Нежность на минималках

Артём Входная дверь неожиданно скрипнула. Я не оборачивался, но сигарету всё-таки затушил. Не то, чтобы я боялся мать, просто уже надоело наполнять лёгкие никотином. Крепкая рука легла мне на плечо. — Артём, я… понимаешь для операции отца мне нужны эти деньги! А времени всего две-три недели. — Не оправдывайся, нам всем нужны бабки. Просто, это ведь криминал, Сирёж. Я скинул его руку и поглядел в эти глаза цвета молочного шоколада. Сейчас там было пламя. — А что делать, блядь? А? Мне даже продать нечего! И занять не у кого! А он реально умрёт, если эту ёбаную операцию не сделают! — А если нас схватят? А если придётся кого-то хуярить жестоко или даже… — я не договорил, но он понял. — Поебать! — он отвернулся, но не ушёл. — Он мой отец. — Ты уверен, что справишься? Серый, это ведь не игры! Это преступление! — Я справлюсь! И прошу, пошли с нами. — Тебя мать подговорила? — доходит до меня. — Нет! Просто там вдвоём нереально справиться! — он сделал глубокий вздох, а потом с силой взял меня за плечи. — Пожалуйста, помоги мне! Ну, что сказать, когда ТАКОЙ парняга тебя так просит, никто б, наверное, не смог отказать. Я точно. You only see what your eyes want to see How can life be what you want it to be You're frozen when your heart's not open You're so consumed with how much you get You waste your time with hate and regret You're frozen when your heart's not open * Мать, по ходу, решила, вон, сериал посмотреть — музыка из окна полилась. Мы молча пялились друг на друга, мои губы сами потянулись к нему, но я вовремя себя одёрнул. Он не любит такое, помню-помню. Мать решила, что по соображениям безопасности будет лучше, если Серёга до дела переночует у нас. Он стал отнекиваться. Ну, а я включил «истеричку», и парень остался. Тем более дело надо было делать сегодня. Специально, вон, софу свою раскладную ему уступаю, а сам на кресло перебираюсь. После нехитрого ужина — мать расщедрилась на жареную картошку и курицу — мы ещё раз прошлись по плану. Обсудили все детали, прошлись ещё раз всё с секундомером. Мать, вон, даже карту по эвакуации на случай пожара сфоткала и распечатала. И вроде бы на словах всё было легко и просто. Вроде бы… Ночь ещё толком не наступила, но маман отправила нас спать. Нужно выспаться перед делом — это аксиома! И мы в семье всегда ей следуем. Серый долго ворочался, наверное, не мог привыкнуть к новому месту. Я сначала залипал в телефоне, а вскоре бросил это занятие и в темноте уставился на мускулистую спину. Не могу просто так смотреть и сажусь на пол возле него. «Вот дебил я, дебил!» Но ничего не могу с собой поделать! Почему эта жизнь так устроена, что такой хороший парень должен пойти на преступление, чтоб спасти отца?! И я ещё! Дурак, который хочет его, и не понимает: он со мной не будет никогда! Но я для него всё сделаю! Была б у меня та сумма, я б её отдал, не задумываясь! — Чего ты не спишь? Замёрзнешь ведь на полу! Залезай. Не верю своему счастью, я мигом запрыгнул к нему. И снова, как тогда, мы лежим лицом к друг другу. И снова я смотрю в эти глаза. — «Сплелись руки-ноги»? Или как ты там говорил? — Это не я! Это Пастернак. — Красивые стихи. Смотрю в его глаза, не отрываясь. — Не надо! Не ходи с нами! — шепчу я ему. — Отец — не лучший человек на свете, но это мой отец, — шоколадные зрачки во мраке блеснули. — И спасибо тебе. — Мне-то за что? — За всё! — и его руки легли мне на плечи. Мы так и уснули в обнимку, и, когда посреди ночи мать разбудила нас, мне было глубоко пох на то, что она подумала — я обнимал любимого человека. Не знаю, откуда мать достала такую инфу, но она была верная, и это главное. На заправке было всего двое рабочих: кассирша лет двадцати и молодой мужик. То ли охранник, то ли заправщик, то ли хрен пойми кто. Мать, как и было оговорено, осталась на повороте в машине, и даже фары выключила, а мы, натянув маски и взяв карабин и сумку для денег, ворвались внутрь. — На пол, бля, быстро! — заорал я. Немая сцена. Заспанная кассирша мигом вскочила, ойкнула и собралась уже скрыться за дверью в кассу, которая на наше счастье была открыта, но я был быстрее и огрел её прикладом. Мужик тут же ринулся на меня, но Серый, кажется, не впал в оцепенение. Быстро подскочил к нему, сбил с ног и взял шею того в захват. Дальше мы действовали по плану. Кассирша и мужик связаны по рукам и ногам. Мы даже рты им заклеили, и теперь эта парочка лежит под кассой. Я стою на стрёме, а Серый выгребает бабло из кассы. В перчатках, конечно же. И тут темноту ночи прорезали проблесковые маячки, которые промелькнули мимо АЗС. Ноги подкосились, а сердце ушло в пятки. — Тут сейф! — окликнул меня Серёга. — Бля-я-я! — Да помоги ты! — Валим на хуй! Мусора! — и рванул к нему. — Через чёрный ход уйдём! В темноте не заметят. — Нет! Возьмём всё! — Там мусора! Щас придут! Валить надо! — Нет! Камеры пока сломай! Я разберусь! Пару секунд поколебавшись, я успел пару раз двинуть прикладом по камерам затем упал под стойку кассы и упёр карабин в лежащих там работников заправки. Чтоб не мычали. Хорошо нас не видно, ну, стойка очень высокая. В помещение открылись двери и послышались шаги. Серёга, вон, уже маску скинул и дебильную кепочку заправщика на лоб надвинул. — Девяносто пятого на все, — послышался голос. — Извините, но у нас сейчас пересменка, — Серёга начал изображать кассира. — И чё теперь делать? — Ну, может подъедете минут через десять-пятнадцать? — Ну нам так-то заправиться надо, а то вдруг заява! Серёга мельком глянул на меня и подмигнул. Подмигнул, бля! — Ладно, мужики, ща включу, тока Федьки-заправщика нема, а я выходить не могу из-за кассы! — Да ладно справимся. Это были ну о-очень долгие минуты в моей жизни. Хорошо, я успел передать матери, что у нас форс-мажор. И как только послышались звуки отъезжающей машины, я тут же вскочил на ноги. И мы вдвоём, кряхтя, как два столетних деда, с трудом подняли маленький сейф и поползли на выход. Мать всё поняла быстро, и мы её не ждали от слова совсем. Сразу закинули свою добычу в нашу «Газель» и тут же умчались.