Зеркальные страницы

Чимин тихо пробирался по коридорам корабля, а увидев чей-то незнакомый силуэт, спрятался за бочками и коробками. Находясь на пиратском судне, он чувствовал себя овечкой в клетке с голодными тиграми. Сам факт того, что он сейчас мог дышать — уже чудо. Другие пираты не стали обыскивать мальчишку, это позволило острому кинжалу остаться под одеждой Чимина. Он надеялся, что иголочка победит пиратские сабли и пушки. Сейчас лучшим вариантом было потеряться в каютах, чтобы его не смогли найти, а по прибытии на землю десантироваться на неё. Но была бы у Чимина возможность, он бы просто перебил всех к чертям, а потом выбросил за борт в морскую пучину на съедение акулам. Ненависть прибавляла ему смелости двигаться дальше по коридору, разведывая обстановку. Через какое-то время мальчик свернул в сторону лестницы наверх. По ней носили ящики взрослые мужчины, оставляя у их ступенек. Чимин сразу же спрятался за углом, прижавшись к стене. Ещё не хватало, чтобы его заперли в подобном ящике и отнесли в подвал. Пак до сих пор не знал, какова атмосфера на корабле. Насколько Чимин помнил после визита капитана, пираты праздновали находку компаса, а заодно и его поимку. Тэхён сам освободил его. Можно ли это считать зелёным светом для действий? Убивать его никто не собирался, в этом Пак мог быть уверен, но это не значило, что он мог позволить себе разгуливать по кораблю, когда ему захочется. Или мог? Чимин собрался с мыслями и вышел из-за угла, идя навстречу к неизведанному. Мужики заметили его и вежливо пропустили наверх, не обратив на него никакого внимания. Чимин сначала удивился, но быстро пришёл в себя и поднялся на палубу. Холодный морской воздух ударил мальчику в лицо, заставив слегка пошатнуться его на месте. Жизнь кипела на палубе сильнее, чем в деревне Пака. Брызги рома попадали на всех, словно капли самого сильного дождя. Алкоголь беспрерывно лился по бокалам, крики оглушали сильнее морских волн. Новые бутылки открывались взмахом шпаг, которые потом улетали в деревянные столбы с мишенью. "Дикари..." — пронеслось в голове Чимина. Он понял, что зря вышел из капитанской каюты, здесь ему не спрятаться. В толпе этих дикарей Пак увидел Тэхёна в своей привычной капитанской форме. Он задорно смеялся в кругу других мужчин и попивал ром, что-то увлечённо рассказывая. Один из них заметил Чимина раньше, чем тот успел среагировать и убежать. Он указал на мальчика капитану и что-то прошептал, кажется, плохое. Этот мужчина средних лет был смуглокожим с седеющей макушкой и бакенбардами. На вид он казался суровым, но прежняя улыбка Кима успокоила мальчика. Он что-то приказал мужчине, и тот подошёл к Чимину. — Малыш, не бойся меня, — сказал незнакомец, присев на одно колено. — Я Шимус, правая рука капитана Кима. — А остальные? — Рабы, бродяги и изгои. Но мы все здесь семья, частью которой ты можешь стать. — Нет, не хочу! Вы — убийцы и воры. Чёрта с два я стану вашей частью! — Тише-тише, мальчишка, — Шимус прикрыл тому рот. — Ты прав насчёт нас, мы плохие люди. Но преступники никогда не признаются, а за клевету могут язык и отрезать. Чимин нервно сглотнул и сделал шаг назад. Шимус понял, что напугал мальчика. Не этого он добивался. Мужчина прокашлялся и ровным голосом сказал: — Ты проголодался? Давай перекусим, а то тебя даже индейцы есть не захотят, — Шимус взял мальчика за руку и повёл вниз по лестнице. Тэхён краем глаза заметил, что мужчина куда-то повёл Пака. Он проводил их строгим взглядом, затянув ещё одну бутылку рома. — Куда мы идём? — они вновь спускались вниз, идя в сторону тех дверей в коридоре, куда Чимин боялся заходить. — В столовую к нашему прекрасному повару. Думаю, ей уже надоело готовить на всех похмельную похлёбку, и она будет рада накормить тебя чем-нибудь нормальным. — Дядя Шимус... — Чимин робко одёрнул руку, встав у двери в столовую. Мужчина понимающе ждал его слов и смотрел на его глаза, бегающие от страха. Шимус старался поддержать этого напуганного котёнка, но, не имея никакого представления о разговорах с детьми, предпочёл молчать. — Дядя Шимус, меня не убьют? Дедулю тоже не убьют? — Капитан дал слово, и капитан никогда его не нарушает. Это я могу тебе гарантировать, — Шимус вновь взял его за руку. — Пойдём, малыш. Они зашли в комнату, в которой смешалось столько запахов, друг с другом несочетающихся, что Чимин почувствовал, как слюнки и желудочный сок подступили к его горлу. Столовая была не слишком большая: стойка, за которой стоял котёл, ящики с едой и приправами, столы, не очищенные от прошлой трапезы. Такой беспорядок Чимин не видел даже в баре гильдии своего дедушки, а там те ещё пьяницы и разгильдяи рассиживаются. В столовой никого не было, лишь у котла выкипала какая-то булькающая жидкость, разнося резкий запах по всей комнате. Пак прикрыл свой нос, а Шимус остался невозмутимым, как и всегда. В комнату вошла седая, но с пышной шевелюрой, женщина. Одета она была в зелёное длинное платье с корсетом и квадратным вырезом. Она удивлённо взглянула на Чимина, а потом, изменившись в лице, подсела к нему. — Кто это тут у нас такой миленький? — у женщины были кошачьи черты лица: маленький узкий носик, вытянутые зелёные глаза и два зуба, показавшиеся во время улыбки, острые, будто клыки. — Ты ведь Чимин? Бедняжка, так исхудал, — она потрепала мальчика за щёку. — Не волнуйся, тётя Матильда быстро тебя откормит. Ой! — она посмотрела на свой котёл. — Моя похлёбка! Чимин наблюдал, как невнимательная повариха пыталась спасти своё варево. Её попытки казались тщетными и безрассудными, но через боль и ожоги похлёбку всё-таки удалось спасти. Матильда облегчённо выдохнула и вытерла выступивший пот со лба. — Ничего, и переваренную съедят, — прошипела от боли женщина, опустив руки в прохладную воду. — От женщин на корабле всегда одни проблемы, — пробубнил Шимус и достал из кармана маленький мешочек с чем-то неизвестным. — Приложи эти травы к ожогам, а то ещё долго болеть будут. — Ты такой заботливый, красавчик, хоть и притворяешься недотрогой. — Давай не сейчас. На складе есть что-нибудь пожевать? — Только сырые продукты. Не волнуйся, я приготовлю. — Не думаю, что его желудок готов к суровой пиратской кухне. — Намекаешь, что я плохо готовлю? Слабо мне это сказать прямо в лицо?! — Извините... — все обернулись на тихий голос Чимина. — Я могу приготовить себе сам. Если можно. Парень опасался есть еду, приготовленную пиратами. Пол беды, если она окажется просто несъедобной, но отраву ещё никто не отменял. Не зря Шимус с капитаном о чём-то шептались. Доверять здесь никому нельзя. Пусть Чимин и притворяется робким слабаком, но под одеждой он носит острый кинжал, который не побоится использовать. — Да. Где-то тут была свиная тушка, иди посмотри. Чимин прошёл мимо Шимуса к двери на склад. Здесь было холоднее, чем на корабле. Зайдя внутрь, Пак сразу увидел свиную тушу, висящую на крючке, болтаясь на нём и источая отвратительный запах плоти. Чимин с детства не любил мясо и не только потому, что его организм его не переваривал. Смотреть на сырой или обжаренный труп было выше его сил. Этот кусок мяса был с него ростом, и при всех своих возможностях он бы просто не дотащил его. Чимин покачал головой и осмотрелся вновь. В одном мешке был белый рис, на вид свежий. Мальчик зачерпнул горстку в кувшин и вынес из склада. Матильда и Шимус удивлённо посмотрели на него. — Я сварю себе рис. Можно? — Что... Рис и всё? — Шимус раздул ноздри. — Д-да, я не голоден, — Пак подошёл к пустому котлу, согнав Матильду с её законного места. — А вот почему ты такой худой? А это потому что ты мясо не жрёшь, — Чимин не хотел ничего отвечать на слова Шимуса. — Долго так не протянешь, пацан. Ты здесь не на неделю и даже не на полгода. Тебе нужно хорошо питаться, а этим куриным кормом не наешься. Чимин и сам понимал, что так долго не протянет на одних крупах, но сейчас есть не хотелось, а заставить себя съесть мяса он не сможет. Шимус устало выдохнул и присел за стол. Достав из-под одежды часы на цепочке, висящие на его шее, он посмотрел на стрелки циферблата. Время близилось к обеду, а на корабле почти не осталось трезвой души. — Шимус! — в комнату ворвался мужчина, напугав Чимина, который чуть не выронил соль. — Я обыскался вас. Тебя и мальчишку зовёт капитан Ким. — Чимин сжал кулаки, но старался не выдать своим лицом внутреннее напряжение. Чтобы это не значило, Пак не хотел вновь связываться с Тэхёном и его самодовольной ухмылкой. От одного воспоминания кровь в жилах закипала. — Впереди земля. Шимус и Чимин подумали об одном и том же. О побеге. Мужчина посмотрел на мальчика. Он поджал губы, скрывая свой оскал, от напряжения вены выступили на его руках и шее, через его лёгкую одежду это было особо заметно. Шимус понял, что этот мальчишка не так уж прост.

***

— Не считаешь это безрассудным? — услышав голос Юнги, я оторвался от главы на самом интересном месте. Мин сидел напротив меня и попивал клубнично-молочный коктейль. О боже, как ванильно. До нашего разговора он рисовал Тэхёна. Мило получилось, нечего сказать. — Ты всё пишешь в тетради. Не боишься, что она потеряется или порвётся? — Раньше книги писали исключительно вручную пером с чернилами. — Я просто говорю, чтобы ты был осторожен и не терял её. Если нужна помощь с перепечатыванием, я могу помочь. С чего вдруг он такой любезный? Будто хочет оставить о себе хорошее впечатление или загладить вину. С каких пор я стал разбираться в Юнги? До его души мне ещё копать и копать, но некоторые черты его поведения мне начинают казаться знакомыми и даже предсказуемыми. Под лёгкую музыку в кафе мы сидели на диванчиках, каждый занят своим делом. Мы часто проводим время вместе, но редко много говорим, и раньше это казалось для нас нормальным. Я и сам привык к тому, что мы молча сидим рядом и иногда смотрим друг другу в глаза, будто этого достаточно. И я перестал различать мои предположения о личности Юнги и его действительную сущность. Это один и тот же человек, или я глубоко заблуждаюсь? — Я чувствую, что многое тебе не рассказал, — задумавшись, протянул Юнги. — Как минимум, о Хосоке. — Если ты считаешь это важным. Можешь мне не рассказывать, если не хочешь. — Нет, нам правда нужно это обсудить. Но для начала скажи, что ты знаешь о компании "Хоуп"? — Это самая крупна продюсерская компания в Сеуле. Она спонсирует айдолов, мангак, художников. А что? — Хосок является сыном директора этой компании... — Да ну, серьёзно?! — Не кричи так. Да, это правда. Именно поэтому с ним нельзя портить отношения, он выгоден для нас, как для новичков. — Ты его только с вопроса выгоды рассматриваешь? Меня тоже? — о чёрт, вырвалось! Я не должен был говорить ничего подобного, это не моё дело совершенно. Я и сам эгоист, не только по отношению к другим людям, но и в этой ситуации. Я не хотел, чтобы Юнги относился ко мне, как к вещи, но при этом рассматривал его, как ценную книгу, запретную для других. Я волновался, что скажет Мин. Всем сердцем хотел, чтобы он ушёл от ответа, оставив меня гадать. Меньше знаешь — крепче спишь, как говорится. — Нет, ты мой... Хороший товарищ. Ты совсем другой, — спокойно ответил Юнги, продолжив пить свой коктейль. Я не ожидал, что для Мина я просто... Товарищ. Мне казалось, что мы уже достаточно сблизились, чтобы называться хотя бы приятелями. А Юнги ледышка, самая настоящая глыба. Но и я не пальцем делан. Если мы товарищи, то хорошо, эта позиция делает меня пока что ближе всех, даже Хосока. Хоть их и связывает общее детство, но оно давно уже прошло, а сейчас для Юнги главное — работа. Вот это я закрутил, будто втираюсь в доверие к наследнику мафии. Хотя, кто знает? — Это твой телефон? — Юнги вывел меня из раздумий. Мне кто-то звонил, но через кожаный портфель я не сразу услышал звонок. Достав его, я посмотрел на номер. Это была Хеён. И зачем она мне звонит? Обычно она мне пишет, а потом ругается, потому что я не сразу отвечаю на сообщение. — Алло? — я поднёс телефон к уху. В трубке послышался тихий плач, как из ужастиков. Я затаил дыхание, испуганно глядя на Юнги. Тот невозмутимо продолжил рисовать, оставив меня одного с плачем на другой стороне звонка. Я сбросил вызов и стал собирать вещи, игнорируя недопитый кофе. — Ты куда? — удивился Юнги. — К Хеён. Кажется, у неё что-то случилось. — Мне поехать с тобой? — Нет, думаю, меня одного хватит. Пока, Юнги. Я вышел из кафе почти бегом. Мин проводил меня взглядом и остался сидеть на своём диване. Всю дорогу я пытался вновь позвонить Хеён, но она не брала трубку. Как можно звонить своему другу, плакать, при этом не сказав ни слова, а потом игнорировать его звонки? Тогда я впервые чуть не сошёл с ума от беспокойства.