Нежность на минималках

Сергей После больницы, только я пришёл домой, меня охватила такая безнадёга, что не передать. Я тупо слонялся из кухни в комнаты и обратно. Разумная мысль, что мне таких денег за такой срок не достать, никак вообще, билась в голове, как муха об стекло. Но я всё равно всё перебирал и перебирал варианты. Один фантастичней другого. Продать нашу халупу было не реально, тем более мне — несовершеннолетнему, тем более за такой срок. А кроме квартиры продать было, ну вот совсем, нечего! Занять! Это была вторая мысль после продажи хаты. Я быстро прокрутил в башке всех своих: друзей, приятелей, знакомых. Но снова засада! Ни у кого, ни у кого из моих знакомых и друзей не было такой суммы. Вовка, вон, вообще не ответил, хотя я звонил, как только вылез из машины сероглазого. Схватившись за голову, я упал на диван и свернулся калачиком. Отец умирает, а я ничего не могу сделать. Я чуть не завыл. Да, в моей жизни может быть не было «молочных рек и кисельных берегов», но жили мы ведь нормально. И такой вот жопы — не было! А сейчас? Отец, как же ты так? Взгляд зацепился за телевизор. «Продать его? Не хватит! Даже если я всё в квартире продам. Ну что делать, сука?!» С трудом встаю и тащу своё тело на кухню. В холодильнике сновал один рыжий таракан. Наивный! Чего он там искал, да и я такой же! Налил себе воды из чайника в стакан, жаль кружку, чая тоже не было. От безысходности хотелось выть, орать и разбить кому-нибудь ебальник. Вместо этого достаю нашу старую семейную фотку и тупо смотрю на неё. Чуть не зарыдал, но опомнился, встаю — мочевой пузырь напомнил о себе — и тут в прихожей у зеркала мой взгляд упал на жёлтый глянцевый прямоугольник визитки. Отнюдь не рекламный. Беру его в руки. Адвокатская компания «Sтеклофф и партнёры» и куча телефонов, внизу у самого последнего приписано ручкой «Это мой». Всё поняв, несусь за мобилой и с силой тыкаю в сенсор, набирая заветный номер. После пятого гудка появилось желание всё бросить, но неожиданно: — Алло? — мужской голос с хрипотцой. — Можно Анастасию Леонидовну? — А кто это? Зачем она вам в нерабочее время? — Я — сын! — «Нерабочее время»? Когда ж у неё рабочее? В трубке послышались голоса, похоже тихо переругивались, а, может, о чём-то договаривались. — Анастасия Леонидовна сейчас очень занята. Передать ей что-нибудь? — Передайте, что её бывший муж в больнице. У него проблемы с сердцем. Инфаркт! Короче операция нужна, она платная. Деньги нужны срочно! — Так, так, так. Погоди, пацан. Ты чё думаешь, я деньги печатаю, что ли? — Я у вас конкретно ничего не прошу. Я позвонил матери! — Бля, бесит этот дебил. — Столько времени молчал, а тут вдруг бабло понадобилось! Не стыдно с матери трясти! Ты ж уже взрослый! — Да пошёл ты на хуй! Гандон! — и я, нажав отбой, швырнул многострадальный аппарат об диван. Хорошо он не отскочил в стену. Бешенство меня просто сжигало изнутри. Хотелось просто выйти на улицу и избить первого встречного, кто вылезет из крутой иномарки или поехать в центр города и напасть на банк. «Хоть людей среди бела дня грабь!» — пришла мысль. И тут… Точно! Спустя полчаса, я уже стоял у знакомых ворот. Не привык я, чтоб на меня ствол наставляли. Не самое это приятное ощущение. Но, видимо, у этой семейки — это традиция. И карабин, по ходу, боевой, стопудово это от него я тогда гильзу видел. Потом мы обсуждали план. Я, если честно, очень удивился, что вот так вот быстро они приняли меня. Но Инесса Александровна пояснила, точнее посоветовала: «Нам нужен третий! Тебе нужны бабки! Так поможем друг другу!». Да и белобрысый снова меня удивил. То говорит, что лучше не ходить с ними, то обниматься лезет. Хотя он, ну не знаю, милый, что ли, и ещё такой тёплый. Особенно я почувствовал это, когда мы лежали с ним в обнимку. Вот не хотелось отстраняться и убегать. Уютно было и хорошо. Даже очень. Бля! Ну вот о чём я думаю? Ночь была тёмной-тёмной, только звёзды немного поблёскивали и ветер выл, когда мы грузились в машину. Напоследок я глянул на небосвод и увидел, что вроде маленькая звёздочка, совсем крошечная полетела камнем вниз, и я подумал об отце. Перед делом меня, конечно, трясло, но я старался держаться бодрячком. Хотя руки немного дрожали, и ссать почему-то всё время было охота. Белобрысый, пока мы ехали до места, сидел в наушниках и тихо подпевал, ну, я попросил тоже, чтоб немного мандраж сбить. Он мне один наушник дал, а там: А помнишь, первое дело как слабое тело потело, Зима колыбельную пела, как совесть хотела сказать, Но ты задушил ее тряпкой, но ты закопал ее снегом, Потом закопал сивым бредом, и совесть осталась лежать…* Старьё, конечно. Но как раз под нашу ситуацию! Чтобы руки не дрожали, я стал то сжимать, то разжимать кулаки, но окончательно меня отпустило, когда этот мужик кинулся на Артёма. Я тут же провёл подсечку и скрутил его. То, что менты заявились так не вовремя, было ну просто ПИЗДЕЦ, как страшно! Но я понял: мы от них не убежим. Времени не хватит, ну, не перестрелку же с ними устраивать? А дальше я импровизировал. Включил всё своё природное обаяние, бля. Хорошо ещё в горячке быстро разобрался, где включается подача топлива. А потом… Потом, когда мы с белобрысым тряслись на грязном полу «Газельки», считая своими задницами все выбоины и колдобины, поочерёдно стукаясь лобешниками друг о друга и попинывая маленький, но такой, сука, тяжёлый сейф, меня накрыла истерика. Да-да, самая настоящая истерика. Я ржал просто как конь, и, спустя полминуты, ко мне присоединился блондин. Дома его мамаша, едва мы вылезли во двор, окатила нас из шланга холодной водой, но мы всё равно ещё долго смеялись, вспоминая, как я изображал кассира, а Артём под стойкой одной рукой крестился, а другой тыкал ружьём в парня и девчонку. С трудом придя в себя, мы с помощью инструментов в гараже и «такой-то» матери, стали вскрывать этот несгораемый ящик. Мучились, наверное, часа три, поочерёдно отпихивая друг друга и отнимая инструмент, постоянно угорая над всем, что приходило в голову. Наконец, открыли. И он был почти полный. При виде этих тоненьких, но аккуратных пачек с деньгами у меня загорелись глаза, да и у Артёма, наверняка, тоже. Ну, а потом мы подсчитывали добычу. Как ни странно, но Инесса заявила, что делить нужно пятьдесят ей и пятьдесят нам на двоих. Я был против, и Артём меня поддержал, что делить надо на три равные доли. — Мальчики, вы не понимаете! Если бы не я, вы вообще ничего не имели, так что будет, как сказала я! — Ма, — белобрысый даже не смотрел ей в глаза, но всё же вылез, — на нас вся основная работа была! И если бы Серый не заметил сейф, то мы вообще только мелочь взяли! — А то, что я эту тему нашла. Разузнала всё, план разработала, смену подгадала — это всё не считается? С одной стороны, она была права, но моей доли всё равно не хватало на операцию отцу. — Тогда пусть будет так! — и Артём придвинул свою кучку банкнот ко мне. — Тебе нужнее. Я охуел от этого. И даже не понял: отнекиваться или нет, а его мамаша лишь хмыкнула и, глянув на меня волком, бросила: — Твоё дело. Кое-как приведя себя в порядок и умывшись, я в ещё в мокрой одежде отправился в больницу. Утро уже начало вступать в свои права. Солнышко потихоньку поднималось, хотя тучи и заслоняли его, а люди выползали из домов и отправлялись на работу-учёбу, так что автобусы и другой транспорт быстро стал забиваться. Силы стали покидать меня, когда я уже подъезжал к светло-зелёному зданию горбольницы. Поэтому несколько часов в ожидании врача, я кемарил в коридоре у палаты отца, просыпаясь от каждого постороннего, кто проходил мимо, и сжимал за пазухой пакет-маечку, в которой завёрнуты были заветные купюры. Отец выглядел немного лучше, но по-прежнему спал. Вот на что я, дурак, надеялся? Что приду сюда, и он сразу от одного моего появления очнётся? Дурак! Мечтатель недоделанный! Я не знал, можно ли его будить и просто сидел рядом. Вскоре появившийся медперсонал выпер меня вновь в коридор. Я снова задремал. Когда доктор появился и взглянул на мою замученную физиономию, на его лице, вон, кажется, сострадание вылезло. Ну, или мне так показалось. А вот деньги он рассматривал жадно. Хотя там была всего половина той суммы, что он озвучил. Вот люди на всё готовы ради этих бумажек! Раньше я об этом особо не думал, а теперь похоже сам стал таким же! Потом я подписывал какие-то договора, и врач ещё пару раз напомнил, что времени у меня не так много. — Привет, ты чё к отчиму приходил? — блондин сидел прямо у выхода из больницы и зависал в телефоне. — Да не, тебя решил проведать! Ты ж так резко свалил. Ну, как отец? — Ещё бабло нужно! Не знаю, где взять? — Не гони! Придумаем что-нибудь! На этот раз мы вместе ехали на автобусе, и после всех приключений меня так потянуло в сон, что я положил голову на плечо Артёму и провалился. То, о чём могут подумать люди вокруг, не волновало меня от слова — совсем!