***
На ужин я буквально слетаю с лестницы, и запыхавшись, сажусь за стол, улыбнувшись Максиму. Гордеев моментально отложил бумаги и телефон на край стола, уделяя мне все свое внимание. — Обожаю, когда твои щечки скрашивает румянец, — муж протянул руку и прикоснулся к моему лицу, большим пальцем прикасаясь к румяным щекам, нежно поглаживая. — Ты поправляешься и это просто замечательно. — Я хотела с тобой поговорить о моем личном бюджете и гардеробе, — Максим озадаченно улыбнулся, непонимающе покачав головой. Конечно, мне не позволено иметь личный счет и одежду, которую я желаю… Но ведь эти правила знает Госпожа Гордеева, а не Ярослава Соколовская. Ставить его в тупик или в мои личные условия доставляет немало удовольствия. — Для начала я работаю на тебя, и у меня должны быть сбережения, а их нет. Я не буду бесплатно работать на мужа, ты уж прости, но это глупо. А еще я пересмотрела свой гардероб. Мне нужна новая одежда, хочу завтра в торговый центр, — воодушевленно говорю я, пододвигая к себе тарелку с овощами и уткой, полностью игнорируя, мягко говоря, удивленно вскинутые брови Гордеева и его немой вопрос. — И какую же одежду ты собираешься купить? Кроссовки, рванные джинсы и майки с глубоким вырезом? У тебя приличный гардероб, как для женщины со статусом моей жены, — переубеждает меня Максим. — Рванные джинсы я носила, когда училась. Мне нужны новые брючные костюмы, туфли и пальто. А еще мне не нравится, что почти все мое белье красное или черное. Никакого разнообразия. Глаза Гордеева моментально всполохнули огненным интересом, и он застыл с вилкой у своего рта, впиваясь в меня своим взглядом. — Я лично подбирал твой гардероб, — Максим хочет, чтобы я почувствовала смущение и перевала тему, но у меня абсолютно другая цель разговора. — Раньше тебе все нравилось, в особенности красное белье. Очередная ложь воспринимается мной весьма безразлично. Но как же я ненавижу красный цвет — теперь он всегда напоминает розы, кровь и белье. — Мне и сейчас все нравится, но я хочу сама подобрать одежду. Неужели в походе по магазинам есть проблема? Мне казалось, у тебя много возможностей и денег, — прищурившись, я смотрю, как Гордеев загадочно улыбается. — Ох уж эти пытливые журналисточки, — рассмеялся Максим. — Ладно, завтра поедем в торговый центр и обновим твой гардероб. — Я с тобой не поеду, — моментально запротестовала я. — Ты точно будешь следить за моими покупками… А я хочу, кстати, сделать тебе небольшой сюрприз, — лукаво улыбнувшись, я вижу, как в глазах Гордеева разжигается настоящий огонь. — И еще хочу феррари. — Малышка, пока ты не восстановилась я не могу дать тебе машину, — муж мгновенно суровеет, а я разочарованно опускаю глаза в тарелку, — но я могу разрешить при условии, что ты поедешь с Эльдаром и его напарником. — Правда? — вздернув подбородок, наивно заглядываю в его глаза. — Правда, — мягко улыбается Максим. Я, обрадовавшись такому покладистому характеру Гордеева, соскакиваю со стула, и поцеловав мужа в щеку, обнимаю за шею и плечи, радостно хохоча. Вести себя как довольная дурочка проще простого, но Максим пользуется моментом и аккуратно усаживает меня на свои крепкие колени, обнимая за талию. — Какая ты эмоциональная. Всего-то нужно иметь феррари и возможность пойти на шопинг, — муж откидывает мои волосы на спину и целует в открывшейся участок шеи, под ухом, опаляя свои горячим дыханием. — Макс, щекотно, — хочется отстраниться, но я крепче прижимаюсь к его груди, мягко рассмеявшись. — Расскажи мне, как я согласилась выйти за тебя? Я же не могла повестись только на феррари и шопинг? — мурлычу я. Гордеев напрягается… Везде, и даже там, снизу, чем, безусловно, дает мне возможность быть главной в подобной ситуации, несмотря на то, что здесь только он сильный мужчина. Максим обхватывает мой подбородок и едва касаясь своим губами моих, заглядывает мне в глаза. — Малышка, ты даже не представляешь, насколько мы счастливы в браке и как горячо наслаждаемся друг другом в спальне, — шепчет мужчина, опуская пальцы по шее, плечам, устремляясь к груди. Целует со всей страстью и жаром, не сдерживаясь. — И мы все это обязательно вернем, со временем. А пока давай вернемся к ужину. Еще минуту назад я думала, как буду выкручиваться из его рук, но вот он уже сам отпускает меня. И это настолько странно и неожиданно, что я даже возмущенно смотрю на мужчину. Игра с каждым днем удается мне все лучше. — Я попросил приготовить десерт, который тебе так сильно нравится, — он подзывает девушку, которая спешит поставить на стол тарелочку с кусочком шоколадного торта, маленький сервизный чайник и две чашки. — Да, десерт выглядит аппетитным… Но мне не очень нравится чай, лучше я выпью воды, — от меня не скрывается то, как Максим напрягается и гипнотизирует белоснежный сервис. — Надо же. Твои вкусы изменились, —говорит он, сдержанно улыбнувшись и все-таки занервничав. Неужели он каждый день чем-то меня спаивает? И чем именно? Что это может быть? — Значит, я велю поддавать кофе вместо чая. Тебе так больше нравится? — Да, так намного лучше, — улыбнувшись, я выпиваю воду, налив в стакан с общего графина. — Это все так мило. Но учти, если я буду каждый раз так объедаться на ночь, через месяц не влезу ни в одно платье. — Брось, малышка, ты очень похудела. Тебе необходимо набрать минимум несколько килограммов. Знаешь, я сегодня подумал, что было бы просто замечательно на все выходные дни уйти в море и поплавать на яхте. Проведем время вместе, расслабимся, поговорим о нас… — воркует мужчина, а я обнадеживающе улыбаюсь. — Конечно, с радостью!***
Ночью не удалось уснуть, бесконечно ворочаясь из-за напряжения и волнения. Вылезла из объятий Гордеева в пять утра, долго принимала ванную, пытаясь сосредоточиться и унять сильное сердцебиение. Ничего не вышло, меня буквально трясло от очередной неудачи, которую стоило только представить и меня трясло от ужаса. Немного позже я спустилась в столовую и попросила подать мне крепкий кофе с успокоительными. Голова разболелась до невозможного, и я перекочевала на диван, укутываясь в плед, уютно устроившись на мягких подушках. И только моя голова коснулась подушки… — Ярослава! — я вздрагиваю от рёва, который пугает меня рычащими нотками. Резко сев, я вижу, как быстро сбегает с лестницы мужчина, немного удивлено поглядывая на меня. — Ты что здесь делаешь? — Прости, я тебя разбудила? — хочу подняться, но Максим уже оказался рядом и приобнял за плечи, прижав к крепкому торсу. Его сердце бьется, кажется, быстрее чем мое. — Я старалась быть тихой. — Ты что, совсем не спала? Малышка, — он отстраняется от меня и заглядывает в глаза. — Ты выглядишь напряженной. — Голова немного болит и хочется отдохнуть… От бесконечных мыслей. Спасибо, что делаешь для меня так много, Максим. Ты очень хороший муж, которым стал бы не каждый мужчина, — шепчу я крепко его обнимая. Горло сдавливает спазм, и я судорожно всхлипываю. Для Максима это выглядит сентиментально, и я уверенна, что он наслаждается моей искренней благодарностью, но я всем сердцем желаю, чтобы этим утром мы увиделись в последний раз. — Может, тебе сегодня стоит побыть дома? Наверное, я сильно поспешил, вывел тебя на работу, взвалил новые заботы и предоставил столько волнений… — он утешает меня, обнимает и целует в лоб. — Рядом с тобой мне сразу становится легче. А будет еще лучше, если я выпью чашечку кофе, — мужчина сладко улыбается и срывает с моих губ короткий поцелуй, невинный. — Конечно, сейчас я только приму душ, и мы позавтракаем. Тебе нужно хорошо питаться, а затем непременно выпьем по чашечке кофе. Весьма милый и заботливый муж в этот момент пронизывает меня взглядом, по которому я отчетливо вижу настороженность, напряжение и желание… Желание вновь забрать у меня свободу и право выбора, ведь тогда ему намного легче вертеть мной и манипулировать. Но, видимо, Максим решил изворачиваться до конца, чтобы достичь своей цели. Только вот какая конечная цель в этот раз, мне совсем неизвестно и даже неинтересно. У меня есть свои цели, ради которых нужно врать столь же изворотливо и бездушно. Свой последний шанс я использую с умом.***
Я собиралась медленно, с колотящимся сердцем и дрожащими руками. И я моментально побледнела, когда в комнату вошел Максим с весьма грозным видом. — Какая ты маленькая, — усмехнулся муж, подойдя ко мне, став за спиной напротив зеркала. Гордеев уничтожил все мои кроссовки, кроме тех, которые для весьма редких тренировок в спортзале, которые я упаковала в рюкзак и передала Эльдару, поэтому нашла единственную обувь на плоском ходу — ботинки. — Я привык видеть тебя на каблуках или лежащую в постели, — он обнимает меня, аккуратно, но все-таки ощутимо сжав в объятиях, сложив свои руки на моих бедрах, а подбородком оперся мне на макушку. — Почему мне так тяжело отпустить тебя на пару часов в торговый центр? — неожиданно задает он вопрос и таким серьезным тоном, что я даже затаила дыхание. Потому что, ты больше меня не увидишь — хочется сразу же огрызнуться, но такой фатальной ошибки я бы никогда не совершила в столь решающий момент. — Может потому что ты ленивый и больше не хочешь обеспечивать жену, которая желает прибрать к своим рукам твой феррари? — насмешливо изгибаю брови, и видит Господь, как мне тяжело вести себя столь незамысловато! — А может, я не ленивый, а всего лишь берегу силы на твой сюрприз и наш совместный вечер? Я для тебя тоже кое-что подготовлю, — прошептал он мне на ухо таким сладким и тихим тоном, что понять, о чем говорит Максим совсем не трудно. Трудно не поморщиться, вспоминая, какие были наши вечера и что он мог со мной сделать. — Интригующе, — я положила свои ладони на его руки, пытаясь предугадать, какая у него будет реакция на мое внезапное исчезновение. Я предвкушаю, каким он будет потерянным, яростным, какое-то время беспомощным и, надеюсь, с разбитым сердцем. — И все-таки — красный или черный? — это последняя петля, которую я накидываю на его шею, удушая в желании овладеть мной и томиться в ожидании моего возращения. Его будущие мучения — минимальная плата за мою изувеченную жизнь и тело, за истерзанную душу и сердце… — Красный, — предсказуемо отвечает Максим, не усомнившись, что вопрос был касательно нижнего белья, которым я желаю его соблазнить этим вечером. — Туфли и чулки черные, — он решает ответить подробней и даже не думает останавливаться, — не нужно скрывать свое тело под халатом или одеждой, а волосы обязательно распусти, — Максим прикасается к моему высокому хвосту, и я вижу в отражении, как ему не нравится моя прическа. — Да, мой Господин, — мурлычу я, и он крепче сжимает меня в своих объятиях. Кажется, в этот раз я перешла границу, ведь потемневший взгляд мужчины говорит только о его жгучем желании, которое сможет утолить моя покладистость и взаимность. Меня спасает внезапно раздавшийся рингтон мобильного телефона в его брюках, отвлекая Гордеева от поедания меня взглядом через отражение зеркала. — Это по работе. Хорошего дня, малышка, — он быстро целует меня в губы совершенно коротким поцелуем и выходит из комнаты, оставив меня одну. Он шумно направляется в свой кабинет, и его раздраженные ответы становятся совершенно тихими, неразличимыми. Я судорожно вздыхаю. Ладошки вспотели от волнения… Даже если что-то пойдет не так, я не вернусь в этот дом. Никогда. Надев пальто и взяв сумку, я закрываю лицо руками, пытаясь овладеть своими эмоциями. Мысленно твержу, как мантру, что у меня есть силы, у меня все выйдет, я все смогу. И, кажется, я наконец-то беру себя в руки, и в этот раз уверена, что у меня все получится. Эльдар встречает меня сдержанной улыбкой, открывая заднюю дверцу машины. — Ярослава, — телохранитель внимательно меня осматривает, и, наверное, убедившись, что ботинки, брюки и высокий хвост — весьма неплохо для сегодняшнего переполоха, многозначительно кивает. — Эльдар, постой! — Гордеев быстро выбегает из дома, попутно надевая пиджак. — Прости, малышка, Эльдар поедет со мной, нужно решить рабочие вопросы, — я растерянно перевожу взгляд с мужа на телохранителя и мне отчаянно хочется захныкать от несправедливости. Эльдар должен быть рядом со мной! — Но я никого не знаю, кроме Эльдара, — потерянно шепчу я, покачав головой. — Ничего страшного, ты даже не заметишь, что они рядом с тобой или это отличный повод познакомиться с людьми, которые отвечают своей жизнью за твою безопасность, — улыбается Максим, придерживает дверцу, помогая мне сесть в машину. — Не переживай. Ты же помнишь, что можешь позвонить мне в любое время? — Да, конечно, — киваю я, замечая, как трое мужчин садятся в машину. Двое спереди, один рядом с мной. — Надеюсь, у тебя на работе не случилось ничего серьезного… — Не стоит об этом беспокоиться, а моим врагам можно только посочувствовать, — он нахально ухмыляется и закрывает дверцу. — До встречи, малышка, — кивает он мне и торопливо идет к машине, в которую сел Эльдар. Черт. Неужели все рушится еще до того, как совсем ничего не началось? — Госпожа, куда прикажете ехать? — спрашивает телохранитель, посмотрев на меня через зеркальце, которое он поправляет. — Торговый центр Оскар, — пожала я плечами, пытаясь беззаботным жестом прикрыть взволнованность. — Сколько времени займет дорога? — спрашиваю я, посмотрев на время. Сейчас уже девять утра… Но мне все равно страшно опоздать, к тому же ни Вадим, ни Эльдар не рассказали о своем плане! А телохранителя, на котором я уже давно сосредоточила свое спокойствие и уверенность — внезапно забрал Максим, и я, всем сердцем надеюсь, что муж ничего не заподозрил. Не заподозрил же… Правда?***
Два с половиной часа я заходила в каждый уголочек торгового центра, увлечённо путешествуя по замысловатым рядам и с огорчением ощущая, как натираю ноги в новых ботинках. Все мои надежды на идеальный побег продолжили рушиться с удвоенной силой. Внимательный телохранитель, который все время следовал за мной по пятам, контролировал каждую выбранную вещь. Разумеется, свободу я почувствовала только в отделе женского белья, а до этого надоедливые комментарии о моем выборе заставляли только сердито фыркать. Я хотела купить в обувном отделе новые и такие удивительно мягкие кроссовки, но все тот же наблюдательный телохранитель любезно напомнил, что кроссовки, рванные джинсы и вульгарные майки мне строго запрещены. Как бы муж ни давал мне свободу, она всегда была только визуальной, а я оставалась под особым контролем Максима Гордеева. По-другому никогда и не было. Когда время близилось к полудню, я медленно изучала стеллажи с платьем, вымученно ступая по бутику, который буквально сияет от изобилия золотых оттенков и ослепляет бликами солнца из панорамных окон. И в какой-то момент во всем здании вдруг включается оглушительная сирена. Первые секунды весь персонал недоумённо озирается и хмурится, а мои телохранители спохватились и моментально оказались рядом. — Госпожа, продолжим шопинг в другом торговом центре, — один из самых массивных мужчин схватил меня под локоть и потащил за собой в торопливом шаге, за которым мне было просто не угнаться. — Эй, аккуратней! Это может быть просто учебная тревога, — предположила я, пытаясь немного притормозить громадину, ведь каждый шаг предоставлял мне гамму острых и болезненных ощущений. К тому же сейчас почти полдень, а я, как выяснилось, совершенно не верю в совпадения, из-за чего оглядываюсь и пытаюсь понять, в чем суть такого переполоха во всём торговом центре. — Ярослава Игоревна, не препятствуйте. При условии вашего сопротивления у меня есть разрешение применить силу с целью сохранения вашей жизни, — несколько отрепетировано высказался мужчина и ускорился, чем заставил меня только еще больше насупиться. Он ведёт меня к эскалатору. Я осознаю, что не могу вырваться из крепких рук телохранителя, даже если бы сильно хотела… А сейчас, находясь в ужасной растерянности, я даже не знаю, стоит ли вырываться или наоборот мне нужно накинуться на этого громилу с воплями и слезами, лишь бы остановить. Но всё происходит само собой, когда по эскалатору взбегают массивные парни в чёрном, моментально отрезая путь к отступлению. Их пятеро, и двое, кажется, подошли сзади, застав троих телохранителей врасплох. Они нас окружили, а телохранители спрятали меня за своими спинами, настороженно разглядывая противников. Присматриваясь к незнакомым мужчинам-грабителям или наёмными спасителями, я сжалась от страха и непонимания. Все большие, массивные, в высоких берцах, кожанках и шапках на головах, которые прикрывают лицо, и только через две дырочки для глаз они следят за нами пристальным взглядом. Это явно спланированное нападение, без каких-либо совпадений. Среди всех взглядов я наткнулась на его — пепельно-серый, пронизывающий, который невозможно перепутать ни с каким другим. Он здесь — это хорошо. Он не один — это меня беспокоит. — На колени, — грубо рявкнул один из мужчин, на несколько шагов подступив к моим телохранителям, которые сжали меня своими спинами в узком пространстве из-за надвигающейся опасности. Я не видела, что происходило, но отчетливо услышала, как сняли предохранитель пистолета — звук, который я не перепутаю ни с чем другим. Понадобилось несколько секунд, чтобы бездействие телохранителей заставило всех остальных мужчин поднять оружие. Теперь мы оказались под прицелом со всех сторон. Стало не по себе, когда я снова столкнулась с серыми глазами и недоуменно всматриваюсь, пытаясь разобрать значение лихорадочно-сверкающего взгляда. Такое ощущение, что он желает настоящей кошмарной перестрелки, и, кажется, его глаза блестят… От неведомого мне удовольствия. Именно с таким взглядом он флиртовал со мной в прошлом и с обожанием смаковал шоколадные конфеты. Я же стою в ужасе и боюсь лишний раз выдохнуть, так как стоять под дулом не менее пяти пистолетов меня совершенно не успокаивает. — Только попробуй запустить свои руки под одежду и останешься без них, — послышалось предупреждение, и я только сейчас поняла, что телохранители не ожидали нападения, не достали оружие первыми — это стало их фатальной ошибкой. Выстрел прогремел отрезвляюще. Слева от меня послышался сдавленное шипение, в торговом центре раздалось несколько душераздирающих криков. Телохранитель рядом со мной покачнулся и схватился под локоть за второго. Ему... Прострелили ногу. Все эти парни в чёрном точно не мои спасители и я совсем не понимаю, что задумал Вадим. — На пол, живо! — мои телохранители сдались и медленно опустились на колени, решая не провоцировать таких решительных врагов. — Руки за голову! Один из мужчин глухо простонал, а по кафелю начали бежать струйки крови, за которыми я заворожённо наблюдаю. В следующую секунду, опомнившись, я последовала за личной охраной, присев. Не хотела бы я стать следующей живой мишенью! — Вы двое. Девку заберите, а то в обморок грохнется, — мужчина приказывает двум парням и жестом с пистолетом в руке указывает в мою сторону. Вадим, не опуская личное оружие, двигается мне на встречу с еще одним парнем. Я не знаю о новых сообщниках ровным счётом ничего, поэтому меня очень взволновало такое знакомство в подобных обстоятельствах. — Опомнитесь. Вы очень пожалеете. Парни, вы даже не представляете, как вляпались, — тихо, но весьма четко выговорил мой телохранитель, который не побоялся перечить мужчинам с оружием, а они явно были в выигрышном положении. — Поторапливайтесь. Блондинку посадите в мою тачку, встречаемся как и договаривались, — Вадим слушается, и преодолев расстояние, хватает меня за запястье, вытащив из-за спин моей личной охраны. Тогда телохранители зашевелились, и один из них резво поднялся, схватив меня за вторую руку. Незнакомый парень приставил дуло пистолета прямо к голове телохранителя, шокировав меня подобным действием. Какого черта он делает? — Вы не понимаете, что делаете. Лучше убирайтесь отсюда и оставьте нас в покое. Господин Гордеев ни одного из вас не оставит в живых, а если хоть один волос упадёт с головы девушки… — мужчина смотрит волком на парня, который прижал дуло к его лбу, но не дает слабину и выглядит при этом весьма уверено. — Вам не удастся даже выйти из торгового центра живыми, если посмеете похитить Госпожу и причинить ей любой незначительный вред... Но мы можем договориться, — телохранитель явно намеревается втолковать, чья я жена и какая расплата ждет их всех за мой побег… То есть, кажется, похищение. Черт, а ведь это правда похищение! Очередной выстрел заставил меня вскрикнуть от ужаса, когда пуля прошибла голову разговорчивого телохранителя и кровь брызнула на мое лицо крупными горячими каплями. Я с ужасом поддалась назад, ладонью мгновенно растирая чужую кровь по своему лицу, не до конца понимая произошедшее. Вадим дернул меня на себя с такой силой, что я споткнулась и упала на колени к его ногам, а увидев рядом кровавое лицо убитого телохранителя, испуганно вскрикнула, сжавшись. Я на долю секунды жмурюсь, пытаясь заверить себя, что мне все показалось, но нет. Жестокая реальность бьет под дых, когда всего несколько секунд назад разговорчивый телохранитель, неподвижно лежит на полу, а с его головы стекает кровь. Господи... — Поднимайся, — приказывает Вадим. Не дождавшись моего подчинения, сам вздергивает на ноги и так жестко, что сустав в плече сомнительно хрустнул. — Уведите ее, мы здесь пока приберем и потолкуем о наших весьма выгодных условиях, — зловеще говорит мужчина и точно ядовито скалится, ведь в его глазах только смертный приговор. — Нет, подождите, не трогайте... — я хочу обратиться к беспощадному убийце, и не ощущаю должного страха только из-за зашкаливающего адреналина, но Волков торопливо одергивает меня и уводит в сторону. — Замолчи, — слышу шелестящий шепот и хочу очередной раз обернуться, только парень против этого и решительно ведет по торговому центру через опустевший холл. За ним следует второй парень, крепко сжимая в своей руке пистолет, пугая своим грозным взглядом. — Они убили его, — непонимающе произнесла я таким же тихим шепотом, пытаясь заглянуть в глаза Вадима, но он остается совершенно холодным к ситуации и молча поворачивает в один из многочисленных коридоров в здании. Меня начинает мутить от переполняющих эмоций. Вадим нажимает на ручку, открывая тяжелую металлическую дверь и выводит меня на лестничную площадку, при этом совсем неожиданно захлопнул дверь перед лицом незнакомца, который продолжал следовать за нами. Совершенно ничего не понимая, я смаргиваю подступившие слезы и нервно оглядываюсь по сторонам. Парень ловко достает из внутреннего кармана куртки замок и защелкивает им отверстствия в двери, в которую начали неистово бить с другой стороны. Дверь железная и ее явно невозможно выбить или как-то взломать, по крайней мере, в ближайшие десять минут. Я совершенно не понимаю, что происходит! Вадим, тем временем хватает меня за руку и ведет вниз по лестнице. — Почему ты молчишь? Что происходит? Неужели жизнь человека для тебя ничего не значит? Почему ты ничего не сделал? Если в убийствах заложен твой план — он мне не нравится, и я не стану идти на поводу. И кто эти парни? Разве они не должны нам помочь… Когда он резко поворачивается и прижимает меня к стене, придавив тяжелой рукой. Я ошеломлённо расширила глаза, напрочь забыв о своих вопросах. Отдалённо понимаю, что он не станет применять силу, но ощущение его холодного и безжалостного взгляда заставляет молниеносно покрыться мурашками и затаить дыхание. Он смотрит на меня со жгучей ненавистью в глазах. — Закрой свой рот и больше не разговаривай со мной, иначе Гордеев будет соскребать твои мозги вместе со всей лестничной площадки, — каждое его слово было пропитано отвращением, а взгляд стал надменным и пренебрежительным. — Я не спрашиваю твое мнение, и ты будешь делать то, что я его говорю. И сейчас ты заткнёшься, будешь без пререканий исполнять все мои требования и прекратишь рыдать, черт тебя возьми! От какой-то непонятной мне обиды поджимаю губы и опускаю глаза, едва удерживая себя на месте от его угрожающего рыка. Хотелось отойти подальше и скрыться от мужской ярости… Но сдержалась. Не время быть слабой и беззащитной как бы мне этого не хотелось. Парень дёргает меня за руку, заставляя быстро прыгать через ступеньку, сбегая по этажам лестничной площадки. Не знаю каким чудом я удержала себя на ногах, не приложившись к лестнице своим носом. Что самое странное — Вадим он не убрал пистолет, слово остерегался погони, а меня держал по-прежнему крепко и больно, будто я каким-то образом смогла бы выдернуть руку и сбежать. Спускаемся на нулевой этаж, слыша повторяющийся вой оглушительной сирены, из-за которой я раз за разом вздрагиваю. С глаз неконтролируемо брызнули слезы, и не только от страха и сожаления, но и от ощущения, что с моих ног будто сдирают кожу, когда я бегу за быстрым парнем. Вадим ведет меня на парковку и единственное, что заставляет его застыть ускорить еще больше — оглушительная перестрелка, которую слышно даже на таком расстоянии и с шумной воющей сиреной. — Этого ты добивался? Спасти меня и убить других людей? Твой план провальный! — прошипела я, заглядывая в стеклянные глаза парня, который стянул со своего лица маскирующую ткань. Он посмотрел на меня так, что я осеклась, понимая только одно — ни одно мое слово не тронуло его душу. Он точно собирался сказать в ответ что-то крайне острое и злое, но мы оба повернулись на металлический скребущий звук медленно закрывающихся дверей на парковку. — За мной! Мы кинулись в бег, в то время как железные ворота на парковку стали опускаться. Сигнализация нагнетает обстановку, ударяя по вискам с двойной силой шума от страха. — Мы не успеем, — ошеломлённо смотрю на Вадима, который только тянет меня за руку, задавая скорость бега. Понимаю, что парня ничего не сможет оставить, который бежит напролом, и поэтому начинаю нервничать. — Вадим! — вскрикиваю я, когда ворота опускаются с каждой секундой все ниже. Тяжёлые, железные, автоматические, черт их возьми! Что, если они нас раздавят, когда мы окажемся под ними и не успеем пролезть? — Нас расплющит… Вадим меня не слушает, бежит со всех ног и тянет меня за собой. Я не могу бежать настолько быстро, как он, но стараюсь хотя бы не упасть лицом вперед! Мое сердце от волнения выскакивает из груди и когда мы наконец оказывается у закрывающихся ворот, Волков крепко прижимает меня к себе и с разбегу практически падает на пол, удивительным образом перекатываясь со мной в руках. Оработанный трюк, но чертовски опасный! Вадим накатывается на меня, больно прижав к бетонному полу, пока я жмурюсь, всё ещё не уверенна, что мы остались целы. Громкий щелчок, и ворота закрываются через несколько долгих секунд. — От тебя одни проблемы, — шипит он мне в лицо, придавив своим весом будто намеренно. Его слова режут прямо по сердцу, и я непонимающе приоткрываю рот, хочу возразить, но наткнувшись на его взгляд, полон ненависти, решаю молчать. Мы поднимаемся молча и около минуты маневрируем через чужие автомобили, пока находим нужный и забираемся в него. Машина оказывается не так далеко, но я почти задыхаюсь, когда падаю на переднее сидение. — Пристегнись. Он выруливает и мчится вниз по этажам парковки. Вадим останавливается, крепко вцепившись в руль и тяжело дышит, будто отсчитывая у себя в голове секунды до какого-то крайне безрассудного поступка... И газует. Мои дрожащие руки судорожно шарят ремень безопасности и не с первого раза его застегивают, когда я понимаю его затею. Ужасаюсь, но не произношу ни слова, зажмуриваясь, когда Вадим набирает бешеную скорость и мчится на железные ворота, едва только раздался щелчок и он убедился, что я пристёгнута к сидению ремнём безопасности. Упираюсь руками вперёд для поддержки, почувствовав толчок… Сильный, но намного мягче, чем представлялось, пока жуткий звук скользящего железа знатно бьёт по ушам. Машина вырывается на дорогу, и вряд ли отметка за сто сорок разрешена в центре города, но с каждой минутой я чувствую невесомое чувство облегчения. Выбрались. Он гонит быстро, но профессионально, обгоняя препятствия и наизусть лавируя через кварталы к неизвестному мне пункту назначения. — Прости, — выдавливаю я из себя с огромным усилием это пресное словечко, которое на кончике языка добрых полчаса. Я понимаю, что глупо извиняться и делать это сейчас, когда Вадим за рулем и он едва контролирует свою злость. Но он сейчас везёт меня в целостности и сохранности, и я была действительно благодарна за этот оправданный риск. Даже знать не хочу, как он смог договориться с чужими наемниками и какую цену он заплатил… Нет, мы уже оба заплатили самым дорогим — жизнью других людей. И я прошу прощения за жертвы, а не за свое спасение. — Помолчи, Ярослава, — сухое требование, и без единого взгляда на меня в ответ, открыто пренебрегая меня и мои душевные терзания. Напряженно откидываюсь на сидение машины, отворачиваясь к окошку. Хочется расслабленно выдохнуть, но жуткое напряжение по-прежнему сковывает все тело. Слезы обжигают холодные щеки, но внутренний надрывной всхлип я натужно сдерживаю, только судорожно выдыхая и несколько раз вытирая мокрые щеки. Я хотела скрыть слабость, но поняла, что в гнетущей напряженной тишине это сделать просто невозможно. Через двадцать минут замечаю, что мы заезжаем на парковку порта, и машина сворачивает в какое-то странное место, в какой-то склад, пряча нас от лишних глаз. Вадим выходит, забирая свой и мой рюкзак, закидывая себе на плечо. Он идет быстро не оборачиваясь, и я, не обладая такими длинными ногами, перехожу на легкий бег, морщась от адской боли в ногах, которые точно растерты в кровь. Парень следует точно по изученному маршруту и выводит нас на пристань. На какое-то мгновение остановился и судорожно оглядывается по сторонам. Впервые замечаю его панику и то, как его поглощает растерянность. Теперь он выглядит не так самоуверенно, как ранее, и это оставило осадок на мне. Я заволновалась с новой силой. — За мной, — бросает он через плечо. Я покорно следую за ним, понимая, что мои силы исчерпались нереально быстро. Я разглядываю живописную пристань, где пришвартованы великолепные белоснежные яхты и судна разных размеров, любопытно озираясь вокруг, сбавляя скорость из-за своей хромоты. Очень хороший шаг использовать судно, чтобы исчезнуть из Турции быстро и незаметно. Исчезнем незаметно? Ха! Вадим сбрасывает наши рюкзаки, и рывком, как дикий ягуар почти прыгает на мужчину, который завязывает или же проверяет морской узел троса пришвартованной яхты. Парень цепляется за плечо мужичка, и когда он поворачивается, кулак Вадима приходится прямо в лицо незнакомцу. Я, шокировано вздохнув, прикрываю рот своей рукой. — Где моё судно?! — кричит он с надрывом, указывая пальцем на одно из пустующих мест для суден. — Опоздал, я предупреждал тебя. Судно заберет тот, кто платит больше и приходит раньше. Кое-кому было нужнее, чем тебе, — выплёвывает кровь мужик, зажимая нос, отползая задницей по пристани подальше он разъяренного Вадима. — Нужнее? — еще свирепей кричит парень тут же выпрямляясь. И через мгновение в его руке огнестрельное оружие, отчего мои глаза становятся вдвое больше. Да что здесь происходит? — Твоя жизнь, думаю, будет очень для тебя нужной, и это моя плата за аренду твоего судна. Со всем арсеналом и условиями, которые и требовал ранее, — он наводит пистолет на мужчину, и я отказываюсь верить своим глазам. — Вадим, да что ты творишь? — не смогла я не вмешаться. Мужчина, сидящий на пристани, едва глотающий воздух, держится за точно переломанный нос, и смотрит прямо в дуло пистолета, нервно поглядывая в мою сторону умоляющим взглядом. — Поднимай свой зад и немедленно ищи такое же судно, — парень кивает в сторону пустого места, — задержишься хоть на минуту — я оставлю твои яхты дырявыми, а после и твою голову тоже! — угрожает Вадим, эмоционально взрываясь. Мужчина сначала ползет на коленях, затем пошатываясь, встает на ноги, бегом кинувшись по мостовой пристани в сторону сторожевого домика, который находился весьма далеко. — Что ты устроил? Он же сейчас вызовет службу охраны! — я не хотела кричать, но адреналин и эмоции, которые скопились во мне, выбились наружу, выплескиваясь в лицо человеку, у которого пистолет. И хвала Господу, он его прячет еще тогда, когда я подхожу к нему, взмахивая руками. Отдаленно понимаю, что самосохранение у меня напрочь отсутствует! — Помалкивай. Твое дело малое — радоваться, пока еще живая, — грубо ответил парень, передернув плечом. — Или тебе тоже надо приставить дуло ко лбу, чтобы была тихой? Не проблема. — Как ты смеешь мне угрожать? — чувствую, как мое тело пробивает сильная дрожь. — Такими действиями, какие ты совершаешь — нас вычислят в считаные минуты! — я опасаюсь любого шума, в то время как этот парень делает все в точности наоборот! Сумасшедший идиот, который вот-вот нас погубит! — Если будешь и дальше орать на весь порт — да, непременно вычислят, — прорычал Вадим, люто глядя на меня. В какой-то момент мне показалось, что я являюсь для него единственным врагом в его жизни и он совершенно не прочь меня приложить один выстрелом в лоб. Но, когда я всматриваюсь в его глаза, то вижу, как он взволнован, а значит он беспокоится за нас и нашу безопасность. Нет, мы не враги друг другу, но ведет он себя паршиво. — Какой же ты идиот! Как я могла тебе довериться? Ты же просто хочешь сдохнуть и тянешь меня на это дно! — толкаю его в грудь от переполняемой горячности, а он умело перехватывает мое запястье, с сильной сдавливая и выкручивая, из-за чего я поднялась на носочки, пропищав от колющей боли в запястье. На глаза мгновенно навернулись злые слезы. — Отпусти-отпусти-отпусти! — Замолчи, Ярослава. Последнее предупреждение, — тихо говорит Вадим, аккуратно отпуская мою руку. Тревога давно одолела меня, застилая мои глаза какой-то пеленой, и хотелось просто приложить этого парня если не физически, так морально. Внутри меня словно прорвалось все: отчаянье, паника, страх. Чувства преобладали настолько, что я глотала каждую эмоцию Вадима вдвойне больше, чем нужно. Ненавидит? Пусть! Он все равно обязан меня вытащить из этой гребаной Турции, иначе не рисковал бы своей жизнью! — Животное. Грязное и отвратительное! Все вы из одного стада, которое только и умеют, что топтать слабых и беззащитных. Ты просто слабак, который отыгрывается на женщине. Я жалею, что нас связало это дело. Беспричинная неприязнь не повод так со мной поступать, но ты каждый раз доказываешь мне, что ты хуже, даже чем мерзкий… — Да что же ты такая непонятливая! — я вздрагиваю, когда Вадим наступает на меня, очень броско и опасно, резко поднимая руку, и я снова жмурюсь, отскакивая назад… Но отскакивать было некуда. Все перевернулось будто с головы до ног. Я испуганно визжу, понимая, что падаю, опускаясь ниже пристани. Вадим пытается дотянуться до меня, и на какую-то долю секунду я ощущаю его цепкие пальцы на своих, которые меня лишь слабо царапнули ногтями. Этого было недостаточно, его пальцы соскальзывают с моей руки, и его образ стирает ледяная вода, которая поглощает меня, как в глубокую и убийственную воронку. Вода заполняет легкие, тело погружается все ниже и ниже. Сердце бешено стучит в висках, а тело будто сжалось в несколько раз, став тяжелым и тесным. Руки с ногами судорожно толкают пустое и несколько тягучее пространство в воде. Каким-то чудом мне удается выскользнуть из тяжелого длинного пальто, и мне едва хватает сил выкарабкаться на поверхность, а не идти мертвым грузом ко дну. — Ярослава, — Вадим тянет ко мне руки, лёжа животом на пристани. Я гребу к нему навстречу, хватаясь за его руки, потянув на себя, сбито дыша. Парень взволнованно тянет меня на себя, значительно приподнимая из воды, но почему-то отворачивается, глянув в другую от меня сторону. Мне ничего не видно, но слышен звук скользящих по дороге шин явно не одной машины. — Вытащи меня! — едва не истерично прокричала я, цепко держась за его руки. Вадим ослабляет пальцы, словно пытается скинуть с себя ненужный балласт. Я в неверии происходящего всхлипываю, пытаясь самостоятельно залезть по Вадиму наверх. — Гордеев здесь, и он не один, — шепчет парень, — я не успею вытянуть. Снимай одежду и плыви к берегу, я буду там. И ни звука, — он отталкивает меня, а я снова погружаюсь в ледяную воду почти с головой, захлебываясь. Вадим поднимается на ноги и просто сбегает. Сначала слышен топот, как он взбежал на одно из суден, а затем стал постепенно удаляться в сторону берега. Я оказываюсь под пристанью, ухватываясь за каменный столб, быстро стаскивая со своих ног кроссовки и тяжелую одежду, которая усложняет мои движения в воде. Тело начало неестественно сильно дрожать, передергиваясь. Зуб на зуб не попадает от цокота, а пальцы рук и ног едва могу ощутить. Плыву от столба к столбу, старясь не шуметь хлюпаньем воды, но при этом полностью контролирую каждый издаваемый мной звук. Наверху слышу быстрый бег, топот и оклики. — Все обыскать. Каждое судно. Найти ее! — от голоса моего мужа меня передергивает и под пристанью я замираю, вцепившись в столб. Страшно плыть дальше, но я пытаюсь продолжить нелегкий путь в воде к берегу. Мне кажется, что я буквально ощущаю Гордеева, который идёт за мной тяжелым и решительными шагами. Он будто преследует меня и понимает, куда нужно направиться. Не проплыв и половины пути, я хватаюсь за столб, задыхаясь от ощущений холода и невероятной тяжести конечностей. Сил остаётся все меньше. — Ярослава! — это был не зов. Это был настоящий дикий рев зверя, который потерял след своей добычи. Я прикрываю глаза, сдерживая всхлип от накрывающей меня паники. Он здесь, и знает, что я совсем рядом. Слишком близко, слишком опасно, слишком отчаянно. Я была морально не готова к побегу, как бы долго я себя ни убеждала в обратном. — Судно «Мегаладон» отшвартовалось приблизительно пятнадцать минут назад. Хозяин говорит, что девушка и парень на него не попали. Скорее всего, они ушли, как только услышали наши машины, — отчитывается знакомый мне надзиратель. — И еще. Пришли записи с видеокамер из торгового центра. Ее выкрал Волков Вадим — ваш бухгалтер, на видео видны признаки сопротивления вашей жены. Хозяин суден утверждает, что у парня пистолет и он опасен. — Да, именно! Опасен! — подтверждает дрожащий голос хозяина суден. Молчание долгое и затянутое. Я не смогла плыть дальше, пытаясь понять логику действий Гордеева и его цепных псов. — В Вадима Волкова стрелять на поражение без разбирательств. Если с моей женой что-то случится, я с вас шкуру живьём спущу, — тихое и предельно яростное предупреждение. Всё чертовски плохо.