1,5 месяца спустя.
— Погнали в столовую? — вопросительно изогнула бровь Каплан, поправляя блондинистые волосы и зачёсывая выбившиеся пряди за ухо. — Да, пойдём. — Лиза подняла свой уставший взгляд на собеседницу, с которой за это время успела очень сильно сблизиться, и встала из-за парты. Даша действительно была хорошей и верной подругой, которой можно было доверять на все сто процентов. Она любила рассказывать о себе и о своей маме, которой, к слову, очень гордилась за «её непобедимую силу духа и стальной характер». Неред стараясь уловить каждую нотку таких разговоров с девушкой, ведь никогда не знала, что такое материнская забота и банальное родителькое внимание. Также с блондинкой можно было говорить на абсолютно любые темы и не сомневаться, что та поддержит и поймёт, а поддержка нужна была Лиза как никогда. — Чего такая кислая? — улыбнулась Дарья, выводя подругу из транса и хватая ту за запястье. — Не выспалась. — солгала Неред. Но отчасти это и было правдой. Проведя анализ своей жизнедеятельности, Лиза вдруг поняла, что действительно несчастна. Вроде бы учёба давалась ей нетрудно, за исключением некоторых предметов; была близкая подруга, которой уже точно можно довериться; Кашин под боком, готовый лишь по первому зову бежать на помощь, но чего-то ей не хватало. «Гордость семьи» — часто выдавал Даня, когда русая повествовала о своих успехах в настоящем и в прошлом, о разных победах и достижениях. Как же? Гордость семьи, но без семьи. От этой мысли сердце в груди защемило, и тоска опустилась на душу камнем, не давая даже вздохнуть. Словно привидение, Лиза прошла по пустому коридору дальше, волоча стройные ноги, и резко остановилась возле туалета. Каплан с сочувствием посмотрела на русую и невольно поджала розовые губы, покрытые блеском. — Я тебя догоню, мне нужно отлучиться ненадолго, — Неред заправила прядь пшеничных волос за ухо, что так и горело, а её лицо, казалось, стало ещё бледнее. Девушка поникла, но блондинка одобрительно похлопала ту по плечу, подмигивая одним глазом, а после скрылась за углом коридора. Лиза, настроившись побыть в одиночестве, делает пару шагов к двери, но её тут же кто-то окликает. — Алина! Неред среагировала на это имя (наконец-то привыкла) и обернулась назад, увидев перед собой запыхавшуюся одноклассницу. Её голубые волосы развивались в воздухе, путались и лезли в лицо, не давая хозяйке сконцентрироваться на своих проблемах, а то и дело поправлять синие пряди. Уши и щёки её горели румянцем, но круглое личико оставалось бледным, выражая крайнюю тревожность. — Трофимову не видела? Лиза оглядела пустой коридор вокруг, улавливая запах еды из столовой, что подавали на обед и, нахмурившись, уставилась на одноклассницу. Перебирая в памяти события прошедших двух уроков, Неред вдруг поняла, что ни на одном из них не встречала Алину. — Нет, а что такое? Лучи солнца пробрались сквозь тучи и уже были готовы подарить Петербургу радость, что было довольно редко для северной столицы. Полоска света отразилась от окна и осветила помещение. — Два урока уже прошло, не могу до неё дозвониться. — С крайней тревожностью и дрожью в голосе подала Дейдример, заправляя прядь лазурных волос за ушко с неудачно растянутым тоннелем, и обошла Лизу стороной, направляясь в туалет. Русая тут же направилась за ней, игнорируя желание побыть в одиночестве, и решает помочь девушке. Дверь с характерным скрипом открывается, и Лиза вглядывается своё отражение в зеркале, висящем на плиточной стене. Синеволосая проигнорировала эту деталь и даже не взглянула на себя, понимая, что выглядит сейчас не очень: спутанные волосы, бледное лицо, но красные щёки и уши, кривая улыбка, являющаяся, скорее всего, просто защитной реакцией на страх и тревогу. Пройдя чуть дальше, Турбина дёргает за ручку одной туалетной кабинки, не обнаруживая там никого, а после повторяет это и с следующей, но ситуация не изменяется. Тогда она подходит к самой дальней кабинке, что была значительно больше остальных в помещении (кабинка для инвалидок_ов) и даже отличалась от них наличием окна. Девушка открывает дверку и застывает в ужасе. Неред хмурит брови, пытаясь разглядеть то, что так сильно напугало подругу и даже заставило ту неподвижно стоять. Она пробирается вперёд и слегка отталкивает Свету, приглядываясь к представшей перед изумрудными глазами картине: Трофимова лежит на полу, стараясь не потерять сознание и как-то ориентироваться в пространстве, её левая нога то и дело дёргается, дыхание учащённое, щёки горели румянцем, но круглое лицо было неестественно бледным. До жути. — Чёрт! Первой реагирует Неред, подрываясь к Манилоун и хватая ту за лицо. — Ты чего, Алин? Что случилось? Красноволосая что-то мямлит, каждую секунду закатывает глаза и опрокидывает голову. В её глазах застыли слёзы, а опухший нос покраснел. — Солнышко, что? — Турбина садится на колени рядом с лучшей подругой и гладит девушку по щеке. Сердце стучит, как бешеное, — Так выглядит передозировка препаратом, да? — выкрикивает она с яростью, выпуская все эмоции наружу. Что-то рвётся в груди, тревога растёт, на плечи ложится какой-то груз. — Чего? — у русой округляются глаза, из-под верхней губы выглядывает ровный ряд зубов, обрамлённый в железные брекеты. — Передозировка? В груди разрастается разочарование. Лиза больше и слышать не хотела о наркотических веществах и даже подумать не могла, что кто-то в её окружении (помимо работников картеля Кашина и самого парня, естественно) может быть с этим связан. Света в тот момент стыдливо опускает глаза в пол и старается не проронить слезу, но всё же одинокая капля скатывается по пухлой щеке, а эмоции бьют через край. И бьют, знаете, по лицу. Со всей силы. — Мне нужна помощь, Алин, — обращается синеволосая к Неред, стирая солёную дорожку с личика и делая глубокий вздох. — Я могу на тебя рассчитывать? — Конечно, — выпаливает Лиза. — Без сомнений. Тонкие пальцы Манилоун переплетаются с пальчиками Дейдример, образуя крепкий замок из бледных рук, и Света снова вздыхает, оценивая состояние подруги. — Я никогда с таким не сталкивалась и без понятия, что делать, — с дрожью в голосе пролепетала она и закусила губу, — Алина зависима от каких-то препаратов и, как видишь, это уже выходит за рамки. Ты не знаешь, что делать в таких ситуациях? — Передозировка, говоришь? Есть у меня один знакомый. — Сразу же представляя в голове образ Кашина и чувствуя лишь от одних воспоминаний о нём непонятное тепло в груди, зажмуривает глаза, — Он может нам помочь. — Пожалуйста, помощь нужна срочно, — тараторит Светлана, уже не сдерживая поток слёз, что катились по девичьему лицу без остановки, — вдруг это смертельно, она же даже стоять не в состоянии. — Нам придётся сбежать с уроков, слышишь? Прямо сейчас. — Да.***
Лиза ловко накидывает на себя песочное пальто и помогает одноклассницам справиться с похожей задачей, если это вообще можно назвать задачей. Она ловко перебирает пальцами шнурки и поднимает с пола рюкзаки — свой и Алинин — и немедленно идёт к выходу из помещения. За ней медленно плетётся синеволосая, буквально тащит Алину, перекинув её руку себе за плечи, ведь та не в состоянии стоять, не то, что идти. — Стой. Ты же понимаешь, что мы не сможем пройти через охранника? — почти шепчет Света, стараясь привлечь к себе как можно меньше внимания и посторонних неловких взглядов. — А вдруг нас поймают, её потащат к медсестре? Тогда все поймут, в чём дело, будут огромные проблемы, слышишь? Синеволосая проговаривает всё это на одном дыхании, пока голос её дрожит, и ноги не слушаются: подкашиваются, немеют от ужаса. — Спокойно, — лишь строго отчеканила Лиза, оглядывая пустой коридор и замечая отсутствие охранника и учеников, что в тот момент разбежались по классам, каждый на свои уроки. Русая в который раз поправляет прядь волос, зачёсывая ту за ушко, прищуривается и резко отбегает назад, вызывая у Дейдример неординарные чувства. Света хмурится, глубоко дышит, то и дело поглядывая на Алину, жмурится и неуверенно переминается с ноги на ногу, выводя подругу из полусонного состояния. — Сейчас выйдем через окно. С этими словами Лиза отходит от двери в раздевалку и удаляется в её глубь, что делает и Света с Трофимовой. Короткое сообщение от Неред приходит на смартфон обеспокоенной подруги, прямо сейчас сидящей в кабинете литературы.алинка солнышко, 10:35 прости, пожалуйста, что не пришла в столовую. сейчас мне срочно нужно домой, потом всё объясню.
Блондинка хмурится, но с пониманием относится к положению подруги и незамедлительно отправляет ответ, не желая заставлять Лизу волноваться. дашуля, 10:35 конечно, всё в порядке, это ерунда удачи. будь аккуратна, что бы ни случилось Воздух на улице был достаточно тёплым, чтобы дышать полной грудью и не бояться резких перепадов температур и кашля. Клубы пара всё равно вырывались изо рта, нагоняя на Неред тоску, ведь солнце, на самом деле, не греет. Она опустила глаза и взяла в руку смартфон, поправляя лямки одного из рюкзаков на левом плече. Ловкими пальцами набирает знакомый номер, что высветился в журнале вызовов самым первым, и ждёт, пока томительные гудки сменятся приятным слуху голосом. — Привет, Дань, ты дома? На том конце послышались шуршания бумаг и стук пальцев по клавиатуре, и Лиза невольно почувствовала себя виноватой, что отвлекла парня от работы, хоть и пыталась отогнать от себя это чувство. — Да, солнышко, — это прозвище уже прижилось к Лизе, да и сам Кашин был рад называть её так, чувствуя тепло и необъяснимое чувство радости в груди, — а что такое? Света поджала губы. К остановке, что располагалась совсем недалеко от учебного заведения, приближался троллейбус. Лужа искрилась в лучах солнца. Девушки ускорили шаг. — У нас тут есть одна проблемка, — вновь заговорила Лиза и прижала к губам большой палец, медленно выдыхая, — я могу сейчас приехать со своими одноклассницами? — К нам домой? — с удивлением выдал Даня, отвлекаясь от монитора компьютера и нахмуривая еле заметные брови. — Да, нужна твоя помощь.***
Трофимова буквально валилась с ног, закатывая карие глаза, что к тому моменту приобрели красный оттенок. Шмыгнув носом, та повалилась на плечо Турбиной и попыталась вздохнуть, однако сделать это было достаточно проблематично. Троллейбус остановился на одной из остановок, и в салон ввалились люди. В транспорте стало ещё теснее. Елизавету прижали к стеклянной двери, она убрала в карман телефон, где был указан её сегодняшний маршрут до дома, так как, по приезду в Питер, она ни разу не пользовалась общественным транспортом. Света вытерла с щёк слёзы, пока мокрые дорожки неприятно стягивали кожу на бледном, словно смерть, лице. Пальцами правой руки она то и дело теребила выбившиеся прядки волос, а левой придерживала лучшую подругу. Наконец спустя пятнадцать минут Лиза окликнула одноклассницу, махнула рукой, указывая на выход, и поплелась прочь из троллейбуса. Света, хватая Алину за локти, потащила ту на свежий воздух, благодаря всё, что есть на свете, что девушки наконец-то приехали. Неподалёку виднелись многоэтажные дома, и русая смело пошла в ту сторону, увлекая за собой всех остальных участниц сегодняшнего похождения. Ноги у синеволосой подкашивались, становилось всё труднее дышать, пока рядом еле ковыляла Трофимова. Она молчала всю дорогу, стараясь не отключиться прямо в троллейбусе и ловя на себе осуждающие взгляды незнакомцев. Она валилась с ног, закатывала глаза, что постоянно слезились, и шмыгала носом, издавая единственный звук, оповещающий Дейдример о том, что Алина ещё в сознании. Железная дверь открылась с характерным писком, когда Лиза подставила к домофону ключ и пропустила девушек внутрь. В подъезде было очень тепло и уютно, мраморные стены и полы поблёскивали в свете ламп на потолке, а растения, находившиеся в каждом углу помещения, радовали глаз Турбиной. Даже играла лёгкая музыка, заставляющая расслабиться и на время забыть о проблемах, начиная разглядывать репродукции картин неизвестных художников на стенах. Они были обрамлены в массивные рамки, все в пыли, и казалось, что жители и вовсе не обращают внимание на такие мелочи. Что если вдруг какая-то из картин пропадёт, то никто и не заметит. Неред подозвала девушку к лифту, помогая ей справиться с Алиной, что уже не различала пространства вокруг себя, лишь изредка вздыхая и закатывая или закрывая красные глаза. — Спасибо ещё раз, не знаю, что бы я делала, — криво улыбнулась Светлана, заходя в лифт и прислоняясь к стене. Через десять секунд двери снова разъезжаются в разные стороны, прерывая повисшую тишину, и перед глазами синеволосой предстаёт двухметровый рыжий парень. Он выглядывает из-за массивной двери, ведущей в какую-то из многочисленных в этом доме квартир, и вопросительно смотрит на девушек. Щёки непроизвольно розовеют, и Дейдример лишь по инерции зачёсывает волосы на уши, что так у неё и горели. Наконец справившись с таким грузом, как Алина, девушки блаженно выдыхают и выжидательно смотрят на Даню. — Что происходит? — выдаёт он, полностью распахивая дверь квартиры и хмурит брови, пока Неред поджимает губы, опуская виноватый взгляд в пол, и решает разглядывать свои ботинки, ведь не знает, как объяснить данную ситуацию. — Простите, пожалуйста, Алина ни в чём не виновата, это я попросила её помочь, — Света смотрит на русую макушку с сочувствием, возможно чувствуя, что ту ждёт серьёзный разговор с этим самым рыжим парнем, и что Лиза, по сути, сбежала с занятий, и это могло также повлечь за собой неприятности. — Проходите. Лиза подрывается первой и кидается к Кашину в объятья, пока тот с улыбкой принимает их и пропускает остальных в квартиру. Их ждёт серьёзный разговор.***
Солнце скрылось за тучами, оставляя после себя лишь неприятное чувство досады и разочарования всех жителей Санкт-Петербурга. Ветер на улице усилился и выл за окнами, перебирая опавшие листья и унося те в неизвестном направлении. Бежевые стены с коричневой окантовкой приковывали взгляд Светланы, с восторгом оглядывающей квартиру, в которой ей посчастливилось побывать. — Здесь так красиво, — тихо произносит она, до сих пор не привыкшая к подобной роскоши и огромному пространству, делая маленький глоток горячего чая из Лизиной кружки с забавным принтом. — Чем вообще твой знакомый занимается? — Это мой водитель, — вживаясь в роль Кашиной Алины, неожиданно даже для себя выдаёт русая девчушка, отпивающая из стакана воду. — То есть, — хмурится Света, — ты тут живёшь? Правда? — Да, — эта мысль не давала ей покоя первый месяц, но сейчас Лиза с лёгкостью отвечает на вопросы о квартире, об отце, что по легенде занимался цветочным бизнесом, и, в целом, о своей выдуманной жизни. Ей нравилось фантазировать, представлять, как могли бы сложиться обстоятельства, будь она на самом деле Кашиной Алиной, что бы ждало её в жизни, как бы выглядели её родители. Ей нравилось придумывать события из прошлого, рассказывать о том, чем она любила заниматься в детстве, с кем общалась. Непринуждённый диалог прервал Даня, со скрипом пола появляющийся в дверном проёме и одаривая каждую из сидящих девушек озадаченным взглядом. — Что с ней? — подала Лиза с блеском в глазах. — Передозировка, — с равнодушием ответил Кашин, подходя к тумбочке и вытаскивая оттуда стакан, чтобы после наполнить его водой. Парень делает пару глотков, пока выжидающие взгляды девушек сталкиваются друг с другом, а после начинают прожигать в Дане дыру. От непонимания всей ситуации Свете хотелось лезть на потолок. — Всё в норме, — наконец подал он и вытер капли воды с сухих губ, — я её откачал от этого и уложил спать в твоей комнате, — обратился он к Неред и опёрся о столешницу руками, игнорируя спадающую на лицо чёлку. — Надолго? — Ей нужно время, чтобы придти в себя. Отходить будет, скорее всего, неделю, не меньше. Там почти смертельная доза была, — в силу своего опыта в работе с запрещёнными веществами проговаривает Кашин и переводит уставший взгляд в окно. Турбина тут же зарылась пальцами в синих волосах и опустила голову вниз. Касаясь разгорячённым лбом холодной поверхности стеклянного стола, та глубоко выдохнула и издала тихий стон негодования.***
Время близилось к вечеру. Часы на стене тикали и оповещали всех в квартире о том, что скоро наступит девять часов. Света отодвинулась от стола. — Спасибо большое, но, — помедлила она, опуская взгляд под стол и избавляясь от остатков ужина и крошек, что непроизвольно попали ей на одежду, — как тут Алина будет? Вам, наверное, неудобно очень с ней возиться. — Всё в порядке, — Даня улыбается, отправляя в рот ложку салата, и поправляет надоедливую чёлку, — можешь остаться у нас на ночь, пока она не проснётся. Завтра утром вместе пойдёте. Синеволосая встаёт из-за стола, благодарит ребят и выходит в коридор для того, чтобы оповестить родителей о намерении остаться сегодня у одноклассницы переночевать. — Спасибо большое, — раздался хриплый голосок Неред. — Не за что. Даня улыбнулся, оголяя идеально ровный ряд белых зубов. Русая тут же улыбнулась ему в ответ, не понимая, что за чувства парень у неё вызывает: он был довольно симпатичен ей, достаточно умён и харизматичен, заботлив и внимателен к такой особе, как Лиза, и она была даже рада той мысли, что, возможно, он ей нравится, но и сомнения закрадывались в голову и наводили дурные мысли. Через час, когда Света уже приняла душ и переоделась в то, что ей предоставила Неред, синеволосая отправилась в комнату русой, чтобы провести там ночь и проследить за состоянием Трофимовой, а сама Лиза направилась в спальню Кашина, что на тот момент оказалась пустой. Забравшись под тёплое одеяло, та повернулась на бок и сомкнула изумрудные глазки. В следующее мгновение дверь без единого скрипа открылась, полоска света пробралась в тёмную комнатку и осветила край серой постели. Даня, пошатнувшись и предполагая, что девушка уже спит, постарался издавать как можно меньше звуков, прошёл вглубь комнаты, стирая капли воды с лица и волос, а после забрался под тёплое одеяло и также сомкнул уставшие глаза. — Я знаю, что ты не спишь, Лизка, — усмехнулся он, наблюдая за её неровным дыханием. В ответ она лишь высунула язык и нахмурила густые брови. Показательно отвернулась и снова сомкнула глаза. Сил на то, чтобы продолжать заниматься такой ерундой, у рыжего точно не было, ведь он хоть и был сегодня дома, но потратил уйму времени на работу и почти не спал.не делись со мной своим сердцем. я его съем, не разрезав. ни ложки, ни вилки мне не нужны. ты на развилке: я или нормальная жизнь.
Щёки девушки раскраснелись, когда она вновь почувствовала тёплые руки на своей талии, в который раз обвивающие её тело и притягивающие ближе к себе.не делись со мной своим сердцем. я для него гулаг и освенцим. и всем наплевать, кто здесь прав, а кто — нет. всем наплевать, всем наплевать.