Нежность на минималках

Сергей Дома мы первым делом стали обрабатывать раны и, естественно, распотрошили их домашнюю аптечку. А потом стали считать потери. У нас с сероглазым были сильно разбиты фейсы. У него ещё, кстати, нос не зажил от моего удара, а тут снова прилетело, не хило так. Губы разбиты, бровь рассечена. У меня немного кружилась башка и мутило чего-то, но я держался; да, ещё глаз немного стал заплывать. У Ящика, вон, пальцы посинели, и с головы кровь капала постоянно — хорошо его Витька отделал. Ну, а Инесса Александровна совсем без потерь была, разве что, свои любимые джинсы загасила и… двух человек. Мысль об этом не давала покоя. — Ну, Инк, ну ты просто бой-баба! Молодец! Чё бы мы без тебя делали? — мужчина присосался к бутылке, не обращая внимания, что кровь с его башки закапала на пол. — Фух! Ты, пацан, тоже молорик! Если б не твой нож, этот гандон мне б череп проломил. — А мне вот интересно, кто это такие? Откуда они взялись и с какого перепуга напали? А? — женщина отобрала у мужчины бутылку и сделала несколько больших глотков. — А то, что утырок этот съебался, тебя не интересует? — блондин хотел тоже выпить, но бутылку ему не дали. — Я знаю, где он живёт. Можно поех… — Ты что совсем с ума сошла?! Ма, опомнись, мы там так наследили, теперь нас по всему городу искать будут! А я не хочу в тюрьму! — сероглазый, вон, аж закричал и за голову схватился. — Какую тюрьму? — прорычал Ящик. — Ты ваще не при делах! — Да? Ты об этом прокурору скажешь? — Так, всё! Заткнулись! Ща приводим себя в порядок, а потом мы с вами, голубки, поедем на разведку к этому полудохлому, если он дома, то… — А если он не добрался до своих? — влез я. — Будем искать! — как-то туманно выразилась женщина. Мужчина остался дома, упал на диван перед зомбоящиком и придвинул к себе все бутылки со спиртным, что были в холодильнике. Инесса Александровна вытащила сумку, что забрала из машины братьев Коломиных и достала оттуда несколько пачек денег, перевязанных резинкой, одну из которых тут же сграбастали ручонки сероглазого, и чёрный целлофановый пакет, очень туго затянутый скотчем. Смутная догадка посетила мою голову, но блондин толкнул меня в плечо и сказал: — Мы в ванную! И вот мы вдвоём. Не хочу на него смотреть, а тем более раздеваться при нём, но стояло у меня зверски. Вот что со мной, бля, творится? Пацан же быстро включил воду, бухнул туда пены и стал снимать с себя вещи. «Утопить его, что ли?» — пришла почти здравая мысль. Белобрысый, маня своей задницей, залез в воду, а я остался стоять. — Может присоединишься? — Нет! — Уверен? — Да! Чё ты творишь? — я навис над ним. — Ты ведь чуть не убил Вовку! Сероглазый неожиданно включил воду посильнее и приложил указательный палец к губам. — Тс-сс. Ты что, не понял нихера? — зашептал он. — Я ж помочь хотел! Поэтому и вытащил дружка твоего из машины. — Мне чё не сказал? — зашептал я в ответ. — Чтоб, если не получится, только на меня подумали! Я ж его хотел за мусорку положить, оттуда бы не видно было, а сам бы закурил и бензин из канистры поджог! На заправке этого делать нельзя! Там шухер, шум, крики, скандал — про него бы не сразу вспомнили. — Какая канистра? Мы как раз заправляться приехали! — вылупился на него я. — А почему он так быстро кончился по-твоему? А? Потому что слил его кто-то! Бо́льшая часть осталась дома, а немножко — внутри. — А я, выходит, всему помешал? — Не ты, — погрустнел Артём, — эти двое. Не знаю, кто они, но так даже лучше вышло! — Лучше? Там, бля, трупы! Не втыкаешь? ТРУПЫ! — я схватил его за плечи и чуть не окунул с головой. — Это были Вовкины братья! Поэтому они и налетели! Что увидели полумёртвого его с тобой! А теперь… — Да пох на них! И, по ходу, это ты не въезжаешь, что на их месте могли быть мы! — Ну для тебя, реально, похоже без разницы! С кем трахаться, кого валить! Ваще без разницы! Реально, никакой! Серое море в глазах заметно потускнело. Вода в ванной уже набралась и грозила скоро перелиться через край. Я выключил кран и бросил, уходя: — Быстрей давай! Нам ещё всё это разруливать! — У меня ничего не было с Ленкой! — доносится до меня, но я не слушаю. «Вот сука! Врёт и не краснеет!» — хлопнул я дверью. У «Магнита» мы разделились. Женщина отправилась за покупками, мотивировав это «Кормить же вас, оглоедов, надо! Да и запасы необходимые пополнить нужно!», а мы с белобрысым отправились к двухэтажным баракам. — Думаешь, он проболтается? — спросил сероглазый. — Главное, чтоб он жив был! — ответил я, устраиваясь недалеко от гаражей на чурбане, что служил подпоркой под колёса здешним автолюбителям. — Сирёж, я вот понимаю, что виноват! Да! Я виноват! Но чё ты всё время защищаешь всех подряд, а? Ты же сам готов был тогда его бутылкой ушатать! А сейчас… Хватаю его за ветровку и говорю прямо в лицо: — Вовка может и дурак! И долбоёб! И стопроцентно гомофоб, но нельзя за это убивать! НЕЛЬЗЯ! — А то, что он хотел убить меня! — Это, бля, не значит, что нужно становится таким же! А мы стали соучастниками убийств! Понимаешь! — Так вышло. И ты уж точно не при чём! Я отпустил его, а он присел на корточки и, смотря, как сосед семейства Коломиных, дядя Ильдар, бухой в хламину, пытается подняться по лесенке у ржавой детской горки у них во дворе, неожиданно сказал: — Между мной и тобой, Сирёж, оказывается, целая пропасть! — синий противный дым окутал его лицо. — Какая пропасть! Чё ты несёшь? Я просто сам не понимаю, почему не сдал тебя тогда мусорам, почему не сдал тебя мамаше, и почему не сломал тебе всё, что есть, за то, чё ты творишь! — Это любовь называется! — и в темноте при свете сигареты блеснула задорная улыбка. — Да пошёл ты! В окнах Коломиных тем временем горел свет и было хорошо видно, как тётя Люба что-то варит на кухне, а дядя Гриша вечно в своём кресле вроде зомбоящик смотрит. — Се… Серый, у меня на самом деле ничего не было с Ленкой! Она классная, но я ей честно сказал, что гей. — Не, ну надо же? Неужто сожаление прорезалось! — Да делай чё хочешь! Только вот с Ленкой этой, как ты говоришь, не спал, — я загнул палец, — а кто меня ментам сдал? Кто меня в этот дом затащил? Кто пиздел, что мочить людей нельзя? Из-за кого началось побоище там на заправке? — пальцы мои сложились в кулак, и я потряс им возле носа блондина. Он шмыгнул, но упрямо продолжал: — Она мне только помогла! И я не могу трахаться с девчонками, ну не возбуждают они меня! Только парни! Точнее только один. — Всё, хорош! — мне надоел этот тупой базар. — Ты можешь спать с кем хочешь! Меня это не касается. — Да, бля, — он резко подпрыгнул, — я не спал с ней! Понимаешь? Целовался только один раз, и то случайно! И я люблю только те… — Тихо, — оборвал его я на полуслове и силой затащил за гаражи. Во двор выехал полицейский УАЗ. — Может не к ним? — Может. Артём отчасти был прав. Здесь в округе проживало столько личностей с криминальным прошлым, да и настоящим, что по идее менты должны тут постоянно дежурить. Но чуйка моя подсказывала «это по поводу стрельбы на заправке». Менты быстро вылезли и зашли в нужный подъезд. Через пару минут тётя Люба ушла с кухни и вскоре послышались крики. Артём тем временем с кем-то вовсю переписывался — телефон то и дело вибрировал в его руках. — Валим! Здесь делать больше нехер! Блондин как-то странно поглядел на меня или это показалось мне в темноте. И мы быстро дворами и проулками пошли прочь, но у школы Артём остановился. — Сирёж, иди один! — А ты чё? — Я зайду к одному челу. — К медсестричке своей собрался? — съязвил я. — Нет! Просто надо. — Мать будет недовольна. — Я ей отписал. Смотрю в эти серые скалы, в которых сейчас какая-то боль и хочу ещё чем-то подъебнуть его. Но неожиданно сам для себя киваю. Жму его руку со всей дури так, что кажется сейчас эти тонкие пальцы треснут, и говорю: — Аккуратней там. — Спасибо, — едва слышно шепчет он. Порывы холодного ветра обдувают нас. Наверное, он хотел меня поцеловать, вон, губы быстро облизал и дышит тяжело. Но я быстро отстраняюсь и развернувшись иду прочь. — Сирёж? — доносится до меня, — а как?.. Как добраться до… Тут автобус сорок седьмой ходит? — Остановка у перекрёстка, — кидаю я и не оборачиваюсь. Ветер за спиной лишь усиливается. До своего дома, ну вернее, до дома, где недавно жил, я добрался довольно быстро, но всё это время мысль о том, что Артём реально что-то тёмное мутит, не покидала мою глупую голову. К тому же она начинала болеть всё сильней и сильней. Да ещё и голод пробился. Рядом с нашей пятиэтажкой открылась «Шаурмичка», я так-то не нацик, но всяких чёрных всегда не любил. Но сейчас голод заставил завернуть в эту собачью будку, гордо именуемой павильоном. Заказал себе пожрать и, пока молодой узбек или таджик, хрен разберёшь, кромсал мясо с вертела и с подозрением косился на мою покоцанную морду, я уткнулся в телефон. — … следователи и эксперты работают на месте происшествия. Напомним, что сегодня на АЗС, что на выезде из города, у деревни Малые Ключи, произошла перестрелка. По неподтверждённым пока данным есть убитые и раненые, — донеслось до меня сверху. Я задрал голову и жадно уставился в плоский «Samsung», висевший в углу. На кадрах знакомая машина, люди в форме, снующие туда-сюда, карета «скорой» и кто-то, покрытый белой простынёй. — И как нам только, что сообщили, — продолжала ведущая, — сотрудники полиции и следственного комитета уже вышли на след злоумышленников и ведутся мероприятия по их поимке. Сам себя не помня, я буквально вырвал пакет из рук повара, кинул ему деньги и со всех ног помчался домой. Не доходя метров сорок, я встал и юркнул за КамАЗ, так удачно вставший на стоянку здесь. Почти по всей улице Баранова стояли машины. У бо́льшей части из них были надписи «ПОЛИЦИЯ», а около дома сероглазого стояла целая толпа людей. Я даже разглядел автоматчиков в чёрной униформе и надписью «СОБР» на спине. Но главное, не было «Газели»! И не было видно ни Ящика, ни Инессы, мать её, Александровны. И ещё то ли голова моя совсем не варила, то ли глаза подкачали, но вроде бы там в толпе стоял тот «Брэд Питт», что тогда допрашивал меня. Я стал лихорадочно набирать номер женщины, но он оказался недоступен, набрал блондина — та же фигня. И вот тут-то холодный, мерзкий, липкий и противный страх закрался ко мне и прошептал: — Теперь ты один! И всё кончено! Я задышал часто-часто и с силой сжал зубы, которые уже хотели чечётку выбить, думать же не хотелось и не моглось. «Бежать, подальше отсюда!» — пришла спасительная мысль, и я рванул прочь, тем более, несколько простых ППС-ов огораживали часть улицы полосатой лентой и явно шли к моему укрытию.