Цепная реакция: неизбежность

      Глава 9       Страшно ли мне? Очевидно. Волнует ли меня это? Определенно, да…, но меньше, чем должно было бы       Выяснить местонахождение отца Ксандру удалось без труда, уже вечером у меня был адрес резиденции Анхеля Мора, где обосновалось все мое семейство. Те крохи благоразумия, что имелись в моей голове, убедили меня в том, что разгуливать по ночному Амстердаму, кишащему кровососами, — не самая блестящая идея, а потому я решила навестить родственничков утром. Все-таки при свете солнца прогулки казались более безопасными. Я гадала, как подстроить встречу с отцом таким образом, чтобы он не отправил меня прямиком до Сан-Франциско пинком под зад. Решение пришло нежданно-негаданно в виде сообщения от Агаты, интересовавшейся моими делами. Зачем же мне общаться с горячо любимой бабушкой по жуткой телефонной связи, слушая помехи и искаженный голос, когда мы могли бы насладиться всеми прелестями живого общения? Именно это я и планировала использовать в качестве оправдания, пока топталась на пороге дома ее мужа.       — Мия? — Удивилась Агата, открыв входную дверь и смерив меня недоверчивым взглядом.       — Сюрприз! — Радостно протянула я, широко улыбаясь и разводя руки для объятий.       — Как ты?.. А впрочем, неважно, — покачала головой ошеломленная вампирша. — Проходи, — женщина впустила меня в дом, осмотревшись по сторонам, прежде чем закрыть дверь. — Дай-ка догадаюсь, Итан не в курсе, что ты здесь.       — Конечно же, нет, — ну, что за глупости она говорит? Будь папочка в курсе, меня бы уже в самолет силой заталкивали. — А где, собственно, сам Итан?       — Сегодня проходит слушание. Он и графы на собрании, — лицо Агаты потускнело, а голос дрогнул. Она указала на диван в огромной гостиной, предлагая присесть. Усевшись, я принялась осматривать комнату, которая казалась мне совершенно не подходящей для древнего вампирского семейства. Не то чтобы я видела много вампирских жилищ, но от кого-то вроде Анхеля Моры я ожидала мрачного убранства в стиле «Великолепного века», но никак не пастельных тонов и аккуратной парадности. — Они скоро должны вернуться, — без лишних слов Агата протянула бокал красного вина, от которого я не стала отказываться исключительно из этических соображений. — Рассказывай, что ты тут делаешь? — Женщина уселась в кресло напротив и скрестила руки на груди, смерив меня таким взглядом, каким обычно смотрят на тех, у кого очень серьезные проблемы. О да, я знаю этот взгляд слишком хорошо.       — Решила удариться в путешествия, а потом вспомнила, что Итан здесь, отчего бы, подумала я, не попутешествовать вместе, — я скрыла свою лживую мордашку за бокалом вина, исподтишка наблюдая за реакцией вампирши. Она, как и ожидалось, не купилась.       — Ты отвратительная лгунья. Итан разозлится, когда увидит тебя.       — Я встречаюсь с парнем, который осуждает и не принимает всерьез все, что бы я ни делала. Уж с недовольным отцом справлюсь как-нибудь, — самоуверенно усмехнулась я. Следовало бы догадаться, что справиться с осуждающим парнем гораздо проще, чем с нервным отцом.       — Где она? — Прогремел голос Итана, когда входная дверь с громким стуком ударилась о стену, прерывая нашу с Агатой беседу. — Мия, черт тебя дери, я придушу тебя собственноручно, раз уж ты так решительно настроена покончить жизнь самоубийством. Какого хрена ты тут делаешь?       — И я тоже по тебе скучала, папочка, — пропела я сладким голоском. — Перелет прошел нормально, меня не тошнило, город прекрасен, но хотелось бы изучить его получше.       — Могу предложить тебе экскурсию по старинным замкам. Запру тебя в каком-нибудь склепе, чтобы сэкономить на кладбище.       — Ух ты! Дешево и сердито, — пошутила я, надеясь, что Итан тоже шутит. — А ты практичный.       — Спрашиваю еще раз: что ты тут делаешь? — Медленно процедил Вуд, сверля меня злобным взглядом. Глаза отца налились кровью, один глаз дергался от нервного тика, желваки заиграли на скулах, да и пиджак едва не трещал по швам от напряженных мышц. Из него сейчас вышла бы отличная антиреклама отцовства. Вот до чего доводит небезопасный секс, дамы и господа. — Ты хоть понимаешь, насколько для тебя опасно находиться здесь? — Я только и успела, что рот раскрыть, как он тут же меня перебил. — А хотя кого я спрашиваю? Ты же вообще не думаешь о последствиях. Это же насколько беспечной надо быть, чтобы вот так заявиться сюда, да еще и в такое время?       — Только не говори, что они уже в курсе? — Подала голос Агата. Я повернулась в сторону бабушки, вид у нее был напуганный и взволнованный. Да что такое? И кто «они»?       — А как, по-твоему, я узнал о том, что она тут? — Саркастично усмехнулся Итан. — Им уже не терпится познакомиться с той, кто заварил эту кашу.       — Итан, следи за языком, — в дверном проеме появился Анхель Мора. Князь, вернее, граф смерил нас троих странным взглядом, прочитать который я так и не смогла, но когда его глаза остановились на мне, в них блеснуло что-то темное и нехорошее, будто он знал какой-то секрет, который не знал больше никто, как и в тот вечер, в его номере в отеле. От воспоминаний дня нашего знакомства мурашки поползли по спине. От испанца не ускользнула смена моего настроения, и мой дискомфорт казался ему весьма забавным. Трудно было представить кого-то более пугающего, чем Анхель Мора, но Ксандр, да и Виктор говорили, что такие есть, так что придется верить на слово. — Мисс Митчел, — откланялся граф. — Рад снова нашей встрече.       — Боюсь, не могу сказать того же, — тихо ответила я, стараясь унять дрожь в голосе, но граф лишь снисходительно улыбнулся.       — Технически, дорогой, не Мия заварила эту, как ты выразился, «кашу», — постаралась сменить тему Агата. — Думай ты в свое время головой, которая находится у тебя на плечах, ничего этого бы не случилось, — женщина поджала губы в осуждении, смотря на сына.       — Вы можете бесконечно долго спорить о том, когда все полетело к чертям, но у нас нет на это времени, — еще один мужской голос заставил всех повернуться на звук. Высокий и статный незнакомец вошел в гостиную, заполнив почти весь дверной проем, отчего комната стала раза в два, а то и в три меньше, и все присутствующие разом умолкли. Густые темные и чуть отросшие волосы были уложены в стильную прическу, на которую ушло, наверное, около тонны геля. Незнакомец окинул меня медленным изучающим взглядом, а затем его глаза блеснули от узнавания. У меня ушла доля секунды, чтобы понять, кто стоит передо мной, полагаю, его внешнее сходство с Итаном помогло догадаться. — Кристиан Вуд, — представился брюнет, протягивая руку. Я не прерывала зрительного контакта, даже когда моя рука коснулась холодных пальцев мужчины. — Рад, наконец-таки, познакомиться с родственницей, что умудрилась всего лишь за пару месяцев навести шума столько, сколько не удалось навести мне за сотни лет.       — А я всегда говорил, что ты и вполовину не так интересен, как сам считаешь, — усмехнулся Мора, глядя на Кристиана.       — Я, по крайней мере, вызываю хоть какой-то интерес, а с твоим появлением общество интересуется лишь тем, как скоро ты уйдешь.       — Перестаньте, — осадила Агата мужчин. — Вы ведете себя, как дети малые. У нас есть серьезная проблема, если вы не забыли.       — И не одна, — напомнил Итан. — Верхушка знает о том, что Мия здесь, а это значит, что они захотят поговорить с ней.       — Кстати об этом, — откашлялся Мора, бросая косой взгляд на Вуда старшего. — Может, сам сообщишь? Все-таки она твоя родственница.       — По правилам этикета, это должен делать не я, — пробормотал Кристиан. — Ладно, поскольку нашего культорганизатора тут нет, объявление сделаю я, — Вуд откашлялся в кулак, выпрямился и с излишней деловитостью произнес. — Мисс Митчелл, от лица Верховного Вампирского Совета приглашаю вас на ежегодный бал-маскарад…       — Нет, — резко перебил его внук. — Только через мой труп ее нога ступит в поместье Локонте, — одним шагом Итан оказался передо мной, закрывая своим телом от Кристиана. — Она туда не пойдет. Ни при каких обстоятельствах.       — Итан, это не тебе решать, — спокойно и даже немного лениво протянул Мора. — Мия может говорить за себя. Если она отклонит приглашение, то проявит неуважение ко всем вампирам.       — Она и не отклоняет приглашение, просто я на правах отца запрещаю ей туда приходить, — упрямо ответил Итан.       — Итан, милый, — мягко вклинилась в разговор Агата. — Твое положение и без того шаткое, не стоит обострять и намеренно злить верхушку. Я понимаю твое беспокойство, мы все его понимаем, но так нужно, — она коснулась его плеча. — В конце концов, это может оказаться не такой уж и плохой идеей. Мия может завести там полезные знакомства, а я ей в этом помогу.       — Соглашусь с Агатой, будет лучше, если сейчас ты не будешь демонстрировать свой характер. Армель хочет познакомиться с твоей дочерью, и он сделает это в любом случае, так почему бы не дать ему возможность исполнить свое желание под нашим контролем? И одновременно впечатлить несколько громких фамилий.       — Мия там будет не одна, — поддакнул Кристиан. — Мы все будем рядом и в случае чего подстрахуем и ее, и тебя.       Я не понимала, отчего все на взводе из-за приглашения, но задавать сейчас вопросы я не решилась. В последнее время я научилась замечать моменты, когда следует промолчать, или же просто переобщалась с Максом, а он у нас, как известно, просто спец по части молчания. Итан с минуту раздумывал, но потом побеждено поднял руки и, вздохнув, кивнул, признавая поражение. После этого мужчины ушли в кабинет и просидели там не меньше часа, что-то обсуждая. Я пыталась подслушать их разговор, но то ли тут очень плотные стены, то ли они намеренно общались так, чтобы их никто не смог услышать. Когда дверь кабинета открылась, из нее сначала вышли Кристиан и Анхель, за ними плелся Итан. Я сразу же подбежала к отцу, и мне не нравилось то, насколько подавленным он выглядел.       — Мия, зачем ты вообще приезжала? — Застонал Итан с многострадальным видом, а мне даже и ответить было нечего. Да и что тут скажешь? Я и сама себе не хотела признаваться в истинных причинах своего визита, но, казалось, Итан все понял без слов. Он заметил, что дорог мне настолько, что я пролетела через океан, не удосужившись подумать о том, чем чреват мой импульсивный поступок, потому что боялась не увидеть его больше никогда. — Иди сюда, милая, — он открыл мне свои объятия, и я кинулась в них с огромным удовольствием. — Большинство понимает мой поступок, но не принимает его. Все признают, что Говард — сволота редкостная, но их консервативные взгляды и приверженность старым традициям не позволяют им смириться с тем, что именно оборотень избавил этот мир от такого подонка. Мне очень жаль, но они считают, что нужно сравнять счет.       — Что? — Я резко отстранилась, изучая лицо отца. — Хочешь сказать, они хотят… — я даже не могла вслух это произнести, не то что представить.       — Это лишь то, что по секрету сказал Анхель, — успокаивающе добавил Итан. Жестом он пригласил меня в кабинет, где ранее заседали мужчины, и я заняла место на кожаном диванчике, ожидая, когда ко мне присоединится отец. — Кристиан не идиот, он не допустит этого, потому что прекрасно осознает, что смерть Фолла, пусть даже из мести, приведет к еще большему обострению отношений между вампирами и оборотнями. Ликантропы точно начнут войну, позабыв о мире, который держится сейчас только на честном слове, причем буквально. Кристиану не нужна война на его территории.       — Пожалуйста, скажи, что у вас есть план, — взмолилась я.       — Пока у нас есть только задумки. Говард давно точил зуб на Фоллов из-за какого-то давнишнего конфликта, он не раз говорил, что мы должны выжить их с нашей территории. Если сможем найти хоть что-то, что поможет доказать, что Говард хотя бы раз нарушил наше соглашение с Фоллами, то смерть Говарда можно списать на сведение личных счетов.       — Звучит неплохо, — кивнула я. — Но есть какое-то «но», я права?       — Говард был хитроумным засранцем, он стратег. Даже тогда, в доме Виктора, он притащил с собой Питера. Руками оборотня он избавился от твоей матери, его же руками хотел избавиться и от тебя, не замарав собственные.       — И как раз это сыграет против него, — внезапно оживилась я, когда план созрел в моей голове. — Питер наш свидетель, который может сдать Говарда со всеми потрохами.       — Нет, — покачал головой Итан. — Во-первых, мы не станем к нему обращаться, а во-вторых, ты чокнулась? Он не станет с нами сотрудничать, даже если мы решимся на это.       — Питер — продажная шкурка, просто нужно предложить ему правильную цену и он сдаст не только Говарда, но и себя самого, если потребуется.       — Он в закрытой тюрьме строго режима за тридевять земель от цивилизации. Сомневаюсь, что тебе есть, что ему предложить, — Итан скептически приподнял бровь, выражая свое недоверие к моей идее.       — Это уже мелочи жизни, — отмахнулась я, делая мысленную пометку порассуждать на досуге, что такого можно предложить зеку-оборотню в неволе. — А теперь расскажи-ка мне, папуля, побольше об этом бале, — я подперла подбородок ладонью и захлопала глазками.       — Мия, пожалуйста, — простонал Итан, откидываясь на спинку дивана.       — Ты сам слышал, я не могу проигнорировать приглашение, так что лучшее, что ты можешь сделать для меня, — так это предупредить и подготовить ко всем видам недоразумений, что могут произойти там.       — Там будет только одно недоразумение — и это ты, — Итан ткнул в меня пальцем, а я изобразила оскорбленную невинность. — Мия, богом клянусь, если ты хотя бы попытаешься выкинуть одну из своих фишек, я собственноручно избавлю этот мир от тебя и твоих проблем.       — Спасибо на добром слове, папочка, — проворчала я, злобно пыхтя. — Ну и низкого же ты обо мне мнения. А теперь к делу, что мне нужно знать о тех, на чью вечеринку меня пригласили?       — Ты должна держаться от греха подальше от них.       — Так подальше от них или все-таки от греха?       — Мия! — Прикрикнул Итан, что я даже подскочила. — Это будет катастрофой, — очередной стон отрицания прорвался наружу, когда Итан провел по лицу руками.       — Все будет в норме, — заверила я. — Просто расскажи мне немного о графах. С Анхелем я уже знакома, мрачноватый, конечно, тип, но не мне осуждать выбор твоей матери. А вот за знакомство с Кристианом даже немножко обидно. Я представляла его немного другим.       — Тебя не впечатлил Мистер Серьезность? — Посмеялся Итан, расслабляясь.       — Скучноват он, — пожала плечами я. — Вы с Агатой живенькие такие, прошу прощения за подбор слов, а он какой-то никакой.       — Поверь, ты просто еще плохо с ним знакома. По части веселья и сомнительно-авантюрных приключений он и тебя, и Иоганна Орлока, вместе взятых, переплюнет.       — Иоганн Орлок? — Переспросила я, почувствовав, как огонек любопытства загорелся в глубине души.       — Да, граф из Германии. Пожалуй, самый непредсказуемый и взбалмошный член Верховного Совета, утверждает, что продал душу самому Дьяволу за вечную жизнь, но сомневаюсь, что даже в лучшие годы Орлока его душа стоила много. С ним нужно быть всегда настороже, невозможно предсказать, что у него на уме, да он и сам, вероятней всего, не всегда способен разбирать свои мысли. Очень интересный собеседник, харизматичный и обаятельный, как и большинство вампиров. Умеет найти общий язык с кем угодно, прекрасно идет на контакт.       — Звучит не так уж и страшно, — пожала плечами я.       — Да, пожалуй, — согласился Итан. — Такой же дурной, как и ты, вы с ним поладите.       — Эй, — недовольно протянула я. Итан усмехнулся и ласково погладил меня по плечу, немного растопив мое сердце (но лишь чуть-чуть). Я напомнила себе, что у нас нет времени на глупые обиды, поэтому сосредоточилась на главном. — Что можешь рассказать про остальных?       — Будь осторожнее с Казимиром Стригоем. При всех его достоинствах есть у него один огромный недостаток, который сильно беспокоит меня, как твоего отца, уж больно любвеобильна «трансильванская мечта».       — Трансильванская мечта? — Фыркнула я, издав при этом очень неизящный звук, больше похожий на хрюканье, нежели на смех юной леди.       — Вампир с острым мечом и не менее острыми клыками, а также роскошным замком и мрачной историей любви. О чем еще может мечтать новообращенная барышня?       — Не стану спрашивать про меч, — откашлялась я, хотя было очень интересно — «меч» — это какой-то эвфемизм или речь идет о реальном оружии. — А этот Стригой интригует.       — Ну, вот, ты еще даже не знакома с ним, а уже попалась в его сети. Как ему удается это делать — загадка, по сравнению с которой даже история Железной Маски кажется менее занимательной.       — Расскажи о нем подробнее, — попросила я, но заметив недовольное выражение отцовского лица, поспешила добавить. — Я не в том смысле. Расскажи мне о нем, как о личности. Как о потенциальном противнике, а не предмете сладострастных грез, — Итан закатил глаза и что-то неразборчиво пробормотал о быстро взрослеющих дочерях, но моей просьбе внял.       — Живет в Румынии, в Трансильвании, обладает довольно сильной личностью, на первое место ставит честь и справедливость. Пожалуй, его можно назвать голосом разума Верховного Совета. В принципе, приятное впечатление оставляет, чтит традиции и считается с мнением других, прекрасный дипломат и политик.       — А что известно о его прошлом? Что за мрачная история любви? — Я ничего не могла с собой поделать, любопытство и какое-то отчаянное желание узнать об этом графе побольше едва ли не раздирали меня изнутри. Неужели и правда все дело в таинственной ауре вампира из Трансильвании.       — Я где-то слышал, что до того, как Казимир стал вампиром, его несправедливо обвинили в убийстве, и приговорили к смерти через повешение, сам Стригой утверждает, что приговор был исполнен на рассвете, а в полночь он встал из своей могилы, испытывая жуткую жажду. Он не ведал, что творил, какие-то инстинкты двигали им в тот момент и говорили найти своих палачей. Он их нашел, замучил и выпил всю их кровь.       — Миленькая история, — сглотнула я, пожалев, что вообще спросила. Я-то ожидала романтичную историю о неразделенной любви или трагической смерти возлюбленной, но никак не страшилку на ночь.       — Стригой не любит распространяться о своем прошлом, довольно скрытен, в отличие от того же Владислава Дракулы, который все делает напоказ. Одно только это различие становится для них камнем преткновения во многих вопросах, хотя, казалось бы, какое отношение к политике имеет желание или нежелание демонстрировать свою личную жизнь?       — Может, просто есть более интересное объяснение их соперничеству? — Предположила я. — Папуля, поделись со мной сочными сплетнями, когда еще представится такой случай?       — А когда тебе нужен был подходящий случай, чтобы задать неуместный вопрос? — Приподняв бровь, спросил Итан. И ведь правда, когда? — Ладно. Дракула — это что-то вроде хронического холостяка в любой мужской компании. Очень любит женщин, светские приемы, алкоголь и все удовольствия этого мира, но сильнее всего он любит себя. В каждой комнате его замка имеется хотя бы по одному его портрету. Опасный, аморальный, коварный, мрачный и вместе с тем безумно импозантный мужчина, что и делает его особенно привлекательным для женщин. Два ловеласа не выносят друг друга, потому что Дракула считает Казимира «надменным лицемером», а Стригой уверен в том, что Владислав «избалованный нарцисс».       — А известно ли что-нибудь о становлении Дракулы?       — Да, но лишь то, что он сам о себе и говорит. Якобы во времена завоевательных войн, когда провианта не хватало, он начал пить кровь врагов, пристрастился к ней, начал чувствовать себя сильнее, перестал стареть и, в конечном итоге, стал вампиром. Честно говоря, думаю, эта история далека от правды, уж больно много бравады в ней, но кто знает, — пожал плечами Итан.       — Почему Дракула наиболее известен, чем остальные?       — Потому что он сам себе эту известность создал. Сценарии фильмов, сюжеты книг и все в таком духе. Он был тем, кто начал прививать интерес к вампирам, но делал это аккуратно, так, чтобы никто не понял, что вампиры ходят среди людей: много противоречащих друг другу фактов, излишний мистицизм, романтизация образа.       — Ладно, с Дракулой все ясно, — прервала я. — Давай следующего.       — Итальянский граф — Стрегони Бенефици, — назвал имя Итан. — Настоящее его имя не известно, а это имя он получил после крещения. Очень религиозен и помешан на «поиске пути истинного для каждой заблудшей во тьме души». Помогает всем и вся, независимо от того вампир ли перед ним, человек или оборотень. Пожалуй, он единственный граф, который не пытается казаться лучше, чем есть на самом деле. Его история окутана мраком даже больше, чем истории других графов, но точно известно, что до обращения он был тесно связан с церковью. Даже после обращения не отступил от Бога и веры. Он не говорит, как стал вампиром, но с самого первого дня обращения боролся с темнотой внутри себя. Он ни разу не пил человеческую кровь, вообще, категорически против этого. Думаю, он все еще помнит свое довампирское прошлое и отчаянно цепляется за остатки человеческого внутри себя. На его территориях даже запрещено пить кровь людей, а кто нарушает этот запрет, подвергается казни. Один из немногих, кто чтит не только традиции вампиров, но и семейные ценности. Очень прилежный семьянин, несколько столетий назад женился на полувампирше, с которой до сих пор живет душа в душу.       — Этот Бенефици мне уже нравится, — честно призналась я.       — Да, Стрегони, действительно, очень приятный и добродушный вампир. Ему удается найти подход к кому угодно, из-за своей лояльности к людям и ликантропам именно к его мнению и прислушиваются на собраниях, он не мыслит шаблонно, умеет поставить себя на место других. Его эмпатия спасла жизнь очень многим волкам, что не очень-то пришлось по душе Армелю де Локонте.       — Ох, а теперь самое интересное, — поерзала на месте я, тяжело сглатывая. И почему одно только имя этого графа вызывает во мне неосознанный страх и желание забиться в уголок подальше от посторонних глаз? — Расскажи мне об Армеле де Локонте.       — Армель, пожалуй, самый неуправляемый и самый опасный член Совета. Одному Богу известно, в каких таких темных чертогах находятся границы его разума. Князем в Париже он стал через кровавый переворот, не он, правда, убил одного из графов, чтоб занять главенствующую позицию во Франции, но ни для кого не секрет, что планировал он это давно. Изначально он восседал на троне в какой-то французской провинции, где начались его конфликты с оборотнями, с тех пор де Локонте терпеть не может ликантропов. С самой первой стычки в одном из своих замков он только и делал, что вел войны с волками: иногда подпольно, иногда открыто.       — И как к этому относился его коллега?       — Его звали Рене де Морте, и он, разумеется, не одобрял деятельность Армеля, ведь стычки с оборотнями вели к массовому уничтожению вампиров, поэтому Рене всеми силами пытался сдерживать обе стороны. Для решения конфликтов привлекались самые влиятельные вампиры и оборотни, так, собственно, и начал зарождаться Верховный Совет, но к какому бы мнению ни приходили на собраниях, Армель все равно разыгрывал свою карту. В конце концов, оборотни сдались и перестали посещать собрания, решив, что без войны не обойтись. Тогда-то все и полетело к чертям.       — Случилось что-то серьезное?       — Случилась самая масштабная война между оборотнями и вампирами. На наше счастье, она совпала с Первой Мировой, только это и позволило сохранить нашу тайну, прикрыв грызню всеобщим безумием.       — Звучит очень меркантильно, — сморщилась я. — Но я понимаю. Что-то еще?       — Ну, — Итан забегал глазами по комнате, будто искал ответ на мой вопрос среди пыльных книг или кучи антиквариата, затем он потряс головой и выдохнул. — В общем, через некоторое время все уже и не знали, кто с кем воюет, и били и своих, и чужих. Рене де Морте был одним из тех, кто пал жертвой той войны, а его место с превеликим удовольствием занял Армель де Локонте. Война со временем прекратилась, но не подпольный террор и интриги в окружении графа.       — И почему из всех графов на знакомстве со мной настоял именно Армель де Локонте?       — Это и мне не очень-то понятно, но я знаю, что он ничего не делает просто так, у него всегда есть какой-то хитроумный и отвратительный план. Я уверен, что даже сейчас он преследует какую-то цель, иначе бы он даже не взглянул в твою сторону, не говоря уже о том, чтобы приглашать тебя на бал.       — То есть отмазка в духе «она твоя дочь» всего лишь предлог?       — Причем не самый сильный. Видишь ли, Локонте считает, что мир должен принадлежать вампирам, а цель остальных — прислуживать нам. Люди — это еда, их нужно держать на закрытой территории и позволять им плодится только с одной целью — чтобы кормить вампиров. Оборотни — зверье, годное в качестве грубой силы и придомных шавок, — мурашки побежали по всему телу, когда Итан описал идеальный мир Армеля де Локонте. — Он истребил целую семью оборотней, оставив в живых только двух младенцев. Еще будучи в пеленках, они обратились в волчат и больше никогда не принимали человеческий облик. Он не дал им должного воспитания, вместо этого он выдрессировал их, как диких зверей, превратив в жестоких животных, слушающих лишь его команды. Он держит их в клетках, кормит сырым мясом и выгуливает на цепи, и ему абсолютно плевать, что когда-то они были всего лишь невинными детьми, которые не заслужили такой жизни.       — Это просто отвратительно, — выдохнула я, морщась от накатившей тошноты. — Теперь понятно, почему в отношении Макса Совет высказывается так радикально. Если мнение Локонте учитывается…       — Дело даже не только в том, что твой дружок оказался оборотнем. Говард и Армель вели тесную дружбу, они переписывались, придерживались одних взглядов, ненавидели оборотней и всех вокруг. Для Армеля мой поступок расценивается, как плевок в лицо лично ему. Я понимаю, что отец нарвался на собственные ошибки, его не вернешь местью, а Локонте считает, что я предал старого и родовитого вампира ради полукровки, и ему плевать, даже если эта полукровка моя дочь.       — Мда… И не смей больше говорить, что мои друзья — неблагополучная компашка, — спустя несколько минут молчания озвучила свои мысли я. Теперь-то я уверена, что все мои проблемы — это даже не моя вина, а вина дурной наследственности.       — Я никогда не говорил, что у тебя дурная компания, даже если именно так я и считаю.       Остаток вечера мы с отцом спорили, у кого жизнь веселее и друзья дурнее. В общем, вышел тихий и уютный семейный вечерочек. Агата, Кристиан и Анхель дали нам с Итаном немного личного пространства, чтобы мы могли провести время наедине, от меня не ускользнуло, что этот маленький жест является какой-никакой, а все-таки поддержкой и демонстрацией того, что они принимают меня в семью. Я не могла сопротивляться легкому приливу теплоты и нежности по отношению к вампирам, которые борются за мое право существовать в их мире. Теперь, надеюсь, вместе нам удастся отвоевать это же право и для моего благоверного, даже если сейчас у нас с ним перерыв.