Сумасшествие

Шершавая поверхность толстой верёвки коснулась шеи. Зеркальная поверхность отливала холодом и фальшью. Глаза в глаза. Всё так, как должно быть. Всё наконец-то станет правильно. Странно, думает Роберт, бездумно пялясь на своё отражение. Странно, что ему ни капли не страшно. Не пугает даже ад. Подумаешь — вечность мучаться. Он и так всю жизнь этим занимается, ещё немного не потерпит что ли? Ветхий стул (наверное, он даже старше моего отца — думает Грей) начинает опасно пошатываться и наконец опрокидывается. Узел затягивается слишком быстро — не выходит даже осознать, что произошло — и нещадно начинает давить на дыхательные пути. Роберт шипит и хрипит, слюна пеной начинает вываливаться изо рта. Взгляд начинает утопать в потолке, но, мечась, опускается на отражение и самоубийца на мгновение чувствует, словно его ударило сильнейшим разрядом тока: перед ним дёргается в петле не Роберт Грей. У Роберта Грея нет волнистых русых волос. Нет едва заметной щетины на осунувшемся лице, нет мелких складочек на невысоком лбу. Но они есть у Билла. У Билла Денбро. Руки тут же цепляются за удавку, ослабевшие пальцы пытаются развязать мертвый узел: умереть должен Роберт, не Билл. У Билла есть друзья. Жена, к которой он ещё должен вернуться. Возможно, что и ребёнок, который радостно засмеётся и крепко обнимет его при появлении на пороге собственного дома. У Билла есть новый роман, который он так мечтает дописать, фанаты, стольким из которых он ещё не раздал автографы. У Билла, в конце концов, есть душа. Ему ещё нельзя уходить отсюда. Нельзя… Нель… Мысли начинают растворяться в пустоте, уступая место резким толчкам в плечо откуда-то издалека. -…оберт!..-звучит знакомый голос сквозь толщу водяного скафандра. — Роберт! И Грей наконец раскрывает глаза: сперва видны лишь размытые пятна, но всего через несколько секунд эти пятна начинают приобретать контуры: волнистые русые волосы… Едва заметная щетина… Мелкие складочки на лбу… «Билл.» — Денбро нависал над ним, глядя глаза в глаза. Рука крепко сжимала правое плечо парня. -Ты начал задыхаться во сне. — спустя несколько бесконечных мгновений произнёс писатель. Роберт попытался сглотнуть, но не вышло: во рту было слишком сухо. Даже губы облизать не получилось. -Как… — голос был похож на скрежет по железу. — Как твоё полное имя?.. Роберт увидел, как волнение в глазах любовника рассеивается и превращается в растерянность, даже обескураженность. Рука наконец-то ослабила хватку, ладонь мягко протекла по телу от плеча по шее к самой щеке, оглаживая её большим пальцем, отчего Грей почему-то почувствовал накрывшее его волной спокойствие и даже позволил себе закрыть глаза. -Так и будет, Вильям Денбро.-голос в этот раз прозвучал так мягко и снисходительно, словно Билл сейчас смотрел на годовалого ребёнка. — А что такое? Худые, длинные руки потянулись к широкой спине, овивая плечи, как бы приглашая мужчину лечь поближе, прикоснуться, прижаться… Защитить… -Хочу знать, как к тебе обращаться на твоих похоронах… — едва ли не одними губами пробормотал Роберт и уткнулся писателю в загривок.