***
У нас был урок с выпускниками, и, в отличие от нас, они, казалось, играют в волейбол на совершенно другом уровне, хотя они не настолько уж старше нас. Если бы я не знал, против кого играю, возможно, моё сердце бы не так бешено колотилось, пока я стоял на задней линии с согнутыми ногами. Они тряслись с каждой вражеской подачи мяча, но больше всего мне было не по себе от того, что по ту сторону сетки находился Мин Юнги, и он постоянно при подаче смотрел прямо на меня! Его взгляд будто говорил: "Я целюсь прямо в тебя, и не дай Бог ты не отобьёшь эту подачу своим лицом". Я нервно глотал слюну, ожидая, когда же подающий наконец сменится, а урок закончится. Но время не собиралось идти быстрее только потому, что я так хотел, поэтому приходилось терпеть. Учитель всё больше кричал на нас, а не объявлял результаты раундов, девочки визжали всё сильнее от радости, либо от страха, что в них прилетит мяч. Среди этих воплей я отчётливо слышал голос Хеён, которая орала мне оскорбления в духе: "Горбатый моллюск, отбивай нормально!" Прочитала новую главу, теперь, видимо, черпает оттуда фразочки. Как попугай, ей Богу. Прозвенел последний свисток, обозначающий конец игры. Она закончилась не с нашей победой, но мы старались (я, правда, не особо). Дальше на поле вышли играть девочки, а это означало, что парням можно было расслабиться. Мы с Юнги сели по разные стороны столба. Нас вновь разделяла какая-то преграда, в этот раз буквально. Я краем глаза смотрел на него, а как наши взгляды встречались, смущался и отворачивался, либо неловко улыбался. Стоит ли говорить, что это выглядело глупо со стороны? Я ждал возможности, чтобы заговорить, но так долго не было удачного момента, что я уже начал терять надежду. Юнги общался со своими одноклассниками, было бы странно просто так влезть в разговор, тем более мне, младшему. Я уж думал, подходящий момент не настанет, но Хеён, словно прочитав мои мысли, решила действовать незамедлительно. Дождавшись хорошей подачи от оппоненток, она сделала хлёсткий, но кривой удар по мячу в воздухе, из-за чего тот отлетел в сторону скамеек. Юнги заметил приближающуюся опасность только когда она оказалась близко с ним. Я понял, что это мой шанс, поэтому сорвался с места, дабы остановить мяч, но, как это обычно бывает в жизни, а не в дорамах, я не успел среагировать так быстро, как хотелось бы. Заряд Хеён попал в Мина, успевшего поставить блок, а девочки от страха и восхищения завизжали, ведь это единственный раз, когда их игра превратилась во что-то напоминающее волейбол. Хеён со средней школы занималась волейболом, но в старших классах у неё не было времени вновь посещать кружок. Зато руки-то помнят, как хлестать! Ким подбежала ко мне, незаметно стукнула меня по спине за оплошность и милым голос произнесла: — Сонбэ, вы в порядке? — двуликая женщина, коварная. — Да-да, всё в норме, — Юнги выглядел слегка напуганным, но всё ещё сохранял спокойствие. — Ну и славно. Чонгук, присмотри за ним, вдруг я ещё раз неправильно отобью, — она подмигнула мне и убежала обратно на поле, а Мин освободил мне место на скамейке, будто из вежливости. — Несильно прилетело? — спросил я, видя, как Юнги стал внимательнее следить за мячом. — Нет. Я успел среагировать. Ты, видимо, тоже, — он усмехнулся. — Не каждый день в твоего друга летит кручёный мяч от прошлой волейболистки. Мы оба усмехнулись и продолжили смотреть игру. Наши плечи соприкасались, и я чувствовал, как от этого ощущения у меня сушит во рту и щекочет внизу живота. Это всё от присутствия Юнги, от его запаха и спокойного дыхания. Его кожа была бледной, а тело сухое, будто он совсем не вспотел после игры. Живая фарфоровая кукла с вечной красотой. Мин был слишком красив.***
— Давай, наливай до дна! Жизнь в баре, в самом центре Страгоса, ярко кипела и разливала литры алкоголя в огромные деревянные чашки. От вида пенящегося пива у посетителей текли слюнки, даже красиво одетые женщины-официантки не вызывали такой животной реакции. Алкоголь разливался, песни пелись, а Чимин продолжал сидеть в углу, так и не втесавшись ни в одну из компаний. За все четыре года, проведённые с командой, он никогда не мог позволить себе повеселиться так, как это делают они. Возможно, всё дело в возрасте, и он просто не распробовал сладость столь свободной жизни, где никто тебе не указ. Но, вспоминая, каким Тэхён был в его шестнадцать лет, Паку и правда оставалось только мирно покуривать в сторонке и без сигарет. С каждой минутой нахождения там становилось всё более неловко. Его команда еле держалась на ногах и даже Шимус, казалось, самый адекватный из них, приобрёл характерный красный румянец, видневшийся даже из-под седой бороды. Чимин не стал доедать ту похлёбку, что ему великодушно принесли официантки, и решил вернуться на корабль, оставив свою команду праздновать одних. Как выразилась Матильда: "Приходится часто вставать на якорь, чтобы не свихнуться от такой насыщенной жизни. Думаешь, здесь все любят запах солёной воды и смазки для мечей? Кто-то просто следует своему пути и живёт каждый день так, как в последний раз". И кем был Чимин, чтобы испортить такой шанс прожить, возможно, последние мгновения? Парень захватил свою небольшую сумку, повесил на ремень и направился к выходу, аккуратно обходя пьяные компании пиратов и других моряков. В этом баре собрались чуть ли не все сословия, даже солдаты мирно выпивали за столиком в углу. Страгос будто был нейтральной зоной, в которой все могли получить то, что они хотят. Этот порт жил на желаниях других, питался их грехами и деньгами, вытягивая всё. И не все могли вовремя остановиться. — Эй, малыш, ты куда так быстро уходишь? — бархатный голосок позвал Пака, а нежная женская рука обвила его сильное плечо. Чимин не успел обернуться, как шлейф сладких духов дотронулся до его носа. Игривый лисий хвостик погладил Пака по ноге, а хитрая мордочка уставилась на парня, как на свою желанную жертву. Незнакомка была практически голая, лишь тонкая и короткая майка прикрывала её грудь, а на нижней части тела и вовсе были лишь трусишки со стразами. Даже в подобных барах таких не часто встретишь. Чимин растерялся, увидев на шее девушки туго затянутый ошейник и свисающую цепь. Зелёные глаза пронзали Пака насквозь и не позволяли двинуться дальше. В голове всплыл образ Матильды, такой же полу-женщины, как и эта лисица. Ещё два года назад она рассказала свою историю. Она родилась в Страгосе, как и большинство подобных зверо-людей. Их всех, без исключения, отдавали в подобные бары с борделями. Рабство людей было запрещено, но нужно же как-то угождать людским потребностям, для этого и стали использовать таких, как Матильда. Конечно же, не каждый сможет вытерпеть те унижения, через которые проходили зверо-люди. В один прекрасный день Матильда познакомилась с отцом Тэхёна, Ким Бао, и сбежала с ним. После его смерти женщина больше не уходила с корабля, он стал её тюрьмой. Любой человек, увидевший зверо-людей, может сделать с ними, что захочет, и это не карается законом. От вопиющей несправедливости пиратского мира Чимина начинало тошнить. — Не хочешь немножко пошалить? — девушка скользнула пальчиками под чёрный плащ Чимина, нащупывая крепкую грудь. Парень нахмурился и резко потянул за цепь, отчего девушка пошло ахнула. Пак вытащил кинжал и быстрым движением срезал с шеи лисицы ошейник. Цепь с треском упала на пол, а девушка подняла на Чимина удивлённые глаза. Тот заботливо накинул на неё плащ, прикрывая уши, хвост и напоследок сказал: — Если тебе дают возможность всё изменить, лучше не теряй его. Дверь в бар закрылась, и тот чуждый Чимину мир наконец остался позади. Людная дорога, освещённая фонарями, вела парня к пристани, где его ждал знакомый и даже уже приевшийся пиратский корабль. Увидев вдалеке, как в некоторых каютах горит свет, Пак спокойно выдохнул, ведь не он один остался вдали от веселья. Матильда наверняка уже спала или читала на месте дозорного. В последнее время она сильно увлеклась восточными романами, которые хотелось охарактеризовать как плавно опадающие нежные лепестки сакуры. Чимин решил зайти к Тэхёну, поболтать, возможно, получить компенсацию за его утонувшую рубашку. Обычно по вечерам капитан читал или изучал старые карты и дневники. Ким обожал грабежи только потому, что можно было найти интересные вещицы, а золото для него оставалось приятным бонусом. Подходя к каюте Тэхёна, Пак услышал приглушённые вздохи, как будто кому-то было больно, и он брал звук сквозь зубы. Чимин прислушался, подумав, что ему просто послышалось, но звук повторился вновь. Парень подошёл к двери каюты и взглянул в круглое, запотевшее окошко. От увиденного, Пак прикрыл лицо руками и отпрянул от двери, вжавшись спиной об стену. Глаза быстро забегали в поисках убежища, но последующие стоны молодого парня-волка отвлекали его от мыслей. Тэхён поставил раком зверо-человека и по-хозяйски затягивал его цепь на себя, шлёпал по заднице, оставляя отметины от своих рук, и резко толкался в него, вырывая из его уст аккуратные стоны. Чимин сам не понимал, что его больше шокировало в этой ситуации. Он прекрасно понимал, что каждому человеку нужно выпускать пар, но что-то кололо в груди, больно и долго. Стоны не прекращались, а наоборот, становились всё громче и развратнее. Парень-волк выкрикивал имя капитана, а тот довольно рычал и ускорялся, доводя обоих до разрядки. Пак просто стоял у двери и слушал всё это через стену, прикрыв свой рот, не давая себе даже нормально вздохнуть. На душе скреблись кошки, а парень-волк скрёб от удовольствия диван. Всё было на своих местах.***
— Нет, нет, как это глава закончена?! — Хеён от досады повисла на мне, вымаливая своим нытьём продолжение. Юнги наблюдал за этим и спокойно попивал свой молочный коктейль, а я пытался отцепится от Ким, как от надоедливой мошки. — А Чимин с той лисицей ещё встретится? А они с Тэхёном будут всё-таки вместе или нет? Чонгука-оппа, ну скажи! — Я тебе не оппа, слезь живо! Мы оглушали пустующую крышу школы своим криком, на нас явно странно бы глядели другие ученики, если бы видели эту комичную картину. Я хотел провести время с Юнги, обсудить главу, но за нами увязалась Хеён, а отказать я ей не мог, по понятным причинам, работаем мы над манхвой-то вместе. — Мне понравилось, — я тут же обернулся на голос Юнги. Сегодня он звучал особенно тепло и непривычно. — За неделю я всё нарисую и пришлю Хеён по почте. — Окейси! — она наконец слезла с меня и принялась за еду, домашнее корейское бэнто. Обычно ей готовила мама, и я часто видел содержимое её ланча: приятный на вид и запах рис, по-девичьи милые сосиски-осьминожки, но то, что находилось в тот момент внутри коробки, я мог назвать лишь чумой, которая трансформировалась в огромного буйвола и пробежалась по обеду Хеён! Рыбные котлеты просто расплющило, дольки мандарина и виноград вообще были истоптаны непонятно чем, и это только то, что я смог распознать, остальное тоже было в плачевном состоянии и похоронено под слоем риса. Я взглянул на Хеён, но она и бровью не дёрнула, а лишь улыбнулась сама себе и смиренно отставила коробочку с обедом, повернувшись вновь на нас. Мы с Мином переглянулись, но никто не осмелился задать логичный вопрос. — Нет аппетита как-то. Наверное, потому что я готовила, — она рассмеялась и думала, что мы хотя бы улыбнёмся, но наш взгляд продолжал пристально наблюдать за Ким. — Да уж, дурацкий день. Зато глава очень хорошая! Девушка бодро вскочила, благодаря чему я смог увидеть её синяки на коленках, каких я раньше не видел. Немного грубо, но решительно, я потянул Хеён за руку, из-за чего она упала рядом со мной, на мою спортивную кофту. Айкнув, она стала наблюдать, как я, всё ещё держа её за запястья, рассматривая синяк и аккуратно трогаю его сквозь ткань колгот. Юнги присоединился к моим наблюдениям, и мы оба сделали вывод, что он был поставлен недавно, и Хеён явно пыталась его скрыть. — Я жду объяснений, — мой строгий тон напугал Ким, и она испуганно сжала кулаки. Видимо, я совершенно не всё знал о жизни моей подруги.