***
Во время большого перерыва Позов всегда ходил в столовую вместе со своими одногруппниками. На прием пищи уходило минут пятнадцать, оставшееся время Дима обычно тратил на чтение книг или лекций, на худой случай на обсуждение этих книг или лекций. Но сегодня в первый день недели он решил во время перерыва дать мозгам отдохнуть и, как большинство студентов, уткнулся в свой телефон. Сейчас его жизнь устроена так, что учеба забирала слишком много времени. Дима всегда любил изучать что-то новое, глотать книги тоннами, развивать свои навыки. Но если раньше это больше походило на хобби или способ убить время, то сейчас учеба для него превратилась в тягучую рутину, постепенно отнимающую у него все остальное. Наверное, это вгоняло его в подавленное состояние и нежелание что-либо делать. Даже сейчас Позов предпочел социальные сети, а не подготовку к следующей паре. Сначала он бесконечно долго листал новостную ленту «Вконтакте», пока несмешные картинки не наскучили ему, после чего он перешел в другую сеть, предназначенную только для фото. Дима сам не заметил, как произошло то, что он начал просматривать профиль своего парня и профили тех, на кого он подписался в последнее время. Раньше ему казалось, что он не относился к тем личностям, которые вечно мониторят действия своей половинки в сети, но сейчас для него это занятие было чрезмерно интересным. Слишком много незнакомых лиц и имен, которые подпаливали сильнее его интерес. Все розыскные действия тут же закончились, когда Позов в новых отмеченных фотографиях увидел публикацию юной особы, которая широко улыбалась в камеру, а рядом с ней на фото красовался Матвиенко, как всегда дурачился. Надпись гласила, что девица весело провела время пока еще с другом. Дима заблокировал телефон, подхватил рюкзак с соседнего кресла и отправился к нужной аудитории. Пары никто не отменял, учеба ждать не будет. Сейчас он постарается не думать ни о чем лишнем, если, конечно, у него это получится.***
Фактически понедельник не отличался от среды или четверга, но его почему-то ненавидели больше всего. Все потому что на нем выходные заканчивались, и начиналась новая рабочая неделя. Оксана ненавидела понедельники точно так же, как и другие дни недели, но понедельники все же больше. Конечно, ведь именно наступление этого дня означало, что девушке придется выйти из своего укрытия под названием дом и вновь посещать университет целых пять дней подряд. Но сегодня, на удивление, был хороший понедельник. Во-первых, первую пару отменили, а это, между прочим, дополнительные сорок минут сна. А во-вторых, блондинка, чье имя Фролова на дух не переносила, отсутствовала сегодня на занятиях. Именно этот факт поднял настроение девушки до небес. А ее соседка по парте могла наблюдать ехидную улыбку. И не то чтобы Оксане дышать стало легче и груз спал с плеч, вовсе нет. Она надумала себе, что Кузнецова не пришла сегодня, потому что у той что-то случилось. Причем случилось что-то такое, из-за чего ей придется покинуть университет. Именно ощущение чужих проблем заставляло ее радоваться. Хотя девушка прекрасно понимала, что это не правильно и не по-человечески, но бывшая одноклассница ей почти жизнь разрушила. По крайней мере Фролова была в этом уверена. Настроение было настолько хорошее, что душа пела, и хотелось что-то делать. Поэтому после окончания пар Оксана потащила свою одногруппницу Дашу сначала в библиотеку за учебниками по психологии для будущего доклада, а потом в ближайшую кафешку за углом, где юные дамы отведали какао с молоком и пончики, болтая обо всем и ни о чем одновременно. Время прошло слишком быстро, и уже после восьми вечера за Дашей в кафешку зашел ее парень, увел ту гулять. Фролова не расстроилась, лишь на прощание поцеловала в щеку теперь уже подругу и в гордом одиночестве отправилась в торговый центр. Зачем, сама не знала. В пустую квартиру возвращаться не хотелось. Она не была настроена на шопинг, правда в одном бутике все же не удержалась и купила себе худи. Девушка сбилась со счета от количества этого предмета одежды в ее гардеробе, но ей очень захотелось его купить. Домой Оксана возвращалась, когда детское время давно кончилось, а трамваи уже порядком опустели. По её мнению, бояться было нечего, все самое страшное уже произошло когда-то. В тот момент, когда она шла через двор к своему дому, в наушниках по кругу пел Лазарев, чтобы кто-то сдался, а девушка шевелила губами под его завывание. Фролова почти дошла, оставалась буквально пара метров, как её кто-то схватил за локоть, тем самым останавливая. Правый наушник сам выпал из уха, из-за чего она услышала конец фразы: — …а ты не слышишь, — голос был хриплый, но слишком знакомый. Оксана сначала обернулась назад, а уже потом попыталась вырвать руку, чтобы продолжить путь домой. — Пусти меня, — резко сказала она, с прищуром смотря на парня перед собой. — Сначала поговорим, — спокойно произнес Паша, все еще держа ее под руку, — Поздно возвращаешься домой, не боишься? — Кого? Тебя если только, — Фролова практически выплюнула на него слова. — Я ничего плохого тебе не сделаю, — покачал головой Сорокин. — Уже сделал, — устало выдохнула Оксана, — Давай, говори свои жалкие мольбы прощения и проваливай из моей жизни. — Я просто хотел сказать, что все еще люблю тебя, — негромко проговорил парень, опуская взгляд вниз. — Что? — одними губами произнесла Оксана, будто впадая в оцепенение. — В случившемся есть моя вина, но я не виноват ни в чем, — полушепотом сказал Паша, перемещая ладони на её плечи, — Прости меня, малышка, но я без тебя не могу. Все, что хочешь, сделаю, лишь бы тебя вернуть, хочешь, я на колени встану? — Встань, — качнула головой Фролова, почему-то уверенная, что он не будет так унижаться. Но оказалось неправа, потому что через две секунды парень уже стоял перед ней на коленях. — Я тебя люблю, — прошептал Сорокин, смотря на нее снизу. — А я тебя нет! — Оксана закричала прямо ему в лицо, специально наклонившись для этого, — И желаю тебе смерти в самых страшных муках! Прокричав слова на весь двор, девушка быстро развернулась и забежала в дом, а Паша так и остался сидеть на коленях, чувствуя, как джинсы намокали из-за грязного и мокрого асфальта. Хороший понедельник закончился хорошо. Несмотря на то, что сейчас она практически в бешенстве, но чувство удовлетворения за сказанное было гораздо сильнее.***
Под монотонный голос лектора Шастун широко зевал, облокачиваясь руками на закрытую термокружку, которую ему с утра всучил в руки вместе с бутербродом в небольшом лотке Макар. А все из-за того, что парень благополучно проспал, и его заботливый соседушка приготовил завтрак на вынос. Вроде как Антон успел выспаться, но скучная лекция вгоняла его в сонливость. Сам он мало понимал, зачем будущим лингвистам общее право, но еще не начал прогуливать пары без уважительной причины. Вот и сидел первокурсник, зевая и считая минуты до конца пары. Звонок зазвенел неожиданно, во время очередного зевка студента. Он от радости чуть воздухом не поперхнулся, но тут же подскочил с места, как и вся группа. В коридоре Шастун поймал себя на мысли, что он до безумия рад, что до тренировки по баскетболу осталась всего одна пара. Учеба помогала ему забыться, но во время тренировки Антон будто дышал полной грудью. Он ждал ее половину воскресенья, весь вчерашний день, а теперь осталось подождать одну пару. Причем пару английского языка, которая, по его мнению, должна пролететь быстро. — Антон, можно тебя на пару слов, — произнес Шеминов, который сидел за своим столом, когда первокурсник проходил мимо, чтобы занять привычное место. — Да, Станислав Владимирович, — кивнул головой Шастун, в два шага преодолевая расстояние до него. Когда тот посмотрел прямо в глаза, у студента мелькнула мысль, что что-то случилось или преподаватель хотел рассказать ему что-то важное. — Во-первых, отличное сочинение, — сказал спокойно лингвист, а Антон негромко выдохнул, — Более подробно поговорим о нем на паре, а во-вторых, Князева не справляется с ролью старосты, нужен кто-то более ответственный. Может ты попробуешь? — Где я и где ответственность? — вопросом ответил Шастун, — Да я бы опаздывал каждый день на пары, если бы не мой сосед по комнате, являющийся капитаном баскетбольной команды. — Кто-то же должен быть старостой, — хмыкнул Шеминов, облокотившись на спинку стула. — Может быть, Ника, — предложил Антон, повернувшись назад, чтобы посмотреть на своих одногруппников, которые уже зашли в аудиторию. — Зайцева? — спросил преподаватель в ответ, на что студент быстро кивнул головой, — Ладно, я поговорю с ней.***
Вторник начался куда хуже первого дня недели. За окном опять моросил дождь, из-за чего сонливость окутала девушку словно кокон. Мало того, что сегодня она еле оторвала голову от подушки, так еще и серость на улице заставляла Оксану широко зевать, сидя в трамвае по пути в учебное заведение. Ехать никуда не хотелось, она будто чувствовала, что этот день не принесет ничего хорошего. Окончательно разочаровалась в этом дне Фролова, когда зашла в небольшую аудиторию и увидела на ряду у окна одиноко сидящую свою хорошую знакомую, которая тут же подняла голову на только что вошедшего и наткнулась на недовольное лицо Оксаны. Кузнецова приподняла одну бровь, видимо, догадываясь о причинах недовольства девушки, что лишь фыркнула в ответ и отправилась за свою парту, по пути здороваясь с соседкой. Появился преподаватель, и началась бесконечно долгая пара, а за ней еще одна. Фроловой казалось, что мудрые преподаватели решили сегодня посоревноваться, кто скучнее проведет очередную лекцию. Она, стоя в коридоре между парами, поделилась своими догадками с Дашей, которую веселили ее злые разглагольствования и даже заставляли хохотать в голос. Оксана лишь грустно улыбалась в ответ и заметила, как за ней опять наблюдала Кузнецова, что стояла неподалеку. За долгие годы она научилась игнорировать ненавистную девушку даже тогда, когда та умудрилась охомутать Шастуна и сидела с ней за одним столом. Но сейчас было куда сложнее это делать. Сильно выбило из колеи появление Иры в университете, да еще и в её группе. И обратно в колею она, видимо, войти сможет не скоро. Одно дело игнорировать девушку в школе, а другое дело, когда она появлялась в ее жизни снова. Чуть ли не дверь с ноги выбивая. При всем этом у Фроловой отсутствовал щит в виде друзей. Наверное, поэтому она находилась в таком негодовании каждый раз, когда в очередной раз с Кузнецовой взглядом встречалась. Иногда даже забывала, где находилась и что делала, только потому, что Кузнецова оказывалась рядом. Из-за этого Оксана злилась, чаще даже исходилась ядом. Как сейчас, когда перед последней парой на сегодня Фролова удалилась в женский туалет, чтобы проверить, не смазались ли стрелки на глазах, как слишком близко оказалась именно она. Фролова продолжила заниматься своими делами, будто не замечая рядом стоящую Иру, которая мыла руки ледяной водой. — Следующая пара в двести десятом? — вдруг спросила Кузнецова, кинув взгляд на нее через зеркало. — Ты со мной разговариваешь? — спросила Оксана, замерев неподвижно, слишком неожиданно прозвучал вопрос. — Тут больше никого нет, — пожала плечами Ира, а после выключила воду и отправилась вытирать руки сухими салфетками. — Я все это время думала, что ты устойчивая галлюцинация, — спокойно сказала Фролова, повернувшись лицом к ней. — К сожалению, нет, — покачала головой Ира, сделав шаг к ней навстречу, — И раз уж так получилось, что мы учимся вместе, почему бы нам не поддерживать дружеские отношения? — Мирись, мирись и больше не дерись, — прошептала Оксана, сжав губы в одну тонкую полоску. Сжав кулаки, она, наконец, посмотрела бывшей однокласснице в глаза, — Ты и я дружить будем только в параллельной вселенной, — она проговорила раздраженно, а после прошла мимо, задевая ее плечом. Мысли путались, а ярость не давала нормально дышать. Да, Фролова ее ненавидела побольше бывшего парня, но тут было что-то другое. Язык послать ее более грубо не повернулся, как и пожелать ей страшной смерти. Почему так, она не знала. Знать, в целом, не хотелось. Сейчас было желание остаться одной, и чтобы ее никто не трогал. Решив для себя, что на сегодня занятий хватит, Оксана покинула университет максимально подавленной.***
На сегодняшней тренировке отрабатывали подачи и броски. Шастун подавал мяч из центра, совсем рядом с корзиной и из дальнего угла. Нурлан подавал ему, он ловил, прыгал и забрасывал. Почти всегда оранжевый мяч попадал в корзину. Это заставляло Антона ликовать и радоваться, как ребенок. Душа пела, а улыбка не сходила с его уст. Так долго он ждал эту тренировку, что сейчас был по-настоящему счастлив. Даже когда два часа пролетели слишком быстро и парни отправились в душ, будущий лингвист остался еще побросать мячи. В одиночестве, конечно, было не так весело, но настроение было просто на высоте, и заканчивать это не хотелось. Остальные члены команды уже собирались по домам, а кто-то уже был в пути. — А чего ты с Шастом не остался? — спросил Нурлан, закинув сумку на плечо. — Зачем это? — спросил Макар, замедлив специально шаг, чтобы друг поравнялся с ним. — Как зачем, — удивился Сабуров, — Проконтролировал бы подачи, дал бы советы, к тому же остались бы один на один, интимная обстановка, — на последних словах казах подмигнул ему. — Ты больной? — нахмурился Илья, — Или головой ударился? — Нужно же тебе налаживать личную жизнь, — пожал плечами Нурлан, как ни в чем не бывало. — Свою сначала наладь, — негромко сказал Макаров, продолжая идти рядом с ним. — У меня все нормально, — уверил его Сабуров, смотря прямо. — Ну и кто она? — удивленно спросил капитан команды. — Да ты ее не знаешь, — махнул рукой казах, и ускорил шаг, чтобы быстро побежать вниз по лестнице метрополитена. — Нур, — протянул гласную Макар, побежав за ним. Тем временем Антон только отправился в душ. Пустая раздевалка и душевые ему понравились больше, чем тогда, когда они полны народу. Никто не мешался под рукой, никто не кричал или не смеялся над ухом. Спокойно, тихо, комфортно. Шастун даже задумался, что, мог всегда задерживаться после тренировки. В вагоне метро тоже было мало народу, он даже не уступал никому место за всю поездку. К тому же успел на коленках сделать большую часть домашней работы по английскому. А это значило, что сегодня Антон сможет поспать дополнительно полчаса. Это не могло не радовать. День действительно выдался хороший. Сейчас оставалось что-то покушать, сделать разбор старославянских слов и лечь спать. План был изумителен, и Шастун, когда входил в общагу, уже готовился приступить к его реализации. Но около своей комнаты замер, потому что услышал через приоткрытую дверь чужой разговор. — Видишь, у всех отношения кроме тебя, — хмыкнул Сабуров, первокурсник был на сто процентов уверен, что это он. — Ну не то что бы у нас отношения, — сказал кто-то, чей голос был знаком Шастуну. — Вот, — воскликнул Макар, — Они просто спят, а ты до меня доебался. — А это удобно, — подхватил Нурлан, — Цветы не надо дарить, в кафе водить. Ты просто звонишь и говоришь, что приедешь трахаться? — Когда как, — ответил этот самый голос. Вот тут Антон подумал, что подслушивать, не прилично и уверенно шагнул в свою комнату, — А, это же тот первокурсник, что немного перепил на посвящении, — Шастун наткнулся взглядом на татуировки парня, тут же вспомнил его речь на вечеринке и как он потом допивал с ним непонятный коктейль. — Антон, — напомнил Макар, — Мой сосед. — Точно, — воскликнул Выграновский, поднимаясь с кровати первокурсника, — Эд, если вдруг забыл, — хмыкнул он, похлопав лингвиста по плечу, — Ну, я пошел. За ним удалился из комнаты Сабуров, а его сосед уткнулся в ноутбук. Антон попытался переварить, что невольно подслушал, но картинка не собиралась. Через минуту он вспомнил про свой план действий на вечер, решил не забивать голову ерундой, а заняться делами.