***
Фэрмонт был крохотным унылым городишкой на севере штата Нью-Йорк. Одним из тех мест с населением в несколько тысяч, где все друг друга знают, где можно зайти к любому приятелю на ланч и его мама обязательно чем-нибудь угостит, где учителя рассказывают нудные истории о временах, когда твоя старшая сестра, или отец, или прапрабабушка были школьниками. Это был рай для детей, которые с легкостью убегали тайком из дома по разбитой дороге в лес на поиски приключений и неприятностей. И ад для подростков, единственным развлечением для которых в отсутствии торгового центра могло стать разве что курение травки. Клэри Фэирчайлд обожала Фэрмонт. Она прожила здесь всю жизнь, и несмотря на мечты повидать мир, родной город оставался для нее особенным местом. Сегодня, в день своего одиннадцатилетия, Клэри бродила по лесу с огромной палкой, словно лесовичок. Рядом шагали ее лучший друг Саймон и их подруга Морин. Они втроём наелись пирожных и были полны скрытой энергии, свойственной детям, оказавшимся без присмотра в огромном неизведанном лесу. — Понятия не имею, о чем ты, — сказал Саймон и поправил очки. Круглые и комично огромные, они делали его и без того немаленькие карие глаза намного больше. Слева в кустах кралось нечто ужасное, нечто крупное, с острыми, как ножи, зубами. Но Саймон знать не знал об этом, а потому продолжал болтать: — Я думаю, световой меч самый крутой. — Потому что ты гик, — встряла Морин и, вытерев лоб рукой, оставила на темной коже грязный след. Она никак не отреагировала, когда в кустах громко хрустнуло и мелкий зверёк вскрикнул в агонии. — Велик круче. У него даже корзинка есть. — Велик ничего такой. Клэри, ты ведь не расстроилась? — С чего мне расстраиваться? — спросила та. Ее ярко-рыжие волосы были зачесаны назад, а зеленые глаза мерцали в свете полуденного солнца. Бледная кожа порозовела, на руках, как всегда случалось летом, появились первые веснушки. Она была счастлива. Ей было одиннадцать. Клэри понятия не имела, почему, но это казалось ей важным. Словно что-то должно было измениться. Но что было по-настоящему важным — рядом находились лучшие друзья, а впереди ждал лес. Саймон замялся и украдкой кинул взгляд на Морин. Однако с его очками это было весьма заметно. — Ну... Я знаю, ты хотела собаку... — Я получу собаку! — пылко воскликнула Клэри. Она была уверена. — Папа подарит мне ее. Морин восприняла сказанное скептически. — У твоего отца аллергия на собак, Кл... ой! Ты чего? — она гневно развернулась к Саймону, хлопнувшему ее по руке. И, естественно, тут же огрела его в ответ. Куда сильнее. Саймон взвыл. — Сегодня день рождения Клэри. Ты не можешь разрушить ее надежды и мечты! — злобно зыркнул Саймон, потирая покрасневшую руку. — Я и не пытаюсь! — ответила Морин и закатила глаза. — Но ты знаешь, что Люк этого не сделает. Родители никогда не дарят то, что нам хочется. Это всегда какая-нибудь скукота. Я хотела PS4 на день рождения. А получила одни дурацкие книжки. — Может, они думают, что ты глупая и должна больше читать? — услужливо предположил Саймон, чем заработал еще один тычок. — Я получу собаку, — повторила Клэри и, используя палку в качестве шеста, запрыгнула на упавшее дерево. Она тоже не заметила шорох в кустах, мелькнувший темный мех и капающую с клыков слюну. Передав палку Саймону, она прошлась по лежащему стволу как по канату, вытянув руки в стороны. Друзья привычно проводили ее взглядами. Было в Клэри нечто такое, что притягивало к ней внимание. Она была прирожденным лидером, тем, кто притягивал людей. Не стали исключением и Саймон с Морин. Но главное, с ней было весело. Когда они собирались втроем, им никогда не бывало скучно. — Ну да, — скептически поддакнула Морин. — Какую собаку? — Не знаю, — призналась Клэри. — Какую-нибудь... забавную. И милую. Небольшую. — Тяжёлые шаги стали мягче. — Такую собаку, с которой можно играть. Не пафосную. Дворняжку. С пятнышками. — Угольная шерсть посветлела и покрылась темными пятнами, одно, особенно большое, появилось на левом обвисшем ухе. — Откуда ты знаешь? Кто тебе сказал? — Знаю и все тут, — ответила Клэри. Она дошла до конца бревна и как раз готовилась cпрыгнуть, когда ее внезапно осенило. Она охнула, резко развернулась, стараясь не упасть, и просияла: — И это будет щенок! В кустах стало тихо. Там, где раньше рыскал черный опасный злобный зверь с острыми клыками и маленькими глазками, сидел пятнистый вислоухий щенок. — Да? И как ты его назовешь? Клэри спрыгнула на землю и задумалась. Лес вокруг пульсировал необузданной энергией, ни темной и ни светлой, а яркой и насыщенной. Вопрос повис в воздухе, и лес погрузился в тишину, нарушаемую лишь извечным стрекотанием цикад. — Как-нибудь по-простому. Ну, как в кино. — Она широко улыбнулась и щелкнула пальцами. — Бим! Энергия, переполнявшая лес, схлопнулась, словно мыльный пузырь, и из кустов выбежал щенок. Не та собака, которая могла рвать людей на части и утаскивать их в пучины Ада, а та, что обожала приносить мяч или палку, кататься по земле и притворяться мертвой. А главное, хотела к своему хозяину. И потому подскочила прямиком к Клэри.***
За всю поездку Алек не проронил ни слова. Магнус гнал по шоссе со скоростью девяносто миль в час, ловко играя в шашки на дороге. Алек сидел, стиснув зубы и скрестив руки на груди. Так они провели несколько часов. Магнус пытался вспомнить путь, которым добирался до зловещей церкви одиннадцать лет назад. Было сложно. Не могли же они остановиться и спросить у местной ведьмы дорогу к ближайшей сатанинской церкви. Последний оплот цивилизации, если таковым можно считать поселение амишей, они проехали тридцать минут назад. Магнус даже не был уверен, что место, которое они ищут, ещё существует. — Ладно, у тебя было достаточно времени, — наконец сказал он. Знак — пять миль до Фэрмонта, двадцать миль до Скенектади — остался позади. — Говори, Александр. Тот прожег Магнуса взглядом, желваки заходили у него скулах. Бойкот в его исполнении ужасал. И Магнус знал об этом лучше, чем кто-либо. Однажды после того, как он довел до совершенства то, что Алек окрестил не иначе как «величайшим падением человечества с библейских времён», Алек не разговаривал с ним почти пятьдесят лет. Справедливости ради, тот никогда не любил ананасы — добавленные в пиццу, они стали последней каплей. Когда Алек продолжил упрямо смотреть в окно, Магнус сменил тактику: резко свернул на обочину, заглушил двигатель и развернулся направо. — Ну ладно, ангел, — мурлыкнул он, медленно перебирая пальцами по сиденью в сторону ноги Алека, и многозначительно спросил: — Как долго ты собираешься игнорировать меня? — Прекрати, — огрызнулся Алек, мило покраснев. — Как, Магнус? Как можно было потерять Антихриста? — Почему ты так уверен, что это моя вина? Алек сдавленно вскрикнул и распахнул дверцу машины. Он сердито посмотрел на Магнуса, демонстративно расстегнул ремень безопасности и вышел. Громко хлопнув дверцей, побрел вдоль дороги. Магнус со вздохом приложился затылком о подголовник и поспешил следом. Они остановились на какой-то проселочной дороге, где почти не было машин. Золотистые поля простирались вокруг насколько хватало глаз, заходящее солнце окрасило небо в ярко-розовый и оранжевый, переходящий в пурпурный на горизонте. Алек шел впереди — воплощение страдания на прекрасном фоне. — Александр, — позвал Магнус, но тот не остановился. — Будь я проклят, если стану бегать за тобой, — пробормотал он себе под нос. Но спустя пару минут рванул за ним. Почему бы и нет? Он уже проклят и успел побегать за Алеком. И навряд ли хоть что-то из этого изменится. Догнав, Магнус протянул было руку, но тот внезапно остановился, и он неловко налетел на него. — Алек, что ты... Алек резко развернулся. Магнус неуклюже отступил, внезапно осознав, насколько близко они стоят. — Я что-то чувствую, — выпалил Алек. — Э? — Любовь. Алек облизал губы, посмотрел на Магнуса и перевел взгляд на поля. Он выглядел прекрасно в ореоле заходящего солнца. Сердце Магнуса забилось сильнее. В ушах зашумело. — Александр, я... — Я и не жду, что ты поймёшь, — нахмурился Алек и вновь начал мерить шагами обочину. Слова застряли у Магнуса в горле, он молча наблюдал за Алеком. — Я... здесь что-то есть, я чувствую. Любовь. — Он снова резко замолчал, всматриваясь в горизонт, туда, где вдали высился лес. — Кто-то очень любит это место. Оно... окружено заботой. — Эм, — сглотнул Магнус и с усилием произнес: — Может, ты переволновался? Алек недовольно посмотрел на него. — Слушай, — затараторил он, — я уже сказал, тебе не понять... — Да, я слышал... — Но я не могу объяснить. Кто-то действительно очень любит это место, Магнус. — Может, оно нравится живущим здесь людям? — Я никогда не чувствовал ничего подобного на Манхэттене, — закатил глаза Алек и, помолчав, добавил: — Да, может быть. Думаю, ты прав. — Мои самые любимые слова. — И нечего тут! — огрызнулся Алек. — Ты потерял Антихриста! Вот поэтому вам и невозможно доверить хоть что-то. Зло всегда содержит семена своей погибели. Магнус обдумал услышанное и пожал плечами. — Как бы там ни было, Александр, думаю, это была обычная некомпетентность. Алек тяжело вздохнул. Попинав носком ботинка гравий на грязной дороге, он наконец внял увещеваниям Магнуса и согласился вернуться в машину. Поездка была напряженной. Магнус, не теряя бдительности, мчался по загруженным дорогам, мимоходом устраивая так, чтобы никто не путался под колесами, но Алек это никак не комментировал. Магнуса подмывало пересечь двойную сплошную и погнать по встречке, чтобы позлить ангела, вот только в Нью-Йорке это было в порядке вещей. Штат славился ужасными водителями, и Магнус для этого даже пальцем о палец не ударил. — Куда мы едем? — наконец спросил Алек. — Я думал, ты получил ребенка в Юте. — Я его просто забрал. Говорю же, ирония судьбы. Мы едем в церковь, где я их поменял. Видимо, произошло недоразумение. Досадное недоразумение. Должно же там быть хоть что-то полезное... записи, по крайней мере. — Ты принес Антихриста в церковь? — ужаснулся Алек. — Это была не ваша церковь. Алек задумался и потом шокированно уставился на Магнуса. — Магнус... ты принес младенца в сатанинскую церковь? — Она дочь самого Сатаны, Александр. Кроме того, там не все время проводят ритуалы и кровавые оргии, — задумчиво протянул Магнус. Ох, какие были времена. Сейчас люди не особо любили подобные вещи. Магнус во всем винил интернет. Он позволил последней фразе повиснуть в воздухе и добавил: — Только по выходным. Алек прожег его взглядом. — Откуда ты знаешь, что ребенок не... — Умер? Если бы он вернулся Вниз, думаешь, я бы еще торчал тут? Наверное, развлекается в каком-нибудь захолустном городке. Это худший вариант, который приходит мне в голову, — сказал Магнус, вспоминая тот день. Все произошло так быстро. Он заменил одного орущего младенца на другого. Один отправился жить в роскоши в высотку на Манхэттене, где его искушал дьявол и благословлял ангел, чтобы его силы исчезли навсегда или уничтожили мир. А второй — в богом забытый пригород, гонять мяч с друзьями, чтобы повзрослеть, выйти замуж, родить детей и умереть в своем городишке. Такая судьба была хуже смерти. А потом что-то пошло не так. Магнус понятия не имел, что. Все было просто — поменять младенцев местами. Как он мог напортачить? Алек смотрел на него как-то странно. — Что? — Итак... ты действительно отдал его в подходящую семью? — Кажется, мамаша — веганка, но в остальном они нормальные люди. — Магнус помедлил. — Минуточку... все эти одиннадцать лет ты думал, будто я убил младенца? Алек долго изучал его, потом перевел взгляд на темную дорогу впереди и вновь посмотрел на Магнуса. — Нет, — твердо сказал он. — Послушай, Магнус... как бы то ни было... я всегда знал, что в глубине души ты хо... — Пожалуйста, не заканчивай это предложение, Александр. Из-за тебя меня разжалуют, — сказал Магнус, элегантно погрозив пальцем. По долгу службы он не мог вынести комплимента от ангела, а сам лично — от Алека. Они свернули на грязную дорогу. — Смотри-ка, приехали.***
Алек чувствовал... разочарование. В сумерках церковь выглядела вполне обыденно, как любая старая деревенская церковь в глуши. Большая и ветхая, она служила идеальным местом для городских собраний, на которых старушки в кофтах и мамаши с забранными в хвост волосами борются за превосходство посредством крайне востребованных и тщательно охраняемых фамильных рецептов, пока скучающие дети орут и умоляют сводить их в Макдональдс. Если бы не огромный перевернутый крест на фасаде, она казалась бы одной из тысячи скучных церквей, разбросанных по территории США, которые Алек посещал, чтобы даровать чудо или ответить на молитву. И большинство из этих молитв были о Хэппи Мил. Алек с тревогой последовал за Магнусом по покосившимся ступенькам на крыльцо. Где вишенкой на торте заурядности и безвкусицы высилась гипсовая статуя крылатого и рогатого Бафомета. Она явно видала лучшие времена — правое крыло было измазано в чем-то, подозрительно похожем на птичий помет, а один из рогов казался значительно короче другого. На шее у демона висела табличка с ярко-красными печатными буквами «НЕТ ПОПРОШАЙКАМ». — То, что внизу, — подобно тому, что вверху, — процитировал Магнус, разглядывая руки статуи — одна была вытянута вверх по направлению к Небесам, вторая указывала вниз на Ад. Он потер нос огромного козла и радостно пояснил: — На счастье. Алек закатил глаза и окрикнул собиравшегося открыть дверь Магнуса: — Постой, я разве могу зайти туда? — Сейчас и узнаем, — пошутил Магнус, распахивая дверь, и торжественно взмахнул рукой, пропуская его. Алек нахмурился и нерешительно шагнул вперед. Когда он не воспламенился, не рухнул в пучину Ада, и никакая сатанинская бабулька не впихнула ему подозрительную зеленую запеканку, то развернулся и смерил Магнуса взглядом. Произошедшее его ничуть не впечатлило. — Это все для отвода глаз, — признался Магнус и щелкнул пальцами, призывая танцующий огонек. Пламя осветило стены, открыв взгляду самый обычный зал с рядами потертых скамеек и небольшим возвышением, где располагалась кафедра с перевернутым крестом. Парочка небольших колонок и барабанная установка свидетельствовали о том, что местный оркестр любит выступать здесь и мучить прихожан религиозным легким роком. — Не пойми превратно, многие действительно верят, — продолжил Магнус, как ни в чем не бывало проходя все дальше, — но в наши дни тяжело найти истинно верующих, способных испепелить ангелов. — Он окинул Алека взглядом с головы до ног. — Возможно, это и к лучшему. Мне бы не хотелось, чтобы ты разлетелся на части. Я слишком люблю это тело. — Почему? — в замешательстве нахмурился Алек. Магнус грустно посмотрел на него тем самым взглядом, к которому прибегал, когда думал, что Алек ведет себя чрезвычайно глупо. — О чем тут вообще говорить, — устало вздохнул он. — Ладно, подмена произошла здесь. Чета Белкур как раз проезжала мимо по дороге в Нью-Йорк, когда у миссис Белкур начались схватки, а местная больница, к сожалению, была той ночью... на дезинсекции. — Он не стал уточнять, кто именно заполонил больницу, и Алек ощутил, как по спине пробежал холодок. Хотя, возможно, то был просто сквозняк. Все же здание пребывало в плачевном состоянии. — Церковь оказалась ближайшим местом, где была повитуха. И все было схвачено, пока маленькие комочки радости каким-то образом не поменялись обратно. — Это ты их поменял. — Не представляю, как, — задумчиво протянул Магнус. — Это был самый простой обмен. — Он щелкнул пальцами. — Да будет свет. Не оценивший юмора Алек одарил Магнуса красноречивым взглядом. Красное пламя в ладони Магнуса погасло. — Ты уверен, что здесь никого нет? — устало спросил Алек. — Скорее всего, никого, — отмахнулся Магнус. — Раньше тут были монахини... — Что? Это католическая сатанинская церковь? — Неспроста же существует черная месса. Они были здесь той ночью, чтобы сыграть свои роли. Сомневаюсь, что кто-нибудь из них решил задержаться. — Магнус провел пальцем по одной из церковных скамей и посмотрел на слой пыли, оставшийся на коже. — По правде, я удивлен, что это место вообще до сих пор существует. Был уверен, его сровняли с землёй. — Ну да, спасибо Господу за малые чудеса. — Надо поискать архив или какие-то документы — что угодно. Вопреки желанию Алека, они разделились. Ангелу не подобало вламываться и красть посреди ночи, тем более в сатанинской церкви... он не представлял, как бы объяснил это руководству. Оставалось надеяться, что не придется. Откровенно говоря, если они быстро не разрулят сложившуюся ситуацию, все так и будет: не найдут Антихриста до того, как новости достигнут Рая — и его испепелят прежде, чем он успеет открыть рот. Слава Богу, церковь действительно оказалась самой обыкновенной, разве что большой. Если не обращать внимания на коряво начерченные демонические символы или подозрительные подтеки на полу у алтаря, все было вполне обыденно. Здесь разместились зал для собраний, кухня с кучей разношерстных тарелок, принесенных поколениями старушек, огромная детская комната с горой старинных игрушек, одна из стен которой была расписана мультяшными ведьмами и демонами, пляшущими вокруг адского пламени. Вопреки ожиданиям Алека, все ведьмы оказались одеты. Была комната, которая, вероятно, раньше служила кабинетом, но теперь превратилась в кладовку. Алек передвинул коробку с железными подсвечниками и едва не опрокинул стопку компакт-дисков, на обложках которых красовался плохо отфотошопленный снимок троих мужчин и мальчика-гитариста в пучинах ада. По всему выходило, что начать стоило именно с кладовки. Однако после нескольких минут неловкого перекладывания артефактов и перемещения коробок с места на место, Алек начал терять надежду. В отчаянии он распахнул шкаф и перепугался до смерти, когда с верхней полки спикировала огромная и невероятно детализированная пиньята Вельзевула. Алек, не думая, мгновенно снёс ей голову небесным огнем, рокот которого эхом прокатился по зданию. Послышался звук приближающихся шагов, и в комнату ворвался Магнус. Он привалился к косяку и расхохотался, увидев обезглавленную пиньяту, испуганное лицо Алека и летающие в воздухе кусочки папье-маше. — Ничего себе, — рассмеялся Магнус. — Неужели это Вельзевул? Как по мне, весьма удачное исполнение. Иди сюда, — позвал он, шагнув к Алеку, — у тебя что-то в волосах. Алек затаил дыхание (если подумать, он мог и вовсе не дышать, дыхание стало для него привычкой), когда Магнус дотронулся до его волос, аккуратно смахивая обугленные клочки бумаги. Он не мог произнести ни слова. — Блёстки тебе к лицу, — пошутил Магнус, не догадываясь о внутренних метаниях Алека. — Э, — выдавил Алек. «Черт побери. Катись оно к черту», — подумал он. Одним из плюсов тысячелетней изоляции на Земле, среди людей, было то, что мелкие пороки сходили с рук. Такие вещи, как ложь, например, или когда случится подрезать кого-то во время парковки. Алек бы ни за что не признался (ни одному ангелу и уж тем более ни одному демону) в своих пороках, худшим из которых, пожалуй, был самообман, потому что знал только один способ справиться с тем, что происходило между ним и Магнусом, — врать самому себе. Но в такие мгновения, как этот, когда Магнус с нежностью перебирал пряди его волос, или когда они вместе подпевали песне на радио, или когда напористый флирт Магнуса сменялся робкой искренней похвалой, Алек задумывался, будет ли хуже, стань он честен с собой. Слава богу, момент честности так и не настал, потому как в кладовку внезапно вбежала женщина. Магнус развернулся от удивления и тут же получил в лицо струей из газового баллончика. — Сатана Всемогущий... — прошипел он, прикрывая глаза рукой. Алек разглядел вертикальный черный зрачок на золотой радужке — демоническая метка, которая появлялась лишь когда Магнус терял бдительность. Алек вздрогнул. Вряд ли газ навредил демону, но приятного все равно было мало. — Какого черта вы здесь делаете?! — закричала женщина. — Чтоб вы знали, я вызвала поли... Алек щелкнул пальцами — и на лице у нее застыло отсутствующее выражение. Она накренилась, Магнус метнулся вперед и поймал ее, прежде чем та рухнула. — Да ладно, Александр? — Извини, — поморщился Алек. — Я запаниковал. Что, по-твоему, я должен был ей ответить? Магнус понятия не имел. Он осторожно опустил женщину на пол, и Алек почувствовал, как от бережности жеста сжалось в груди. Он не кривил душой, когда пытался сказать Магнусу, что тот хороший парень. Магнус приподнял женщину, прислоняя ее к стене возле двери. Она выглядела, будто только проснулась. Алек почувствовал себя виноватым: одетая в бледно-розовый халат поверх пижамы, с кольцом с огромной пентаграммой на левой руке, с рыжими волосами, собранными в небрежный хвост, — она не походила на сатанистку, но вполне могла сойти за ту, кто затолкает в тебя отвратительный картофельный салат за обедом. Алек молча наблюдал, как Магнус изучал лицо женщины. Та казалась совершенно расслабленной или обдолбанной вхлам и выглядела так, словно всегда мечтала посидеть на полу посреди ночи с двумя странными мужчинами и взорванной демонической пиньятой. — Айрис Роуз? — наконец спросил Магнус. Женщина зачарованно кивнула. Магнус улыбнулся. — Вы ведь здешняя монахиня? — Да, — подтвердила Айрис. — Сестра Роуз, вы помните случай с подменой детей, который произошел здесь около одиннадцати лет назад? Алек внимательно наблюдал. Что-то изменилось в лице женщины, словно она пыталась вспомнить о давно забытом. — Вам ничего не показалось странным, сестра Роуз? — Я помню младенцев. — Они были такие милые. Магнус нахмурился, бросил взгляд на Алека. Тот вопросительно поднял брови, и Магнус медленно спросил: — Сколько младенцев, сестра Роуз? — Трое. Алек замер. Трое? Магнус беспомощно пожал плечами, было видно, как тот лихорадочно думает. Если это не тот ребенок, который жил в безопасности во Флориде, и не Камилла... То, видимо, той ночью в церкви родился еще один малыш. — Где архивные записи, сестра? — Их нет. Когда новорожденных увезли, у нас случился пожар. Всё сгорело. «Черт», — подумал Алек, вспоминая свои же слова. Зло всегда содержит зерно собственной погибели. Он многозначительно посмотрел на Магнуса, мол, «а что я говорил». В ответ Магнус вздернул бровь «понятия не имею, о чем ты». — Сестра Роуз, вы не знаете... Магнуса прервал вой полицейской сирены. — Черт, — пробормотал он, выпрямился и взмахом руки отряхнул брюки. — Нам лучше уйти, — сказал Алек, обогнул Магнуса и приоткрыл жалюзи. Красные огни осветили ночь. — Ещё парочка чудес, и мы привлечем внимание сверху. Или снизу. — Думаю, ты прав, — проворчал Магнус. — Мои любимые слова, — припомнил Алек. И этого хватило, чтобы уголки губ Магнуса приподнялись вверх. Алек виновато повернулся к Айрис. — Послушайте, сестра Роуз... вы проснетесь через тридцать секунд. Вы ходили во сне и забрели в кабинет, уснули и вам приснился чудесный сон о... чем-то. О чем хотите. Эм... сладких снов. Вой сирены стал ближе, шины зашуршали по гравию. — Готов? — Магнус коснулся руки Алека. Они ушли до того, как проснулась Айрис, пробежали через церковь и выскочили в парадную дверь. Магнус всегда говорил, что легко оставаться незамеченным, если сосредоточиться на том, чтобы слиться с обстановкой, даже если при этом удираешь посреди ночи из сатанинской церкви в спортивной машине для Барби. — «Сладких снов», — проворковал Магнус, когда они были в безопасности. — Это так мило, когда ты добрый, Александр. — Я всегда добрый, — недобро огрызнулся Алек. — Да, я вижу, — весело согласился Магнус. — Уверен, это входит в твои должностные обязанности. — Он проводил взглядом удаляющуюся в зеркале заднего вида церковь. Машина летела по шоссе со скоростью девяносто пять миль в час. — Три младенца? — спросил Алек. — Откуда взялся третий? — Сам в шоке, — Магнус забарабанил пальцами по рулю. — Больницу закрыли. Церковь была ближайшим местом с повитухой, мы об этом позаботились. Вполне возможно, ещё у одной женщины случились схватки и ее отправили сюда. Именно так все и случилось. У Джослин Фрэй начались схватки примерно в то время, когда самолет мистера Белкура приземлился на авиабазе в Фэрмонте. Джослин Фрэй развернули в больнице, где работница регистратуры с пустым взглядом сообщила ей, что «больница не работает» из-за «дезинфекции», несмотря на то, что кругом кипела жизнь. Удивительно, но Джослин Фрэй подчинилась. Ее ребенок появился на свет в задней комнате сатанинской церкви в окружении подбадривающих монахинь в странных головных уборах. А потом по мановению руки, как в трюке со стаканчиками, был быстро унесен и заменен на другого. Ребенок, которого принесли Джослин, был здоровым и красивым, с рыжеватыми локонами, как у матери. Настоящая дочь Джослин отправилась в семейство Белкур, где ее развращали материальными дарами, но обделяли вниманием. А дочери Белкур была уготована худшая участь из всех — жизнь во Флориде. Ни Магнус, ни Алек не знали об этом. Для Алека это стало бы еще одним подтверждением, что Ад сам себе могилу роет. Магнус бы возразил, что всему виной людская некомпетентность. И оба оказались бы по-своему правы. Алек приложился затылком о подголовник. — Шутишь? — А что еще могло произойти? Ответа у Алека не было. — Мы понятия не имеем, на что она способна, будучи предоставленной сама себе. Она может запустить Конец Света в любой момент. — Магнус тяжело вздохнул. — И даже если она не уничтожит мир сразу, моя голова полетит с плеч. Вряд ли твои предоставят мне убежище, а? — весело спросил он. Алек фыркнул. — Только если захотят убить нас обоих. — Как романтично, — Магнус вновь постучал по рулю. За окном мелькали темные поля. — Александр, это была моя ошибка. Вполне возможно, что ты сможешь выйти сухим из воды. Алек грустно рассмеялся. — Ну да. Я вмешался. Когда Апокалипсис пойдет не по плану, и они не смогут найти Антихриста, мое начальство придет по мою душу. — Но я искусил тебя, — напомнил Магнус, глаза его виновато сверкнули. Алек выдохнул. Магнус не знал и половины. — Это еще хуже. Ангелы не могут просто... поддаться искушению демонов, — твердо сказал он скорее себе, чем Магнусу. — У нас есть обязательства. — Какая жалость. — Послушай, — раздраженно начал Алек, желая сменить тему, — неужели мы ничего не можем сделать? Может, попробуем... отыскать ее? Если она способна менять мир вокруг себя, вдруг мы бы ее почувствовали? — Нет. Ее возможности укроют ее от сверхъестественных сил, оккультных или ангельских. Поэтому было так важно передать ребенка в правильную семью в правильное место. Чтобы контролировать и следить. Алек раздраженно провел ладонью по лицу. — Отлично. Просто супер. — Но... у меня есть одна идея, — протянул Магнус. — Ну же, Магнус, расскажи мне, как, будучи на пороге Конца Света, мы собираемся выследить невидимого для всех Антихриста? Желательно, при этом не сдохнув в процессе. Очень хотелось бы знать. — Тебе это не понравится. — Мне много чего не нравится, — огрызнулся Алек и нахмурился, когда Магнус довольно ухмыльнулся. — Что там? — Мы можем попросить помощи у людей. — Что? Нет. Магнус цокнул. — Магнус, ты, должно быть, шутишь. — Мы не сможем узнать ее, даже столкнувшись с ней нос к носу, Алек. А человек может. — Ладно, и? Мы наймем частного детектива? И что мы ему скажем? Привет, мы парочка сверхъестественных существ, которые пытаются найти Антихриста? Магнус хмыкнул. Алек оторопел. — Ты что, серьезно... — Александр, позволь задать вопрос: у нас есть выбор? Алек вздохнул и открыл окно, позволив теплому ночному воздуху ворваться в машину. За окном была прекрасная летняя ночь в долине Гудзон. Трава давно пожелтела, а деревья начали менять листву с зеленого на оранжевый и красный. Было красиво, но сухо... вот-вот должен был случиться кромешный ад. — Как ты себе это представляешь? — мягко спросил Алек. — Честно говоря, надеюсь, до этого дело не дойдет. — Когда его ответ не успокоил Алека, он пожал плечами и продолжил: — Ядерный взрыв — популярная версия. — Твоя идея? — Только если спросишь мое начальство. — Магнус посмотрел в окно, словно пытаясь представить рвущиеся в ночном небе бомбы. — Люди способны на зло за пределом моего воображения. — И на альтруизм, превосходящий мой, — признался Алек. — Свобода воли, — покачал головой Магнус. — Наверное, это здорово. Остаток пути они обменивались теориями о Конце Света — сгорит ли мир в огне или будет погребен подо льдом. Случится ли все быстро или их ждут долгие мучения. Поглотит ли Землю солнечная вспышка, которая сотрет все с лица земли? Или планета столкнется с астероидом, от удара все погибнет, а потом зародится новая жизнь? Какова вероятность очередного библейского потопа, случится ли что-то прекрасное и божественное или просто разразится война, кровавая и жестокая, вполне в духе человечества? Они оба не были уверены. Сложно было представить, каким именно образом одиннадцатилетняя девочка нашлет смерть на весь мир.***
Несмотря на все произошедшее, той ночью Магнус спал просто отлично (хотя Алек и отказался подняться к нему на чашечку кофе). Он устроился в своей роскошной кровати и, наплевав на жару, завернулся в одеяло. Тем временем Алек спал в своей куда более скромной кровати (хотя и ужасно жалел, что отказался подняться к Магнусу на чашечку кофе — и да, он прекрасно знал, о чем речь). Айрис Роуз, несмотря на дезориентацию после пробуждения не в своей постели и допрос полиции, отлично спала в комнате в задней части церкви — конечно же, после того, как зажгла свечи вокруг алтаря и помолилась. Камилла Белкур спала в огромной кровати, пол ее спальни был усыпан подарками, хотя ее и мучал вопрос, почему ни один из ее наставников не пришел к ней на праздник. А в крохотном городке недалеко от Нью-Йорка Клэри Фрэй перевернулась на бок в своей постели, щенок с пятнистым ухом свернулся калачиком у нее на груди, и ей снился прекрасный мир, который преображался и переливался вокруг, изменяясь, как пластилин, по ее воле. И по всему миру начали просыпаться другие силы.