Нежность на минималках

Артём — Где сука, бабки? Говори, тварь! — орал Ящик женщине в лицо. Она только всхлипывала, но уже не рыдала. Волосы у неё на правом виске слиплись от крови. Как будто она в вазочку с вареньем голову окунула. В малиновое. — Ну, тварь? Где? — и раз, Ящик снова отвесил смачный удар ей в лицо. — Я, я… а… не убивайте, я… ааа… — Ну? — а глаза у него бешеные, он, вот, всегда такой, когда бьёт кого-то. Как бультерьер, который крови попробовал. — На шкафу, икх, в кармане чемодана большого, — прорыдала она. — Не убивайте! — Ты слышал?! Я метнулся к большому шкафу в углу комнаты и тут же заметил большой коричневый чемодан со складными колёсиками. Несусь на кухню за табуреткой, встаю и тащу чемодан на себя. Хоп, и он упал с двухметровой высоты. — Ну, быстрей, блядь! Начинаю вжикать молниями. В кармане с торца нахожу тонкую синюю папочку. Открыл. Купюры, по пять тысяч, но в основном по тысячи. — Есть. Ящик хватает женщину за волосы и наматывает их на свой кулак. — И запомни, сука, если стуканёшь ментам, я приду ещё раз. Но тогда я тебя не только трахну, но ещё и глотку перережу! А за то, что ты, сука, так долго му-му водила, я тебя накажу! Он поднял её на ноги и потащил в другую комнату. — Ром, может не надо, а? — у меня слёзы немного выступили. И я его даже по имени назвал. — Заткнись нахуй! За полчаса до этого. Мы втроём сидели в нашей «Газели». Обсуждали план. Мать с Ящиком выбирали этот дом довольно долго, ну и последить, конечно, пришлось. Всего пятнадцать километров от города. Небольшой посёлок. Есть и крутые коттеджи, и маленькие деревенские домики, церквушка какая-то, рядом, вон, храм новый строится (вот, на самом деле, растут, как грибы после дождя), Сбербанк и «Магнит». Мать говорила, что лучше было бы смотаться в соседнюю область, типа, так проще. Не сри, где жрёшь! Но Рома убедил, дескать, кто здесь искать будет, подумают на залётных гастролёров. Тем более мы же здесь ещё никогда не «работали». Ну, и в споре бешеного бультерьера и хитрой змеи победила собака. Моё мнение естественно никого не волновало. — Ну, короче, она щас там одна. Детей нет. Мужик на работе. Соседи тоже вроде, так что идём? — Надеюсь, лавэ там есть не плохое, а то не хотелось бы, как в прошлый раз, — мать испытывающе посмотрела на Ящика. — Я чё виноват был, что там нищеброды жили? Сама бы наколку новую искала! — Рома, мы так-то с тобой на равных, так что не барагозь, и давайте, наконец, за дело! Мы синхронно кивнули, поправили маски под фуражками на голове. Мужчина взял ружьё, а я спортивные сумки, и мы вылезли из машины. — Только, чтоб без лишней крови! — крикнула нам мать вдогонку. — Как выйдет, — зло бросил Ящик, а я поёжился. — Кто там? — отозвался молодой голос, едва мы позвонили в ворота. Значит, хозяйка была где-то недалеко во дворе. — Здравствуйте, это полиция. Откройте, пожалуйста. — Ящик аж покраснел во всю свою бычью рожу, коверкая голос. — А что случилось? — Да, вот обход территории. Опрашиваем граждан. Калитка приоткрылась, и в щель выглянула женщина лет тридцати-тридцати пяти. Длинные тёмные волосы, симпатичное лицо. Халат, вон, запахивает, не ожидала она, не ожидала. — А в чём дело? — Женщину недавно избили тут! — Ящик сжал свой кулачище в белой нитяной перчатке. — Да, где? — Здесь вот! — и раз. Он ударил её в лицо со всей силы. Она охнула и упала нам под ноги. Мы быстро зашли внутрь, мать увидев, что всё прошло гладко, медленно поехала в сторону выезда из посёлка. Дом был большой, кирпичный. Не коттедж, видно советской ещё постройки, но внутренний двор отделан шикарно. Высокий забор из профнастила, стоянка для пары машин, сарай, гараж, качели, собачья будка. Её владелицу Рома сразу застрелил, как только мы внутрь проникли. Серая псина, похожая на лайку, бросилась к нам агрессивно лая. Один выстрел, и она, поскуливая, упала на дорожке, пачкая её кровью. Меня замутило, но мужчина дал мне подзатыльник. — Помогай, давай! И мы, вдвоём расстегнув мундиры, потащили женщину, как мешок с картошкой, в дом. Ящик сначала привязал её к стулу, потом велел мне обыскать дом, а сам взял на кухне чашку с чаем и плеснул женщине в лицо. А потом… потом он стал её бить. Я старался не обращать внимания на крики и стоны и методично шарил по всем комнатам, запихивая в сумки всё более-менее ценное. Что сказать? Опыт! Как-никак три года почти этим занимаемся. Вот такой вот семейный бизнес, бля! Меня мама долго инструктировала, ну, а потом я сам стал пробовать. Где искать в первую очередь. Что и как проверять. Почему лучше перед делом хорошо выспаться, но не есть и не пить. Что идти лучше в новой обуви и одежде. Что форма обезличивает людей, поэтому мы сегодня одеты, как мусора. Что называть друг друга лучше просто на «ты». Что маски и перчатки нужно использовать всегда и везде. И ещё много чему такому она меня учила. Но лазить по чужим шкафам, сейфам, тайникам это одно, это даже интересно, а вот избивать людей я не привык. А то, как это делал Рома. Он ведь иногда людям челюсти ломал, руки, пальцы, зубы выбивал. Иногда доставал утюг. В девяностые, мать рассказывала, это было очень частым явлением при всяких разбоях, а вот сейчас она иногда боялась, что из-за этой звериной жестокости на нас могут выйти. Я же боялся всегда! Нет. Вру. Когда я носился по чужим домам и квартирам и запихивал в наши спортивные и челночные сумки добычу, адреналин во мне просто бурлил. Страха не было! Чистый кайф, что теперь у меня появятся новые вещи: одежда там, телек, компьютер, ноут, консоль, телефон — их у меня за год штук восемь было. Ну, ещё мать денег подкинет на расходы. Но вот, когда Ящик бил людей, когда они кричали, плакали и звали на помощь — это пугало так, что иногда я даже зажимал себе уши и закрывал глаза. Мать сказала, что со временем я обязательно привыкну. Я не привык. — А-ах, а-ааа… — стоны и визги и причмокивания раздавались из спальни. Я знал, ЧТО делает Рома, и не хотел туда идти, но он начал орать. — Иди сюда, тряпка! Он сидел на кровати, широко раздвинув ноги, а женщина стояла на коленях напротив. Он крепко прижимал её голову к своему паху. Хоть лица и не видно, но я точно знаю, у него сейчас такая скотская улыбка. — Давай, малой, присоединяйся! — и он с силой оттолкнул женщину от себя. Я непроизвольно посмотрел на его ширинку. И чего в нём мать нашла? Ну болт-то обыкновенный, не кукурузный початок. Так, обычный. — Слышь, сука, отсоси ему! — Я? — волосы растрепались, лицо совсем мокрое от слёз. — Да, ты, сука. Соси у него, а то… — и он взял в руки ружьё. Она подползла ко мне, и тут я растерялся. Стал пятиться задом из комнаты, она на коленях за мной, размазывая слёзы и сопли по лицу, а Ящик смеялся. А когда я чуть не упал, наткнувшись на тумбочку, он вообще захохотал во всю глотку. — Я не буду! — Чё? — Я не хочу! — Да, ладно, не ссы, дашь ей в рот, и все дела. — Да пошёл ты! — и я выскочил из спальни. — Стой, дебил! — и он погнался за мной и прижал к стене. — Ты чё выёбываешься? Хочешь всё дело запороть? — Дело сделано, валить надо, и так уже почти полчаса тут. — Не тебе, бля, решать! Хули ты зассал манде этой вставить? Чё совсем тебя бабы не прикалывают? Ну, извини, пиздюков нет. Я не выдержал. Так-то я почти всегда держу себя в руках и на подобные подъёбки не отвечаю, но тут. Тут он задел за живое. И я рубанул его кулаком в челюсть. — Иди ты на хуй! — заорал я. Бздынь! В этот момент из спальни раздался шум бьющегося стекла, и мы оба рванули туда. Тётка выбила стекло в окне и сейчас вылезала во двор. — Ну, тварь! На улицу живей! — и он толкнул меня в сторону дверей, а сам полез следом за женщиной. Я бросился ей наперерез и взял на мушку прямо перед забором. Запуганные, зарёванные, с размазанной тушью глаза бедного животного молили меня. — Ну, пожалуйста, ну, отпустите! — начала она. «Бля, я не могу ничего сделать!» — Стреляй, дурак! — Ящик наконец вылез из окна, в котором застрял, и теперь бежал сюда. — Не надо, пожалуйста, я вас очень прошу… — выла женщина, а мой палец занемел на спусковом крючке. Её глаза смотрели в мои, и я просто окаменел, пошевелиться не мог. Секунды превратились в бесконечность. Бах! Я зажмурил глаза. Открываю. Женщина лежала у моих ног. Одна шлёпка слетела с её ноги и лежала неподалёку. Ящик стоял рядом. Он с разбегу ударил её прикладом по затылку. — Иди сумки забери, тряпка. Оцепенение проходило с трудом. Ящику пришлось ещё раз подзатыльник мне дать. В прихожей дома я положил пистолет на тумбочку, взялся за сумки с награбленным и мельком глянул на себя в зеркало. Длинный идиот в полицейской форме с сержантскими лычками, фуражке, тряпичной чёрной маске и мокрыми глазами. Тут же присел в углу, обхватил колени руками и зашептал: — За что это мне всё, Господи? За что? Когда я, сгибаясь под ношей, доковылял до забора, Ящик уже вызывал мать по рации. Не знаю, как он до этого додумался, но на дело мы всегда ходили без телефонов, но с рациями. Такими небольшими, но удобными с дальностью в пять километров. Хотя, конечно, они иногда глючили. Что сказать — Китай. Выходя, я ещё раз посмотрел на женщину: она лежала без движения и под головой уже натекла лужа крови. Я судорожно сглатываю и несусь к машине. О том, что травмат я оставил на тумбочке в прихожей, я вспомнил только, когда дома Ящик и мать стали считать добычу.