Иуда, брат мой

      Девчонка сводила его с ума. За несколько недель их магических «тренировок» она умудрилась перевернуть вверх дном весь особняк вместе с его привычной, размеренной жизнью. Хоть он и мог признаться себе, что устал от монотонной обыденности человеческого мира еще пару столетий назад, к урагану в лице юной девушки он готов не был – демоны и те несли меньше разрушений и беспокойства.       Ева уже умудрилась превратить в щепы его любимый индийский письменный стол из мореного дуба, инкрустированный мозаикой из яшмы и слоновой кости, которому насчитывалось более трехсот лет: она сказала, что ей стало интересно, как мастера обработали камни. С кухни ее выгнали сразу же после устроенного взрыва: она объяснила, что хотела поэкспериментировать с углем в печи, продлив его период горения. Хорошо, что никто не пострадал – он не любил объясняться с человеческими властями. Апофеозом же устроенного ею цирка стало превращение парадной мраморной лестницы в гладкую горку, с которой Ева тут же съехала, угодив ему прямо в руки. Он не ожидал нападения, поэтому не удержался на ногах и упал, все еще удерживая ее тонкое, хрупкое тело.       Девчонка резко вырвалась из его объятий и, еле сдерживая хохот, попыталась извиниться перед ним, однако ее речь прервал звон разбитой посуды и удивленный возглас упавшего дворецкого, который в этот момент по привычке начал спускаться на первый этаж. Осколки антикварного сервиза из австрийского хрусталя сияющей снежной крошкой осыпались им под ноги.       После этого инцидента часть его слуг впервые попросила отпуск. Ему же было… весело. В первый раз за очень долгое время он не знал, что принесет ему следующий день. А еще он стал ловить себя на мысли о привлекательности девчонки. Ее пряный запах с нотками специй кружил голову, заставляя его подходить ближе, почти вплотную, вдыхать глубже, склоняясь почти к самой шее. Он хотел пить этот аромат, слизывать его острую сладость с ее кожи, с ее алых губ. И нужно было быть слепым, чтобы не заметить ее ответную реакцию. Ева трогательно краснела, стоило ему осторожно убрать за ухо выбившийся из ее прически светлый локон, или же его руке опуститься на ее плечо и якобы случайно пальцами провести по голой коже. Она опускала взгляд каждый раз, когда он пристально смотрел ей в глаза, и чуть приподнимала голову, открывая шею… ненароком предлагая ее, предлагая ему себя. У него даже зубы начинали ныть от желания схватить ее в объятия и пометить, расцвечивая красным бледную кожу.       Ева - девочка, которая вот-вот превратится в женщину. Ее невинность и непосредственность контрастировали с его опытностью и практичностью, рядом с ней он ощущал себя попеременно то дряхлым стариком, обучающим младенца житейской мудрости, то юношей, готовым отправиться в приключение и вдоволь посмеяться. Но чаще всего он ощущал себя мужчиной. Как давно у него никого не было? Нет. Не так. Как давно он желал видеть кого-то рядом, жаждал чувствовать и жить, а не существовать в коконе одиночества за толстыми стенами поместья, устав от бесконечной возни смертных?       Он объездил мир вдоль и поперек, взбирался на самые высокие горы, спускался в пещеры, глубина которых исчисляется многими милями, он изучал магию и читал человеческие души, словно научные трактаты, он видел, как столетиями зарождаются империи и превращаются в пыль в единое мгновение, погребая в земной тверди свидетельства своего существования. Он видел столь великое множество удивительного, что растерялся, когда Ева с интересом первооткрывателя начала засыпать его вопросами о растениях в саду. В конце концов, какая ему разница, какого цвета розы растут возле арки, увитой виноградной лозой? Это же забота садовника. И нет, он не смог бы ей ответить, почему в гостиной над камином висит морской пейзаж. Когда-то привлек внимание, должно быть. Вот только он никак не мог вспомнить когда. И чем именно.       Ева, это несносное дитя, заставила его посмотреть на себя со стороны, чего он не делал уже два тысячелетия, и с удивлением узреть не могущественного демона, жадного до знаний и открытий, но редкий артефакт, запылившийся от времени в заброшенной сокровищнице. Что ж, возможно, именно так, исподволь, незаметно наступает старость, но для демона он не считался старым...       Розы в саду оказались такого же ярко-алого цвета, как любимое платье Евы, в котором стесняющаяся своей неискушенности девочка казалась неотразимой женщиной. Прямо сейчас объект его беспокойства то потешно кривил губы от разочарования, то надувал щеки от натуги, словно годовалый малыш, пытаясь зачаровать старинный шкаф.       Ему хотелось смеяться, но приходилось держать лицо, чтобы ненароком не ранить нежную душу девочки, которую очень мало хвалили в детстве, отчего ее самооценка была крайне низка. А магия всегда реагирует на эмоции. Если Ева уверена, что у нее не получится, значит, у нее не получится. Он подозревал, что ее дядя прекрасно отдавал себе отчет в том, что обучение племянницы шло из рук вон плохо и бездарно. Она неплохо знала основы, но лишь в теории, пользоваться полученными знаниями ее не научили. Видимо, специально, чтобы она не могла успешно сопротивляться попыткам сотворить из нее удобный, послушный инструмент в руках Владыки Ада. Должно быть, он сильно удивился, когда Ева сбежала у него из-под носа. - Что ты все-таки пытаешься сделать? – Ева подпрыгнула от неожиданности, услышав позади его голос. Александр не прятался специально, он просто уже минут двадцать наблюдал издалека ее безуспешные манипуляции по превращению шкафа… во что-то. - Я хочу сделать его невидимым, но эта старая деревяшка никак. Не желает. Мне. Подчиняться, - Ева делала паузы на вдохах, вливая в створки такое неприлично-огромное количество силы, которое позволило бы заставить автомобиль мчаться на скорости сто миль в час без бензина. И вся эта драгоценная энергия тратилась впустую. - Невидимым? – он как-то пытался поспорить с самим собой о том, сможет ли предугадать ее ответы на некоторые вопросы, и проиграл, поскольку не попал ни разу, хотя с другими людьми он не мог пожаловаться на отсутствие прозорливости. Ева была такой занимательной головоломкой. Во многих смыслах. И он едва не облизывался от предвкушения того, как будет разгадывать ее. Постепенно, чтобы не спугнуть эту маленькую лань и не испортить поспешностью все удовольствие: - Это осина, Ева, она с трудом поддается магии, более того, используется в ритуалах в качестве инструмента для обрывания магических связей. - О, - девочка даже не представляет, как соблазнительно ее невинное замешательство, - я как-то не подумала об этом. Стой. Так вот почему в легендах в сердце вампира надо вогнать осиновый кол? - Возможно, я никогда не встречал вампиров, - хотя и этим сказкам он посвятил часть своего бесконечного времени, - но если в основе их создания лежит магия, то осина прервет ее поток. Что в результате приведет к смерти. Теоретически, конечно. Фактически же любой деревянный кол, оказавшийся в сердце живого существа, станет причиной его кончины. - За исключением некоторых демонов, конечно, - закатив глаза, монотонно проговорила она, добавив немного иронии в последнее слово. - Конечно, - в его голосе место иронии не нашлось. Слишком уж хорошо он знает, что некоторых демонов лучше разрезать на части, сжечь, прах развеять и после убедиться, что из него ничего не выросло: - Но зачем все-таки тебе делать невидимым шкаф? – он придвинулся ближе, почти вплотную, так, что ощутил наконец будоражащий запах специй. - Я подумала, что в нем можно спрятаться от демонов и переждать, если сделать его невидимым, но эта штуковина отталкивала все мои попытки, - Ева отодвинулась, сделав шаг ближе к шкафу, и с раздражением ударила ногой резную створку. - У тебя бы не получилось, и дело даже не в осине, - Китраль хотел бы протянуть руку и пропустить ее шелковистые светлые волосы сквозь пальцы, притянуть ближе ее хрупкую фигурку, но слабый румянец, окрасивший кончики ее ушей, намекал, что стоит пока повременить. Предвкушение тоже было отличной альтернативой скуке. - А в чем тогда? Объясни же мне, о мудрейший, - все-таки он не сумел сдержать смешка. Ее попытки наигранной грубостью скрыть искреннее смущение его забавляли так же сильно, как остро-сладкий аромат вызывал желание. - Демоны не полагаются на одно лишь зрение, они чувствую магию, даже низшие. Она влечет их, словно пчелиный мед мух, - как маленькая Ева привлекала его. – Демоны также прекрасно различают запахи и ощутят твой манящий аромат страха за сотню футов… - Я воняю? – Зеленые глаза в панике округлились, и она подняла руку, чтобы заглянуть под мышку, чтобы убедиться, что на ткани платья нет мокрых пятен, именно в тот момент, когда Александр решил поддаться желанию и все-таки коснуться золотистых волос. К сожалению, его рука сжала воздух и осталась висеть на одно очень смущающее мгновение. Однажды эта девчонка действительно сведет его с ума! - Нет. Твой запах приятен и… - Правда? – она резко подняла голову и посмотрела с робкой надеждой ему прямо в глаза, захватывая в плен зеленых омутов. - Да, и может быть, ты будешь так любезна и перестанешь меня перебивать? – иначе он за себя не отвечает. Воистину, почему с этой девочкой ему так сложно себя контролировать и хочется подойти ближе, чтобы между ними не осталось места даже воздуху? - Прости, - ее невинной улыбке позавидовали бы и ангелы, - ты говорил о демонах. - Их не обманет заклинание невидимости, они все равно наткнутся на шкаф и разорвут его на части в поисках тебя, уничтожая заклинание. К тому же его поддержание требует больших энергетических затрат. - Хм… А если поставить зеркало для отвода глаз? – Ева посмотрела на злополучный предмет мебели с решительностью рыцаря, бросившего вызов дракону. - Зеркало? - Да, только представь, - она загорелась какой-то идеей, переключив все свое внимание на стеклянные вставки, - если зачаровать только стекло, чтобы оно отражало самих демонов, и вплести в основу формулу отталкивания. Таким образом они будут чуять магию, но видеть самих себя и машинально отворачиваться под действием заклятия. Как тебе такой расклад? - Идея занятная, - и ему нравился ход ее мыслей, - но ты снова забываешь о запахах. В краткосрочной перспективе подобный трюк сработает, но в долгосрочной – тебе понадобится нечто большее. - Что например? «Например, я», - хотелось бы ему ответить и поцеловать слегка приоткрытые полные красные губы. Очень соблазнительные губы. - Отвлекающий маневр, который увлек бы демонов в другую сторону. К тому же ты опять забываешь, что здесь, - он постучал пальцем по гладкому дереву, - основным материалом является осина. - Я не забываю! – Ева снова пнула несчастную створку от досады. - Хватит бить шкаф, он ни в чем не виноват, - хотя ему нравилось, что она не стесняется в выражении эмоций. По крайней мере, отрицательных. - Он меня бесит! – а его начинает понемногу раздражать необходимое ожидание. У каждого из них свой крест, как говорят христиане. - Ты ведешь себя как ребенок, - девчонка давно забыла про смущение и сейчас пылала праведным гневом. А пронзительный взгляд зеленых глаз оставил бы от него одни обугленные головешки, научись она метать молнии. - Я не ребенок! – ее возмущению не было предела. - Конечно нет, - он бы не смог не заметить столь очевидный факт, даже если бы захотел. - Ты издеваешься. - Я не посмею. - Точно издеваешься, - ее гнев потухает так же быстро, как и загорается. Она выбивается из пространства, цепляет глаз, как единственное живое существо в особняке, превратившимся в мавзолей: - Ладно. Смейся, смейся. Посмотрим, что ты скажешь, когда я все-таки зачарую эту старую бесполезную деревяшку. - Если ты действительно сможешь наложить заклинание с оговоренным эффектом отталкивания, то я отдам тебе в качестве награды те парные рубины, что ты заприметила в моем кабинете. - Как давно ему не бросали вызов? Вечность. - Что?! – все-таки те жалкие смертные были правы, девочка любила камни, а камни отвечали ей взаимностью. Ева могла бы стать непревзойденным ювелиром, если бы захотела, уж такой редкий талант он не мог не разглядеть. – Но ты же говорил, что они были подарком от старого друга. - К сожалению, моего друга давно нет в живых, - и, пожалуй, он так и не смог до конца смириться с этой потерей, - а камни… Всего лишь камни, я уверен, в твоих руках они превратятся в нечто волшебное, - Александр все же позволил себе взять ее нежные руки с длинными тонкими пальцами. По сравнению с его ладонями они выглядели совсем маленькими, почти детскими. – С ними связана древняя легенда, согласно которой владельцы рубинов будут связаны друг с другом всю свою жизнь и, возможно, в посмертии тоже, - жаль, сам он, старый демон, в сказки не верил. - Тебе, - Ева замялась, подбирая слова, но продолжила и, к его удовольствию, не отняла рук, - их подарила женщина? - Ее звали Лили, - когда в последний раз он вспоминал о той, что перевернула его мировоззрение, перетряхнула его жизнь и заставила повернуться спиной ко всему, во что он верил раньше и что любил? Давно. Слишком давно. Но ему по-прежнему не хватало их бесед долгими одинокими вечерами. - Должно быть, она много для тебя значила, - Ева все-таки попыталась освободить свои ручки из его хватки, но он не позволил. Сжав их чуть сильнее, Александр прислонил маленькие ладошки к своей груди, заставив девушку машинально сделать шаг ближе. Не было никакого смысла подтверждать или отрицать очевидное. Но его голову занимала сейчас не оставившая его много веков назад женщина, а стоящая рядом девочка, чьи невозможно зеленые глаза рассматривали начищенные носки его сапог.       Если у нее получится проклятое заклинание, он не только подарит ей рубины из своей коллекции. Он готов был ей отдать всю сокровищницу, и дом, и все, что взбредет в эту непредсказуемую голову, но нельзя было спешить. Нельзя было ее спугнуть, иначе девочка убежит, а он хотел ее приручить, хотел удержать рядом… добровольно.       Они стояли так близко друг к другу, что аромат специй кружил ему голову, дразнил, оседая на кончике языка, и стоило ему только наклониться, чтобы… - Господин, - невозмутимый голос его помощника вырвал их обоих из интимного мыльного пузыря, заставляя вернуться к реальности. Ева обернулась и, словно ошпарившись, отошла от него сразу на несколько шагов, пряча руки за спину. Если бы не его вековая выдержка, он бы уже разорвал заявившегося не вовремя человечка на части. – Вы просили немедленно передавать вам свежую корреспонденцию. - Привет, Дамьен, - Ева улыбнулась знакомому мужчине, который вежливо склонил голову в приветствии. Александру было очевидно, что девочка всеми силами не только пытается не смотреть в его сторону, но скрыть смущение и отвлечься. – Прошу, пожалуйста, скажи, что у тебя среди той огромной кипы бумаг есть свежая газета! В этом доме даже телевизора нет – приходится жить в информационном вакууме. А то вдруг Третья Мировая началась, а я даже не в курсе! – Девчонка подскочила к опешившему от такого напора Дамьену и, не дожидаясь его ответа, выхватила у него из рук запримеченную газету.       Он не любил телевидение, считая его слишком шумным. Но вот прессу в последнее время предпочитал скрывать от девочки по той причине, что единственной громкой новостью, потрясшей город, являлась серия жестоких убийств.       Его растерявшийся помощник, которому ранее было приказано не подпускать Еву к новостям, попытался, было, забрать у нее газету, но Александр остановил его, жестом показав убраться с глаз долой, что тот выполнил незамедлительно. Что ж, он предполагал, что рано или поздно она узнает о происходящем. - Что это? – Ева быстро пробегалась по строчкам первой полосы, бледнея на глазах, - что происходит? Автор пишет о пяти изувеченных трупах. Все молодые девушки от семнадцати до двадцати двух лет. Светловолосые. Александр, - в зеленых омутах плескалась тревога, - это из-за меня? Они меня ищут? Это же дядя вытворяет, да? – ему оставалось только кивнуть, ведь во лжи не было никакого смысла. - Здесь ты в безопасности, - ему бы хотелось, чтобы страх покинул ее сердце, хотелось успокоить, заверить, что он не позволит ей навредить. - Я знаю, что здесь я в безопасности! – Ева снова посмотрела на крупную фотографию жертвы на первой странице и, с силой отбросив от себя бумагу, разлетевшуюся по полу, нервно зашагала по залу: – А эти люди – нет! Ведь девушки в городе погибают из-за меня! - Они погибают, потому что их убивают призванные твоим дядей демоны, да, - он уже побывал на местах преступлений. След потусторонних тварей был четким и ярким, но он всегда обрывался слишком рано, лишь запутывая охотника, уводя его в сторону от призвавшего их чернокнижника. Стоящий за убийствами мерзавец был умен и, должно быть, начал подозревать, что девчонке кто-то помогает. - Я не хочу, чтобы по моей вине страдали невинные, - Ева остановилась напротив него и в этот раз, когда она подняла на него свои глаза, они были полны решимости. - И что же ты предлагаешь? – ему было интересно, что взбредет ей в голову. - Мы отправимся охотиться на демонов.