Иуда, брат мой

      Ева сильнее закуталась в старенький плед, который беззастенчиво стащила на барахолке недалеко от библиотеки, и с трудом подавила зевок. Книга, что она держала в руках, едва не рассыпалась от старости, поэтому Ева даже дышать на нее боялась лишний раз. Девушка отложила древний фолиант и потерла уставшие глаза. Хотелось развеяться, прогуляться, но выходить было опасно – теперь ее искал не только дядя с кучей демонов-приспешников, но и другой не менее целеустремленный человек. Точнее, не человек…       В стенах библиотеки Ева чувствовала себя в относительной безопасности: людям она легко отвела глаза, а на стены нанесла несколько заклинаний, скрывавших ее от внешнего мира. Конечно, они были слабее, чем в особняке… Спарды, но пока исправно работали. Однако Ева не чувствовала себя защищенной. Иногда она словно сходила с ума, задыхалась в маленькой подсобке, которую облюбовала для себя в подвале большого старинного здания в самом центре города. Ей хотелось бежать куда глаза глядят, хотелось выбраться из добровольного гроба, чьи стенки сжимались с каждым прожитым внутри них часом. Хотелось посмотреть в серебристые глаза одного высокомерного гада и выцарапать их!       Ее кровожадные мысли прервало недовольное урчание желудка. Она вздохнула и потянулась к небольшой коробке, в которой хранила скудные запасы пищи. Когда Ева поняла, что денег у нее почти не осталось, а голод не пройдет сам собою, ей не оставалось иного выхода – пришлось воровать.       В самый первый раз ее сердце чуть не выпрыгнуло из груди, когда она навела морок на кассира и перешагнула за порог супермаркета с пакетом еды. Во второй раз она уже почти не волновалась – магия сильно упрощает жизнь. А ее магия почему-то не только наконец заработала правильно, так еще и стала сильнее.       Ева раскрыла обертку, откусила кусочек молочного шоколада и едва не застонала от удовольствия. К сожалению, она понимала, что долго на подобной диете выживать невозможно… как и вообще существовать в постоянном ожидании того, что ее поймают, и ловушка захлопнется навсегда. Как будто голова Евы уже лежала на плахе, и вот-вот должно было опуститься лезвие гильотины на ее уставшую шею.       Шоколадка закончилась слишком быстро, а настроение для чтения так и не вернулось. Со вздохом Ева откинулась на спинку кресла, подтянула плед до подбородка и, закрыв глаза, воспроизвела в памяти один из самых страшных дней в ее жизни. Она даже не знала, какому из событий вручить первый приз в топе лучших оснований для кошмаров. Итак, Ева узнала, что парень, о котором она мечтала по ночам, не просто старше ее на пару десятилетий, как она думала в начале их знакомства, а на пару-тройку тысячелетий. Подумаешь, ноликом больше, ноликом меньше…       Потом она впервые убила человека. Ее до сих пор тошнило от яркого древесного запаха, смешанного с кровью и сернистой вонью, забивающей ноздри. Ева никогда не забудет наполненные болью и безумием глаза той девушки. Темно-зеленые глаза… Светлые волосы… Она практически смотрелась в зеркало. Ей даже вчера приснился кошмар, где место девушки заняла она… Еву передернуло, едва она вспомнила, как с ужасом очнулась в подсобке, давясь криком. Жизнь той девушки, чьего имени она не знает, хотя газеты раструбили об очередном исчезновении, - это еще одна жизнь на ее счету.       Еву все-таки вырвало от пережитого шока и потраченной в ту ночь энергии. Но позже. Много позже. Когда она смогла наконец перевести дух, прислонившись к стене в самом дальнем углу городской библиотеки, затерявшись между стеллажами с пыльными книгами. Ее трясло, мутило. Ева поняла, что плачет, только когда закусила кулак, чтобы неожиданный всхлип не вырвался из горла и не привлек к ней внимание посетителей. Ева знала, что кирпичная кладка, скрепленная остатками ее магии, не продержится долго. А потому бежала изо всех сил, не обращая внимания на разрывающиеся легкие. В ушах все еще звучали жестокие слова Спарды, а губы горели от неожиданного поцелуя.       Она не представляла, что можно целоваться так… так всепоглощающе, словно окружающий мир перестает существовать и сужается до чужих прикосновений и разделенного на двоих дыхания, словно вообще неважно, сделаешь ли ты новый вдох, заполняя легкие спасительным кислородом.       Ева не понимала, как он мог хладнокровно рассуждать о ее убийстве, а в следующий момент целовать так, что кровь закипала в жилах.       Она бежала так далеко, как только могла. Пока перед глазами не начали мельтешить разноцветные точки, а ноги – дрожать от непосильной нагрузки. Ева все-таки выбралась из парка, хотя ей постоянно казалось, что она слышит за спиной хлопанье крыльев. Это был страх. Страх гнал ее вперед, страх порождал слуховые галлюцинации и страх же заставлял сердце биться с удвоенной силой. Страх… и желание выжить.       Ева хорошо помнила уроки Александра – ее доброго, внимательного наставника. Ха! Демоны полагаются на запахи. Она забежала в какую-то глухую подворотню, куда нормальные жители города носа не кажут, ибо боятся расстаться не только с кошельком, но и с жизнью. Но Ева уже сражалась с демонами. Люди… люди тогда для нее не представляли угрозы. Пускай жалят недоверчивыми взглядами, пускай чураются чужака и плюют вслед. Ее по-настоящему пугали куда более страшные и зубастые хищники.       И кажется, столпившиеся у одной из бочек с горящим мусором бомжи это ощутили. Запахи там царили умопомрачительные. От дыма и вони слезились глаза. Но она заставила себя подойти ближе, встать рядом с этими людьми и предложить свое легкое пальтишко в обмен на одну из их потрепанных теплых курток.       Какая-то пожилая женщина с седыми волосами и бельмом на одном глазу только покачала головой на ее предложение и ненадолго скрылась в своей палатке из коробок и навешанных поверх тканей. Когда она вылезла, то несла в руках толстый пуховик, грязный и провонявший старым тряпьем, но теплый. Женщина молчаливо накинула его на плечи Еве и снова принялась греться у импровизированного костра.       Только ощутив наконец тепло, Ева поняла, что ее трясло от холода. Ночь была в самом разгаре, а она потеряла много сил и давно ничего не ела…       Один из замотанных в тряпье стариков неожиданно протянул ей жестяную кружку, от которой разило спиртным: - Держи, девочка. Похоже, тебе это нужно, - прокаркал он пропитым голосом. Но Ева отрицательно покачала головой, неосознанно повторив жест седовласой женщины, и с большим трудом сглотнула образовавшийся в горле комок.       Она была похожа на них. На этих брошенных бедняг на городской обочине, на свалке жизни. Оставленные умирать, одинокие, больные, без дома и семьи, которая могла бы о них позаботиться… Ева была одной из этих людей. После схватки, измазанная в грязи, крови и демонических останках, она походила на них больше чем когда-либо.       Последний член ее семьи хотел продать ее демону, последний человек, которому она поверила, тоже оказался демоном, рассуждающим о плюсах и минусах сохранения ее жизни, семейная пара, приютившая ее ненадолго, продала Еву из-за долгов своего сына… Она не могла взять чертову кружку с непонятным пойлом. Это был бескорыстный жест… а она… она не могла принять его, иначе рассыпалась бы, разлетелась на осколки, сломалась бы окончательно. Потому что найти доброту среди отбросов в богом забытой подворотне казалось невозможным.       Ева не могла отвести глаз от чертовой кружки с погнутым ободком, не могла произнести ни слова… Она знала, что должна была поблагодарить их. Так поступил бы любой воспитанный человек. Но слова застревали, крошились и царапали горло, заставляя давиться воздухом вперемежку с осколками невысказанных эмоций.       Эти люди не торопили ее. Но ей все равно нужно было двигаться дальше – по ее следу шли чудовища.       Она достала из кармана помятую банкноту и протянула женщине, поделившейся с ней пуховиком. - Оставь, - пробормотала та, избегая ее взгляда, - ты мне дочь напоминаешь. Мне погоды не сделает, а тебе они нужнее.       Ева кивнула и снова спрятала купюру в карман, кутаясь в пуховик. Он скроет ее запах не хуже окутывающего ее дыма. - Мне… мне бы попасть в торговый центр, где можно помыться, - у нее не было четкого плана, но однажды она уже была в бегах. Какая разница, если число преследователей увеличилось? – Но через канализацию… Вы знаете, как пройти? - Эй, Марти! – крикнула все та же женщина, обращаясь к мужчине среднего возраста, жевавшему бургер, сидя на здоровенной трубе, от которой валил пар: - Проводи девочку в пассаж. - А что мне за это будет? – не переставая жевать, спросил он. - Точка у церкви твоя на неделю. - Что-то ты расщедрилась, Бо. Жалко девчонку стало? – он мерзко ухмыльнулся щербатым ртом, но слез с трубы, быстро запихав в рот остатки бургера. - Соглашайся, или Тая попрошу – он-то, старая крыса, понадежнее тебя будет, - пожилая женщина смачно сплюнула под ноги тому, кого назвала Марти. - Ладно-ладно! Не кипятись, Бо! – Марти поднял руки над головой, словно сдавался. - Пойдем, цыпа. Устрою тебе экскурсию, - бросил он Еве и направился к ближайшему канализационному люку, крышку которого поднял почти без усилий. – Забирайся, цыпа. Ты первая.       Ева шагнула вперед, но сразу остановилась и, обернувшись к женщине, заставила себя сказать: - За мной могут… Меня преследуют опасные существа… Вам лучше… уйти, - она с трудом выдавливала из себя слова, прекрасно осознавая, что мимолетная доброта может смениться враждебностью в любой момент. Ева чувствовала себя вестницей смерти, а не девушкой в беде. Но она никогда не простила бы себя, если из-за нее пострадали бы те, кто проявил к ней бескорыстную доброту. - Демоны, да? – огорошил ее Марти. - Как?.. Откуда?.. - Мы живем на улицах, девочка, - ответила на ее невысказанный вопрос Бо, - и видим намного больше странных вещей, чем сытые жители стеклянно-бетонных домиков. - В городе уже пять девок пропало с твоей внешностью, - шесть… теперь их шесть… Однако Ева не стала поправлять Марти: - Да и видок у тебя – краше в гроб кладут. Наверняка с кем-то поцапалась, но выжила.       Ева заметила, как люди вокруг вдруг зашевелились, засуетились и стали быстренько разбредаться по узеньким проходам между домами, подвалам. - Не стой столбом! Двигай булками, цыпа. Мы о себе позаботимся, - крикнул ей Марти. Ева в последний раз посмотрела на седую женщину в лохмотьях, которая все еще грела руки у огня, на старика, пьющего алкоголь из походной фляги, кивнула им на прощание и, больше не оборачиваясь, прыгнула в канализацию. Марти тут же последовал за ней.       - Они за нами закроют, - он задорно усмехнулся, хотя Ева не находила ничего веселого в их ситуации. – Не кисни! И не дергайся ты, как испуганная перепелка! Раз уж я согласился тебя по трубам провести, то проведу.       На удивление в канализации было относительно сухо, Ева даже не промочила ноги, хотя поначалу думала, что окажется по колено в зловонной жиже. Хотя запах действительно сшибал с ног. Сначала. А потом она принюхалась.       Марти болтал о какой-то ерунде, пока вел ее по темному подземному лабиринту. Но Ева была ему благодарна: она не знала, что сделает, когда позволит себе хотя бы на минуту остановиться и задуматься о том, в каком глубоком дерьме оказалась. Не могла, не хотела… до крика, до хрипов и мольбы. Только бы не остаться наедине с собой.       Она не знала, сколько длилось ее путешествие: двадцать минут или целую вечность. На мгновение она даже решила, что будет до конца жизни блуждать среди запутанных переходов, навсегда погребенная под землей.       Но вдруг Марти потянул ее в сторону лестницы, ведущей наверх, толкнул перекрывающую выход дверцу и вывел на улицу – прямиком к служебному входу какого-то торгового центра, где возле мусорных баков кто-то заботливо поставил миски с едой для кошек. Ева насчитала четырех взрослых и целый выводок котят. - Так, цыпа. Сегодня смена Роджера – он здесь охранником подрабатывает. Добряк иногда помогает таким пропащим душам, как мы. Сейчас зайдешь – скажи, что от Бо. Он тебя пропустит, может даже накормит. - Как же… - вот так просто? И в чем подвох?       Наверное, сомнение отразилось на ее лице, так что Марти вдруг резко стал серьезным: - Бо – хорошая женщина, хирургом была. Жену Роджера с того света вытащила. Он для нее теперь все что угодно готов сделать. Ты не смотри, что она сейчас в коробке живет да по ночлежкам шляется. Она дочь потеряла. И семью. И желание жить. А без желания жить люди скатываются ниже и ниже. Пока не достигнут точки и не выпустят себе кровь из вен или не бросятся под поезд. Бо еще трепыхается, заботится о нас, но и она приближается к своему пределу. Если ты выживешь, может… может, она немного придет в себя. Знаешь, вы ведь с ее дочкой правда похожи. Я у нее фотографию как-то случайно увидел. Так что живи, цыпа.       Марти подмигнул ей и быстро, даже не попрощавшись, снова скрылся в тоннеле канализации. Ева даже не успела его поблагодарить. Ей ничего не оставалось, как последовать его совету и, набравшись смелости, постучать в дверь. И правда, разве ей было, что терять? Гордость? Достоинство?.. К дьяволу! Она собиралась выжить!       Роджером оказался заспанный грузный мужчина лет сорока пяти. Он действительно впустил ее, не задавая лишних вопросов. Показал душевую для работников центра, поделился ужином и даже принес пару шмоток с логотипом компании, на которую работал. Роджера она попросила сжечь ее вещи. - Эй, не знаю, кто ты. И не хочу знать. Но если своруешь что-нибудь в мою смену, я тебя из-под земли достану. Даже несмотря на просьбу Бо, - сначала Ева едва не возмутилась, но потом горько усмехнулась: она выглядела как бродяжка, что еще оставалось думать нормальному человеку? Мужчина был серьезен, суровая складка залегла между его бровей, но вещи он все-таки взял. Хотя с пуховиком, пускай и вонючим, ей прощаться не хотелось.       Ева недолго пробыла под душем: в ее голове каждую секунду отсчитывал таймер, приближая ее к катастрофе. Мало сбить следопытов со следа, скрыв свой запах. Ей следовало запутать следы, создать обманки… Ее задумка была рискованной, но идея получше все равно никак не приходила в голову. Ее дядя использовал магию крови, чтобы найти ее. Наверняка и Спарда, кроме своего чутья, будет опираться в своих поисках на что-то сходное. В конце концов, в его доме осталось много ее вещей.       Среди прочитанных ею книг в одной упоминалось о симпатической магии, основанной на принципе подобия. Нечто похожее присутствовало в магии вуду, но Ева все-таки не являлась хунганом – полноценным жрецом, – который бы смог создать свою копию и пустить ее в мир. А вот тень – собственное эхо – она попробовала бы сделать с помощью своей крови. Только на это требовалось время и силы, а у нее запасы и того, и другого быстро заканчивались.       Все же Роджер не выгнал ее на улицу после душа. Поворчав немного о том, что Бо слишком добра к людям, а современная молодежь совершенно отбилась от рук, он даже приготовил ей место для сна и сам уже завалился на кровать. Но Ева не собиралась долго задерживаться в центре. Она удостоверилась, что охранник спит и прокралась из его каморки в торговые залы, где быстренько забежала в бутик с косметикой, нашла пробник с духами и вылила на себя сразу четверть флакона – ее собственный запах надо было спрятать хотя бы ненадолго (тем более Guerlain намного приятнее сточных нечистот).       Несмотря на то, что Еве нужно было подумать о минимальной маскировке (хотя бы покрасить волосы или найти парик), денег с собой у нее было катастрофически мало. Кража могла бы действительно стать оптимальным вариантом, но она не желала подставлять человека, который, пускай и сомневаясь, но все-таки помог ей. Бескорыстно, не требуя ничего взамен. Просто потому, что мечтал отблагодарить совсем другую женщину…       Ева была уверена, что ее дядя будет собираться с силами еще какое-то время, прежде чем снова начать на нее охоту, а вот Спарда…       Она посмотрела на симпатичный манекен в бутике – и поняла, что ей нужен нож. Ева снова забежала в комнату Роджера и осмотрела ящики небольшого письменного стола. В одном из них она наконец нашла нож для бумаги. Для ее целей он подходил идеально. Девушка вернулась к манекену. Прочитав короткое заклинание, она резанула себя по пальцу и, поморщившись, ткнула им в пластиковую стопу, чтобы маленькое кровавое пятнышко не было заметно с первого взгляда. На мгновение ей показалось, что манекен моргнул, но наверняка, то была галлюцинация – она слишком устала за сутки. После этого Ева спешно покинула торговый центр, не разбудив Роджера. На столе она оставила немного монет в счет ножа, что прихватила с собой. Из всех вещей, от которых ей пришлось избавиться ночью, Ева больше всего почему-то жалела о пистолете и вонючем пуховике.       Она знала, куда направляется. Ей нужна была информация – все, что можно найти о Спарде и его жизни в мире людей. Ева хотела понять, с кем на самом деле столкнула ее судьба. Демон вел себя как аристократ в двадцатом поколении. Его дом походил на замок. И Ева руку могла дать на отсечение, что давным-давно он был правителем этих земель. А значит, в архиве библиотеки могли бы остаться записи о нем, хотя и наверняка под псевдонимом: как он вел дела, много ли убивал, какие законы устанавливал. Ее интересовало все: от любых упоминаний в долговых расписках и юридических актах до народных мифов и городских легенд…       По дороге она еще раз провела ритуал, подарив частичку своей тени и кровь статуе богини Ники на главной площади, а потом вошла в государственную библиотеку через черный ход. Хорошо, что замки она быстро научилась открывать с помощью магии… Ева бывала здесь пару раз еще с родителями, которым тоже когда-то понадобился местных архив. Она даже помнила старое подвальное помещение, где спряталась в их последний визит, потому что хотела поиграть, а не дышать многолетней пылью.       Туда она и направлялась, а гулкое эхо ее шагов разносилось по темным пустынным залам. Когда она добралась до каморки, мысленно благодаря всех известных богов, что та еще существует и за целое десятилетие здесь ничего не изменилось, то успела только наложить заклинание для отвода глаз на старенькую деревянную дверь и рухнуть в пыльное кресло, затерявшееся среди хозяйственных инструментов и пустых стеллажей. Той ночью ей ничего не снилось.       Но вот днем, когда девушка открыла глаза в полной растерянности и попыталась осознать, где находится, она едва не застонала от ужаса. В ее раскалывающейся от боли голове всплыли события прошедшего вечера и ночи: глаза жертвы, и адских чудовищ, и даже поцелуй…       Она провела в библиотеке десять дней. Читала, забывалась тревожным сном и снова читала, изредка выбираясь в город. Она выудила всю разрозненную, обрывочную информацию, до которой только могла добраться. Она анализировала и запоминала. Ева открыла глаза и, тяжело вздохнув, снова посмотрела на старинную книгу – в течение нескольких дней она привыкала к тяжеловесному готическому шрифту и отсутствию знаков препинания. И решила, что средневековые монахи и первые издатели были садистами.       Согласно старинным сказаниям, эпосу и сказкам Спарда был странным демоном. Он умел сочувствовать людям, ценил искусство и человеческие жизни. Он правил обширными землями после закрытия порталов, связывающих мир демонов с миром людей. Убивал могущественных чудовищ, посмевших бросить ему вызов. Он устанавливал законы и следил за их исполнением. А потом просто исчез… Никто не знал, что стало с великим защитником (на этом моменте Ева фыркнула) человечества.       Девушка скрупулезно собирала крупицы знаний о нем. Ей вообще очень повезло, что она представляла, что искать, иначе поиски могли занять годы. Ева нашла старинные документы на земли, где сейчас стоял особняк Китраля. Оказалось, что по прошествии каждых сорока или пятидесяти лет он якобы покидал город. А потом в поместье возвращался новый наследник этих мест, причем некоторые из своих псевдонимов Спарда забрал у погибших при родах младенцев, получавших наследство в тот же день. Вместе с именем он забирал их личность и проживал целую жизнь… Хорошая схема. Скорее всего, безутешным родителям доставались приличные отступные за использование имени их ребенка. Если, конечно, знали.       По отрывочным записям Ева собрала образ умного – на грани гениальности – расчетливого существа, который не терпел чужого идиотизма и обожал контроль. Она понимала, что он был прекрасно осведомлен о приготовленной ловушке, ожидал ее, но казалось, что ему требовалось проверить не только способности дяди, но и ее реакцию на правду. Он проверял ее – Еву! Придурок устроил ей тест! Который она провалила…       Ева устала. Она потерла уставшие глаза, закинула в рот еще один кусочек последней шоколадки и снова взяла в руки недочитанный талмуд. Она недоедала, но хуже всего были сны. Если она не видела Спарду, который требовал, чтобы она вернулась, или целовал ее до потери сознания (Ева дошла до того, что была готова винить в своих эротических сновидениях в особняке не собственное воображение, а его влияние), то снова и снова глядела в заплаканные темно-зеленые глаза вросшей в дерево девушки... и видела в ней собственное отражение. Когда-нибудь она обязательно узнает имя своей жертвы, когда-нибудь, когда соберется с духом и сможет посмотреть на себя в зеркало без содрогания. Ева похудела, она дергалась от каждого шороха на улице и в каморке…       Она больше не могла так жить. Рано или поздно ее найдут. И Ева готова была поспорить, что у Спарды это выйдет быстрее. Ей нужно было решить, с кем же заключить договор. На своих условиях. Проклятый демон утверждал, что ее легко убить?       Он ошибся! От нее чертовски сложно избавиться!