и подтянул колени, положив на них подбородок, его одиночество примостилось рядышком. Ночь вступала в самый свой расцвет. Даже влюбившись, выйдя замуж за Микаэлиса, жнец не нашел своего спасения, но тем не менее лелеял надежду обрести счастье. И - сердце Себастьяна.