***
Гарри медленно выплывал из небытия, и чувствовал он себя на редкость погано. Всё тело охватила сильная слабость, туловище противно ныло, голова была словно залита свинцом, а во рту все так пересохло, что язык распух и ворочался с необычайным трудом. Мысли были спутаны, медленны и неторопливы. Совсем рядом с ним что-то периодически пикало и тихо гудело. Через некоторое время Гарри осознал, что это пиканье немного раздражает, и его по определению не могло быть в спальне семикурсников Гриффиндора. Он попытался было открыть глаза, но в них словно насыпали мелкого колючего песка. Он попытался протереть глаза рукой, но руки были надёжно привязаны к кровати. «Где это я?» — подумал Гарри, поднапрягся и всё-таки открыл глаза. Над ним был белый потолок с несколькими источниками света. Он с неимоверным трудом повернул голову налево и увидел расплывчатые очертания каких-то металлических стоек и белых тумбочек, одна из которых была со светящимся голубым пятном сверху. Это не навело его ни на какие ассоциации, поэтому он посмотрел в другую сторону. Там вообще не было ничего, кроме стены, выкрашенной в светло-синий цвет. Эти простые движения вызвали у Гарри чувство головокружения. Он прикрыл глаза и попытался глубоко вдохнуть-выдохнуть, но что-то помешало этому. Судя по всему, его грудь была чем-то плотно обмотана и, ко всему прочему, так же привязана к кровати. “Что со мной?” — ещё ни разу в жизни ему не было настолько плохо. Ощущения слабости и общей разбитости всё усиливались, накатывая волнами. Чувство абсолютной беспомощности и сильнейшей растерянности терзали его душу. И от всего этого не было спасения. В голове не осталось никаких иных мыслей, кроме желания, чтобы всё это поскорее закончилось. Чтобы он наконец почувствовал себя нормально. Этот стресс моментально выпил и без того не очень-то великие запасы сил Гарри, и он вновь провалился во тьму.***
Следующее его пробуждение было вызвано лёгким шумом чьих-то шагов. Гарри открыл глаза, повернул голову и увидел силуэт человека, склонившегося над одной из белых тумбочек. — Пить, — тихо просипел Гарри. Несмотря на его крайне тихий шёпот, его услышали. Силуэт, скорее всего женский, резко обернулся, посмотрел на юношу и скрылся из виду. До слуха Гарри донёсся тихий звон стекла, и через несколько секунд к его высохшим губам поднесли стакан чистой, прозрачной воды. Он попытался было приподняться, но чья-то рука осторожно легла ему на плечо и не дала этого сделать. — Лежи, Гарри, лежи, — услышал он мягкий женский голос. — Тебе пока ещё нельзя двигаться. Стакан чуть наклонился, и прохладная, удивительно вкусная вода хлынула в его рот. Он не отрываясь выпил всё, чувствуя, как тело начало понемногу оживать. Ему всё так же было очень плохо, но он уже не чувствовал такой всепоглощающей слабости, а голова немного прояснилась. — Кто вы? — чуть более окрепшим голосом поинтересовался он, напившись. — И где я? — Меня зовут Аннет, я интерн и помогаю доктору Ирвину лечить тебя. Ты в окружной больнице Лондона. Тебя только вчера перевели из палаты интенсивной терапии, поэтому лежи смирно и даже не пытайся двигаться пока доктор Ирвин не осмотрит тебя. Гарри нахмурился. Больница? Какого чёрта он делает в больнице?! Тем более, в маггловской. Что с ним опять случилось?! Он начал копаться в воспоминаниях, но ничего путного не вспомнил. Вчера он был в Хогвартсе, победил Волдеморта и лёг спать в спальне семикурсников, но тогда как он оказался в Лондоне?! — Что со мной? И не могли бы вы подать мне мои очки? — При тебе не было очков, когда тебя доставили к нам, но если ты скажешь какие именно тебе нужны стёкла, я что-нибудь придумаю, — ответила она, выслушала ответ Гарри и подошла к висящему на стене телефону: — Будьте добры, позовите доктора Ирвина в тридцать восьмую. Поттер пришёл в себя, — она сбросила вызов и набрала другой номер: — Из тридцать восьмой беспокоят. Вы не могли бы передать сюда очки минус семь на оба глаза? Благодарю, — она повесила трубку и снова повернулась к своему пациенту: — Сейчас придёт доктор, и ты всё узнаешь. Аннет взяла с одной из тумбочек какие-то бумаги и принялась что-то записывать в них. Гарри не мешал и терпеливо ждал своего лечащего врача, отрешённо глядя в потолок. Минут через пять в палату вошла медсестра и что-то передала девушке. Та поблагодарила её, подошла к Гарри и надела на него простенькие очки в пластиковой оправе. Он моргнул пару раз и посмотрел на Аннет уже нормальным, чётким взглядом. Он увидел перед собой довольно симпатичную кареглазую девушку со светлыми, скрученными в тугой пучок на затылке волосами. Она улыбнулась ему и подмигнула: — Ну как? — Отлично, — кивнул Гарри. — Спасибо большое. В этот момент в палату скорым шагом ворвался высокий мужчина в белом халате. Он был строен, поджар, а на висках его начинала серебриться седина. — Добрый день, Гарри. Я твой лечащий врач — доктор Харви Ирвин. Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался он, бегло проходя вдоль приборов и делая какие-то заметки в блокноте. Гарри послушно начал описывать своё состояние, как не раз до этого делал на приёмах у мадам Помфри, после очередной квиддичной травмы: — Разбитость и слабость. Ноют рёбра справа и что-то в районе живота. Болит локоть правой руки. Сильный дискомфорт в... Гарри резко замолк и побледнел, врачи обеспокоенно переглянулись. У него болело практически всё тело. Всё, кроме ног. И ощущал он всё тело. Всё, кроме ног. Он попытался было пошевелить ногами, напрячь мышцы икр или хотя бы согнуть-разогнуть пальцы на ногах. Но нет. Ног он не чувствовал. Их как будто просто не было. — Что со мной? — Гарри с усилием сглотнул и посмотрел на докторов. — Что с моими ногами? Я их не чувствую! Я вообще ничего не чувствую ниже пояса! Какого чёрта? Что со мной происходит?! — Тебя сбила машина, и ты очень сильно пострадал. У тебя серьёзная травма позвоночника, — ответил доктор Ирвин. — В результате этого возможна парализация некоторых частей тела. Тебе повезло, что паралич ограничился лишь ногами. Но не отчаивайся — это не приговор... Доктор Ирвин всё говорил и говорил, но Гарри его уже не слушал. В его голове набатом билась мысль: он парализован, он никогда больше не сможет ходить, он парализован... — Покажите мне их! — потребовал Гарри. — Я их, чёрт возьми, не чувствую! Покажите мне мои ноги, я хочу убедиться, что они на месте! Аннет вопросительно посмотрела на доктора и, увидев согласный кивок, куда-то умчалась. Через полминуты она вернулась с большим прямоугольным зеркалом в деревянной раме. Доктор откинул с тела пациента простыню, а девушка подняла над ним зеркало. Гарри посмотрел в зеркало и увидел там бледного, тощего… мальчишку... одиннадцати лет. Грудь и живот закрыты чем-то типа корсета, правая рука в гипсе, и, к тому же, он был весь опутан тонкими прозрачными трубками и разноцветными проводами. — Твою же ж... — прохрипел Гарри, шокировано глядя на одиннадцатилетнюю версию себя. — Твою же ж, сука, мать! Какое… какое сейчас число?! — Третье, Гарри, — несколько напуганная реакцией ребёнка, ответила Аннет. — Третье августа одна тысяча девятьсот девяносто первого года. Он смотрел на своё отражение и понимал: вот он — полный пиздец… Его сбила машина, он парализован, а за окном девяносто первый год. Но не это больше всего волновало ребёнка. Больше всего на свете Гарри желал получить один простой ответ на один не менее простой вопрос: существует ли магия на самом деле? Ведь существует же? Правда?