Запрет на любовь

Потупив немного взгляд, Чимин встал со скрипучей кушетки, оглядел заклеенную пластырем рану и медленно побрёл по колледжу. Он думал о многом: о том, что нужно починить порванные джинсы, какой рамён хочет на обед, что нужно к чёртовой матери вырвать ту щёпку из пола, что завтра нужно ко второй паре, а не к первой и можно ещё немного поспать и только в последнюю очередь, где-то на краю сознания пронеслась мысль о том, что нужно поблагодарить Юнги. И в первую очередь за то, что он повёл себя как человек, а не как животное. Любой другой альфа, боюсь, сделал бы с беззащитным омежкой что-то очень плохое. Бегло глянув в коридоре окно, парень пощурился от яркого света. Школьный двор заливают солнечные лучи, падая на меловые рисунки на асфальте, играясь в маленьких лужицах и пожелтевших листьях, что медленно отрывались от родных веток и оседали на прохладную землю. Дворняжка гонялась за ними, ловя пастью воздух, на всей скорости залетала в только сделанные дворником кучи листвы и, радостно визжа, убегала от ворчащего старика с метлой. Пухлые губы расплылись в улыбке. У этой собачонки нет дома, но она так счастлива, Чимин даже позавидовал. Он брёл по пустым коридорам, думая о своём, и не заметил, как оказался у открытых дверей очередной аудитории. Мысли об учёбе привели его к преподавателю «Права и закона», которому он задолжал доклад. Из помещения веяло свежестью, хлопком и хлоркой — уборщица только что помыла пол. Молодой учитель-омега сидел за своим столом и писал что-то в старом блокноте. Перед ним грозной покосившейся стопкой лежали тетради, а сбоку стоял бумажный стаканчик с зелёным чаем. Длинные, немного искривлённые пальцы выводили буквы каллиграфическим почерком. Парень заметил Пака и повернулся в его сторону. — Здравствуй, Чимин, ты что-то хотел? — улыбнулся он. — А..здравствуйте, учитель Сокджин, — замялся тот и попытался выкрутиться — Да, я спросить. Омега сделал несколько неуверенных шагов внутрь просторной аудитории. — Про доклад? — спросил Джин, вернувшись к записям в потёртом блокноте. — Именно. Он почти готов, могу я завтра донести? — Да, конечно. После урока сдашь. Не забудь указать пр… — внезапно голос оборвался, рот открылся в немом стоне, тело медленно согнулось вдвое прямо на стуле, а руки вцепились в край стола. — Учитель Ким? — метнулся к нему Чимин — Что с вами? Вам плохо? Приторный запах цветущего хлопка затмил все другие. Живот внизу пронзают тысячи игл, а в глазах мутнеет. — Всё…в порядке, Чимин…пройдёт… — сдавленным полушёпотом ответил Джин, разгибаясь, и с особой осторожностью поднялся с места. — Оу...вам нужны подавители? У меня с собой, — омега живо начал хлопать себя по карманам, но старший остановил его. — Нет-нет, у меня есть в машине. Спасибо. — Ладно. Вам точно не нужна помощь? — Да, всё в порядке, правда. Спасибо за беспокойство, мне приятно. Иди лучше домой, готовься к завтрашнему уроку, меня заменит кто-нибудь и будет спрашивать по параграфу учебника. — Хорошо.. Пак ушёл, а Джин тут же упал на прежнее место и тихо матернулся: — Да, вашу мать, как не во время! Течка же должна быть только через день… Как бы здесь не ругаться, как бы не бранить его омежий организм, но делать нечего. Сейчас ему главное благополучно добраться до парковки, а там уже дождаться Намджуна и уехать крючиться от боли в тёплую кровать и нежные объятия. Трясущимися руками Джин собрал всё нужное со стола, сделал последний глоток остывшего чая, выполз из аудитории и закрыл её на ключ. Пальцы не слушаются, парню приходится вводить пароль несколько раз и лишь пятая попытка увенчалась успехом. Машинально набирая вызубренный наизусть номер, подносит телефон к уху, ждёт несколько секунд, пока громкие гудки больно ударяются о стенки черепа и слышит низкий голос на другом конце. — «Да?» — Джун, у меня проблемаа… — держась за живот, хнычет Ким. — «Какая?» — Поймёшь, когда сядешь в машину. Пожалуйста, не задерживайся, это срочно. — «Понял. Проверю ещё несколько бумаг и пойду,» — отрезали на том конце и повесили трубку. — Айщ, этот альфа! Вечно его по три часа ждать приходится! — ворчал Джин, толкая железную дверь и тут же щурясь от яркого солнца, норовящего выжечь глаза. Боль разрывала нижнюю часть живота омеги, тёплая осенняя погода уже не доставляла никакого удовольствия. Да и вообще уже ничего не могло этого сделать, Сокджин ненавидел всё и всех. Плюнув на запреты Намджуна, омега поплёлся через безлюдный переулок, чтобы сократить путь. Раздолбанный асфальт, путающийся в ногах, тыльные стены колледжа, мусорные баки и кучки листьев раздражали каждую клеточку хрупкого тела, которое сейчас готово убивать. Внезапная боль толкнулась под кожей своими острыми шипами. Между ног ощутилась влага, Джин судорожно выдохнул и медленно опустился на корточки, придерживаясь за кирпичную стену и обнимая руками дрожащие колени. По щеке прокатилась одинокая слеза, тут же устранённая горячей ладонью. Ким рвано дышит, слышит тихие шаги сзади и надеется, чтобы это был Намджун, пока по лицу не ударяет сильный запах мяты. — Так-таак.. — рушит все надежды чей-то хриплый голос — Не уж то маленькая омежка решила, что можно здесь бродить совсем одной во время течки? — Только посмей меня тронуть! — резко оборачивается Джин и видит перед собой низкорослого, но довольно крепкого альфу. Он ухмыляется и подходит совсем близко. — Да ты не бойся. Если не будешь брыкаться, я надолго тебя не задержу. — проводит своими мерзкими, грязными пальцами по его бледному лицу, которые Сокджин тут же отбрасывает, свирепо сверля его взглядом. — Что такое? Мальчик решил бунтовать? — состроил тот обиду на лице, но тут же усмехнулся от своих действий, показывая острые клыки — На тебе такой красивый костюм. А что за сумка? Ахах, а я тебя узнал, учитель Ким, ведь именно из-за тебя меня вышвырнули из колледжа, — острый оскал заменил широкую ухмылку. Альфа схватил его за грудки пиджака, поднял над землёй и резким движением припечатал к холодной стене. Сокджин болезненно стонет, хватается за чужие руки, молется всем богам, чтобы этому животному прилетел на голову какой-нибудь кирпич или в ногу вцепился аллигатор. Младший смотрит несколько секунд на искривлённое болью лицо, затем делает глубокий вдох, ощущая хлопок в лёгких, и перехватывает одной рукой вцепившиеся в его запястья кисти, зажимая их где-то над омежьей головой. — Отпусти! Не трогай меня! Как тебе только совести хватает! Подонок! — вырывается Джин, когда вторая рука альфы начинает блуждать по извивающемуся телу. А тому хоть бы хны - довольствуется его истерикой, водит грубой мозолистой ладонью по нежным бокам, что скрываются под тонкой рубашкой, опускается всё ниже, ощущает его феромоны. Ему сносит крышу от одной только мысли, что он может делать сейчас с ним всё, что только пожелает. Ким дёргает руками, пытается вытащить из крепкой хватки, по щекам слёзы, пот ручьём сходит с изнеможенного тела, что инстинктивно отвечает на прикосновения. Кричит, но ему тут же затыкают рот какой-то противной тканью, взятой со дна кармана. Силы покидают его, не может больше ни плакать, ни кричать ни сопротивляться. Внизу всё горит и ломит, глаза опухли от слёз, а горло уже не может издать ни одного, даже самого тихого звука. Чувствует, как чужая ладонь проникла под брюки и тут же скользнула на ягодицы. Слышит, как ему на ухо шепчут: — Сейчас, сейчаас папочка всё сделает..перестань сопротивляться тому, чего твоё тело просит. Давай же используем тебя по назначению. В последний раз дёргается и вдруг чувствует, как стало свободно. Руки больше не скованы и нет противных ладоней на его теле. Поворачивает голову, размыто видит, как обидчика удаляет по лицу какой-то мужчина. Тот шатается и тут же падает без чувств. В глазах мутно, живот неимоверно болит, ноги больше не могут удерживать его вес. Падает на колени, хватаясь одной рукой за красное от слёз лицо, другой за ремень штанов и судорожно выдыхает, выплёвывая грязный платок. Несколько секунд проходит в темноте. Вдруг чувствует, как поверх его руки ложится другая, горячая и гладкая. Вздрагивает, резко поднимает голову на подошедшего и, не сразу, но узнаёт в нём своего мужа. — Намджун... — шепчет, тянет к нему свои руки, вновь давая волю слезам. Ким ничего не говорит, только крепко, но предельно нежно прижимает к себе дрожащего омегу, вжимая его затылок в своё плечо. Сокджин бешено вдыхает запах леса. Запах его альфы. Запах Ким Намджуна. Ему больше ничего не надо, ни работа, ни деньги, ни статус, лишь бы чувствовать его рядом, знать, что в такие моменты он будет сидеть и вот так закрывать собой от постороннего мира. Любовь? Да, именно она.