***
Ближе к вечеру, Сморкалу навещает его отец. Мужчина не был перепуган или удивлён, когда увидел сына на койке, бледного как смерть. — Привет, сынок. Как себя чувствуешь? — Пойдёт. Если бы не этот псих рядом, было бы вообще прекрасно. — указывает пальцем на Иккинга чучело. — Плевака рассказал, что случилось… Но ты сам виноват. — Без тебя знаю. — огрызается Йоргенсон. — В следующий раз, прошу тебя, не делай так больше. Следи за языком, и не махай кулаками. Иккинг при желании может уволить тебя. — Сейчас он ничего мне не сделает. К тому же, он не сможет меня уволить, пока ты ему помогаешь, пап. — Может ты и прав. Но у всего есть пределы, Сморкала. Ты и сам прекрасно это знаешь. Чучело смиренно кивает, искоса поглядывает на Иккинга; ему на мгновение кажется, что тот моргает глазами. — А ты можешь попросить Плеваку положить меня в другую палату? — Я тоже об этом с ним говорил. Увы, нет. Все палаты под откос забиты, пока ты будешь здесь. — Чёрт. — шипит Сморкала. — А если в поликлинику? Слюнявый смотрит на сына взглядом «ты издеваешься надо мной что ли, идиот». — Нет. Здесь намного лучше, чем там. Чучело вновь и вновь поглядывает на Иккинга, следит, не очнулся ли он. Но Босс, к счастью или к несчастью, не просыпался. Слюнявый следит за реакцией сына. — Ты так боишься его? — Я не боюсь этого урода! — Я же вижу, сынок… Похоже, мне стоит уговорить Плеваку поменять тебя с кем-нибудь местами. — Да, желательно чтобы точно. Умоляю тебя, пап. — Ладно, ладно. Сейчас пойду и скажу. Старший Йоргенсон встаёт с места, направляется к входной двери. — Через минут пятнадцать буду. Жди. — Окей. Сморкала не скрывает улыбки. Сегодня ночью он не будет спать в одной палате с этим больным ублюдком.***
Астрид и Мерида с превеликим удовольствием приняли предложение Джека выпить немного. Но вышло много. Мерида уже похрапывает, когда Астрид и Джек вновь и вновь накатывают по стопке. Счёт пошёл на десяток. Разговор сам собой заходит в «ту степь». — Ас, я хотел тебе признаться. — В чём? — Ну, короче тогда, когда ты зашла нас с Икком навестить вчера, я ему сосал. Астрид смеётся так, как смеются только пьяные девушки: с заиканиями, похожий на истерику. — Пиздишь как дышишь. — Я серьёзно! — Ну допустим. Тогда скажи мне точно, какого он размера. — Эм, не ебу вообще. — Джек коротко хохочет. — Может семнадцать не в стоячем. — Я имела в виду в стоячем, но ладно. Оба громко смеются. Мерида что-то мурлыкает себе под нос, отворачивается от своих корешей. — Ты же сосала ему? Поделись со мной информацией! — Как-то раз я ночевала у него и линейкой померила его член. Он дрых как мертвец. Семнадцать. — Я ж сказал, блядь! — В стоячем не мерила. Не успела, сам понимаешь. — А если по ощущениям померить? Ну, помещается ли в глотку? — Джек дёргает бровями. — Все двадцать, если не тридцать. У него хер просто не тонкий, а такой, ну, нормальный. Несколько проблематично было. Но всё же... — Мне так не показалось. — Да ты вообще, хуесосальщик номер один. Всем так и сосал за оценки. — Как будто ты этого не делала. — Нет. — Да конечно, ага. Я ж знаю, что ты Чэпмену сосала за то, чтобы он попросил батю поставить тебе авансом высший балл по информатике. — Не было такого! — Доказывай теперь, Ас! — Всё было по-другому. Он сказал, что если я скину ему какую-нибудь нормальную порнушку, то он мне застолбит оценку. — А, и ты отправила ему мою коллекцию? — Нет. Я нашла на своей флэшке старые файлы с порнухой, что Иккинг мне присылал. — В смысле?! Он присылал тебе порно?! — Говорю же, старые! Ну, пока мы не расстались. У него хороший вкус, между прочим. — Блядь, ты открыла мне ебучую Америку! — Джек и Астрид смеются. — Так, какие видосики? Браззерс, Шальная Америка? — Точно не помню. Но они реально хороши. Чэпмен был доволен до усрачки, сказал, где я их откопала вообще. — Иккинг всё больше меня удивляет. И часто он присылал тебе порно? — Иногда у нас просто речь заходила о порнухе, и мы обменивались видосами. Мы не скрывали друг от друга даже наши фетиши. — Ну и какие же? — Иккингу нравится тройничок. И чтобы обязательно было двое парней и одна девушка. Мне наоборот, когда один парень и две девушки. Джексон странно трясёт головой, следом коротко смеётся. — Теперь понятно, почему Иккинг так себя ведёт с нами. — И мне тоже... Ты думаешь о том же, о чём и я? — Ну да... Пьяницы призадумались; Данброх поворачивается лицом к своим друзьям. — Боитесь, что он вас двоих выебет? — смеётся Мерида, что проснулась. — Ну, он бисексуален... — задумчиво тянет Астрид. — Может и так. От такого он вряд ли откажется. — Ну да. Иккинг же. — поддакивает Джек. — Если что, зовите. Чисто понаблюдать за вами троими. — Никаких наблюдений, Мер. Либо вовлекайся в процесс, либо не приходи. — ухмыляется Фрост, представляя себе реакцию Иккинга на двух девок в его постели. — Посмотрим, посмотрим, Джеки. Если у него такой интересный хер, каким вы его описывали, то тогда ладно, я присоединюсь. — Аха, всё дело в его члене? — не сдерживает смешка Астрид. — Ну, мне нравятся нормальные члены: не мелкие и не огромные. Что-то оптимальное. — Как у меня короче. — смеётся вновь Джек, подмигивая бывшей. — Не, ты мелкохерый. Хоть я его и не видела вблизи. — Могу показать. Девушки смеются и дружно посылают Джека катиться куда подальше. — Мне Кеннэт рассказывал, что ты дрочишь в душе. — Мерида щурится, глядя на бывшего. — Ну да, есть такое. Иккинг меня уже тоже спалил. — И что он сказал? — интересуется Астрид. — Отвыкать. Мол, не хочет мыться в кабинке, где повсюду конча. — Я и не сомневалась... Но, блядь, как ты можешь дрочить без телефона там? Типо, представляешь себе всё? — Ага. — Это тупо. — Все средства хороши, сама знаешь. — Не поспоришь. — Иккинг как-то раз мне рассказывал, что запалил знакомого, дрочащего в мужской раздевалке. — делится Хофферсон. — И он нюхал чью-то футболку. — Фу, блядь, серьёзно? — смеётся Мерида. — Да. И футболка была мужская. — Ебать всё плохо. С ним всё нормально потом было? — Иккинг никому ничего не сказал, кроме меня, конечно. Но потом этот чувак начал встречаться с лучшим корешом Сморкалы. По-моему именно его футболку тот нюхал. — Забавно, однако. — Сморкала потом перестал общаться с ним. Мол, пидорасы-друзья мне не нужны. — Сморкала самый натуральный парень на районе. — делает вывод Мерида. — Он просто долбоёб. — говорит Джек, наполняя свою стопку последними каплями самбуки. — Вполне возможно... Не зря, наверное, Иккинг ему кислоты в лицо плеснул. — Иккинг просто сам немного ёбнулся тогда. — признаётся Астрид. — Если бы не я, такой хероты бы не было. — Ну, ничего уже не вернуть, дорогуша. — Джек выдыхает, выпивает свою стопку до конца, закусывает следом выпитое зерном кофе. — Ёбнулся и ёбнулся, хер с этим. Самое главное что Сморкала живой, хоть и потрёпанный, и Иккинг не убил его. — Это да. — соглашается с Джексоном Мерида. — Оставим это в прошлом. Забудем и больше не будем об этом говорить. Астрид кивает, слабо улыбается. Она прикрывает глаза; ей хочется спать. — Предлагаю ложиться спать. Меня прямо в сон клонит. — Ага. Давайте. Троица медленно разбредается по своим местам, готовится засыпать.***
В новой палате Сморкала чувствовал себя намного лучше и защищённее; он был один, но это его радовало. Никакого Иккинга со своей тёмной пугающей аурой. Йоргенсон готовится ко сну. Мнёт подушку, ложится на бок и прикрывает глаза. Он думает о хорошем. Представляет себе, как он и Астрид проводят время вместе, целуются, затем занимаются жарким сексом и так далее по цепочке. Мозг потихоньку отключается, чучело засыпает. Ему снится какая-то вечеринка. Будто бы он пьёт много пива, лапает девок за жопы и при этом приплясывает. Вдруг какая-то блондинка, чьё лицо было размыто, ведёт его за собой в тёмный угол дома. Сморкала чувствует дрожь в теле; чувствует подвох. Девушка куда-то испаряется. Чучело остаётся стоять на месте, лишь оглядываясь по сторонам. Он видит в темноте розовые огоньки, похожие на глаза. — Эй. Чучело. Сморкала резко поворачивает голову в сторону знакомого голоса. Это был он. Йоргенсон словно лишился дара речи: он не мог и пискнуть. — Подумал, раз свалил в другую палату, то можешь думать и делать что угодно? Не тут-то было. Я тебя даже из-под земли достану. Иккинг злобно усмехается, полностью показывается Сморкале. Он был во всём тёмном; глаза освещают его лицо. — Как ты- — Сила. Ты чувствителен, поэтому я могу контактировать с тобой через сны. Ты, пока что, единственный, кто откликнулся на мой зов. Захотелось мне поболтать. — Ты же в коме... — шепчет Сморкала. — Это не кома. Скорее, я просто дрыхну достаточно крепко, чтобы казалось, что я в коме. Я всё слышу, просто не могу ответить. — щурится хитро Хэддок, подходя ближе к Сморкале. — И как ты отцу жаловался я тоже слыхал. Хотя, оно и дураку понятно, что я запугал тебя до такой степени, что у тебя тут же паника случается. Чучело молчит, не в силах ничего ответить. — Я всё понимаю. Что ты теперь урод до конца своих дней из-за меня, получил психическую травму, но ты пойми, что ты сам напросился на это. Ты, сука, полез не к тому человеку. Я хотел сделать что-то вроде предупреждения, но вышло наказание. Не лезь к Астрид. Она моя, и больше ничья. Ты меня понял, чучело? — чеканит Иккинг. Сморкала лишь спешно кивает. У него начинается приступ панической атаки. Хэддок, кажется, доволен. Он ещё ближе подходит к Сморкале, смотрит ему в глаза. — Доброй ночи. Если ты, конечно, уснёшь потом. Сморкала видит, как глаза Иккинга чернеют, а его лицо искажается в жуткой гримасе; Хэддок словно проходит сквозь него. Йоргенсон просыпается с воплем. Все в округе медсёстры всполошились. На спокойном лице спящего в другой палате Иккинга появляется слабая ухмылка. Ему предстоит связаться ещё с парочкой людей и поговорить с ними о различном.