Игрушка для тирана

      Чимин не может точно сказать, сколько он простоял у этой чертовой двери. Может быть минуту, а может и все десять. Но за это время он понял одно — ему нужно зайти туда ради любимого старшего брата. Это ведь всего лишь одна ночь. Чимин сможет её вытерпеть. Сделав глубокий вдох, блондин потянулся дрожащей рукой к золотистой дверной ручке, с силой толкая её вперед. Та, поддавшись напору, открылась с характерным звуком и комната встретила юношу лишь темнотой и тусклым светом, исходящим от камина. Напротив него стояло массивное кресло, на котором сидел мужчина, однако разглядеть черты его лица Чимину так и не удалось.       — Дверь, — низкий голос разбил тишину, отдаваясь тихим эхом по всей комнате. Или Чимину показалось? — Дверь, — повторил мужчина, всем своим тоном говоря, что не стоит доводить его до третьего раза.       Чимин быстро развернулся, закрывая за собой двери и погружая себя в полную темноту.       — Прошу прощения...       — Подойди, — приказной тон мужчины стал давить на юношу, словно бетонные стены в один момент стали сужаться, не давая блондину и возможности пошевелиться. — Не заставляй меня повторять.       — Прошу прощения, — Чимин медленными шагами направился к камину, с каждой секундой ощущая, как сердце вот-вот должно вырваться из груди от испуга. Кислорода в комнате вдруг стало недостаточно и Пак почувствовал легкое головокружение, однако изо всех сил старался не подавать виду. И вот, ещё пара шагов, Чимин обходит кресло и замирает напротив мужчины. И кажется, приходит к точке невозврата. Крепкое, но при этом на вид очень хрупкое тело, прикрытое лишь темным шелковым халатом, острые черты лица, идеально-бледная кожа, что отдавалась оранжевым светом от камина, темные волосы небрежно спадают на лоб, тонкие изящные губы растянуты в самодовольной ухмылке. А лисьи глаза, казалось, исследуют каждый сантиметр тела Чимина, а правая рука некрепко держит в руках бокал красного вина. Чимин не помнит кого-то, кто мог бы сравниться по красоте с Сокджином. Но... Но в этом человеке есть что-то... Что-то, что Чимин просто не может объяснить... Но это "что-то" до безумия сильно тянет к себе, будто приказывая повиноваться абсолютно каждому слову брюнета...       — Раздевайся, — голос Мина выводит блондина из раздумий.       Чимин ещё пару секунд смотрит на мужчину, после чего стыдливо отводит взгляд в сторону, начиная развязывать пояс шелкового халата. За ним на пол вскоре летит и сам халат, открывая брюнету вид на подтянутое тело медового оттенка, прикрытое лишь светлым нижним бельем, что спустя ещё минуту также лежит на полу, словно ненужная тряпка. Улыбка на лице Юнги стала немного шире и более хищной, а глаза стали бегать по телу блондина, пуская волны мурашек по тому самому телу.       — На колени, — с этими словами ноги блондина словно в один момент просто стали жить своей жизнью, и юноша медленно осел на колени, всё ещё смотря куда-то в сторону. — Посмотри на меня, — и вновь с Чимином что-то не так. Глаза непроизвольно уставились на Мина, будто он — единственный источник света в кромешной темноте, к которому хотелось тянуться.       Юнги поставил бокал на небольшой резной столик, стоящий у кресла, после чего развязал ленту своего халата, открывая вид на бледный живот, на котором виднелись еле заметные кубики пресса и налитый кровью половой орган, на котором уже виднелась капелька предэякулята. Мин указал взглядом на член, улыбаясь слегка шире, не отрывая глаз от младшего. Чимин был готов к этому. В тот самый вечер он много чего узнал от девушек, что, скорее всего, были простыми проститутками. Но свое дело они знали. И блондин понятия не имеет, благодарить их за тот урок или нет.       Младший медленно подсел немного ближе, громко сглатывая и неуверенно беря в руки член Мина. Немного помедлив, Пак коснулся губами головки, проводя по ней кончиком языка. Спустя ещё пару секунд, блондин обхватил пухлыми губами член старшего, начиная медленно опускаться к основанию, чувствуя, как брюнет зарылся одной рукой в его волосы, с силой сжимая их, начиная двигать головой Пака в нужном ритме. С каждой секундой темп становился всё быстрее, отчего на глазах Чимина выступали слезы, когда член Мина заходил особенно глубоко.       — Чёрт, — Мин сильнее сжал волосы младшего, оттягивая их назад, запрокидывая голову Пака вверх. — Ты точно знаешь своё дело, — грубо сказал тот, смотря прямо в глаза напротив, что явно были напуганы такими действиями.       А Чимин мог лишь смотреть в ответ, словно завороженный. Темные глаза напротив красиво блестели, отражая яркое пламя, горящее в камине. Он красивый. Он чертовски красивый. Словно демон, что магическим образом манит к себе, а после медленно забирает твою душу, убивая тебя изнутри. В следующую секунду Юнги встал с кресла, всё также держа Пака за волосы, грубо толкая его на кровать. Без лишних слов, брюнет взял из небольшого столика возле кровати пузырек с неизвестной Паку жидкостью, после чего грубо развернул младшего к себе спиной, хватая за упругие ягодицы и притягивая их ближе к себе, тем самым заставив Чимина принять коленно-локтевую позицию.       — Сколько тебе? — Мин открыл пузырек, выливая на пальцы правой руки прозрачную жидкость.       — Девятнадцать, — тихо ответил Пак, чувствуя что-то холодное и неприятное в районе напряженного колечка мышц.       — Расслабься, — вновь тот самый приказной тон, которому хочется беспрекословно повиноваться, но... Сейчас Чимин не может. — Ты плохо расслышал? — в голове чувствуется нарастающее раздражение, однако блондин вновь не смог ничего сделать с собой.       — Я... Не получается, — почти шепотом сказал Пак, слыша в ответ лишь тихий смешок.       В следующую секунду Мин схватил свободной рукой лицо юноши, резко дергая назад, пока спина блондина не уперлась в его грудь.       — Не можешь? — шепотом, у самого уха спросил тот, резко вводя в младшего два пальца, сразу же разводя их в манере ножниц. — Не можешь выполнить такой простой приказ? — Юнги сильно сжал рукой щеки блондина, начиная быстро двигать пальцами внутри, наслаждаясь каждым болезненным вздохом, что ежесекундно вылетали из уст Пака. — Жаль. Хотел сделать этот процесс менее болезненным для такого симпатичного мальчика, — сказал тот, надавливая на щеки юноши и проникая во влажное пространство двумя пальцами.       Мысли невольно ушли в сторону Сокджина и, возможно, Чимин даже рад тому, что на его месте оказался именно он. Не хотелось, чтобы любимый старший брат терпел что-то подобное. А Намджун никогда не сделает его хёну больно. Потому что Чимин знает, что любит. И Пак любит не меньше. Поэтому готов терпеть абсолютно всё, что сейчас будет происходить с ним в этой комнате. В один момент пальцы Мина резко покидают узкое пространство, что позволяет младшему перевести дух.       — Расслабься, — Чимин правда пытается. Если он не сделает так, как говорят, хуже будет лишь ему и он прекрасно это понимает, однако сейчас тело словно не его. Пак ощущает всю ту боль, что приносили действия Мина, однако глупое тело абсолютно не слушает своего хозяина. Да и кто сказал, что его тело до сих пор принадлежит ему?       Тишину в комнате в осколки разбивает громкий и болезненный крик. Слезы сразу же собрались в уголках карих глаз, непроизвольно скатываясь по пухлым щекам, разбиваясь о шелковую простынь. Больно. Эти ощущения и близко не стояли с теми, что Пак испытывал минуту назад. Мин двигается резко и грубо, не давая даже привыкнуть к новым ощущениям, отчего Чимину хочется кричать. Кричать во всё горло, до сорванных связок, чтобы хоть как-то дать волю той боли, что сейчас пронзает всю нижнюю часть.       — Расслабься, — шипит старший, с силой сжимая бедра младшего. Завтра точно будут синяки. — Ты настолько узкий, что даже мне сейчас больно.       Чимин пытается, правда. Но абсолютно ничего не выходит. По сторонам бедрам уже начинает струиться кровь, падая на белоснежные простыни, оставляя контрастирующие ярко-красные пятна, которые уже завтра будут старательно выстирываться прислугами. Неожиданно Мин зарывается одной рукой в светлые волосы и с силой оттягивает их, срываясь на бешеный темп, буквально втрахивая Пака в матрас, отчего тот уже не может сдерживать громкого всхлипа. Пак уже не может точно сказать, сколько ещё времени его податливое тело терпело эти издевательства. Может быть ещё минут пять, а может быть и все полчаса. Но Чимин хорошо помнил, как Юнги сделал грубые финальные толчки, почти полностью покидая нутро Пака и резко входя обратно на всю длину, и как горячее белесое семя заполнило всё внутри.       Мин выходит из младшего с характером звуком, после чего устало валится рядом, предпринимая жалкие попытки восстановить сбившееся дыхание, совсем не интересуясь состоянием Чимина, который, кажется, уже потерял связь с реальным миром и прямо сейчас упадет в обморок. Сперма, смешиваясь с кровью, начинает стекать по бедрам медового цвета, однако блондину сейчас было абсолютно всё равно. Только сейчас он понял, насколько низко пал после этой ночи. Хотя, особо высоким статусом никогда не отличался. Но у Чимина тоже есть гордость. И эту самую гордость сейчас грубо растоптали. В памяти неожиданно всплывают слова Тэхёна о том, что после конца, Чимин должен будет незамедлительно покинуть покои, чтобы избежать проблем. Однако, стоило ему сделать малейшее движение, как резкая боль пронзила всё тело, выбирая из груди светловолосого болезненный стон. Но Чимин не может здесь оставаться. Для него же будет лучше.       — Лежи, — грубый голос заставляет Пака слабо вздрогнуть. Нет. Ему послышалось. Он не может остаться здесь. Тэхён ведь сказал, что такое бывает слишком редко. — Я сказал, лежи, — рычит Мин, снова чувствуя шевеление на соседней стороне кровати. — Или ты плохо расслышал?       Чимин слабо мотает головой в ответ, снова чувствуя, как горячие слезы начинают обжигать нежную кожу пухлых щек. Эта должна была быть всего лишь одна ночь. Одна ужасная ночь. И Чимин бы отправился куда-нибудь на кухню или просто помогал бы прислуге. Но слова старшего говорят совершенно об обратном. Теперь Пак обязан унижаться до конца своих дней, послушно приходя в эти покои по первому зову и послушно раздвигая ноги перед Мином. Но это всё ради любимого брата. Ради счастья его хёна. И ради него, Чимин согласен даже на это.