Изумрудный дракон

      Сморкала сидит и обедает, когда к нему подходит Астрид. Парень с улыбкой встречает подругу, но, увидев её грустный и отстранённый взгляд, напрягается. — Приятного аппетита. — говорит Хофферсон, присаживаясь напротив знакомого. — Спасибо… Он рассказал тебе? — с набитым ртом спрашивает Йоргенсон. Он немного поёрзал на стуле. — Да. Это был он… Но его ответ мне не понравился. — В каком смысле? — Он сказал это так… наигранно. Будто заучил это наизусть. Ну, знаешь, когда людей заставляют признаться в том, чего они не делали. — Что именно он сказал? — Импульсивен, зол и нестабилен. — перечисляет Астрид. — И ещё он раскаялся. Точнее сказать, попытался. Сморкала пару раз кивает. Это было очевидно, что Иккинг так скажет. Чучело молчит, дожёвывает котлету. — Но я не удивлена. Мы теперь даже не друзья… Если бы не Альтера… Йоргенсон удивляется, не верит своим ушам. «В смысле «даже не друзья»?» — задаёт себе вопрос он. — Вы расстались? — Угу. Год назад. Сейчас мы скорее знакомые. Или коллеги. — Он больше не любит тебя? Астрид пожимает плечами. На глазах её блеснула влага. — Не знаю. После всего произошедшего с ним я думаю, что стала для него никем. Просто пустое место, пустой звук. Словно меня теперь нет. — губы девушки немного подрагивают; щёки начинают краснеть. Сморкала сочувственно кивает, кладёт свою ладонь на её ладошку. — Мне очень жаль, что с тобой это произошло… Я тоже сталкивался с этим. Я справился, и ты справишься. Ты сильная. Я верю в тебя. Я готов помочь тебе справиться с этими переживаниями. Тебе станет легче, поверь. — Спасибо, Сморкала… По щекам Астрид текут небольшие капельки слёз. Она смотрит на парня перед собой. Смотрит на того, кто когда-то пытался добиться её расположения дебильными подкатами, даже грозился изнасиловать… Если бы тогда, до Альтеры, ей сказали бы, что уже уродливый внешне Сморкала Йоргенсон спустя время будет утешать её, она бы не поверила и посмеялась: шутка хоть и ужасна, но забавна. Но сейчас это не шутка. Перед Астрид сидит Страшила, который обрёл мозг. А она — Дороти, что потеряла свой дом навсегда в том ужасном шторме. * — Ну, не плачь. Мне больно смотреть на плачущих девушек. — Прости, чувства нахлынули… — извиняется Астрид, пытаясь успокоиться; слёзы всё текут по её щекам бесконечными ручьями. — Иккинг стал совсем другим. Я был крайне удивлён, когда Плевака рассказал мне о его метаморфозах. Это реально жутко. Но он не виноват в том, что с ним сделали. Хотя, он и до этого стал меняться не в лучшую сторону. Ты и сама это заметила, наверное, я прав? — размышляет Сморкала, продолжая держать в своей ладони ладонь Астрид. — Я тогда мало с ним общалась. Я больше думала об отце, нежели о нём. Он написал, что понял меня и не злится… — А он злился. И выплеснул всю злость на меня. Да, знаю, похоже на каламбур. Выплеснул… Ха-ха, забавно, не находишь? — Ты… простил Иккинга? Сморкала на минуту замолкает. — Я всё ещё зол на него в какой-то степени, до сих пор пытаюсь доказать отцу, что он виновен, хотя я уже знаю, что ничего этим не исправить… Я так давно привык жаловаться, что до сих пор не могу искоренить эту привычку. Но за столько месяцев затворничества я понял, что надо жить дальше и попытаться забыть это всё. И простить, конечно же. Астрид шумно вздыхает. — Ты тоже стал другим. В хорошем смысле. — Одиночество хорошо вправляет мозги. Даже у такого человека, как я. — фыркает Йоргенсон. — Ты жил один весь этот год? — Почти. Полгода в больнице, полгода дома. Отец и мать развелись, поэтому я живу фактически в пустом отцовском доме. Он же вечно занят… И вот теперь, когда Иккинг попросил у него помощи, он вдруг вспомнил про меня и впихнул сюда. Чтобы в социум вливался. — И как, тяжело тебе? — Не особо. Но мне всё равно неприятно, когда люди вокруг меня начинают шептаться, глядя на меня. Да и в зеркала до сих пор не могу смотреть… Но всё же я рад, что теперь я нахожусь среди людей, а не среди стен и книжных стеллажей. Сморкала слабо улыбается, оглядывает пространство вокруг себя. Астрид постепенно успокаивается, начинает держать себя в руках. — Думаю, мне пора к себе на этаж. — говорит Йоргенсон, собираясь уходить. — Да, мне тоже… Оба встают с места; Сморкала относит поднос с грязной посудой. Астрид подходит к лифту, у которого толпилось много людей. — Лифт сломался. Говорят, Босс внутри с помощником застряли. — слышит со стороны девушка. — А лестниц нет? — вклинивается в разговор подошедший к толпе Сморкала. — Только эвакуационные. Но они заперты. — говорит какой-то мужчина, продолжающий тыкать на кнопку вызова.

***

— Ну ёбана, Иккинг… Джек всплёскивает руками. Свет в лифте пару раз моргает и отключается совсем. Иккинг продолжает бесится: трястись от злости, даже рычать. Отсутствие света не особо его волновало, как и то, что они с Джеком застряли между этажами. — Я из этого чучела люля-кебаб сделаю, блядь! Ещё и Астрид против меня настраивает! Да я его! — Иккинг, чувак, остынь! — Джек толкает Иккинга в стенку. Тот ударяется поясницей о перила. — Если ты сейчас же не успокоишься, я тебя отключу на хер! Хэддок молчит, пару раз моргает. Фрост замечает, как белки глаз Босса розовеют и немного сияют в темноте. — Я так зол сейчас… Я будто ослеп. — оправдывается Иккинг. — У тебя глаза светятся… Чёрт возьми, Икк, ты реально стрёмный. — Сочту это за комплимент. И раз мы застряли, то всё движение в здании застыло. Сто процентов уже вызвали техников. — Людям что, в падлу по лестнице идти? — А ничего, что лестниц нет? На мгновение в лифте воцарилась тишина. — Как нет, блядь? — Нет их. Точнее, есть, но они открываются только в экстренных случаях. — Это экстренный случай. — Нет. Пожар — да, а когда кто-то застревает — нет. — Тогда их открыть надо всё равно. — Откроем. Но тогда, когда выберемся отсюда… Да, это косяк. — признаётся Хэддок, немного покачав головой. — Ещё какой косяк, чувак! Тем более ты сам всё и сломал! — Да, виноват. Прости за эту херь. — Не передо мной извиняйся, а перед офисными планктонами, что стоят и ждут лифта… Иккинг, блядь, тебе реально надо научиться управлять своим гневом. — усмехается Джексон, подходя ближе к дверям. — Да, ты прав. Но как? Это выходит как-то само. Я даже иногда сам не понимаю, почему так реагирую на всё. — У тебя расстройство личности, Иккинг. Причём сразу нескольких видов. — заявляет Джек на полном серьёзе. — Точно диссоциальное и эмоционально неустойчивое. Нам в Альтере немного преподавали психологию… — Хочешь сказать, что мне стоит слечь в психушку? Фрост поворачивается в сторону Иккинга. Его глаза поблёскивают в темноте розоватым светом; этого света достаточно, чтобы увидеть, как Босс несколько угрожающе показывает зубы в слабом оскале. — Я ничего не хочу сказать. Просто констатирую факт: у тебя расстройство личности, и это опасно не только для тебя, но и для окружающих. Лифт немного дёргается вниз. Иккинг прислушивается. — Голос чей-то громкий слышу. — тихо говорит Босс, скрещивая руки на груди. — И мне кажется, что это Плевака. — Скорее всего. — соглашается Джек. — Напомни ему, как мы увидимся, про лестницы. Облегчишь работу лифта, да и народ пусть походит. — Я вообще когда-то хотел сделать этот лифт своим личным транспортом. Чтобы только я мог ездить по этажам. — усмехается Иккинг. — А может так и сделать? — Как знаешь… Но идея неплоха. Только вот как людям подниматься с первого до тридцатого этажа? — смеётся Фрост, представляя себе кучу народу, что идут по лестнице на самый верх, с закинутым на плечи языком. — Отец мало думал об этом, видимо. Лучше было бы сделать три лифта и одну лестницу, чем один лифт и три эвакуационных лестницы. — Согласен. Парни вновь замолчали. Лифт начал потихоньку двигаться вниз. На первом этаже, около лифта стоит Плевака: он просит людей успокоиться и не мешать работнику делать своё дело. Но его мало слушают: все ноют о том, что им надо в столовую поесть и потом поскорее вернуться на свои места. Владислав и Меган стоят в сторонке, около выхода из Дракона и пьют кофе из стаканчиков. — Иккинг застрял, говоришь? — Влад немного отпивает свой кофе. — Ага. С его другом. Судя по последним данным камеры, Иккинг ударил по клавиатуре кулаком и всё следом отключилось. — Дай угадаю: всё дело в его силе, да? — Да. Короткое замыкание и бум: он застрял. — Смешно. Что же его так разозлило, интересно… — Он ругнулся на какого-то Сморкалу. Видно из-за него. — А, это того Йоргенсона сын. У которого пол лица нет. — Всё, поняла тебя… Да, веселье да и только. Плевака переходит на мат, и все в округе начинают шугаться от мужчины куда подальше. Начальники коротко смеются, наблюдая за тем, как Белч краснеет от злости и плюётся ругательствами. — Так, когда мы сможем сходить на свидание? Меган переводит взгляд на Владислава; она несколько напряглась, смотря на улыбающегося майора. — Ты шутишь? — Нет. Я действительно хочу сводить тебя на свидание, Меган. — Хочешь казаться романтиком? — щурится с улыбкой лейтенант. — Ага. К тому же, все в округе твердят, что мы встречаемся. — Пускай твердят, нам-то что? — Ну, просто я так подумал… Почему бы нам не обсудить наши отношения за чашечкой чая? Рейган заливисто смеётся на заявление Владислава. Он на мгновение теряется и краснеет. — Ты бы слышал, как это звучало… Ладно, схожу, куда я денусь. Когда пойдём? — Можем сегодня. После семи. — Хорошо. Договорились. Плевака заметно поубавил пыл. Лифт наконец-то начал движение к первому этажу.

***

— Приведи сюда Сморкалу. Пожалуйста. — говорит зашедшему в кабинет Плеваке Хэддок; Иккинг лежит на диване, глядит в потолок. Рядом, за ноутбуком, сидит Джек. — Хорошо. Позволь поинтересоваться: зачем он тебе нужен сейчас? — Нужен. — чеканит Икк, хмурясь. — И этим всё сказано. Белч вздыхает и уходит прочь. Джек закрывает ноутбук, откладывает его в сторону. — Только не деритесь, умоляю. — Видно будет. — Иккинг- — Хватит. Я сам решу, что мне делать стоит, а что — нет. — Погоди, ты мне скажи: ты хочешь отбить у него желание общаться с Астрид? — Я хочу отбить его так, чтобы он ходить, блядь, не смог. Не говорю уже про Астрид. — Но это всё из-за Астрид, я правильно понял? — В большинстве своём. Она уже точно проговорилась ему, что мы расстались. И он на неё глаз положил… Чучело долбанное. — Собственничество это херовое качество, чел. — Да мне похуй, Джек. Астрид, блядь, моя. Даже если мы расстались и стали никем. — Вот чёрт… — хлопает себя по лбу Джек. — Господи, скажи мне, что ты шутишь сейчас… — Я не шучу, Джек. Не сейчас. В дверь стучатся. Сморкала спокойно заходит внутрь, даже улыбается. — Привет, Иккинг. И тебе привет… Эм… — Джек. Приятно познакомиться. — кивает Йоргенсону Фрост. — И мне тоже… Так, зачем ты меня звал, брат? — обращается к Хэддоку чучело. — Да так… Про один случай хотел потрещать. — Иккинг вальяжно поднимается с дивана, садится на край дивана; немного горбится и облокачивается руками о свои колени. Джек молится про себя, чтобы Иккинг ничего не натворил, а Сморкала остался жив. Кто знает, как этот неустойчивый псих себя поведёт. — Ты про это? — Сморкала показывает пальцем на своё лицо; он ухмыляется. — Хочешь извиниться? — Не дождёшься. Ты сам виноват, на кой хер мне извиниться. Кривая ухмылка исчезает с лица Сморкалы. Как и его хороший настрой на разговор. — Астрид сказала, что ты извинился передо мной. Думается мне, тебе просто не хочется говорить это мне лично. — Ты ещё и думаешь? Смешно звучит… Для ходячего чучела. Джек закрывает ладонями глаза. Он испытывает страшнейший испанский стыд за Иккинга. Сморкала молчит, кивает пару раз, даже улыбается. Ему не в первой это слышать. — Слушай сюда, ходячее недоразумение… — Иккинг встаёт с места, медленно подходит к названному брату. — Лыбиться так будешь своим коллегам. Кстати о коллегах: ты сказал, что говорил с Астрид об этом случае… Расскажи мне, как она среагировала. — Ей было грустно, что ты неискренне раскаялся передо мной и ней. Я даже утешал её после этого, она немного всплакнула… Сказала, что ты считаешь её пустым местом, и она это чувствует. Сморкала не перестаёт улыбаться; он ждёт реакции Иккинга. Но Хэддок холодно зыркает на него исподлобья, не показывает злости. — Я думал, что сломал тебя. Но вижу, что такого ублюдка, как ты, невозможно сломать. Я просчитался. — думает вслух Иккинг, не переставая смотреть в глаза чучелу. — О да, ещё как просчитался, Иккинг. Ты лоханулся по полной, как и всегда! Но теперь даже Астрид не на твоей стороне. Она — моя. Джек готовится. Морально и физически. Он чувствует, что вот-вот, и Иккинг не выдержит: ударит калеку и отправит его в нокаут. — Если она дала себя пожалеть, это не значит, что она твоя. — Поверь, скоро она будет любить меня. Также, как и тебя когда-то. И она будет моей. — Нет, Сморкала. Не будет. Знаешь, трудно забыть человека, с которым было хорошо. Особенно тогда, когда у вас был шикарный секс на пляже. Сечёшь о чём я? — Иккинг начинает злорадно улыбаться и усмехаться. Сморкала теряется, не понимает, к чему клонит Босс. — Она не может забыть, что ей было хорошо со мной. И она до сих пор меня любит. Поэтому даже если ты выебешь её и подаришь ей кучу подарков, она до сих пор будет верна мне. И я ей буду верен. Так что это ты в пролёте… Джек уже был готов выдохнуть и успокоиться. Но когда он видит, как правая ладонь Иккинга сомкнулась в кулак, спешно подходит ближе. Рука Хэддока трясётся; Джексон видит маленькие фиолетовые молнии, искрящиеся вокруг его пальцев. Сморкала тоже замечает это, спешно прикрывает своё лицо руками. Удар происходит слишком быстро: Джек не успевает оттянуть Босса на себя. Кулак попадает прямо в солнечное сплетение, Йоргенсон скручивается в три погибели. — Чучело-хуючело! — орёт не своим голосом Иккинг. Сморкала начинает дёргаться; через его тело проходит электрический ток. — Сморкала! — Джек кидается к Йоргенсону. Чучело тяжело падает на пол всем телом. Фрост гневно кричит в сторону Икку: — Иккинг, какого чёрта, блядь! Хэддок ошалело зыркает сначала на тело Сморкалы, потом на соратника, потом на свои ладони. — Плевака! Кто-нибудь, чёрт возьми, помогите! — кричит во весь голос Джек, пытаясь привести в чувство Йоргенсона. Иккинг часто дышит, не понимает, что с ним происходит. Перед глазами у него всё плывёт. Он чувствует, что проваливается куда-то во тьму; падает на пол без чувств вслед за тем, кого он создал тогда, год назад. «Так тебе и надо, чучело…» — думает про себя Иккинг перед тем, как отключиться. Но это он говорил не Сморкале… А себе.