О Джиннах и их принцах

Джинн обычно по ночам спал в лампе. Не сказать, чтобы Джинна это устраивало, но он и не жаловался. В конце концов, в этом не было смысла. Какие были альтернативы, например? Спать где-то снаружи лампы? А где именно? В его распоряжении были лишь покои, выделенные султаном для "Принца Али", но это был неудачный вариант. Как минимум — потому что кровать в комнате была одна, да и можно было ненароком попасться на глаза слугам, которые по утрам приходят к «принцу Али», и начали бы возникать вопросы о том, что делает помощник принца в его покоях рано утром? Пошли бы разговоры… Да и Джинну спать столько, сколько и человеку, не нужно было. Максимум — часов 5-6, а после он сам просыпался и вылетал из лампы, любовался городом с огромного каменного балкона или превращался в обычного человека и гулял по улицам, возвращаясь обратно как только светало. Аладдин об этих вылазках не догадывался, ведь всегда по возвращению Джинна все так же спал как убитый. По крайней мере, Джинн очень надеялся, что Аладдин не догадывался. И вот когда однажды Аладдин вернулся с очередной прогулки с Жасмин (во время которой Джинн сидел в их комнатах и удрученно смотрел на красивый закат, который, однако, таковым ему не казался), произошло событие, которое вроде незначительно, но сильно изменило жизнь Джинна. Аладдин пришел как обычно усталый, стянул с головы тяжелую расшитую золотом чалму и откинул ее куда-то в угол, после налил в стакан воды из золотого графина и жадно выпил его. После этого Аладдин секунд десять просто стоял, уставившись в одну точку, а потом вдруг резко развернулся и посмотрел на Джинна. — А ты где это по ночам бываешь? — спросил он, к счастью не заметив, как Джинн чуть не упал, пытаясь опереться о колонну, услышав неожиданный вопрос. — Я? В смысле? — горло вдруг пересохло. — В прямом, — Аладдин смотрел на Джинна на удивление серьезно, — Где ты спишь? Я ни разу не видел тебя спящим, — вдруг он на секунду смутился, — Ты же спишь, верно? — Ну, не совсем, — озадаченно сказал Джинн, и увидел, как плечи Аладдина опустились, и поспешил все упростить, — Ну, да. Я сплю. — И где? — Аладдин выглядел по-настоящему заинтересованно. — В лампе, где же еще, — сказал Джинн так, будто это было очевидно. Удивленный взгляд Аладдина метнулся на лампу, а брови забавно приподнялись. — И тебе там… Удобно? — уточнил Аладдин недоверчиво. — Не совсем, но у меня вариантов не так уж и много, — пожал плечами Джинн, внимательно наблюдая за тем, как Аладдин стаскивает с себя жаркое верхнее одеяние. Парнишка также бросил его на пол, из-за чего Джинн вздохнул. Горбатого, как говорится… — И ты мне ничего не говорил? Ты спишь в неудобстве каждую ночь по несколько часов, в то время как я сплю, развалившись на такой огромной кровати? — Аладдин выглядел очень серьезным, даже стоя в одних белых шароварах, которые ему, кстати, очень шли. — Да? — неуверенно ответил Джинн, но увидев злой взгляд парня, поспешил добавить, — А где мне еще спать? С тобой в одной кровати что ли? — Да, а почему нет? — ответил с вызовом Аладдин, — Мы же с тобой друзья, не так ли? Джинн хотел было ответить что-то, но последняя фраза выбила его из колеи. Они друзья, точно. Это определенно было очень… Волнующе. У Джинна раньше не было друзей. Были хозяева, пару раз даже хозяйки, но их даже с натяжкой нельзя было назвать друзьями. И тут это признание, сказанное Аладдином так легко, будто само собой разумеющееся. Все это было Джинну в новинку, и это было так прекрасно. Джинн резко очнулся от своих мыслей, когда Абу что-то крикнул, и растерянно посмотрел на Аладдина. — Да, но… — Никаких «но»! — сказал уверенно Аладдин, уперев руки в бока, — Джинн, я годами спал на твердом камне, неужели ты правда думаешь, что я не смогу потесниться на такой роскошной кровати ради тебя? Джинн лишь удивленно проследил за тем, как Аладдин довольно уходит за ширму, чтобы переодеться в ночную одежду. И вдруг понимает, что сейчас произошло, и что Аладдин сказал. Он глубоко вдыхает, считает от одного до десяти и обратно, сдерживая порыв обнять парня, но все попытки идут прахом, стоит Аладдину выйти из-за ширмы в ночной одежде. Джинн подходит к нему и порывисто обнимает, крепко прижимая к себе. Аладдин сначала пытается вырваться, но после затихает, неловко обнимая в ответ. И это — самый прекрасный момент во всей его очень длинной жизни, Джинн уверен в этом. Но после Аладдин отстраняется, подходит к кровати, ложится на расшитые золотом подушки и выглядит так красиво, что Джинну хочется запечатлеть это у себя в памяти навсегда. Парнишка устраивается поудобнее, залезает под роскошное одеяло, и затихает. Джинну кажется, что этот момент может длиться вечно, но вдруг Аладдин говорит, нарушая тишину: — Ну, ты спать собираешься вообще или как? — и, да, Джинн собирается, конечно же он собирается. Джинн щелкает пальцами, превращая свою тяжелую верхнюю одежду в такую же ночную тунику, как у Аладдина (только синюю, а не белую. Белый ему совсем не к лицу), и идет к противоположной стороне кровати. Ложится, укрывается одеялом, и выжидательно смотрит на Аладдина, и с удивлением видит, что тот уже заснул. Его лицо разгладилось и стало более детским, губы приоткрылись, а брови чуть изогнулись и мило встали домиком. Джинн смотрел на своего Аладдина еще около получаса, прежде чем заснуть. Где-то посреди ночи Джинн чувствует ночную прохладу, и даже почти просыпается, но после ему вдруг резко становится тепло, и Джинн, довольный, опять проваливается в глубокий сон. : : : Просыпается Джинн от того, что ему становится жарко. Он спросонья не понимает, что происходит, и пытается отстраниться от источника тепла, как вдруг чьи-то руки притягивают его обратно. Так. Что-то точно не так. Джинн резко открывает глаза и видит прямо перед собой черную макушку. Сначала он не понимает, но после до него доходит то, из-за чего Джинну хочется плясать и убить себя одновременно. Ночью, очевидно, стало прохладно, и они с Аладдином автоматически придвинулись к источнику тепла, которым являлись тела друг друга, и продолжили спать как ни в чем не бывало. При том, это именно Аладдин прижимался к нему, увивая своими руками, будто лианами, и не отпуская. Одну руку Джинна он подмял под себя, отчего она онемела и будто кололась. Голову парнишка положил на грудь Джинну, и видимо чувствовал себя вполне уютно, так как улыбался чему-то во сне. Джинн вздохнул, пытаясь не двигаться, чтобы ненароком не разбудить Аладдина, и положил свободную руку парнишке на голову, перебирая пряди. Глубоко вздохнул, чувствуя запах Аладдина, и довольно закрыл глаза. Пару часов назад Джинн, обнимая Аладдина, думал, что это самый счастливый момент в его жизни. Он ошибся. Этот момент гораздо счастливее. : : : Утром они в этой позе и проснулись: Аладдин подмял под себя руку Джинна, которая совсем перестала чувствовать что-либо, положил свою голову ему на грудь, а второй рукой прижимал Джинна ближе. Но никто ничего не сказал, они лишь разошлись в разные концы комнаты, думая каждый о своем, и через полчаса уже обсуждали грядущий день. Между ними не было ни капли неловкости, и Джинн был готов благодарить всех богов за это. Это все было слишком прекрасно, чтобы быть правдой. : : : Они продолжали просыпаться так каждое утро. Каждый раз в разных позах, но всегда или непозволительно близко или в объятиях друг друга. И Джинн с этого момента перестал убивать длинные скучные ночные часы, смотря на темную Аграбу. Отныне у него был гораздо более важный объект для рассматривания.