***
Эффект на учеников то занятие Грюма произвело просто сногсшибательный. Все курсы панически взвыли, и лишь Гермиона, очухавшись от культурного шока, выпросила у Гарри сову и заслала её своим родителям. — Вот её вштырило-то, — скорбно покачал головой Рон, глядя на с головой ушедшую в оксфордские учебники по матанализу подругу. — Я как-то открыл одну из её книг и заколдобился — одни формулы и нихрена не понятно. — Да, Рон, — усмехнулся Гарри, который в свою бытность обычным маггловским школьником тоже заглядывал в эти учебники, когда прятался от Дадли в библиотеке старшеклассников. — Матан — это тебе не палочкой махать, тут мозги нужны. Прошла неделя. Ясной субботней ночью Гарри сидел в одиночестве в общей гостиной и рисовал. Вернее, пытался научиться рисовать, но получалось у него, прямо скажем, так себе. Именно поэтому он регулярно пренебрегал праведным сном — если о его увлечении узнали бы парни, они бы обязательно засмеяли его. Внезапно со стороны лестниц в женские спальни раздались тихие шаги. Гарри лихорадочно спрятал карандаши и молескин, после чего сделал вид, что целиком и полностью поглощён затейливой игрой языков пламени в разожжённом для антуража камине. Шаги приблизились, и Гарри увидел Гермиону. Её волосы были растрёпаны, а глаза лихорадочно блестели. Она не озаботилась ни халатом, ни мантией, щеголяя только в длинной до попы футболке. — Боже, я поняла! — прошептала она, глядя Гарри в глаза. — Ведь это же так просто! Почему все так не делают? — Ты о чём? — непонимающе поинтересовался Гарри, даже не пытаясь отвести взгяда от её ног и того, что выше. Но Гермиона словно бы ничего не услышала. Она положила свои ладошки на его плечи и вплотную приблизилась к его лицу. — Ведь это же так просто! — шептала она, опаляя его губы горячим дыханием. — Магия и матан! Матан и магия! Это как делить на ноль! Это парадоксально, но логично! Нет никаких желаний! Нет никаких ментальных установок! Есть матан! Только матан! Красота магии и математики сплетаются воедино, и нет ничего невозможного, если ты хороший математик! Гермиона вытянула из-за пояска трусиков волшебную палочку и молча сделала сложное, но завораживающее в своей плавности и прихотливости завитков движение. Замок дрогнул. Замок перекосился. А за окнами вспыхнуло солнце.***
Учителя и ученики, все помятые со сна и кое-как одетые, облепили окна и балкончики, высыпали на площадку перед замком, а самые шустрые уже поднялись в воздух на мётлах. За стенами Хогвартса возвышались стройные пальмы и мерно шумели волны. Но это не были волны Чёрного озера, это были волны тёплого, лазурно-голубого океана. Тихого океана.***
— И это всё благодаря работам Колмогорова, — улыбнулась Гермиона, играя с прибоем. — Математик! — панически взвизгнул отирающийся неподалёку Малфой. — Математик! Математик! Математик! — послышались испуганные шепотки тут и там, которые постепенно набирали силу и в конце концов превратились в грозные вопли: — Математик! Сжечь математика!***
— Вы меня очень разочаровали, мисс Грейнджер, — скорбно покачал головой Дамблдор. К этому времени Гермиону и, не желающего отдавать подругу на растерзание, Гарри уже привязали к столбу и разложили под ними охапки хвороста и политого водой сена. — Даже сам Гринденвальд и Волдеморт были более благоразумны и никогда не смели прикасаться к запретному плоду математики, — продолжал Дамблдор. — Сейчас вы одурманены этим знанием и ненавидите меня, но хотите вы того или нет, я спасу ваши заблудшие во тьме души. Над головами собравшихся на аутодафе магов пронеслась завораживающе-прекрасная песня феникса, и хворост под ногами Гарри и Гермионы вспыхнул ярким, нестерпимо обжигающим пламенем. — Это вы ещё лапласиан не видели, господа, — усмехнулась Гермиона, повторив недавнюю присказку Грюма. Барти Крауч-младший услышал это и смертельно побледнел. Он развернулся и беззастенчиво отпихивая и распинывая учеников со своего пути ринулся как можно дальше от разгорающегося на берегу костра, но он не успел. За его спиной вспыхнуло новое солнце.***
Гарри открыл глаза и обнаружил, что сидит в полутёмной по ночному времени гостиной Гриффиндора. В его руках был карандаш и открытый посередине молескин. Через секунду со стороны лестниц в женские спальни послышались тихие шаги. Это, как он уже догадался, была Гермиона. Растрёпанная, с блестящими глазами и одетая только лишь в длинную футболку. — Лапласиан, говоришь? — тихо усмехнулся Гарри. — Лапласиан, — весело кивнула она и плюхнулась рядом. — Развели тут, понимаешь, инквизицию! Гарри приобнял её за плечи и тихо шепнул на ушко: — А ведь у Колмогорова наверняка были ученики... Глаза Гермионы блеснули и она с радостным визгом повисла у Гарри на шее.