Over Again.

Спустя месяц.

Луи, вжимая педаль газа в пол и игнорируя правила дорожного движения, на огромной скорости мчал по улицам Лос-Анджелеса. Его пальцы до побеления костяшек вцеплись руль, глаза напряжённо смотрели вперёд, а острые зубы нервно кусали покрасневшие губы. Слева, сквозь грохот собственного сердца в ушах, послышался резкий скрип тормозов и протяжный гудок. — Смотри куда прёшь, мудак! — грубый мужской голос с ветром ворвался в приоткрытое окно. Луи резко повернулся в его сторону и молча показал возмущенному водителю средний палец, прибавляя газу и пролетая мимо него. Парню сейчас было далеко не до приличий, сейчас его не волновало, что могут подумать о его поведении или написать потом в жёлтых газетёнках, не волновали штрафы за превышение скорости на огромные суммы, которые ему потом придётся оплачивать, Луи даже не прерживал за то, что своими сумасшедшими выходкам на дороге он подвергает себя и других водителей опасности. Сейчас в голове Луи была смесь из страха, ярости и всхлипов перепуганного Гарри, который ждал его дома. Он позвонил Луи около пятнадцати минут назад, когда тот заканчивал запись последнего трека для альбома на студии. Сначала Томлинсон хотел сбросить вызов или ответить короткой СМС о том, что сейчас он занят, но что-то заставило его взять трубку. Гарри знал, что Луи на студии, и не стал бы беспокоить без повода, поэтому парень, извинившись перед работающими с ним людьми, быстро ответил на звонок и торопливо пробормотал: — Хаз, солнце, я немного занят, что-то срочное? Сначала Луи ничего не услышал, и эта тишина немного напрягла его. Томлинсон повторил вопрос: — Хазза? Что-то случилось? Спустя пару секунд сквозь тихое шипение, доносившееся из динамиков, Луи разобрал невнятный голос. — Лу… — Гарри?! Что случилось?! — парень пулей вылетел из помещения, заставляя его коллег вопросительно приподнять брови и оторваться от своих дел. Из динамиков раз за разом стали раздаваться тихие всхлипы, прерываемые короткими вздохами. — Хазза! Гарри, где ты?! — Луи, снося всё на своём пути, сразу же помчался к выходу из здания, не обращая внимания на косые взгляды снующих туда-сюда сотрудников. Всхлипы становились смазанными и приглушенными. — Хазз, — добежав до машины, Луи уселся за руль и, пытаясь отдышаться от внеплановой пробежки по зданию, медленно проговорил. — Малыш. Пожалуйста скажи, где ты? Я сейчас приеду. — Д-дома, — неуверенно проговорил Гарри, и у Луи немного отлегло от сердца. Проносившиеся в голове сцены пыток и похищений едва не довели его до сердечного приступа, пока он мчался по лестнице вниз, перелетая по несколько ступенек. — Пожалуйста, не плачь. Малыш. Я еду, только пожалуйста успокойся. С тобой всё в порядке? — Луи старался успокоить дрожь в голосе и пальцах, которые отказывались ему подчиняться. — Да… — Хочешь, я поговорю с тобой? — Да… — В какой ты сейчас комнате? — Томлинсон завёл машину и, не теряя ни секунды, выехал с парковки. — В… — Гарри почему-то замолчал, и как только Луи собирался его окликнуть, из динамиков послышались звуки бьющегося стекла. — ГАРРИ! — заорал парень в трубку, когда вновь воцарилось молчание. — ГАРРИ! Короткие гудки разнеслись эхом в голове парня, и ужас ледяным потоком накатил на Луи. Дрожащими руками, едва следя за дорогой, он в ту же секунду набрал Гарри, но его сразу же перебросило на автоответчик. В голове моментально вспыхнули жуткие картинки вломившихся в их дом грабителей, насильников и похитителей, тихий напуганный голос парня гремел в ушах, заставляя волосы на голове Луи встать дыбом. Дыхание его сбилось, просторный салон внедорожника начал давить на Луи — всем телом он ощутил, как на него накатывает приступ панической атаки. Сейчас он нашёптывал себе под нос молитвы, мысленно умолял Гарри держаться до его приезда и, резко выкручивая руль дорогого авто, сворачивал с широкой дороги в сторону их дома. Узкая вьющаяся дорога, на которой чуть ли не через каждые десять метров были камеры и ограничители скорости, не могла остановить мчавшегося на бешеной скорости парня. — Ещё чуть-чуть, солнышко, я уже совсем близко. Пожалуйста… — бормотал Луи, разгоняясь и игнорируя любые запреты. Крыша их дома уже была видна, и Томлинсон, последний раз резко завернув, подъехал к зданию, тормозя у каменного высокого забора. Ослеплённый тревогой и страхом, он тотчас выскочил из автомобиля и метнулся к воротам. Однако что-то привлекло внимание Луи и он бросил быстрый взгляд на светлую стену забора, которую обычно покрывал разросшийся зелёный плющ. Сейчас же от растения, которое так любил Гарри, остались только ошмётки, криво свисающие с ограды. На том месте, где раньше красовался ярко-зелёный плющ, огромными красными буквами было выведено одно единственное слово. ПИДОРЫ Ужас, пробравшийся под кожу Луи, усилился троекратно, когда он увидел мерзкую надпись, занимавшую большую видимую часть стены. Тихое «Боже» сорвалось с его губ, и парень, не теряя ни секунды вбежал в открытые ворота. Место в небольшой будке, которое должен был занимать охранник, пустовало, что вызвало в Луи новый прилив страха, смешанный с агрессией. Семимильными шагами парень побежал к дому, внимательно осматривая окна на предмет разбитых стёкол, однако ничего необычного заметно не было. Томлинсон с силой дёрнул ручку входной двери, но та не поддалась. — Ну же. Ну! — шепнул он себе под нос, дёргая ручку снова и снова. Он несколько раз громко постучал в дверь и та отдалась глухим звуком. — Гарри! Гарри ты здесь?! Открой, это я! — во весь голос заорал Луи, продолжая наносить деревянной двери мощные удары кулаком. — ГАРРИ! Изнутри послышалась какая-то возня, затем частые шаги известили Луи о том, что кто-то приближается к выходу. Абсолютно оглушённый страхом за Гарри парень и подумать не мог, что ломиться в дом, в котором могли быть посторонние люди, как минимум небезопасно, однако далеко не рациональность и рассудительность двигали им в тот момент. Крупные капли пота на побледневшем лице стекали парню в глаза, холодные руки, моментально покрасневшие от ударов о поверхность двери, мелко дрожали, а живот скручивало тугим узлом от одной мысли о том, что Гарри может быть в опасности. Шаги за дверью стали громче, и Луи напряг слух. Некто осторожно подошёл к выходу и остановился прямо у двери. Несколько секунд, растянувшиеся на несколько часов, никаких звуков не было слышно, но потом тихий щелчок отпираемого замка громко ударил по ушам парня. Дверь медленно отворилась, звонко скрипнув, и за ней показалась долговязая фигура Гарри, облачённого в огромную толстовку и домашние трико. На парне буквально не было лица. Он был бледен и выглядел таким измученным, словно не спал неделю. Вокруг его глаз и носа были видны красные следы, на щеках блестели ещё не до конца высохшие слёзы, волосы были растрёпанны и торчали в разные стороны, а сгорбленные плечи визуально делали его меньше и тоньше. И в любой другой момент такой разбитый и запуганный вид Гарри просто убил бы Луи на месте, однако сейчас у парня отлегло от сердца. Никаких видимых повреждений. Никаких посторонних людей. Гарри жив. Гарри цел. Луи в один огромный шаг подлетел к нему и тут же сгрёб его в охапку, крепко прижимая дрожащего, как осиновый лист, парня к себе. Он судорожно провёл руками по его спине, шее, запуская их в волосы и прислоняя голову Гарри к своему плечу. — Малыш… Детка. С тобой всё в порядке? Ты цел? С тобой всё хорошо? — тут же зашептал Луи, когда младший осторожно обвил его талию руками в ответ и тихо всхлипнул, носом зарываясь в его шею. — Я… Я… — Гарри попытался выдавить из себя хоть что-то, но не сдержался, и, резко втянув носом воздух, разразился рыданиями. Его плечи задрожали ещё сильнее, тонкие пальцы крепко вцепились в толстовку парня, и через секунду Луи ощутил как горячие слёзы Гарри закапали на его шею. — Господи… — прошептал старший, не в силах выдавить из себя ни слова. Его эмоции сменялись одна за другой, словно кто-то нажал на кнопку перемотки. Луи до конца не понимал, что он сейчас испытывает: страх или облегчение, однако в этой мутной пелене из перемешавшихся чувств, ярко прорезалось горькое ощущение несправедливости, практически мгновенно переросшее в гнев. Злость горячим потоком разливалась по его венам, с каждым всхлипом и с каждой скатившейся по щеке Гарри слезинкой становясь всё сильнее и раскаляясь подобно металлу в руках кузнеца. Луи готов был поклясться, если бы сейчас хоть кто-то попытался приблизиться к Гарри, то этот счастливчик навряд ли ушёл от разъярённого Луи целым и невредимым. — Гарри. Малыш. Детка, — бормотал Томлинсон тихим охрипшим от переизбытка эмоций голосом. — Я клянусь тебе. Я найду каждого, кто к этому причастен. Они заплатят за всё. Гарри, словно пропуская его слова мимо ушей, лишь сильнее прижался к парню, глубоко вдыхая его запах и пытаясь успокоиться. — Хазза… — Луи гладил его по спине, плечам, волосам, пытаясь снять стресс и боль Гарри. — Малыш. Прошу, пожалуйста, посмотри на меня, — он осторожно взял лицо младшего в руки. — Мы уезжаем отсюда. Сейчас же. Его глаза, щёки и нос раскраснелись, на лбу от напряжения вздулась венка, а мокрые от слёз длинные ресницы мелко дрожали, пока напуганный взгляд бегал из стороны в сторону. — Они… Он позвонил мне, — голос Гарри сел и звучал как никогда низко. — Он обещал проломить мне голову, если мы не прекратим… Я… Я хотел сразу же позвонить тебе, но услышал, как кто-то был во дворе… — парень сделал небольшую паузу, хмурясь и рукавом толстовки вытирая щёки от слёз. — Там было несколько человек. Я сразу же позвонил тебе, а потом в окно кухни прилетел кирпич… Я… Я случайно выронил телефон и разбил его… Я так испугался, Лу. Мне было так страшно, — на глазах Гарри снова заблестели слёзы и он опустил голову на плечо Луи, негромко всхлипывая. По спине Луи пробежали мурашки. Саймон. Только этот ублюдок был способен на такое. Они с Гарри думали, что обезопасились, окружив себя лучшими юристами и профессиональной PR-командой, однако за те годы, что Луи был свободен от тоталитарного контроля лейбла, он забыл, каким человеком был Саймон. Бессердечный и жестокий, он добивался своего любыми способами, задавливая непослушных морально, угрожая не только им, но и их семьям, а когда те не поддавались, не гнушался применять силу, словно он был главой не лейбла, а наркокартеля. Луи прижал дрожащего Гарри ближе, стараясь приглушить в себе зарождающийся страх. Нет. Ничто не остановит его. В этой войне Саймон не выйдет победителем. Сзади послышались быстрые шаги и Луи инстинктивно обернулся. К ним навстречу через двор бежал запыхавшийся охранник. — Мистер Томлинсон, пожалуйста простите, меня вызвали к сыну в школу, — начал оправдываться он, стоило только Луи обернуться. Ярость, всё ещё кипевшая в крови парня, резко ударила в голову, заставляя лицо Луи перекоситься от злости. — Пошёл вон! — рявкнул он, не выпуская Гарри из рук. — Но… — Я СКАЗАЛ ПОШЁЛ ВОН! УВОЛЕН! — заорал Луи, чуть отстраняясь и инстинктивно сжимая руки в кулаки. — Пожалуйста, мистер Томлинсон, — взмолился охранник. — Мне нужна эта работа! — Я клянусь, ещё одно слово! — Луи угрожающе двинулся на мужчину. — Я выбью из теб… — Лу, — быстрым движением остановил его Гарри. — Н-не надо. Он предупредил меня. Луи бросил короткий взгляд на парня и снова посмотрел на охранника. — Если ещё раз ты переступишь порог этого дома, — ледяным тоном проговорил он. — Я засужу тебя на такие бабки, что за всю жизнь не расплатишься! — Я… — голос мужчины дрогнул и он молящим взглядом посмотрел на Гарри. — Мистер Стайлс, я клянусь Вам, я… Такого не повторится. У меня трое детей, прошу… Луи заметил, что Гарри хотел что-то сказать, поэтому он жестом приказал ему молчать и продолжил говорить сам. — На дом напали. В твою смену, ты, чёртов урод. И тебя не было на месте, — с каждым словом чуть усмирённая злость вновь начинала закипать, и Луи стоило огромных сил контролировать себя. — Да ты должен благодарить меня на коленях, за то, что я не собираюсь тебя за решётку сажать, — Томлинсон прожёг охранника испепеляющим взглядом. — А сейчас не испытывай моё терпение и убирайся нахуй из моего дома, пока я не передумал. Мужчина ещё несколько секунд выдерживал на себе свирепый взгляд Луи, после чего смиренно опустил голову и проговорил: — Да… Вы правы. Простите. Я… Я приношу свои искренние извинения. Кхм… Я. Да. Вы больше меня не увидите. Охранник сделал пару шагов назад и, бросив последний взгляд на Гарри, развернулся и быстро зашагал к воротам. Луи, не дожидаясь, пока мужчина скроется из виду, повернулся к младшему и затараторил: — Гарри. Слушай меня внимательно. Здесь оставаться не безопасно. Возьми мой телефон, — он судорожно ощупал карманы, но те были пусты. — Чёрт. Оставил в машине. Иди садись, он, наверное, на пассажирском сидении, сразу же позвони маме и Джемме, скажи, чтобы они усилили охрану и никуда по возможности одни не ходили. Не вдавайся в подробности, нам не нужна паника со стороны. Я захвачу пару вещей и мы сразу же уезжаем. Гарри, который округлившимися от удивления глазами наблюдал за нервно дёргающимся парнем, осторожно коснулся его руки и, когда тот закончил, негромко спросил: — Ты думаешь, всё настолько серьезно? Тихий напуганный голос Гарри заставил Луи на секунду замолчать. И этот, казалось, простой вопрос, совершенно сбил его с толку. А было ли всё настолько серьёзно? Что их ждёт? Что им грозит? Мысленно Луи уже знал ответ по крайней мере на один из бесконечных вопросов, которые крутились в голове. Да. Всё и правда настоолько серьёзно. И даже серьёзнее, чем ты думаешь, Гарри. Он способен на страшные вещи. Ты даже и представить не можешь… — Нет. Конечно, нет, малыш, — старший крепко сжал вспотевшую холодную ладонь Гарри. — Это просто для… Для надёжности. По одному лишь проницательному взгляду парня, Луи понял, что всегла чуткий на эмоции Гарри, не поверил его блёфу, однако, несмотря на это, он только кивнул и, оставив на его губах короткий поцелуй, вышел из дома. — И Гарри… — окликнул его Луи, когда тот уже подходил к выходу. — Пожалуйста. Не смотри на забор. Просто садись в машину и звони семье. Гарри непонимающе взглянул на него, но лишних вопросов задавать не стал и, развернувшись, быстро зашагал к машине. По нему было видно, что парень напуган не меньше Луи, но он старался этого не показывать, и Томлинсон был отчасти благодарен Гарри за то, что тот смог совладать с эмоциями и не бился перед ним в истерике, потому что сам он был невероятно близко к истеричному состоянию, не зная, что делать не только со всей этой отвратительной ситуации, но и с собственными чувствами, которые всё ещё играли с ним злую шутку. Решительность, которая переполняла его буквально мминуту назад, сейчас сжималась и забивалась в угол, вытесняемая вновь разрастающимся страхом. — Господи… — когда Луи понял, что остался совершенно один в доме, он запустил трясущиеся руки в волосы и закрыл глаза. Адреналин, который бушевал в крови, немного отпускал его, и Луи остро ощутил неизвестно откуда взявшуюся головную боль, мир вокруг чуть дрогнул, а ноги его неожиданно подкосились, заставляя Луи схватиться за дверной косяк, чтобы не свалиться в обморок. Во что они впутывались? С кем они связались? Леденящий страх пробрался в самые кости, сковывя его движения и заставляя парня облокотиться о стену и медленно сползти вниз. Что делать? Куда бежать? Луи сделал несколько глубоких вздохов и часто заморгал, чтобы прояснить помутнившееся сознание, однако эти действия едва ли помогли ему, потому что вместо того, чтобы начать думать рационально, его мозг неожиданно подкинул Луи практически забытое воспоминание из офиса Саймона Он один. Заперт в кабинете на ключ. Саймон, словно хищный кот, медленно обходит Луи сзади и кладёт ему руки на плечи. — Расслабься, Луи, — его скрипучий голос бьёт по ушам, а в нос ударяет тяжёлый запах дорогого парфюма. — Мы ведь просто разговариваем. Его тяжёлые ладони сильно давят на Луи, и ему начинает казаться, что стоит Саймону чуть крепче сжать их, кости, словно тонкий осенний лёд на луже, тотчас раскрошатся под давлением. Сердце бешено бьётся в его груди, отрывистое дыхание отказывается слушаться, вырываясь из лёгких с трудом скрываемыми всхлипами. — Почему здесь только я? — Луи приказывает голосу не дрожать, но тот уже живёт своей жизнью, не подчиняясь мозгу. — Где Гарри? Саймон хрипловато усмехается и убирает руки с его плеч. — Он в отеле. Отдыхает. У Луи немного отлегает от сердца, несмотря на то, что он едва ли верит его словам. — Зачем я здесь? — парень переводит тяжёлый взгляд на мужчину, когда тот обходит его и усаживается за свой рабочий стол. — Не притворяйся, что не знаешь, мальчик, — сипло произносит он, поудобнее устраиваясь в скрипучем кожаном кресле. — Я… — голос Луи вздрагивает, и он откашливается, чтобы привести себя в порядок. — Я не знаю, Саймон. — Да что ты такое говоришь? — наигранно удивлённо спрашивает Саймон. — Ты и твой парень в последнее время причиняете слишком много… Неудобств, дорогой мой, — после недолгой паузы медленно и вальяжно начинает он. — Я не понимаю… — Хватит делать из меня дурака! — резко рявкает мужчина, с силой ударяя кулаком по деревянному столу. От неожиданности в перемене настроя Саймона Луи вздрагивает, непроизвольно вжимаясь в стул и переводя испуганный взгляд прямо в его глаза. — Ты, — Коуэлл чуть привстаёт со своего места и вытягивает указательный палец вперёд. — Ты обещал мне, что будешь следить за каждым вашим шагом. Ты клялся на коленях, что вы будете внимательными. И что?! Через неделю после твоих обещаний мне приносят это, — он хватает со стола какую-то папку и швыряет её на пол прямо под ноги Луи. Из незакрытой папки вываливается с десяток распечатанных на листах формата А4 фотографий. Томлинсон медленно наклоняется и подбирает несколько из них. Короткий испуганный вздох срывается с его губ, когда он видит, что на них изображено. Глубокий вечер. Пляж. На шезлонге под пальмой лежит он сам, в то время, как Гарри, оседлав его бёдра, наклоняется за поцелуем. Следующий снимок. Гарри стягивает с себя тонкую рубашку, Луи проводит руками по его голому торсу. Рядом пустая бутылка из-под текилы. Следующий снимок. Гарри чуть прикусывает его сосок, руками забираясь под тонкую ткань шорт Луи. Он сам изгибается от удовольствия, закатывая глаза. Губы раскрыты в немом стоне. Следующий снимок. Луи закрывает глаза и отбрасывает от себя фотографии. — Я… Это… Это же край света. Никто не знал. Мы летели на частном самолёте! Это же почти дикий пляж! — начинает тараторить он, не замечая, как голос его срывается на крик. Луи бросает короткий взгляд на разбросанные по полу снимки. На них отчётливо видно, кто там изображён и чем они занимаются. Яркие татуровки Гарри, его кудрявые длинные волосы режут глаз, и Луи, не в силах смотреть на это, отворачивается. — Сначала выходки твоего дружка на интервью, — теряя самообладание угрожающе проговаривает Саймон. — Затем это. Что дальше? Пойдёте трахаться на Таймс-сквер?! Луи сглатывает горечь, образовавшуюся во рту и силой подавляет в себе желание врезать в противную морду Коуэлла. — Нет, мы начнём с Тауэрского моста, — шипит Томлинсон, глядя ему прямо в глаза. Саймон медленно выходит из-за стола и устрашающе приближается к Луи. Их мрачные тяжёлые взгляды подобны направленным друг на друга револьверам, а напряжение, которое заполнило этот просторный кабинет сравнимо с плотным едким газом, который, пробираясь внутрь организма, медленно, но верно душит свою обречённую жертву. Несколько секунд они смотрят друг на друга. Борются. Луи ощущает мерзкий привкус во рту, по обонянию бьёт тяжёлый мускусный одеколон, а в ушах звенит от напряжения. Руки его до побеления костяшек вцепились в сидение стула, но парень ни на миллиметр не отводит взгляд от хищных прищуренных глаз Саймона. Его морщинистое загорелое лицо снизу смотрится ещё омерзительнее, и Луи едва заметно дёргает губой. Коуэл, заметив гримассу отвращения, невольно появившуюся на лице парня, негромко хмыкает и, резко замахнувшись, влепляет ему звонкую пощёчину. — Я делаю последнее предупреждение, — тихо говорит он, сколоняясь над ухватившемся за горящую щёку Луи. — Пожелай от меня маме скорейшего выздоровления. Ты ведь не хочешь, чтобы она, как и ты, лишилась всего? Кровь стынет в жилах Луи, и превращается в ледяную ярость. — Не посмеешь, — выдавливает из себя он. Кривая ухмылка растекается по лицу Коуэлла, и он вплотную приближается к лицу парня, обдавая его горячим мятным дыханием. — Мальчик мой… Ты даже не представляешь себе, на что я способен. На негнущихся ногах Луи поднимаетя с пола и проходит вглубь дома, раз за разом прокручивая в голове слова Саймона. Ты даже не представляешь себе, на что я способен. Это нужно остановить. Им нужно остановиться. Они уже зашли слишком далеко. Ты даже не представляешь себе, на что я способен. Шаг за шагом, он медленно входит в кухню, и чуть не вступает в разбитое стекло, осколки которого разлетелись повсюду. Луи переводит взгляд на выбитое окно, и уже, казалось, усмирённая и притихшая злость охватывает его с новой силой. Нет. Нет. Нет. Он заплатит за то, что сделал с нами. Он заплатит за всё. Парень делает несколько глубоких вдохов, сжимая и разжимая кулаки, старась приглушить вновь вспыхнувшую в груди ярость, и, осторожно переступая через осколки, движется дальше. Луи смотрит на остатки стекла, кривым узором торчащие из оконной рамы и оглядывает комнату на предмет других повреждений, когда вдруг его взгляд цепляется за странный поблёскивающий предмет, лежавший у плиты. Кирпич. Блестящий кирпич? Луи медленно подходит к нему и берёт увесистый камень в руки. Скотч? Какого хрена они обмотали его скотчем? Томлинсон вертит кирпич в руках, пока не замечает небольшую записку, примотанную к нему скотчем. Луи подносит камень ближе и вчитывается в кривоватый почерк. СЛЕДУЮЩИЙ ПРИЛЕТИТ В ГОЛОВУ ТВОЕГО МУЖЕНЬКА. Лёгкий холодок пробегает по спине Луи, и он инстинктивно оборачивается, вдруг ощутив на своём затылке чей-то взгляд. Однако кухня всё так же пуста, да и во всём доме он всё ещё один, поэтому парень кладёт злосчастный кирпич на пол и, переступив через осколки, выходит из кухни. Серьёзно, Саймон? Кирпич? Неужели тебе больше никак к нам не подобраться? Тихий смешок слетает с его губ, и, несмотря на весь ужас ситуации, на душе у Луи становится чуть легче. Придурок. Если верх действий этого гения кирпич и исписанный забор, то отправить его за решётку будет легче, чем вставить новое окно. В мыслях снова всплывает скрипучий голос Саймона, и Луи едва заметно морщится. Ты даже не представляешь себе, на что я способен. Чуть напрягшись, он прогоняет чёртов голос из своей головы, стараясь заменить его на другой. Чуть откашлявшись, Луи оборачивается и устремляет хмурый взгляд на разбитое окно. Ну уж нет, Саймон. Это ТЫ не представляешь на что я способен.