Нежность на минималках

Сергей Вот не знаю, пиздец у меня пошёл или пруха началась! Вчера, когда я уже ворочал ящики и коробки на складе в компании Михаила Петровича, ну, нашего старшего, остальные всё-таки не доползли из-за пятницы на работу. Заявилась Нинель Павловна и коротко объявила: — С понедельника магазин на ремонте, поэтому все пока в отпуск за свой счёт. Ну, прихуели мы с ним, конечно, знатно. Правда, ко мне она под конец смены подошла и сунула несколько купюр: дескать, извини, это всё не от меня зависит, вот всё, что могу. И я потопал домой, попутно думая, куда в ближайшее время можно будет устроиться. Отец снова похрапывал на кровати, а бутылок на кухне стало ещё больше, да и перегаром в квартире попахивало, будь здоров. Открываю окно на кухне, а сам иду на балкон. Дышу холодным воздухом. «Вот почему всё так? Почему стоит пойти белой полосе, как тут опять чёрная? Отец, вон, тоже хорош, держался-держался и, вон, опять!» Я невольно взглянул в ту сторону, куда сегодня проезжала «Газель». Там сейчас темно, наверняка этот белобрысик спит уже, и его на ночь мать поцеловала, и кровать, наверное, у него мягкая, и сны он видит хорошие. «Да, чё это я о нём думаю? Какое мне дело до него? Ну пацан, как пацан. Эх, надо вздрочнуть!» — и я иду в ванную. В ванной не получалось! Вода уже остыла, да я и набрал немного. Так-с, попробуем воспроизвести в голове: так сисястая Анька из десятого — ничего, наша биологичка Екатерина Дмитриевна, с задницей такой аппетитной, — бля, снова ничего. Да, что за нах? Мать того блондинчика, ну, нормальная такая, фигуристая. У Эльки рыжей — глаза голубые, и сама она маленькая такая, миниатюрная, но — ничего! А у него — нос такой маленький и родинка на щеке, и чёлка набок. Да что такое?! Я что на пацана собрался дрочить? Бульк! Шлёпнул я по воде и неудовлетворённый попёрся на диван. В комнате уже похолодало, но я не стал закрывать окна: отец не замерзнёт, а я дышать его амбре уже заебался! Утром я встал с нехилым таким стояком и долго просил и умолял всех небесных существ убрать батяню из комнаты, но он счастливо попивал кофеёк и посматривал какие-то ужасы про то, как в недалёком будущем наши космические корабли будут летать к Марсу. Ага, будут! У нас, вон, дорогу до проспекта отремонтировать не могут, да и сами автобусы в наш посёлок не всегда ходят. А тут к Марсу полетим! Всем конфессиям наверху на меня было пох и пришлось со стояком вставать и нестись в ванную. И только мои глупые ручонки потянулись к резинке труселей. — Серёг, ты чего-то выглядишь плохо. Может тебе ложиться пораньше? Я чуть не обоссался от неожиданности. — Да, нормально со мной всё. А не высыпаюсь из-за духана твоего. — Ну, прости, сын. Я просто вчера — у Лёшки Озерова праздновали. — Иди уже, человек-праздник. На завтрак были яйца, точнее последние два, что с утра сварил себе батя, поэтому довольствуясь одним чайком и бутерами из затвердевшего батона и масла. Я попиздовал за продовольствием. «Вот, что удумал этот чел? Типа, скандал не поднимай. Ну, за мороженое спасибо, конечно, но я так-то не люблю быть в долгу, хоть у кого! Ладно, сочтёмся», — и вот мы уже познакомились. Белобрысика зовут Артём, и ещё он перегрузил пакеты и картошку, вон, пришлось собирать. А ещё он водку покупал и ему не продали. Не похожа его мамаша так-то на пьянь подзаборную. А глаза у него серые, большие и немного на горы похожи или скалы, по которым альпинисты карабкаются. Я дал ему свой запасной пакет и помог собрать рассыпавшиеся овощи. Ну, а когда он предложил до дома его дойти, я подумал: а чё нет-то? Он же всё равно мой будущий одноклассник, глупо просто так морозиться, наверняка, он — норм. Около двора, где живёт Ноздря, он затормозил: не верит, видите ли, что в нашем Мухосранске, не все быдлота и алкаши-укурыши. «Ну, — думаю, — сейчас я тебе покажу!» Сделал с десяток повторений простых упражнений, потом посложнее, а затем перепрыгнул на перекладину. Раз-два, оп, и кувырок — всё, я на земле. А он смотрит на меня так, как будто перед ним эквилибристы из Дю Солей выступали. Ну, понравилось ему, вон, как глаза засверкали. Вот бля, дождь, вот, пошёл совсем не вовремя. С мая такого не было. Зарядил сука, вовсю. И я промок, вот, довольно сильно: олимпийка, майка, штаны, трусы. Неприятно так стало. Я подумал, что свалить надо, неудобно же. А блондинчик такой: — Раздевайся! И сам всё с себя снял и к шкафу пошёл. И вот честно, я даже за большие деньги не вспомню сейчас, что за обстановка у них в доме, потому что, увидев это чудо без трусов, я знатно так прихуел. На столько классную и аппетитную задницу я не видел даже у девчонок. Но хуже всего, что у меня встал! И не просто встал, а торчал вовсю. Даже утром такого не было. Я, чтоб он не спалил, отвернулся и стал спортивки свои снимать, естественно из-за стояка и мокрых штанин чуть не пизданулся. Потом кое-как поймал шмотьё, что он мне кинул, и… Да, это не булки, не жопа — это просто искусство. Не может быть у пацана такой задницы! А он ещё и трусы не одел и посматривает на меня. Ух, хорошо футболка большая и немножко прикрывает мой стояк, хотя этот уёбищно розовый цвет. Фу! Немного отвлекло меня то, что в шкафу висело довольно много разной одежды и не только обычной, но и униформы. Белые халаты чередовались с военным камуфляжем и даже мусорской формой. Предки у него, чё, на самом деле в эротические игры играют, что ли? Потом мы с ним пили чай на кухне, и я всё время бросал на него взгляд, особенно когда он подрывался то за вареньем, то за сахаром, то за батоном. Вот худой он и длинный, выше меня, рёбра, конечно, не торчат, но дрищеватый. Спина, вот, тоже прямая, но позвонки выпирают. Гончая порода, одним словом, но сложен хорошо, пресс, вон, есть, почти как у меня. Руки жилистые опять-таки. И в подмышках волосы маленькие, бреет, наверное. — Слышь, а ты не пловец? — вот что за хуйню я спрашиваю? — А? Нет, ты что, в детстве чуть не утонул, так что нет. — Ну у тебя фигура такая. — А, глист в скафандре! — Да, нет. Ты — стройный. — Спасибки, конечно. Но я на каратэ ходил, знаешь, очень пригодилось в старой школе, да и вообще полезная вещь. — А я на борьбу. Может помахаемся как-нибудь? Он глянул так задумчиво, как бы оценивая меня. — Неее, ты крупней и тяжелей. Так, что от такого, как ты, нужно только съёбывать, а не драться с тобой. А потом была Play Station, и мы играли поочерёдно в «Tomb Raider» за какую-то бабу, что бегала по джунглям на каком-то острове и валила всяких плохишей то из лука, то из пистолета. Я всё время быстро проёбывал, и не потому, что в первый раз, а просто блондинчик находился рядом, и мне пиздец как тяжело было сосредоточиться. Он ведь в одних трусах сидел рядом, и временами его руки-ноги касались моих. Я честно пытался сосредоточиться на полуголой героине, что лазила по скалам, но всё время отвлекался на тело цвета молока. А тут ещё приставка заглючила, и он полез что-то там настраивать и снова попу свою выгнул. Тут я не выдержал и рванул на кухню. Быстро присосался к крану в раковине и начал втягивать в себя воду. — Серёг, с тобой всё нормально? Стоит весь такой озабоченный, а трусишки-то спереди чуток оттопыриваются. — Да. Просто чего-то пить захотелось. Минуту мы пялимся друг на друга, точнее я нагло разглядываю его. «Ну что творится-то, а? Мне что нравится пацан? Нет! Я не педик! Это просто нервы. Да! Какие у него соски аккуратные и пупок. Бля-яя!» — Серёг, с тобой точно всё норм? Просто ты смотришь на меня как-то странно. Со мной что-то не так? — А? — Ясно. Ладно пойдём может киношку какую посмотрим. Но киношку нам посмотреть не дали. Во дворе загремели ворота и, шумя движком, въехала знакомая «Газель». Из неё вылезли двое: уже знакомая мне женщина-блондинка, одетая сегодня менее эффектно — в какой-то неприметный тёмно-синий спортивный костюм, который, впрочем, всё равно подчёркивал её фигуру, — и мужик. Я сначала подумал, что это рестлер какой-то, или Дуэйн «Скала» Джонсон. Настолько большим он был. Рост, наверное, под два метра, и в плечах шкаф, а рожа — это вообще отдельная тема. Куда там всем титанам рестлинга и телевизорным бойцам, этот бугай одной рукой их раздавит. — Ёбанный дождь, ни хрена не видать. Теперь придётся отложить всё, — голос у мужчины был грубоватый и какой-то скрипучий, что ли. Вот совсем это не вязалось с его внешностью. — Да ладно, дождь следы смоет и народу поменьше, собаки, если что, след не возьмут, — услышал я, когда в прихожей открылась дверь, и кто-то вошёл в дом. Артём тут же спал с лица и мигом влез в какие-то грязные домашние джинсы и полетел в прихожую. — Ну что, всё купил? — О, у нас гости! Тём, а что я сказала на счёт нашего отсутствия? Никаких посторонних! Ну думаю, смысла шхерится нет и тоже выползаю туда. Блондин стоял рядом с матерью и мужчиной, которые сейчас снимали с себя одежду. — Я что один должен был весь день сидеть? Так пригласил друга, что нельзя? Раз! И мускулистая лапа схватила белобрысика за шею. — Чё-ё, кого ты там, блядь, привёл? — Роман! — женщина сняла наконец кроссовки и выпрямилась во весь рост, впиваясь взглядом в бычару. Рука с шеи пацана тут же исчезла, хотя красные пятна от пальцев остались. — Здрасти, — говорю. — Артём, я, наверное, домой пойду. Вся троица посмотрела на меня. Пацан виновато, женщина с интересом, а мужик… Да бля, откуда только такие берутся? Волос на башке почти нет, на лысо, что ли, постригся осенью. Огромный лоб, тяжёлый подбородок, нос картошкой, приплюснутые уши и глубоко посаженные глаза. Просто как из пещеры смотрели, и смотрели с ни хуя не скрываемой неприязнью. Или может даже с ненавистью. Потом этот бугаина хмыкнул, глядя на мою футболку, и, подвинув Тёму плечом, двинул на кухню. — Я щас твои вещи принесу, они, наверное, высохли, — пацан метнулся в комнату, а я остался наедине с его мамашей. — И как же тебя зовут, мальчик? — Сергей. — Серёжа, значит. А я Инесса Александровна, очень приятно, — и она протянула мне руку: сухую и неожиданно сильную. Глаза, настоящие змеиные глаза. Она смотрела мне в лицо, не моргая. Холодные, хищные, готовые напасть в любую секунду, да это не женщина — кобра! — Серёжа, надеюсь тебе у нас понравилось? Но в следующий раз, прежде чем прийти в гости, пусть сначала Артём спросит у меня! — она метнула взгляд в сторону блондина, застывшего с моими шмотками у двери. Я быстро выхватил влажные вещи из рук Артёма, но тут встала задача: переодеваться у неё на виду? Или как? — Мам, может ты отвернёшься… — У него нет ничего такого, чего я не видела, ведь так? — и снова змеиные глаза уставились на меня. — Ха-ха! — бодрый, звенящий смех, ну совсем, не походил её образу. Я рванул во двор, блондин за мной. Прямо здесь, стоя на сырой земле, я стал стаскивать это розовое недоразумение, но Артём меня остановил. — Сирёж, я… Ну, ты, это, прости, что так вышло. И иди так, вещи твои я сейчас в пакет суну, дома высушишь, а то сейчас мокрое наденешь — заболеешь. — Хавчик мой не забудь! «Да, он прям мать Тереза, заботливый какой!» — и я, сам не знаю почему, киваю, а он молнией метнулся в дом. От нечего делать осматриваю двор. Ну, не такой уж и большой: сарай, кирпичный гараж, будка для собаки пустая, везде намусорено. — Хуя себе! — только и выговорил я, когда мой взгляд упал на банку из-под кофе, служившей пепельницей, точнее того, что лежало рядом. Рядом лежала гильза такого зелёного цвета с надписью «Rekord». Судя по всему, от ружья. Я, конечно, раньше видел и не такое — с братанами Вовки один раз летом из пневмата стреляли по бутылкам рядом с их гаражом. Почти как натуральная, «Beretta» у них. Но то пневмат, а тут настоящая ружейная гильза, неужто у Артёма отец — охотник? И на кого он, интересно, будет здесь охотиться? — Вот, и держи ещё кроссы свои. Вот тут я смутился, белобрысый пацан, который теперь уже мой одноклассник, протягивал мне пакеты с моим шмотьём и продуктами, и кроссовки мои, просящие каши кроссовки. В школе, да и в округе в принципе знали, что наша семья не богата, но вот сейчас я реально чего-то застремался. — Ладно, почапал я. — Ты сердись на моих, ладно?! И приходи ещё. — Угу. — И спасибо, что помог, — и улыбается так здорово, что почему-то захотелось его обнять. Да, бляяя! Я вышел за ворота, непроизвольно громко хлопнув калиткой, и уже оттуда расслышал. — А хули ты бутылку не купил? — да, пьянство в нашей стране непобедимо! Дома, вылизав растаявшее мороженое перед сном, в ванной я нюхал его футболку такого уёбищно розового цвета и такого офигенного запаха и дрочил. Перед глазами всё стояли эти классные пацанские «булки», которые лучше бы подошли какой-нибудь девахе, но их обладателем был симпатичный блондинистый пацан по имени Артём. Не знаю, что нашло, но я дрочил на этого пацана и, как мне было классно и кайфово в тот момент, не передать.