Норны не решают за нас

      — Что с Иккингом? — войдя в дом старейшины, тихо спросила Астрид, смотря на бессознательно лежавшего на кровати парня.       — Всё относительно нормально, только плечо почти раздроблено, Готти не знает, что будет с его рукой, — ответила блондинка, что сейчас меняла повязку на его голове. Астрид тихо прошла к постели и опустила холодную ладонь на лоб юноши и тут же отдернула её.       — Он весь горит.       — Это хорошо, — кивнула Грома. Дракон излечивает свой организм, девушку это очень радовало. — Значит он скоро поправится.       — Но он очень горячий! — настаивала Хофферсон. Это не нормально. Да у людей поднимается жар, когда организм борется с болезнью, но не на столько, что нельзя прикоснутся.       — Поверь, я не хочу, чтобы он умер у меня на руках также сильно, как и ты. И если я говорю, что всё хорошо, значит всё хорошо, — глаза в глаза. Золотые в голубые, одинаково серьезные, в которых плескалось множество эмоций. Но самой явной в голубых была надежда, а в золотых уверенность в том, что друг поправится.       — Где Готти? — немного успокоившись от уверенных слов девушки напротив, спросила Астрид. Конечно вряд ли Грома хочет, чтобы её друг и будущий вождь умер, но старейшине, что лечила её от простуды еще в далеком детстве, она доверяла больше.       — Пошла за травами для мази, которая поможет костям срастись быстрее, — быстро проговорила Грома, следя за быстро меняющимся самочувствием Иккинга.       «Этого еще не хватало!»       Хеддок начал метаться по кровати, пытаясь скинуть одеяло.       — Что с ним? — на лице Хофферсон читался ужас, тем временем как Грома, пыталась не дать Иккингу скинуть с себя одеяла, чтобы Астрид не увидела появляющуюся черную чешую у парня на шее и руках.       — Позови Ролло, — только и сказала девушка, но заметив ступор Хофферсон, выкрикнула:       — Быстро!       Этого хватило, чтобы Астрид очнулась от ступора и выбежала за братом Иккинга.       Говорила же Грома, чтобы Иккинга перенесли в их дом, что она сама сможет за ним ухаживать, но Стоик настоял на доме старейшины. Там они смогут защитить гостя от решившего мстить Освальда. Она и Беззубик бы и сами смогли защитить их друга и вождя. А сейчас, если в дом зайдут викинги и увидят своего гостя с черной чешуёй по телу, вряд ли станут разбираться что это такое и сами убьют того, кого еще не давно зачищали.       Беззубик нашелся в их гостевом доме, тихо сидел на ступенях перед входом и думал о том, что будет дальше. Если булава Дагура задела лишь те кости, которые были в руке, можно сказать, что Иккингу повезло. Но если с ними вместе было задело крыло, то пиши пропало. Останется надеется лишь на то, что дракон внутри сильнее, а кости срастутся быстро и правильно. Он же не из такого дерьма выбирался! Хвост сросся же. Да болит, но летает же.       Девушку он скорее почувствовал, чем увидел, а также почувствовал её беспокойство, почти истерику.       — Что с Иккингом? — не нужно было быть всевидящим, чтобы понять, что могло довести преемницу вождя до такого состояния, только вот понять суть этих эмоций в девушке не получалось. Что это: просто благодарность за избавление от нежеланного жениха или нечто другое, еще не понятное самой девушкой, но вот уже два года съедающее его друга?       — Не знаю, но Грома звала тебя.       Как только девушка договорила эту фразу, Беззубик сорвался с места и уже бежал по направлению в дом старейшины.       Он вбежал в дом тогда, когда Иккинг даже без сознания справился с Громгильдой, пытающийся удержать его на месте. Он прекрасно понял, что происходит с другом, прочёл в глазах Громы и кивнул. Нельзя дать викингам из деревни увидеть его таким. Но вот как объяснить им потом, почему так быстро срослись его кости?       Беззубик решил, что об этом они подумают позже, а сейчас главное, чтобы друг не обернулся драконом при и так напуганной Астрид…       — Астрид, выйди пожалуйста, — сквозь зубы, чуть ли не шипя проговорил парень, даже не оборачиваюсь на блондинку, что так и застыла в дверях.       — Но… — но твёрдый взгляд парня и умоляющий Громы, заставили девушку кинуть и выйти, тихо закрыв за собой дверь.       Девушка тихо прислонилась спиной к закрытой двери и выдохнула. «С ним всё будет хорошо».       Она сама не понимала, почему так волнуется за гостя, которого не знала ещё и неделю назад. «Просто это чувство благодарности». Твердила она себе.       Тем временем Иккинг, что метался по постели начал немного успокаиваться, под руками лучшего друга, что крепко держали его. Жар начал спадать, а драконья чешуя исчезала. Парень опять провалился в беспамятство.       — Беззубик, ты же понимаешь, что оставлять его одного с местной старейшиной нельзя. В идеале вообще перенести к нам в дом. Мало ли что может случится.       — Я поговорю сегодня со Стоиком. Берсерки прямо сейчас отбывают на свой остров, чтобы почтить память Дагура. Как только они уедут, Иккингу ничего не будет угрожать.       — Хорошо.       Освальд тем временем действительно отдал приказ отдать швартовы и вернутся домой. В голове его уже зрелые план мести, идущий в разрез его прозвищу. Смерть сына и единственного наследника он так просто не простит. Ох, если бы Хедер была жива…       На следующее утро, Иккинг проснулся, от белых солнечных лучей, что немного слепили глаза. Парень огляделся. Он был в их гостевом доме и рядом с его кроватью на стуле сидел задремавший Беззубик. Видимо в отключке он был довольно долго. Тихое сопенье Громгильды было слышно из другой комнаты, видимо друг сменил её, когда девушка уже не могла сопротивляться сну. Плечо болело, в горле пересохло, в голове раздовался грохот молота из родной кузницы. Видно хорошо его так приложил берсерк.       Иккинг попытался дотянуться здоровой рукой до кружки с водой, что стояла не так далеко от его кровати. Чуть не уронив её, но все же взяв, он поднес сосуд с живительной влагой к губам. Сразу стало легче.       Прокашлившись, Иккинг не ненароком разбудил Беззубика, который теперь со смесью укора и тревоги за друга смотрел на брюнета, который попытался сделать как можно более несерьёзно лицо, но похоже у него есть не получилось.       — Грома тебя убьет, — тихо, чтобы не разбудить упомянутую девушку, сказал Беззубик.       — Она всю жизнь обещает меня убить. Пока что как видишь я жив. А шрамы красят мужчин, — ухмыльнулся Иккинг.       — Астрид переживала, — после этих слов мечтательная улыбка расцвела на губах Хеддока, за что тот получил хитрую ухмылкой друга, но решил ничего не говорить по этому поводу.       — Как себя чувствуешь?       — Терпимо.       Вдруг дверь в дом открылась и на пороге комнаты показалась маленькая старушка с посохом в руках. Готти внимательно оглядела больного, перевела взгляд на Беззубика, сидящего на стуле и закатила глаза. Парни поняли это движение, как мол и чего не позвали, когда он очнулся. Старушка прошла к кровати Иккинга и принялась осторожно осматривать и открывать его плечо. Потом посмотрела в зелёные глаза и кивнула. Парень расценил это как всё хорошо. И тоже кивнул.       Готти протянула Иккингу глиняный сосуд с плотно прилегающей крышкой. Но драконий нюх мог уловить ужасный аромат мази.       — Спасибо.       Когда Готти вышла из дома, Беззубик прошептал:       — Вот откуда у твоей матери этот рецепт.       Прошло несколько дней, и Готти наконец-то разрешила Иккингу вставать с кровати, после конечно безумно долгих уговоров. Этот лежачий режим доконал его.       Астрид за это время пару раз заходила спрашивала о здоровье гостя, но и всё.       В первое же утро, как только Иккинг официально мог разруливать по деревне, и не получить посохом старейшин по голове, он направился в Большой зал, позавтракать. Как только он переступить порог, его увидел вождь и поспешил к нему.       — Иккинг Лодброк, как вы себя чувствуете?       — Всё в порядке, Стоик, благодарю. Ваша старейшина творит чудеса.       — Я хотел принести извинения за то, что на моем острове Вас чуть не лишили жизни.       — Вашей вины в этом нет, вождь. А извиняться надо Освальду. Хотя, я убил его сына. Вряд ли он оставит это так просто.       — Не переживайте за это, вряд ли Освальд решит напасть в ближайшее время.       — Как знать.              Иккинг решил полетать. Плечо не болело и как он понял экспериментальным путем, кость крыла не была задета. На улице уже смеркалось, как раз то время, когда одинокую Ночную фурию на громадине чернеющего неба видно не будет.       Иккинг облетел весь остров, наслаждаясь таким родным ощущением свободы, что сам не заметил, как крылья принесли его в знакомый овраг, в котором уже находилась Астрид, как всегда с неизменной секирой, что сейчас издавала не очень приятный звук, соприкасаясь с точильным камнем. Девушка сидела скрестив ноги на камне, когда-то служившем Иккингу постелью, на нем до сих пор осталось черное пятно от плазмы.       Фурия специально чуть громче приземлилась, чтобы не напугать девушку. Но она похоже его ждала, даже не поднимая головы от своего занятия, она немного обиженно сказала:       — Почему ты не приходил? Я ждала тебя.       Изобразив на морде не понимание и попытавшись изобразить обиду. Сам Иккинг прождал её здесь всю ночь перед турниром. Сделав шаг, он пожалел, что не приземлился прямо рядом с девушкой. Лапа болела, отчего дракон хромал. И она это заметила, обида слетела с её лица, заменившись то ли жалостью, то ли переживанием.       — У тебя болит лапа. Ты поэтому не прилетал? — дракон кивнул. — Извини. А как это произошло. Хотя глупый вопрос, жаль ты не умеешь разговаривать.       «Действительно жаль». Но дракон лишь что-то пробурчал.       — А ты ждал меня тогда, когда я не пришла? — Фурия кивнула и выжидающе посмотрела на девушку, прося объяснений. — Помнишь я говорила, что должна буду выйти замуж, так вот жених потребовал у Стоика назначить дату свадьбы, а вот один из гостей кинул ему вызов. Я не знаю, почему он так поступил, я думала сначала, что он попросит мою руку, если выиграет. Но Иккинг, этого не сделал. Он, как и обещал, просто просил вождя о том, чтобы я сама выбирала себе мужа. Я не пришла потому, что на утро был турнир, а в голове очень много мыслей, хотелось разобраться с ними в тишине. Не обижайся, малыш. Астрид посмотрела в зеленые глаза дракона, что сейчас, казалось, светились в темноте, пытаясь найти там понимание. И как ей показалось, нашла. Друг смотрел на нее, пытаясь сказать, что понимает и за время её сбивчивой реши не издал ни одного звука. Теперь же подошел к девушки и откинулся прохладным носом в её руку, поддерживая. — А ты, когда облетал остров, видел наших гостей? — Иккинг про себя ухмыльнулся и кивнул. — И как они тебе? Как ты думаешь им можно верить? — вновь кивок. На небе ярко мерцали звезды и месяц освещал маленький овраг и тайну двоих людей, что надежно оберегалась темнотой ночи и уютным молчание природы.       Иккинг как раз прогуливался по чаще леса после ночи с Астрид в образе, в которую никто никогда не заходил: вероятность встретить диких драконов, что захотят превратить тебя в обед для своей королевы, была очень высокой, когда услышал за спиной хлопанье крыльев. Превратившись в дракона, что бы его по ошибке не приняли за викинга, Хеддок-младший приготовился дать отпор: на чужой территории как никак находится. Но развернувшись, увидел Лагерту, что сейчас пыталась отойти, видимо от очень быстрого перелета. — Иккинг… — на выдохе.       — Отдышись Лагерта.       — Она хочет напасть на твоё гнездо, — пояснять кто, было не нужно.       — Когда?       — Через три дня на рассвете стая выступает….       — Я понял тебя. Спасибо. Долг будет уплачен. — Грома, Беззубик — Иккинг влетел в деревню не задумываясь, что о нём подумают олуховчане, нужно было срочно решать, что делать с Красной Смертью, втроём с войском здешней королевы они не справятся. — Чего ты так орешь? — недовольно начала Грома, всё еще не выпуская какие-то тряпки из рук. С самого утра с ними, ей-богу. — Красная Смерть хочет напасть на наше Гнездо. Через три дня выдвигается армия. — Скажи, что ты шутишь Хеддок. — Если бы, — Иккинг спрятал лицо в ладонях, судорожно соображая. Если бы была возможность немного подумать, решить, придумать план за ранее. Три дня это конечно не мало, но и не много. Времени в обрез. — Громгильда, лети предупреди Смутьяна. Пусть соберет армию и приготовится защищать Гнездо. Грозокрыл же пусть выдвинется с маленькой группой к Проклятому проливу. — Что ты задумал? — Безумие.       У Астрид же в голове вертелось только то, что у её друга была ранена та же лапа, что у Иккинга рука. Только вот, мысли которые вытекали из этого утверждения, никак не складывались во что-то адекватное. И глаза у них обоих такие зеленые-зеленые…