Moral poverty

      Мои кулаки в крови.       — Рома… — Андрей держится за голову и нервно смеётся. Ему лет 10. — Что ты наделал…       — Он нас предал! — кричу я. Судя по голосу, мне тоже около десяти.       — Ты преувеличиваешь! — Андрей плюет себе под ноги. — Ты вечно преувеличиваешь! Он был нашим другом! И никто в мире не заслуживает такого унижения! Никто!       Андрей отрывисто качает головой.       Может, я действительно ошибся? Может, не стоило так его позорить перед всеми? Он, все-таки, за меня заступился…       — Но кто этот он? — спрашивает меня друг. Я поворачиваюсь и вижу перед собой Андрея, на руках которого висят наручники.       — Ты не можешь! Ты не можешь быть в тюрьме! Тебе всего лишь десять! — ору я, закрывая лицо ладонями.       — Он — единственное, что связывало нас с тобой. Он был третьим, когда ещё не собралась вся наша компания, понимаешь? ТЫ ПОНИМАЕШЬ?!       Он злобно кричит на меня и больно трясёт за плечи.       — ТЫ ЭТО ПОНИМАЕШЬ, РОМА?! ПОНИМАЕШЬ???       — Извини меня, Андрей! Прошу тебя, прости!!!       — Бог простит…       Я рыдаю. Все лицо мокрое из-за слез. Андрей перекидывает запястья в наручниках через мою голову и…       ВОЗДУХ! ОН ДУШИТ МЕНЯ! ВОЗДУХ! ВОЗ…       — А-А-А-А!!! — просыпаюсь я, размахивая руками.       — Рома! — кричит мама. — Что ты наделал?       Глубоко дыша, я смотрю на мокрое одеяло. На огромное пятно. Блять. Мне 17! 17!!! Не мог же я… Боюсь взглянуть на маму, которая сидит со мной рядом. Пиздец…       Какой стыд! Ааааааааа       Я притворяюсь, будто не понимаю маму и не замечаю эту лужу, но она злится.       — Извини… — пищу я, поднимая взгляд… — А что ты держишь в руках?       — Бульон! Ты орал и стонал, как сумасшедший! Я перепугалась до смерти! Захотела успокоить тебя, принесла бульон, а ты как меня лягнул, — мама дала мне подзатыльник, — что я выронила тарелку с этим треклятым бульоном прямо на твою кровать! И вот!!! Теперь пятно на всю простыню!       — То есть это суп? — аккуратно спросил я.       — Естественно! А ты о чем подумал?       Такого облегчения я не чувствовал никогда в своей жизни! Клянусь!       Я, как дурак, счастливо смеялся, тыкая на мокрую простыню перед ошарашенной матерью. Мама моей радости не разделила. Медленно качая головой из стороны в сторону, она вышла из моей комнаты; Мама в очередной раз убедилась, что ее сын-дебил.       Веский повод для радости переключил мое внимание, и я забыл сон. Эта ситуация просто выбила меня из реальности на пару минут!       Друг…третий…унизил?       Протерев глаза, я встал с кровати.       Этот сон был странно похож на дежавю: будто момент из прошлого всплыл в моей памяти… Не! Бред какой-то!       Выбросив из головы дурацкий сон, я пошёл завтракать.       Очередной смской Лера предупредила нас, что сегодня мы снова должны собраться. Странная и какая-то напускная пунктуальность… Не хочу сказать, будто раньше мы не договаривались о встрече, но это происходило само собой, ненавязчиво…       В последнее время Лера начала по-крупному сдавать свои позиции. Не знаю, говорила ли она с Линой, и поддерживала ли ее подруга, но напряжение Леры выбивало из строя мою нервную систему точно, не говоря уже об остальных.       Постоянно хочет что-то сказать. Хочет что-то сказать, но не говорит. Опять замыкается.       Не то чтобы я не пытался с ней поговорить… Но отношения нашей банды начали переходить в «официально-деловые», что меня дико раздражало.       Раньше мы были, в первую очередь, друзьями. Но после ухода Андрея…       Когда я поднялся наверх, то на месте увидел лишь Максима, стоявшего у разбитого окна.       — Привет! Где остальные?       Он повернулся ко мне лицом, присев на подоконник.       — Я жду тебя здесь целый час. Твои друзья на Гагаринской. — раздраженно произнёс он, нервно разминая шею.       Глупо пялясь на него, я думал, связан ли мой сон с ним. Может, Андрей говорил о… Максе?       — Что такое? — стиснув зубы, спросил он.       — Ты был нашим другом, — решил рискнуть я, — до того, как наша банда сформировалась. В начальной школе еще.       Выражение его лица моментально изменилось: раздражение уступило место шоку и недоумению.       — Это…все, что ты вспомнил? — негромко спросил он, опустив голову вниз. Казалось, будто Максиму стыдно, или он жутко провинился передо мной.       — Ну… — я перепугался. Его поведение так резко сменилось, что мое воображение ничего не смогло родить в этот момент! Максим выглядел сейчас, как школьник, которого отчитывала учительница. Видимо, его смутило мое молчание.       Максим неуверенно взглянул на меня. Я молчал, широко открыв рот.       — Так ты не вспомнил? — его глаза подозрительно сощурились. — Блять, а я-то подумал…       Он сильно толкнул меня в плечо, уходя из заброшки.       — Так ты не был нашим третьим?       Максим глубоко вздохнул.       — Мне кажется, что ты издеваешься. Просто издеваешься… Столько лет прошло, а ты до сих пор не простил меня! Это смешно! — он ускорился, застегивая на ходу кожанку.       — Максим… Я действительно ничего не помню! Но мне ужасно не хватает Андрея! — крикнул я, надеясь, что он остановиться.       Как-никак, Андрей-единственная ниточка, связывающая наши хрупкие взаимоотношения.       — Андрей! — горько усмехнулся он. — Не поверишь! Лет семь назад я был бы рад узнать, что его посадили! Хоть мы и были лучшими друзьями…       Поехали на Гагаринскую мы порознь.       Спускаясь в метро, я думал о Максиме. Неужели мы оба (и я, и Андрей) обидели его? И если он сердится на нас, то почему САМ выглядел виноватым, когда я «вспомнил» о нашей дружбе? И какого хрена я ВООБЩЕ ЭТО ЗАБЫЛ? КАК ТАКОЕ МОГЛО СЛУЧИТЬСЯ?       Если бы Максим не сказал, что его «прислал» Андрей, то я бы на хер послал эту историю! Но…       Я в ступоре остановился посреди потока людей, торопящихся к прибывшему вагону.       — Что встал, баран?!       — Смотри, куда прешь, придурок!       Я сосредоточился на своих мыслях.       А вдруг… Его не знает и Андрей? Вдруг он выдаёт себя за давнего-давнего дружбана, а сам решил «проникнуть в систему»? В самое ядро подростковой преступности? Да и выглядит он старше нас…       Не мог же я забыть то, чего и в помине не было!       Забегая в поезд, я споткнулся и чуть не грохнулся на пассажира.       Судя по адресу, ребята сняли какую-то квартиру.       Уже стуча в незнакомую дверь, я слышал, как за ней громко играет музыка. Я задолбил сильнее.       — О, Ромчик! — открыл дверь Дима, пропуская меня внутрь. — Мы тебя здесь заждались!       От Димы слабо пахло алкоголем. Пока ещё слабо.       — А я думал, что у нас собрание…- да, хата огромная.       — Конечно, собрание! Но мы ведь не волки-одиночки, которых объединяют лишь общие дела! Мы друзья, Ромка! — Дима смачно чмокнул меня в щеку, крепко обнимая. — Поэтому бежим скорее к остальным! Такой отрыв начинается!       И Дима не ошибся. Я зашёл в зал и увидел ребят, танцующих на диване, на столе (Заяц забрался на тумбочку), дико угорающих и валяющихся на полу, и пьющих какие-то… Пьющих, короче.       Даже Лера веселилась, ненадолго забыв о том, что ее парень сидит в тюрьме. Понимаю, звучит странно, но именно за неё я рад больше всего. Может, ребятам удалось вытащить Леру из глубокой депрессии…       Разглядывая веселящихся друзей, я заметил, что в толпе не хватает Макса. Он ещё не приехал?       — А Макс приехал? — пытался перекричать музыку я.       — Да, он в спальне. — хихикнул Вася, смотря на дурачившегося Зайца.       — Один? — уточнил я. Не хотелось застать его голым с какой-то девушкой.       — Ну да. — ухмыльнулся Вася.       Супер. Поговорим наедине, прежде чем вся банда узнает о наличии крысы в нашем коллективе.       Дверь в спальню была полуоткрыта, поэтому стучать я не стал. Да и кто он такой, чтобы я церемонился перед ним?! Чуть ли не пнув бедную дверь, я зашел в темную комнату, закрыв ее на щеколду       — Я тебе разрешал входить сюда? — Макс курил прямо в квартире. Выглядел он подавленным.       — Предлагаешь мне спрашивать разрешение у крысы, перед тем, как захлопнуть мышеловку прямо у нее под носом?       Максим меня не понял.       — Слушай, Рома, — казалось, будто слова он выговаривает с огромным трудом. Оскар! Принесите Оскар! — уйди, прошу. Мне не до тебя. — он медленно поднялся. И тут же сел обратно на кровать.       — Завязывай, Максимушка. — я примостился рядом. — Или хочешь, чтобы ребята прямо в разгар вечеринки узнали, что парень, которого они начали уважать, на самом деле, лишь подлый предатель?!       Я схватил Максима за куртку — он грубо оттолкнул меня.       — Какого черта?! Что ты задумал???       Мы железно вцепились в друг друга.       — Встречный вопрос! Думаешь, что так легко меня обмануть? Появился он внезапно, друг дней наших суровых! Проваливай отсюда! Сука! Еще на самое ценное надавил, на дружбу!       Сбросив Максима с кровати, я навалился сверху, схватив его за горло.       — Ты, — он пытался отсоединить мои руки, которые душили его, — с ума сошел?! Ты, — он снова захрипел, — убьешь меня! Я под, — кашель, — анти… — его жилистые руки обмякли, он практически перестал защищаться. Честно говоря, я не думал, что будет так просто его повалить.       — Депрессантами…- выдавил он, закатив глаза.       Сначала я подумал, что он прикидывается. Но быстро краснеющая кожа и отсутствие сопротивления меня переубедили.       Я слез с Макса и наклонился к его груди. Дышит. Слава Богу!       Еле как подняв Максима, я взвалил его тушу на кровать. Кожанка Макса зацепилась за каркас кровати, и из внутреннего кармана выпала старая детская фотография. Нагнувшись, чтобы поднять снимок, я увидел надпись на обратной стороне фото: 2009 год. Рома.       Что-то внутри меня екнуло. Ну, подумаешь, совпадение… Дрожащими пальцами я перевернул снимок.       И увидел себя.