*** 2 года спустя ***
Гнездо Великого Смутьяна
С момента выздоровления Иккинга и спешной эвакуации с Олуха прошло два года. Но воспитанница вождя с пронзительными голубыми глазами, всё никак не желала покидать лохматую голову младшего Хеддока. Похоже первое впечатление Беззубика, что открылось ему еще в овраге на Олухе было верным: он влюбился в воительницу, что спасла ему жизнь, перед этим чуть не лишив её. — Очнись, Иккинг, — Беззубик заглянул в кузню, в которой сейчас работал друг, желавший похоже, отбить себе пальцы. — Два года прошло, приди в себя. Она на Олухе, ты здесь. Да к тому же, она уверенна, что ты только лишь зверь. — Не угадал, брат, я думаю не о ней, а о том, как освободить драконов северного гнезда от влияния Красной Смерти, — отчасти то, что является правдой. Он обещал помочь. — Убить Красную Смерть. — Говоришь так, как будто это курицу к ужину поймать. — Иккинг, тебя зовёт Смутьян, — раздался голос снаружи, потом в кузню заглянула голова со светлыми волосами, принадлежавшая десятилетнему змеевику по имени Шторм. — Зачем это я нужен деду? — Иккинг взъерошил волосы на затылке. — Иди и узнаешь. — Ты моя правая рука… — Иди, я горн потушу лучше. Потом расскажешь. Направляясь в Зал Собраний, к ждущему его вожаку, Иккинг всё никак не мог понять, что такого срочно вдруг понадобилось от него Смутьяну, что за ним в такой спешка прибежал Шторм. — Вы звали меня? — Иккинг, как и подобает склонил голову в поклоне перед вожаком и только после этого посмотрел тому в глаза. В доме уже собрались все, кто так или иначе имел вес в Гнезде: Смутьян, его дочь — Валка, Грозокрыл (Шторморез, что отвечал за боевую подготовку и безопасность всего Гнезда, к тому же именно он, когда-то унёс Валку и Иккинга с острова, на котором тем стало опасно находится). Ждали похоже только Иккинга. — Да, внук мой. К нам прилетела из Северного гнезда — Лагерта, — смутьян показал на скромно стоящую в стороне блондинку в легком зеленом доспехе. На мгновение перед глазами Иккинга всплыл образ другой, дорогой сердцу блондинки, который он попытался отогнать, сжав переносицу пальцами. — С той все в порядке, Иккинг? — Да, конечно. — Так вот, Лагерта сообщает, что королева Северного Гнезда хочет захватить ближайшие земли, тем самым расширив территории, которые находятся под её контролем. — Но, ближайший к Проклятому проливу остров — это… — Олух, верно. Твой остров. Ты следующий вожак этого гнезда, все молодые драконы уже следуют за тобой, докажи, что ты можешь править. Уведи беду от нас и от людей, что живут там. Иккинг задумался, разглядывая сосредоточенные лица матери, деда, а затем перевел взгляд на гостью, что до этого стояла молча. — Откуда нам знать, что ты говоришь правду? — девушка подняла глаза на шатена и сказала, то, что очень поразило всех присутствующих: — Ты был там. Ты жил на Олухе неделю. И ты прекрасно знаешь, что наша королева не в себе. Еще два года назад, тебе говорили, что она спятила. Ты ответил: «я помогу вам». — Я помогу вам, — вторил Иккинг Лагерте, вспоминая разговор с Жуткой Жутью, что однажды ночью залетела к нему в овраг. Именно тогда Иккинг узнал, что твориться с Красной смертью, и он действительно обещал им помочь. — Хорошо. Я готов, Смутьян. — Как ты заметил, ближайший остров к Гнезду — Олух. — слово взяла Валка. — Именно на нем вам придется пожить какое-то время, пока точного плана не будет. К тому же, драконы, что обитают на том острове помогут вам прояснить ситуацию и разобраться в дальнейших действиях. На олухе сейчас праздник — Сноголток. Там сейчас очень много приезжих, так что еще парочка не вызовет подозрений. Решай кого возьмешь с собой. И отправляющейся, сынок. — Громгильда и Беззубик. Больше никто. — Хорошо, — смутьян кивнул внуку, после чего молодой дракон удалился из Зала Совещаний и отправился на поиски друзей, что должны были или прибить его, либо поддержать. Сноголток оказался шумным праздником, с большим количеством приезжих гостей. Иккинг, Беззубик и Громгильда прибыли на Олух, когда солнце находилось в зените. Их маленький драккар похоже увидели из далека, потому на пристани, когда они причаливали уже находились несколько викингов, сам вождь, рядом с которым стоял такой же широкоплечий и высокий викинг, а рядом какой-то парень в шрамах и нелепом шлеме с рогами Пристеголова, Иккинга даже передернуло. Рядом с этим молодым воином стояла Астрид… Дыхание у юноши перехватило: девушка стала еще краше, яркие голубые глаза изучали вновь прибывших, похоже не вызывающих у девушки доверия, закутанная в меха девушка выглядела величественно, настоящая королева, волосы были заплетены в тугую сложную косу, что ни капли не изменилась за те два года. — Вы прибыли на Олух, — раздался громкий голос вождя. — Я вождь этого острова — Стоик Обширный. Это моя дочь — Астрид, — Стоик показал на блондинку. — и её жених — Дагур Остервенелый. — от услышанного Иккинг даже зарычал, но с облегчением заметил, как дернулась девушка, когда Стоик представил её жениха. «Неужели не согласна с мнением родителя?» — Держи себя в руках, — прошипел Беззубик, внимательно следя за реакцией друга на статус его любви всей жизни. — …а это наш почетный гость, отец Дагура — Освальд Разлюбезный вождь клана Берсерков. — Рад нашему знакомству, — взяв себя в руки и заткнув просыпающуюся ревность начал Иккинг. — Моё имя Иккинг Лодброк, внук вождя племени Каттегат, — как хорошо, что история их прибытия была придумана еще до отплытия из Гнезда, сейчас ложь легко срывалась с губ. — Это мой брат — Ролло. А это Грома. Мы держали путь к Ледяному Острову, но попали в шторм и сбились с курса. У вас хотели попросить лишь выручить нас пресной водой и запасами пищи, что у нас почти на исходе. — Конечно, мы поможем, Иккинг, — дракон заметил, с каким трудом вождь произнёс знакомое имя: «Прости отец». — Не будете ли столь любезны, отпраздновать с нами Сноголток? — как же Иккинг соскучился по этому голосу. —Ну что ты дорогая, — Иккинга определённо бесит улыбка этого Дагура, как и сам берсерк. — Наши гости скорее всего хотят отдохнуть и как можно скорее отплыть. — О, ну что Вы, мы с радостью примем ваше предложение, Астрид, — ответил Иккинг, прожигая взглядом соперника. Дагур хотел что-то ответить, но был перебит вождем: — Ну и прекрасно. Астрид, покажи нашим гостям их дом на ближайшую неделю. Торжественный ужин завтра после захода солнца, в Большом Зале. — Благодарю, вождь — воспользовавшись наконец-то появившаяся возможность что-то сказать, ответила Громгильда. — Мы очень признательны Вашему гостеприимству. Астрид, вот уже два года, хочет избавится от ужасного жениха. Стоик действительно хочет выдать её за этого Дагура, прикрываясь фразой: «Женщина не может править одна». Как же Астрид хочет доказать ему обратное. Показать, что она не беспомощная маленькая девочка, а воин, который сможет позаботится о деревне и без всяких там Дагуров. Секира опять нашла свою цель в стволе дерева. Бедное дерево, что находилось в овраге, когда-то служившем домом для Ночной Фурии вот уже два года терпит истерики девушки, вымещаемые на нем с помощью любимой секиры. А еще как на зло, глаза Иккинга — внука вождя Каттегат, напомнили такие родные глаза Ночной Фурии. Такие зелёные, как свежая трава. Но увы они больше никогда не увидятся. Вдруг тишину вечернего леса нарушил свист. Астрид его где-то уже слышала, только вот вспомнить, когда никак не могла. Вдруг за спиной послышалось мягкое хлопанье больших крыльев. «Очередное нападение? Как всегда, вовремя.» Медленно развернувшись, перехватив секиру поудобней, Астрид в шоке уставилась на того, кто нарушил покой уединённого оврага. Перед ней стоял черный дракон и внимательно изучал её своими огромными ярко-зелеными глазами. — Это ты? — прошептала девушка, выпуская из рук секиру — Правда ты? Ночная Фурия медленно кивнула, принюхиваясь. Запах его Астрид смешался с вонью от сына вождя Берсерков, отчего дракон скривился. — Что, не узнаешь? — закатив глаза, фурия фыркнула, говоря, как бы, что это предположение самое глупое, что могла сказать девушка. Заглядывая в голубые любимые глаза и видя в них тень грусти и гнева, Иккинг уткнулся мордой в щеку девушки, успокаивая. — Я очень скучала, малыш, — прошептала девушка, боясь, что дракон растворится в воздухе, а это лишь галлюцинация. — За это время столько всего случилось. Фурия лег на траву, призывая девушку присоединится к нему и рассказать всё, что её тревожит. Беззубик с Громой будут волноваться, но Иккинг надеялся, что они не отправятся на его поиски. — Всё началось в тот день, когда вы с другом улетели. Именно тогда я узнала, что должна буду выйти за Дагура. Первой мыслью, что тогда посетила мою голову, была надежда, что ты вернешься, и я улечу с тобой, — Иккинг удивленный этой новостью, посмотрел на девушку, что немного смутилась под пристальным взглядом дракона. — Не смотри так на меня, я знаю, что абсурдно, но в тот момент я просто не знала, что мне делать. Да я до сих пор без понятия. Не хочу выходить за этого берсерка. Стоик как-то говорил, что мои родители и он с женой, хотели свести меня и сына вождя — Иккинга, но того убили драконы. Мне кажется, за этого Иккинга бы я вышла. У Стоика был бы прекрасный сын. Иккинг усмехнулся. Это точно — прекрасный, а еще он прямо перед тобой. — А еще эти гости из Каттегата. Главного, кстати зовут Иккинг. У Урд1 ужасное чувство юмора. Иккинга радовала близость любимой девушки. Но не радовал тот факт, что она должна выйти замуж не за него. Чувство собственичества сейчас переполняло Хеддока, а желание разорвать Дагура усиливалось с каждой минутой. Проговорив до рассвета, точнее говорила Астрид, а Иккинг просто слушал, немного накрыв крылом, девушку, что стала замерзать. Давно он не был так спокоен, за эти два года, в гнезде многое произошло: мелкие стычки между соседними Гнездами за территории, охотники, Олух со своим противостоянием Красной Смерти, дела в кузне, и так можно продолжать до бесконечности. А сейчас находясь в овраге, вдыхая прохладный хвойный воздух и слушая мелодичный голос Астрид, Иккинг по-настоящему расслабился. Утро следующего дня встретило Беззубика хмурым небом, копошением Громгильды в их немногочисленных вещах, а также не расстеленной кроватью Иккинга, который совершенно не ночевал дома. — И где его опять носит? — проворчал парень, направляясь к кувшину с водой и тазу, что служили умывальником расположенному в другой стороне комнаты. — Проснулся? — в комнату заглянула Грома, держа в руках какой-то ворох тряпья. — Ой, да ладно тебе ворчать, вернется, не маленький, а ты не его мама. — Всем доброе утро, — как раз вовремя, с довольной улыбкой в дом вошел Иккинг. — Знаешь, вот так вот пропадать для тебя конечно в норме вещей, но хоть предупреждай, — раздраженно выпалил Беззубик, умываясь холодной водой из кувшина. — Искать тебя по всему свету не особо улыбается. — Где был то хоть? — усмехнулась Грома, по улыбке которой Иккинг уже догадался, что она догадалась. — С Астрид, — на одном дыхании выпалил Хеддок. — У твоей любимой жених есть. Она в неведении некоторых важных моментов твоей жизни. Очнись, — закатил глаза Беззубик, что очень хотел, чтобы его лучший друг пререстал мучаться и забыл бы эту девушку. В Гнезде каждая будет рада выйти за наследника Смутьяна. Только вот Иккинг будет не рад, и лучший друг это понимал. — Жених, которого она хочет убить, — веселая улыбка искривила губы. Дагур прогуливался по острову, что вскоре должен был стать его. И тогда с Олухом и Островом Берсерков, он — Дагур, станет самым непобедимым на Архипелаге. Все племена склонятся перед ним, а маленькая Астрид будет той, кто с радостью будет греть ему постель, хотя для этого придётся сперва усмирить нрав приемной дочурки Стоика. Только одно смущало его: почему Стоик не назначает день свадьбы? С помолвки прошло уже два года, все нужные традиции и обряды соблюдены, но конкретной даты всё нет. Не специально ли вождь Лохматых Хулиганов тянет время? Не хочет расставатся с единственным родным человеком. Дагур усмехнулся, никого у старого вождя нет, только приемная дочь, но и ту скоро у него заберут. Остервенелый усмехнулся, Он сегодня же решит, как уладить этот вопрос. А в гнезде Красной смерти тем временем, происходили перемены. Сошедший с ума дракон, поднимал своих поданных на войну. Не с кем-либо, а с самим Великим Смутьяном. Вечером в Большом Зале, как и обещалось вождём и его дочерью, состоялся торжественный ужин. Доносились божественные запахи жареной баранины, тут и там викинги произносили тосты за вождя, остров, племя и предков. Украшенный оружием и щитами Большой Зал вмещал всех олуховцев и гостей острова. За столом на возвышении сидели Стоик со своей преемницей и их почетные гости — Освальд и Дагур Остервенелый. Как выяснилось тряпки, что с утра были в руках у Громгильды являлись платьем, как показалось двум парням — прекрасным платьем. До этого видевшие подругу только лишь в легком доспехе или тренировочной одежде, наблюдая за девушкой, что уже оделась в прекрасное голубое — Грома никогда не носила другой, говоря о том, что это цвет её дома — отделанное белым мехом платье, сейчас заплетала волосы в сложную, объемную косу, парни не упустили возможности ей об этом сказать. — Не подлизывайтесь, мальчики, замуж за вас не пойду. — А мы и не просили. Я вообще холостым всю жизнь буду, а то Иккинг без меня пропадет. — Ты очень высокого о себе мнения, и низкого обо мне — своем вожаке — Будущем, — усмехнулась Грома. — Не суть, — отмахнулся Хеддок. — Ну что прекрасная леди, не согласитесь ли Вы быть сегодня моей парой, на этом прекрасном вечере. — Конечно, благородный Ролло. Когда гости зашли в зал, почти всё поселение уже было здесь, свободные места имелись только в конце зала или недалеко от уже изрядно выпивших викингов, что сейчас спорили о том, кто сильнее, богаче и чья женщина краше. Поэтому, чтобы не вляпываться в лишние неприятности, они выбрали места в конце зала, с которых помост с вождями был и так прекрасно виден. Наложив себе еды и только поднеся кружку с ароматно пахнущем элем ко рту, Иккинг был вынужден оторваться так как Стоик поднялся, видимо для того, чтобы произнести речь. — Мои соплеменники и наши гости, вот и настал по значимости второй, но не менее любимый наш праздник — Сноголток. Вы все прекрасно знаете его традиции и историю, поэтому озвучу главное… — Вынужден Вас перебить, Стоик, — Дагур усмехнулся. — Также по традиции сегодня один из викингов в праве просить у вождя что-либо и тот не имеет право отказать. Так вот, я хочу, чтобы день нашей с Астрид свадьбы состоялся ровно через два дня. Стоик молчал. Астрид молчала. Весь Большой Зал молчал. У Иккинга как будто вышибли весь воздух из груди. Два дня?! Надо что-то придумать. Он перевел взгляд на Астрид, которая замерев смотрела на своего жениха не понятно сдерживая слезы или жажду крови. В голове крутились всевозможные идеи, сменяя одна другую. Все традиции Олуха, что когда-то ему рассказывала Валка. Традиции… вот оно! — А ты спросил свою невесту, хочет ли она за тебя замуж, — медленно поднимаясь из-за стола, перешагивая через лавку и приближаясь к возвышению, смотря только в глаза Остервенелого, спросил Иккинг, с трудом сдерживая гнев и ревность. Это его девушка! — Это не нужно. Не она решает свою жизнь, — прошипел Берсерк. — Нужно. Она та, кто станет вождем этого острова. Свою жизнь вправе решать лишь она. — Что ты делаешь, сумасшедший? — где-то сзади раздалось шипении Громгильды на грани слышимости людей, но драконий слух его уловил. Иккинг его проигнорировал. — Но если Великий вождь, не согласен с тем, что его дочь вполне самостоятельно может принимать решения, — Иккинг посмотрел прямо в глаза отцу, — то согласно ещё одной традиции этого замечательно праздника: если просьб к вождю несколько, между вопрошающими устраивается турнир, победитель и получает свой выигрыш — загадать желание вождю. У меня есть к вам просьба, Стоик Обширный вождь острова Олух. От такой наглости Стоик потерял дар речи и немного, растерялся, но затем взял себя в руки, кинул взгляд на Астрид, что казалось еще больше впала в ступор и кивнул Иккингу. — Вы прекрасно знаете наши традиции, Иккинг Лодброк внук вождя племени Каттегат. Я даю добро, на турнир. Да победит сильнейший. После этих слов, Дагур очень скоро вышел из Большого Зала, и никто его этой ночью не видел. После этого заявления всё, что обсуждалось этим вечеров и ночью в Большом Зале было так или иначе связанно с поединком между двумя викингами и непривычного для Астрид поведении. Хофферсон всегда отличало то, что она высказывала свои мысли не жалея чувств других. А сегодня сидела и молчала, пока Иккинг Лодброк говорил. Когда уже в Большом Зале не осталось почти никого Астрид всё же решила подойти к своему «спасителю». — Ты серьезно думаешь, что женщина может принимать решения самостоятельно? — с места в овраг, молодец Астрид. — Да, а ты так не думаешь? — крутя в руках кружку с элем и смотря прямо в глаза собеседнице спросил. Астрид замялась, а Иккинг продолжил. — Я как будущий вождь, должен буду решать такие вопросы, и я придерживаюсь такого мнения, что никто не вправе решать за нас нашу судьбу, даже Норны. Если, например, однажды ко мне подойдет Грома и скажет, что не хочет выходить замуж, за того, кто приехал к ней свататься, я встану на её сторону. А почему тебя это удивляет? — У нас нет таких, кто думает также, — немного грустно ответила Астрид и уже серьезно добавила: — Если Дагур убьет тебя завтра, я лично найду тебя в Вальхалле и отправлю в Хельхейм. — Я не подведу Вас, Миледи, — Иккинг в шутку поклонился. И только потом, когда Хофферсон отошла на достаточное расстояние от их стола, Громгильда вдруг ни с того, ни с сего, отвесила подзатыльник Иккингу. — За что? — переглянувшись с Беззубиком и оба прядя к выводу, что оснований для такого поступка со стороны подруги не было, выжидающе посмотрели на неё. — Туринир, Хеддок, серьезно! Ты думаешь, что говоришь. Он же прибьёт тебя завтра, — слегка приглушив голос на настоящей фамилии парня, но очень эмоционально возмутилась девушка. — Не волнуйся, Грома, я осторожно. — Осторожно, на злого берсерка. Ха-ха и еще раз ха, Иккинг. — Вон, Беззубик в меня верит. — Ага, верю. Только о мертвых либо хорошо, либо никак. — Вот же ты… Тут между двумя парнями началась шуточная потасовка, вокруг которой собрались все те, что еще не успели разойтись по домам