***
— Ты не мог обойтись без этой фразы, да? — грустно усмехается Ча, спиной прислонившись к локерам позади себя, сидя на скамье в раздевалке. Не решаюсь пройти дальше, словно так нарушу невидимую границу — стену, возведенную капитаном, чтобы не видели его в таком состоянии: слабого и изнуренного, со следами от слез на щеках и красными глазами. Когда Хакен сказал, что задержится, все молча кивнули, понимая причины — есть множество ситуаций, когда все ясно и без слов. Однако чувства не дают мне просто оставить Ча одного. Каким бы сильным и стойким не был — всем иногда необходимо показывать свои слабости, потому что тяжело везти каждый печальный момент в жизни команды на плечах одного человека. — Я правда благодарен, — как можно спокойнее отвечаю. — Мне тебя подождать снаружи? — в ответ тишина. Хакен лишь слегка откидывает голову назад и закрывает глаза, вынуждая тяжело вздохнуть — не понимаю, как реагировать на молчание с его стороны. — Знаешь, это трудный выбор. Долго пытался понять, что правильно, что — нет… — не решаюсь перебивать. — Если я доверюсь тебе, пожалею ли потом? — во рту внезапно пересыхает. — Мозг говорит, что обязательно. Сердце… Кого мне слушать? Я ведь и без того разбит этой игрой… Терпению приходит конец, когда старший теряет самообладание, все-таки выпуская слезы, которые сразу стараюсь стереть пальцами, склоняясь над ним. Ча совершенно не хочет смотреть в глаза, держа их закрытыми, а я решаю — раз не может определиться, то я помогу. Сцеловываю слезинки с век, легко касаясь пальцами щек и начиная зачесывать сырые черные волосы назад. Хакен сжимает широкую футболку на мне в кулаках, лишь распаляясь плачем. — Почему, когда утешают, еще сильнее реветь хочется? — смеется нервно, опуская голову, но руки не разжимая. — Тебе больше нет смысла держать все в себе, — глажу чужие ладони, пока те не расслабляются, оказываясь просто в моих. — Ты можешь разделить переживания, рассказать обо всем, что волнует, выплакаться и получить поддержку, — присаживаюсь на колени в его ногах. — Это не слабость, мой любимый капитан, — целую пальцы, ловя на себе удивленный взгляд. — Каждый из Хансон знает мощь нашего первого номера, и никогда в ней не усомнится. — Раз у тебя так много ответов… — впервые Ча идет на контакт, проводя ладонью правой руки по щеке. — Ответь на главный. — Сердце, слушай его, — освободившуюся руку кладу ему на грудь. — Ты сейчас говоришь то, что выгодно тебе, — смеется, но сокращает расстояние, произнося в самые губы: — Я очень боялся, что это твои чувства — шутка. Но ты мне нравишься давно, — теперь хочется так многое спросить: когда же у Хакена зародилось это чувство? Почему «шутка»? Зачем так долго хранил все в тайне и не ответил взаимностью сразу?.. Но не смею прерывать нежный контакт наших губ. Руки скорее хотят ощутить тепло любимого, пробираясь под мокрую футболку, надавливая на поясницу, чтобы Ча переместился ко мне на колени. Хакен словно сам не свой: стягивает с меня верх формы, зарывается руками в волосы, слегка сжимая на затылке, и льнет всем телом. Столько лет прошло, что привык отваживать себя от желаний плотских, как бы ни хотелось быть с любимым человеком единым целым — даже сейчас все несколько неправильно. Так не должно быть. Хочется, конечно, разум послать далеко и надолго, да только я слишком ценю те чувства, которые так долго и бережно холил и лелеял, думая, что они вообще окажутся не озвученными. — Хакен, перестань, — медленно отстраняю от себя товарища, давя на надплечье. — Ты же не думаешь, что отдавшись мне, станет лучше? Тебе горько, а потому… — Балда, — вздыхает рвано, аккуратно убирая мои руки и оплетая своими мне шею, — конечно, хочу забыться. Но не стану поступать подобным образом, не будучи уверенным в человеке рядом, — обхватывает руками и ногами, вжимаясь щекой мне в макушку. — Как ты вообще мог подумать?.. Мне ощутимо его возбуждение, и это настолько странно, ведь у меня не было опыта с мужчинами — для меня существовал лишь Хакен, и то — на расстоянии. Ча определенно устал, игра нас обоих хорошо помотала, и сейчас единственное мудрое решение: — В душ… — произносим оба, улыбаясь, только вот капитан словно не хочет, чтобы я до него дополз: ведет ладонью по груди, спускаясь все ниже, очерчивая кубики пресса и накрывая возбужденный фаллос через ткань. Взгляд довольно мутный и усталый, но движения ловкие — поднимается неожиданно и протягивает руку. Опрометчиво думал, что донесу Хакена на руках, тем более что душ совмещен с раздевалкой, а все уже давно разошлись. Однако ноги затекли в неудобном положении, что в итоге сам наваливаюсь на старшего, цепляясь за плечи и вызывая у того ухмылку, которую стираю поцелуем. Вместе доходим до пустых душевых, закрывая дверцу и включая освежающую теплую воду, смывающую соленые пот и слезы. Липко и тяжело стягиваем остатки одежды, скорее возвращая телесные контакт. Удивительно неловко. Разумеется, нет ничего такого, когда моешься вместе с товарищами по команде, вот только подобной реакции при других не было, и в голове сейчас непонимание, как же все на самом деле происходит, ведь «уроки» из манги и порно — бесполезны. Я теряюсь, стараясь раствориться в удовольствии ощущать прикосновения чужих пальцев к коже, в поцелуе глубоком, влажном. Так приятно держать в своих руках любимого человека, изучать его тело. Только что дальше?.. Ча прижимается вплотную, обвивая крепко шею и шепча в самое ухо, чтобы шум воды не перебивал: — Ты мне правда очень нравишься. Настолько, что хочется отдать всего себя, — грустно усмехается, а я сильнее сжимаю в руках стройный стан, привыкая к ощущению подобной близости, неизвестной мне ранее, и целую в шею настойчиво, оставляя след. — Я ничего не смыслю в отношениях между мужчинами, — заливаюсь краской и смеюсь из-за неловкости — спасительная реакция, в ответ на которую Ча направляет меня спиной к уже согревшемуся кафелю и целует — видимо, это лучший ответ. Руки продолжают вычерчивать чужую фигуру, запоминая, впитывая кожей ощущение единения. Хакен прижимается сильнее, словно я для него сейчас опора, думаю, так и есть, и главное — не только физическая. Стоит совсем вплотную и потирается частыми движениями фаллосом о фаллос, в итоге касаясь обоих рукой, из-за чего дергаюсь, отстраняясь от капитана. В глазах напротив столько уверенности и нежности одновременно, что сравнимо лишь с космосом или океаном. — Доверься мне сейчас, и позже отдам тебе всего себя целиком и полностью, — и я вверяю сейчас себя полностью в плен пальцев, что ласкают эрегированный член одновременно и шустро, и ласково; губ, оставляющих то легкие поцелуи, то бордовые отметины. Я впервые касаюсь другого человека столь интимно, но при этом не пошло, словно мы сохраняем ту сокровенную дружбу, что выстраивали несколько лет. Просто теперь ее границы шире. — Я люблю тебя, — кажется, шум воды должен был подхватить и унести мои слова, однако слышу ответ, ощущая укус на шее, после того, как мне руку заполняет чужая сперма. — Мы хоть и не победили в чемпионате, но тебя, мой милый и нелепый дурачок, уже можно считать за подарок, — и спускается с поцелуями на колени, проводя кончиком языка от самого основания члена до головки, вбирая твердую плоть. Ноги подкашиваются просто от картины происходящего, однако, подпитываются реальными ощущениями, а не обычной фантазией. Расслабляюсь и отдаюсь своему подарку — тоже очень даже милому и нелепому, судя по движениям. Мне приятно, что и у Хакена мало опыта, потому что многое будем познавать вместе.Несмотря на поражение в игре, мы все равно приобрели для себя кое-что очень важное