О Джиннах и их принцах

Если вы не любите ОСС персонажей во имя флаффа, то лучше не читайте эту часть. Позаботьтесь о себе и своих нервах)

Аладдин назначил Жасмин очередное свидание (на котором, конечно, наполовину отдуваться будет Джинн), и как обычно ходил взволнованный. Это волнение стало уже таким обычным делом, что Джинну начинало казаться, что не взволнованным парнишка не бывает никогда. Нет, правда. Аладдин назначал свидание Жасмин каждый день по утрам, и весь оставшийся день он ходил по комнате, заламывая руки и что-то говоря себе под нос. Аладдин часто, чтобы расслабиться в такие моменты придумывал всякие занятия для себя. Обычно он лишь уходил в город, где что-то воровал как в старые времена, иногда он читал книги, которые Джинн для него выбирал, пару раз даже Аладдин хотел полетать на Ковре над Аграбой, но каждый раз Джинну удавалось останавливать его от опрометчивого решения. Как-никак, летающий ковер даже в Аграбе привлечет много внимания. На днях Аладдин придумал что-то совсем необычное. Он сел на кресло, бросил перед собой чересчур дорогую для этого подушку и сказал: — Садись. Джинн приподнял бровь: — Зачем это? — Аладдин на мгновение выглядел уязвимым, но после справился с собой, и сказал: — Я так хочу, — Джинн поднял вторую бровь, и Аладдин через силу сказал, — Пожалуйста, Джинн. Это было неожиданно. Джинн знал, что Аладдин не любил просить. Даже мягко сказано. Очень-очень не любил просить, вот так точнее. Это, наверное, было следствием жизни на улице, когда каждый сам за себя, и в этом просто нет надобности. Или Аладдин был слишком горд для просьб, дела это не меняло. За всю их дружбу Аладдин просил его лишь пару раз, в самых отчаянных случаях, когда язык подконтролен скорее не голове, а сердцу. А тут такое резкое «пожалуйста», будто Аладдин правда в чем-то сильно очень нуждался. И, черт возьми, Джинн не мог ему отказать. Он подошел к Аладдину, и медленно опустился на пол, садясь к парнишке спиной. Они на секунду замерли в одной позе, будто прислушиваясь друг к другу. А после руки Аладдина подхватили толстую косу на голове Джинна, и он несколько раз провел по ней рукой, чувствуя приятное на ощупь плетение и два прохладных золотых кольца. Джинну следовало бы возмутиться наглым вторжением в личное пространство, но все слова будто испарились, и в голове стояла блаженная тишина, которая будто звенела в предвкушении. Аладдин в это время замер в нерешительности, но после уже увереннее обхватил косу у основания одной рукой, второй стягивая первое золотое кольцо. Джинн чувствовал скольжение рук Аладдина по своим волосам, едва не дыша. Это было крайне волнительно, чувствовать тепло его рук на своих волосах, буквально купаться в запахе пыли и цитрусов, обычно исходящем от Аладдина. Джинн чувствовал себя невероятно уютно, находясь рядом с парнишкой, ему хотелось начать тереться о его руки, как бродячему коту, не знавшему ласки. Хотя, если подумать, им Джинн и был. Бродячим котом, у которого была вечная лампа, но не было дома. И который мог с легкостью начать ластиться о руки и ноги первого встречного. Вот только Аладдин — не первый встречный. Он особенный, как бы затерто это не звучало. Но этот парнишка был правда, по-настоящему особенный, с этими его густыми черными волосами и красивой улыбкой. Такой одновременно хитрый и добрый. Такого Джинн еще никогда, за всю свою очень долгую жизнь, не встречал. Да и вряд ли встретит. В это время ловкие пальцы Аладдина расправлялись со сложным плетением, постепенно распутывая узелок за узелком, иногда проходясь по всей длине волос. Джинн судорожно выдохнул. Он сидел так ровно, будто лом проглотил, и спина уже стала изрядно затекать, а в основании шеи уже жгло, будто огнем. Но Джинн боялся пошевелиться и спугнуть всю интимность момента, что Аладдин уберет свои руки и отодвинется. Это в данное мгновение казалось Джинну самой ужасной вещью на свете. Аладдин уже расправился с плетением, и теперь стягивал второе, более толстое и большое кольцо с его волос, после этого сразу проходясь пальцами по волосам, запутываясь в них и расчесывая. Так Аладдин провел несколько минут, пропуская пряди между пальцев, распутывая возникшие хитросплетения волос, будто бы наслаждаясь процессом. После некоторого времени, когда Джинн просто пытался не растечься лужицей прямо здесь от удовольствия, Аладдин собрал все волосы в кулак, после этого продевая их в кольцо, проводя его до основания. Джинну даже интересно было, что сможет сделать с его волосами уличный воришка после этого, но Аладдин перехватил хвост поудобнее, и на удивление профессионально стал заплетать их в какую-то причудливую форму. Джинну, в общем-то, было все равно, что именно плетет Аладдин, но кое-что его действительно волновало. — Аладдин, — сказал он странно охрипшим голосом. Руки в его волосах дрогнули, на мгновение замерли, а после Аладдин продолжил свое дело, — Аладдин, — повторил Джинн уже более твердым голосом, — Откуда ты умеешь заплетать волосы? Аладдин помолчал слишком долгий для Джинна момент, хотя прошло не более минуты, и вдруг заговорил, не останавливая заплетавших его волосы пальцев. — На улицах есть много пожилых торговок, которые кроме продажи своих тряпок еще и заплетают богатых женщин за деньги. Они меня и научили, — пальцы Аладдина пробежались по уже созданному плетению, — Тогда ни мне, ни им делать было нечего. Стоял вечер, а мы все грелись у костра. Там же с нами было несколько бродячих детей, мы их часто подкармливали, — Аладдин на секунду остановил свою работу, но уже через мгновение продолжил, — Вот такими вечерами они меня и учили. Говорили: «Вот будет у тебя жена, будешь ей волосы заплетать!», — Аладдин вздохнул, — Я теперь не знаю, где они и что с ними. Городская стража узнала о месте, где мы собирались, и разогнала нас. Больше я никого из них не видел. Джинн прислушивался к каждому слову и движению. Аладдин будто поделился частью своей души, обычно он такого себе не позволял. Скорее всего, он боялся показать свою уязвимость. Теперь же он достаточно доверился Джинну, чтобы поделиться этой крупицей своей жизни. Маленькой, но такой важной. Джинн к такому откровению со своей стороны не готов. Тут, прерывая поток его размышлений, Аладдин надел на плетение второе кольцо, провел руками по косе еще раз, и сказал: — Ну, все. Готово. Иди, смотри. Джинн встал, но никуда не пошел. Поколебался секунду, и вдруг обнял Аладдина, крепко прижал к себе, поглаживая одной рукой его спину. А после сказал, чувствуя губами теплую шею паренька: — Спасибо тебе, друг. И Аладдин вдруг издал странный звук, и обнял Джинна в ответ, прижимаясь к нему всем своим телом, сдавливая спину почти до боли. Джинн улыбнулся, и тоже обнял его крепче. Наверное, это и есть дружба, подумал Джинн. И это просто прекрасно. : : : После этого они стали обниматься чаще. Тактильного контакта стало в принципе больше, они чаще касались друг друга, чаще улыбались друг другу. И Джинн с каждым днем все яснее понимал, что однажды ему придется рассказать Аладдину историю всей своей жизни. И тогда останется лишь ждать приговора.