Цепная реакция: неизбежность

      Глава 18 В последнее время жизнь напоминает процесс уборки: только ты закончил с мытьем посуды, как непонятно откуда появляется сковородка       Мы возвращались в гнетущей тишине, каждый обдумывал услышанное. Виктор этого не показывал, но я заметила, что слова Итана задели его. Я не знаю, что такого он натворил в прошлом, но не думаю, что это нечто могло быть хуже того, что я только что узнала об отце. Виктору напомнили о его шатком месте в городе, полагаю, что-то подобное происходило и на балу у Локонте, когда графы нападали на него с вопросами и упреками. Я посмотрела на Виктора, и невольно рука потянулась к его плечу. Я провела пальцами по мужской руке, толком не вкладывая ничего в прикосновение, мне просто хотелось, чтобы он почувствовал себя лучше. Мне хотелось сделать для него что-то хотя бы отдаленно напоминающее то, что он сделал для меня в клубе, но мне бы не хватило сил и навыков повлиять на кого-то вроде Виктора.       — Ты собираешься рассказать Максу? — Нарушил тишину салона друг. Он не отрывался от дороги, плавно ведя машину по ночным улицам города.       — Наверное, я должна это сделать, — я думала об этом, но теперь время на раздумье кончилось, необходимо было решать. — Было бы верхом лицемерия скрыть от него это, особенно после того, как я неоднократно упрекала его в том, что он хранит слишком много тайн.       Было глупо надеяться на то, что Макс не узнает правды рано или поздно, а зная его вспыльчивость и склонность учинять беспорядки, кто знает, чего мне будет стоить эта ложь. Я отвернулась к окну, всматриваясь в город, который продолжал жить даже после захода солнца. Фонари у дороги начали расплываться перед глазами, и я почувствовала, как одна слезинка скатилась по щеке, а за ней и другая.       — Я не хотела выбирать сторону. Я не хотела выбирать между родной кровью и любовью. Я не хотела, чтобы меня затянуло в водоворот чужих интриг. Я ничего этого не хотела… — прошептала я, сглатывая ком в горле.       — Никто из нас не хотел становиться частью чужих безумных амбиций, однако нас не спрашивали об этом, — отстраненно произнес Виктор, все также сосредоточенно глядя на дорогу.       — Ты говоришь из личного опыта? Это как-то связанно с тем, о чем тебе все не устают припоминать? Ты когда-нибудь мне расскажешь? — Я пыталась быть мягкой, но вопросы сами слетали с губ. Это было не любопытство, я просто хотела знать, к чему ещё быть готовой. В довесок, я видела, что Виктора это гложет не меньше.       — Прошлое должно оставаться в прошлом, Мия. Там ему самое место. Если не вытягивать его наружу, то оно не станет перекрывать настоящее, и уж тем более, никак не омрачит будущее, — вопреки словам, уверенно сказанным Виктором, я почувствовала, как что-то внутри него надломилось, поэтому сделала еще один осторожный шаг навстречу.       — Но если прошлое будет тяготить тебя, то так и останешься, словно привязанным к нему. Так и проведешь остаток жизни, задыхаясь и не видя ничего, что открывается прямо перед тобой, — Виктор усмехнулся на мои слова, но ничего не сказал, видимо, обдумывая их.       — А если тебе не понравится то, что ты услышишь? — Я невольно улыбнулась от того, что мне удалось достучаться до него. Если он задумался об этом, значит — он уже подумал и о том, чтобы открыться мне.       — Позволь мне самой решить, как отнестись к тому, что ты готов рассказать, — спокойно попросила я.       — Я помог Армелю занять главенствующую позицию среди вампиров во Франции. — Виктор решил не размениваться на любезности и одной фразой показал, что разговор будет не из легких. — Прежняя важная фигура — Рене де Морте — был тоже графом. У него были разногласия с Армелем, но открыто они не конфликтовали, не посмели бы, — вампир сделал паузу, подбирая слова, а я поймала себя на мысли, что где-то я уже это слышала. Кто-то говорил мне об этом, но я не могла вспомнить, кто именно и когда. Пораскинув мозгами, я вспомнила, что Итан упоминал нечто похожее, когда проводил экскурс по личностям графов. Он говорил о войне между вампирами и оборотнями, говорил о том, что во Франции начались беспорядки, и очень многие пострадали, в том числе и граф де Морте.       — Подожди, — вмешалась я в повествование Ван Арта. — Я слышала о войне. Графа кто-то убил, и власть перешла к Локонте. Неужели это был ты? Неужели ты убил графа? — Ошеломленно прошептала я, стараясь подавить желание прикрыть рот руками.        — Я многих убил, Мия, — пожал плечами Виктор. — Я этим не горжусь и не ищу себе оправданий, но это так. Тот период был очень сложным для меня. Сначала погибла Изабелла, и ее смерть не была случайностью, ведь ту машину взорвали с расчетом, что в ней окажусь я. Потом, убитый горем и обезумевший от утраты, я вернулся домой, во Францию, зализывать раны в родном доме, но и там не нашел покоя. Париж охватила не только война между людскими идеологиями, для бессмертных и ликантропов она стала отличным прикрытием, чтобы начать действовать. Армель перестал прятаться, а Рене никак не мог на него повлиять. Они были в равном положении, но все же именно Рене отвечал за порядок во Франции, и он не справлялся. Ноэль предложил мне побыть одному в поместье отца, что находится в Голландии, я согласился и провел там несколько недель. Даже не стану рассказывать, какими путями искал утешения, однако мне удалось взять себя в руки, только вот когда я вернулся к семье, новая утрата настигла меня, — Виктор остановился на светофоре, а вместе с машиной остановился и рассказ. Вампир о чем-то задумался, выстукивая по рулю и ожидая, когда светофор загорится зеленым. Когда свет сменился, Виктор тронулся и заговорил. — У нас не принято это вспоминать точно также, как мы не вспоминаем Изабеллу, однако не я один был женатым мужчиной в нашей семье. У Ноэля была жена, ее звали Эмма. Она когда-то заменила мне мать, и я был сильно привязан к этой женщине, также как я привязан и к Ноэлю. Я уважал и любил ее, как свою наставницу, как вторую мать, она многому меня научила. Когда я узнал, что она стала жертвой этой безумной бойни между двумя видами, я не смог мыслить здраво. Я пошел прямиком к графу Морте и устроил скандал в его замке. Меня даже не остановило, что в тот момент у него был важный прием, словно пир во время чумы. На самом деле, это только больше разозлило меня. К слову, я всегда считал его мудрым лидером, я уважал этого вампира и глубоко ценил все, что он делал для бессмертных, но в тот момент мои глаза застилала пелена ярости. И случилось то, что случилось, — выдохнул Виктор. Он молчал целую вечность, а мы уже почти подъехали к моему дому. Мне нужно было узнать окончание истории.       — Что было после?       — Армель тоже был в том замке. Он взял на себя роль нового князя, занял должность, о которой грезил веками. За подобное преступление меня должны были казнить, но Армель посчитал, что казнить вампира, способного убить графа, к тому же с такой репутацией — было бы неуважительно и опрометчиво, поэтому он сохранил мне жизнь, надеясь, что я приму его сторону и буду рядом. Кто из великих не желает видеть рядом с собой достойных подручных? Он даже предложил мне занять его прежнее место, но я отказался. Ни для кого не секрет, что его благосклонность ко мне — лишь акт благодарности за то, что я сделал за него грязную работу, и от этого мне еще более противны встречи с Армелем. Я получил его покровительство, но не за хорошие поступки, а за дурное деяние. Я захотел убраться, но слух о том, что я сделал, слишком быстро распространился по Европе. Меня начали бояться. Бояться — в плохом смысле. Тогда Локонте предложил альтернативный вариант — Штаты. Тут никто не слышал обо мне, никто не знал, кто я. Это была новая территория, которая только-только начинала осваиваться вампирами. Дружба Говарда и Локонте позволила мне беспрепятственно обосноваться в Новом Свете. Я не сразу устроился в Сан-Франциско, сменил много городов, но осел все же именно здесь. С тех пор я не появлялся в Европе, иногда выбирался в Азию, но никогда не задерживался, меня тянуло к дому, а домом мне стал именно этот город, — заканчивал Виктор рассказ уже на парковке у моей многоэтажки, а я внимательно его слушала, впитывая каждое слово. — Теперь ты знаешь обо мне то, что я хоронил глубоко внутри, и что ты на это скажешь?       Я ничего не сказала. Вместо этого я отстегнула ремень безопасности и крепко обняла друга за шею, положив подбородок на его плечо. Виктор сначала замер, будто окаменев, но спустя некоторое время расслабился и обнял меня в ответ, зарываясь пальцами и лицом в мои волосы, притягивая ближе и сжимая в своих объятиях. Я позволила ему ощутить то, в чем он нуждался, а именно поддержку и любовь. Я не винила его в произошедшем. Я могла понять его поступки и мотивы, что им двигали, когда он решился на убийство. Я могла понять Виктора, в отличие от собственного отца. Я не знала, как будут складываться мои дальнейшие отношения с Итаном после того, что я узнала, но от Виктора отказываться я не собиралась.       — Виктор, не мог бы ты подняться вместе со мной в квартиру? — Попросила я, не отстраняясь от вампира. — Хочу, чтобы ты был рядом, когда я буду говорить обо всем Максу, — я закусила губу, ожидая ответа, но потом почувствовала кивок головы, оповещающий, что Виктор будет рядом, и это заставило меня облегченно выдохнуть.       Одному только Богу известно, как Макс отреагирует на новую информацию. И мне было страшно за него. И за себя. И, коль на то пошло, за Итана тоже. Макс порой неуправляем, даже когда находится в спокойном состоянии, а если он взбесится, то боюсь даже представить, с чем всем нам придется столкнуться. Никакой ураган «Катрина» не сравнится с целой бурей по имени Макс Фолл.       В квартиру мы поднимались так, будто по эшафоту на казнь, старались максимально оттянуть момент признания. Ни я, ни Виктор не горели желанием предстать пред огромным, до чертиков разъяренным и совершенно озверевшим волком. А у меня не было ни малейших сомнений, что именно таким станет Макс уже спустя доли секунды, как узнает свежие новости.       Уже на пороге я начала мешкать, никак не могла совладать с ключами, так что Виктору пришлось открыть дверь за меня, и, кажется, дернув ручку, он даже пробормотал слова молитвы, но я не могла сказать это наверняка, поскольку сама в этот момент взывала к своим внутренним силам и богам Асгарда.       — Макс, мы пришли! — Крикнула я, закрывая за нами дверь. Друг направился на кухню и начал отчаянно что-то искать в ящиках. — Виктор, что ты делаешь? — Поинтересовалась я, подходя к вампиру. — Если ищешь ромашковый чай, то его у нас нет.       — Думаешь, я настолько наивен, чтобы надеяться, что ромашковый чай поможет в сложившейся ситуации?       — В таком случае, виски в нижнем ящике, — я достала вышеупомянутое «успокоительное» и протянула бутылку Ван Арту. — Но, может, не стоит подпаивать Макса? Вдруг он станет еще более агрессивным?       — Это не ему, а мне, — Одним ловким движением вампир откупорил бутылку и налил почти полстакана, мгновенно его осушив. На моей памяти это первый случай, когда Виктор пытается напиться, а это о многом говорит. Наше знакомство можно смело назвать «курьезной ситуацией». Не назову себя проблемной леди, но со мной ребята прилично хапнули проблем, однако напиться Виктор решил именно сейчас. Неужели настолько все плохо?       — Уже пришли? — Из коридора вышел Макс, вытирая мокрые волосы полотенцем. — Я ждал вас намного позже, — беззаботно улыбнулся волк, подходя к нам. Макс легко чмокнул меня в щеку и обменялся дружеским рукопожатием с вампиром, однако стакан в руке друга ввел его в замешательство. — Разговор прошел настолько плохо, что Виктор взялся за что-то крепче, чем его любимый чай из Китая?       — Вообще-то, из Кении, — поправил вампир, сделав еще один глоток, но уже даже не церемонясь со стаканом. Да уж, Виктор, пьющий из горла, — это уже какой-то оксюморон. Тьфу ты, с кем поведешься… — Самый крепкий чай делают в Кении.       — Так, блин, вы же не собираетесь сейчас обсуждать чайные плантации? — Прервала я парней, пока Виктор не пустился в свои чайные сказки. — Макс, не хочешь присесть? — Предложила я, хватая парня за руку и утягивая его к дивану, настойчиво показывая, что ему просто жизненно необходимо присесть. Виктор отставил бутылку и двинулся вслед за нами, но предпочел сесть в кресло напротив оборотня.       Волчье чутье у Макса было развито на высшем уровне, а еще он обладал неплохой интуицией, поэтому сразу почувствовал, что что-то тут не так. Парень напрягся под моими руками, когда я начала аккуратно массировать его плечи и поглаживать шею. Виктор, как и всегда, оставался бесстрастным и спокойным, но напряжение в его теле говорило о том, что он готов к любым сюрпризам, которые может выкинуть Макс.       — Макс, дорогой, я тебе сейчас кое-что расскажу, только ты не нервничай, хорошо? — Я наклонилась и обхватила его руками, крепко прижимаясь грудью к его спине.       — Мне не нравится, как начинается этот разговор. Ты какая-то слишком ласковая, да и Виктор мрачнее и бледнее своей нормы. Вы что там такого узнали? Вуд отказался помогать?       — Ну, что ты, — спокойно ответил Виктор. — Он более чем охотно пошел на контакт. С неудовольствием, но все же рассказал нам много интересного.       — Интересного для кого? Потому что я сомневаюсь, что в моем случае может быть хоть что-то интересное, кроме ответа на вопрос, как именно с меня захотят снять шкуру и кто первым решится это сделать, — нервный смешок выдал настроение Макса, и что-то мне подсказывало, что разговор Саманты и ее родственничков прошел не совсем гладко.       — Макс, оказывается, Итан знал Пьера и знает, кто его убил, — аккуратно начала я.       — И он все это время молчал? — Благоверный ещё не знал всей правды, а его возмущение уже накрыло меня тяжелой волной и забилось в висках. Он дернулся в моих руках, но мне все ж удалось его сдержать, и он откинулся на спинку дивана, обхватив мои руки. Макс начал поглаживать мою кожу, скорее, неосознанно, чтобы самому успокоиться. Отчего-то телесный контакт ему всегда помогал. — Ладно, допустим, я даже поверю, что у него были причины молчать все это время, черт с ним. Так кто убийца?       — Садовник, — слишком быстро выпалила я, сопровождая шутку нервным смешком, но никто из мужчин ее не оценил. Виктор поджал губы, покачав головой, а Макс взглянул на меня взглядом, который мог бы заморозить даже ад.       — Если хочешь, то скажу я, — предложил Виктор, наклонившись и уперев локти в колени.       — Нет, я сама, — я покачала головой и собрала все свое мужество в свои маленькие хрупкие женские кулачки, которыми мне придется удержать от кровопролития огромного и страшного серого волка. — Макс, Пьера убил Итан, — еле слышно прошептала я, и как только слова вылетели из моего рта, мне пришлось еще крепче сжать тело Макса, но он не собирался вырываться.       Парень просто замер, и время, будто тоже остановилось. Настала такая глубокая тишина, что я слышала тиканье часов, дыхание каждого из нас и то, как крутятся колесики в голове Макса. Панический голосочек в моей голове кричал, что все это обман, что это лишь затишье перед бурей, и я готовилась к самой буре, но ее не последовало. Я медленно выдохнула, только сейчас осознав, что все это время не дышала. Но я слишком рано расслабилась. Слишком рано понадеялась на самоконтроль Макса, потому что как только мои руки отпустили волка, он дернулся с места, и дальнейшие события происходили как в кино в режиме быстрой перемотки.       Я и глазом не успела моргнуть, как Виктор припечатал резко подскочившего Макса к полу, опрокинув его на журнальный столик, который, конечно же, сломался с громким треском. Я отскочила от дивана, вскрикнув, когда Макс вырвался из хватки Виктора и швырнул его в сторону. Мне нужно было срочно что-то придумать, чтобы их разнять и успокоить, но я боялась приближаться к ним, чтобы не пасть случайной жертвой двух сверхъестественно сильных созданий.       Виктору удалось быстро подняться, и он снова двинулся на Макса, который уже почти дошел до двери. Оба мужчины были невероятно быстрыми и ловкими, каждый без особых усилий уворачивался от ударов противника и также легко наносил удары в ответ. Макс рычал, но хотя бы не собирался обращаться, что уже было хорошо. Наверное. Я попыталась переключить внимание парней с мордобоя на себя, позвав их по имени, но они даже не обратили на это внимания, а затем в меня полетела какая-то книга, которую отбросил Макс, и я взвизгнула, но увернулась. Макс отвлекся и пропустил удар Виктора, попавший точно в челюсть.       С шипением я втянула воздух и скорчилась, почувствовав боль парня. Удар вампира был чертовски силен, даже не оставалось сомнений в том, что челюсть Максу придется вправлять. Я думала, этот мощный удар точно вправит мозги Фоллу, ну, или вырубит его, чтобы мы могли связать безумца до тех пор, пока он не одумается. Однако я ошиблась, Макс стал еще более агрессивным. Я не знала, чего ожидать от этих двоих, потому что ни один не собирался объявлять перемирие. Я даже не ожидала, что в Викторе может быть столько физической силы. Он, конечно, в прекрасной форме, если судить по тому, как на нем сидят его дизайнерские рубашки, но Макс значительно крупнее друга, и видеть их в таком положении… ну, это немного странно.       Очередной удар Макса пришелся точно в ребра Виктора, и тот согнулся, тогда-то Макс и сглупил, решив, что победа за ним. Когда он расслабился, Виктор нанес удар, и волк упал. Медленно встав на колени, я заметила, что рука оборотня в крови, он поднял голову, и вся нижняя часть его лица была алого цвета. Тошнота подкатила к горлу от собственного бессилия. Я не могла просто стоять и смотреть, как они калечат друг друга, но и вмешаться было бы самоубийством чистой воды. Вытерев кровь, Макс глянул на руку, и глаза парня заволокло пеленой ярости, но его ошибка состояла именно в том, что он решил глянуть Виктору в глаза. Первое правило драки с вампиром: не смотри противнику в глаза.       В своем состоянии Макс не отдавал себе отчета, а потому противостоять гипнозу он был не в состоянии. Несколько раз оборотень пытался подняться, но ни одна из его попыток не увенчалась успехом. Он злился, а потому Виктору было еще проще взять его под контроль. Не спеша вампир подошел к Максу, который уже и не пытался бороться. Его лицо скорчилось от боли, он начал задыхаться, хватаясь за горло, пытаясь стянуть футболку, которая, будто душила его.       — Виктор, достаточно! — Я подбежала к вампиру и дернула его за руку, чтобы он прекратил мучить Макса. — Ему же больно. Перестань!       Тем временем Макс стал выглядеть еще хуже. Поскольку до Виктора достучаться не вышло, я подбежала к Максу и опустилась на колени перед ним. Обхватив его лицо ладонями, я старалась привлечь его внимание к себе. Мне необходимо было прервать зрительный контакт между ним и Виктором или хотя бы перехватить его, но куда мне соперничать с опытным вампиром.       — Хватит, — прохрипел Макс, не сводя глаз с Виктора.       — Макс, пожалуйста, сопротивляйся, — взмолилась я. — Виктор, прошу, оставь его, — я не узнавала друга. Это был не мой Виктор, а совершенно чужой человек. Опасный. Безжалостный. Способный навредить собственному другу.       Мне ничего не оставалось. Я знала только один способ, которым можно было помешать Виктору убить Макса. Я подскочила к вампиру и дала ему звонкую пощечину, отчего его лицо дернулось. Позади я услышала тяжелое дыхание Макса, который пытался отдышаться, уперевшись ладонями в пол. Я вновь опустилась рядом с ним, притягивая его к себе и обнимая. Я почувствовала, как несколько слезинок скатились по моим щекам и, не справившись с чувствами, я аккуратно поцеловала Макса, стараясь не навредить его сломанной челюсти. Металлический вкус его крови остался на моих губах. Вкус боли, злости, страха и слез.       Будто придя в себя, Виктор встряхнул головой, и взгляд его прояснился. Теперь он больше походил на самого себя, но я все равно с опаской поглядывала на него, даже когда он помог Максу подняться. Оба мужчины были сильно потрепаны, на их одеждах виднелись следы крови. Мое сердце замерло, когда Макс абсолютно спокойно вправил себе челюсть с противным хрустом, а затем потрогал свой нос, который не выглядел так, будто тоже нуждался в подобных манипуляциях. Молча Фолл уселся на диван, устало откинувшись на спинку, его примеру последовал и Виктор, а я побежала к холодильнику, чтобы достать что-нибудь холодное. Я протянула пакет с мороженым горошком Виктору, но он покачал головой и швырнул пакетик Максу.       — Максу нужнее, пусть остынет, — проворчал вампир.       — Конечно, мне нужнее, ведь ты и так отмороженный, — злобно прорычал вышеупомянутый «горячий» парень, прикладывая пакетик к челюсти.       — Ты как? –Мягко спросила я, касаясь его лица, оценивая ущерб. В щеке Макса застрял маленький осколок стекла, и я понятия не имела, как он туда попал.       — Нормально, — пробормотал Макс, позволяя мне вынуть стеклышко. — Через пару минут срастется.       — Что там с канадцами? Я так поняла, разговор с ними тоже не заладился? — Аккуратно поинтересовалась я, стараясь не разбудить успокоившегося зверя внутри него, пока обрабатывала его раны.       — Франсуа Жеводан не тот, с кем легко найдешь общий язык. Он сказал, что хочет собрать совет не только канадской стаи, но и всей семьи. Так что теперь моя дальнейшая судьба зависит не только от него, но и от решения Шарля. Обнадеживает лишь то, что он более сговорчив, чем его младший брат, — устало объяснил Макс, отодвигаясь от моих рук. Мужчина встал и потопал к кухонному столу, где одиноко стояла бутылка недопитого виски.       — Каковы шансы, что все закончится благополучно для тебя? — Макс неопределенно пожал плечами на мой вопрос, сделав глоток алкоголя.       — У нас, у оборотней, в отличие от вампиров, нет желания проливать чью-то кровь без особой надобности. Мы можем договориться, решить все мирно, но большинство из нас не отличается спокойным темпераментом, а животные инстинкты частенько заставляют и без того горячую кровь бурлить, и все это понимают.       — То-то грызетесь постоянно из-за косых взглядов, — пробормотал Виктор.       — А у вас до сих пор интриги подковерные плетутся и дворцовые перевороты в чести, — парировал Макс. — И та задница, в которой я оказался, прямое тому доказательство.       — Перестаньте! — Крикнула я, смерив обоих строгим взглядом. — У нас есть дело, потом померяетесь недостатками видовой принадлежности. Допустим, с оборотнями Макс уладит конфликт, но я не могу быть уверена в том, что с вампирами удастся разобраться без жертв. Они лишь на время забыли о Говарде, а теперь, когда оказалось, что Итан не может использовать наш главный козырь, чтобы не скомпрометировать себя, ситуация стала еще хуже.       — Я уверен, что наш главный козырь больше не является таковым не только из-за причастности Итана. Не будь наивной, Мия, верхушка знала о деяниях Говарда, Вуд вполне однозначно дал это понять, а значит его план, заключающийся в обвинении Говарда в нарушении мирного договора — это херня полнейшая, — подытожил Виктор. Слышать от него грубости было непривычно. Впрочем он только что едва не заставил задохнуться собственного друга, так что можно не удивляться, что даже у Виктора имеется очень страшная темная сторона. И мне она однозначно не нравится.       — А что если он и в этом тебе соврал? — Предположил Макс.       — Исключено, — покачал головой Ван Арт, не дав мне и слова вставить. — Ему тоже головы не сносить, если кто-то усомнится в его верности вампирам. От прошлого князя избавились за дружбу с оборотнями, поэтому Вуд будет изо всех сил доказывать, что тебя он пощадил не просто так. У него есть личный интерес в спасении твоей шкуры.       — Ему плевать на меня. Он боится расстроить Мию, потому что и без того виноват перед ней по самые не балуйся. Хотя если ему станет плевать на чувства дочери, то и со мной церемониться никто не станет.       — Почему вампиры так несправедливы? — Жалобно застонала я, ни к кому не обращаясь.       — Потому что вечная жизнь обесценивает все то, что принято ценить смертными, — снисходительно улыбнулся Виктор. — Когда ты знаешь, что любой день может стать последним, ты наслаждаешься каждой секундой, ты любишь все и всех, потому что для тебя это бесценный дар судьбы. Но когда восход солнца становится обыденностью, дни сливаются, даты не запоминаются, и все становится обычной рутиной, которая уже не приносит удовольствия. Ты принимаешь жизнь как данность.       — Но это не объясняет того, почему они ведут себя так, будто только вампиры имеют право на хорошее обращение, а остальные не больше, чем грязь под их ботинками, — возмутилась я, всплеснув руками. — Вот ты же нормальный, — я ткнула пальцем в Виктора. — Ты же не ведешь себя как павлинья жопа!       — Если я не веду себя, как, прошу прощения, павлинья жопа, по отношению к Максу и его семье, то не значит, что я хорошо отношусь ко всем оборотням. Да, я не сужу книгу по обложке, но и сам не лишен предрассудков.       — Но ведь они тоже были когда-то людьми, почему они забывают об этом?       — Потому что все человеческое в них отмирает. Знаешь, что делает из homo sapiens настоящего человека? Способность чувствовать. Сострадать. Любить. Со временем вампиры забывают, что это такое, потому что чувства становятся бессмысленны. Мы привязываемся к людям, но у них есть одна пренеприятнейшая особенность — они имеют свойство умирать, остаемся только мы и воспоминания о тех, кто когда-то нам был дорог. Вот тогда мы и начинаем ценить лишь себя и себе подобных.       — Звучит крайне паршиво, — вздохнула я, подумав о том, что в действительности это еще хуже.       — Пожалуй, на сегодня хватит со всех нас, — Виктор встал со своего места и постарался привести в порядок изрядно потасканный костюм, но потом плюнул на свою затею. — Присмотри за ним, — прошептал мне на ухо вампир, приобняв. Максу он протянул руку, которую тот не сразу, но принял. С минуту они смотрели друг на друга, а потом последовали самые крепкие и самые странные дружеские объятия, которые я когда-либо видела.       — Ребят, вам как? Дать минутку наедине? — Откашлялась я, когда почувствовала неловкость. Парни тут же отлепились друг от друга, похлопав каждый другого по плечу.       — Спокойной ночи, Мия, Макс, — откланялся Виктор. — Созвонимся завтра и на свежие головы решим, что будем делать дальше.       — Значит ли это, что наше невероятное трио снова в полной боевой готовности? — Оживилась я, переминаясь с ноги на ногу.       — Определенно, наше сумасшедшее трио снова в деле, — подмигнул Виктор, хитро улыбнувшись. Я выбросила вверх кулак и не смогла сдержать порыва пуститься в радостный пляс, успокоившись, только когда хлопнула дверь.       — А теперь надо разобраться с этим беспорядком, пока Триша нам обоим уши не оторвала, — нахмурился Макс, оценивая ущерб, нанесенный его приступом бешенства. И, словно по мановению волшебной палочки, послышался звук поворота ключа в замке, а затем громкое и звучное: «Твою мать! Какого хрена тут произошло?!»       — Это все Макс, — я, не размениваясь на объяснения, сразу же ткнула пальцем в благоверного.       — Триша, я прошу прощения и клянусь, что мы все уберем. Но в свое оправдание скажу, что у меня была веская причина чуток вспылить, — Макс изобразил свое «чуток» большим и указательным пальцем, и его понятие «чуток вспылить» явно отличалось от допустимой нормы, по меркам Триши.       — Хочу ли я знать?.. — Начала Триша, и мы оба закачали головами. — Ладно, разрушители, — вздохнула подруга. — Вам повезло, что я сегодня так сильно устала, что мне даже материть вас лень, — девушка потопала в свою спальню, и я заметила, что моя всегда прекрасно выглядящая соседка сегодня, и правда, не в настроении. Я сосредоточилась и смогла уловить что Триша была не только уставшей, но и расстроенной, уж не Реми ли причина ее страданий? Он ведь, вроде, снова куда-то пропал без объяснений? Так, кажется, сказал Дастин?       — Макс, боюсь, тут тебе придется разбираться самостоятельно, а меня ждет беспорядок другого рода, — благоверный равнодушно махнул рукой, что-то бормоча себе под нос, пока собирал осколки разбившейся посуды, которая лежала грудой стекла и фарфора у кухонной столешницы, в которую он некоторое время назад швырнул Виктора.       Я тихонечко постучала в дверь Триши, но ответа не последовало, тогда я слегка приоткрыла дверь, заглядывая внутрь. В спальне было темно, я даже не сразу смогла понять, где находится подруга, а потом заметила ее, ничком лежащую на кровати. Не было похоже, что она плачет или что-то в этом роде, просто лежала на кровати лицом в подушку, не раздевшись и даже не удосужившись снять туфли. Нет, мне, конечно, приходилось видеть Тришу в таком состоянии, раздевать ее и укладывать спать, даже пару раз умывала ее, но обычно это случалось после приличного количества шотов текилы, эта стерва может сбить с ног даже самых крепких из нас.       — Не против компании? — Я аккуратно закрыла дверь спальни и прошла в комнату, устроившись рядом с подругой. Триша развернулась и уставилась в потолок, не проронив ни слова. — Может, поделишься?       — Теперь эта квартира официально является прибежищем безработных, — отсутствующим голосом заявила Триша. — Макс отныне единственный добытчик в нашей маленькой семье, но, поскольку твой недопарень живет здесь временно, да и вообще от него одни убытки, так что он не считается.       — Погоди, тебя уволили? — Ошеломленно спросила я, уставившись в темноте на Тришу через плечо.       — Нет, я сама ушла, — усталый вздох подруги передавал ее настроение лучше любых слов. — Я так устала. Ты даже представить себе не можешь, как мне все это надоело. Я пришла в офис еще студенткой, я проработала на должности низшего сотрудника пять лет без какого-либо карьерного роста, ко мне за советом приходили люди из других отделов. И вот, когда на горизонте начала маячить новая должность, босс нанимает какую-то сомнительной внешности барышню без опыта работы и каких-либо рекомендаций. Я на сто и один процент уверена, что во время обеденных перерывов она готовит ему омлеты. Похотливый сукин сын, — выругалась Триша. — Неужели какая-то девица с ногами от ушей более достойна должности в младшем управлении, чем я, проработавшая на эту фирму несколько лет?       — Вау, — потрясающе, Мия, ты и поддержка — это слова синонимы. — У меня даже слов нет, — ага, если еще секунду назад Триша этого не заметила, то сейчас уж точно догадалась. — И какой у тебя план?       — В планах у меня сравнять с землей чертов офис и сдать черную бухгалтерию сученыша-босса, которой у него нет, конечно, но это из несбыточного. А если серьезно, то приму предложение отца, — уверенно заявила соседка. — Черт, черт, черт. Столько лет псевдо-независимости коту под хвост. В итоге все получается именно так, как он и хотел.       — Может, тогда оставишь этот вариант на крайний случай? В Сан-Франциско куча фирм, где тебя с радостью примут, — и про фирму Итана я даже заикаться не стала, хотя это был бы один из самых легких путей решения проблемы (в том числе и для меня), но что-то подсказывало, что я ещё не скоро захочу обратиться к нему за помощью.       — Ради того, чтобы потратить ещё как минимум полтора года в надежде на призрачное повышение? Всем плевать, что я пять лет горбатилась на эту вшивую фирму, у всех возникнут вопросы, почему я столько лет сидела без повышения, раз я такой хороший сотрудник? И поверь, всем еще больше плевать, что мой босс просто оказался редкостным мерзким … — Триша обессилено махнула рукой. — Это не самый худший вариант. Соглашусь работать на него, но на своих условиях.       — Что ты имеешь в виду?       — В прошлые выходные он брал меня с собой на званый ужин, там я познакомилась с одним парнем, он сказал, что ему нужен ассистент, так что если я приму его предложение, то технически мой отец будет не моим боссом, а боссом босса моего босса.       — Ну, это разумное решение. Но почему мне кажется, что не только дерьмовый начальник — причина твоих страданий. Дай-ка догадаюсь, ты расстроена из-за кого-то, чье имя начинается на «Р», а заканчивается на…       — Мия, когда-нибудь тебе оторвут твой любопытный нос, — Триша резко развернулась ко мне, наградив убийственным взглядом. Во всяком случае, мне казалось, что ее взгляд такой, тяжело было сказать наверняка, учитывая, что мы лежали впотьмах. — Не надо лезть в мои отношения с Реми.       — Я и не лезу, — я тут же начала оправдываться, хотя разве можно меня винить в том, что я беспокоюсь? — Просто хочу знать, в какой степени запущенности находится твое душевное спокойствие.       — Еще хуже, чем наша гостиная. Кстати…       — Это не столь важно сейчас, — перебила я, не дав сменить тему. — Что случилось на этот раз?       — Ничего особенного, — вздохнула Триша. — Просто у него есть дурная привычка не говорить мне вовремя о том, что происходит с ним, а потом я начинаю чувствовать себя идиоткой. И так каждый раз. Он не сказал, что женат. Он не сказал, что оборотень. Он не сказал, что у него проблемы со стаей. Да он ничего, блин, не говорил. И теперь еще это… — осеклась Триша.       — Ты о чем?       — Да так, накипело просто, не бери в голову, — я почувствовала легкое вибрирование в ее интонациях, говорящее о том, что она сболтнула лишнего. — Пойми, Мия, если бы это касалось только меня, то я обязательно бы поделилась, но это не мой секрет.       — Ты ведь знаешь, что всегда можешь рассказать мне что угодно? Я рядом, Триш. Для тебя я всегда найду время, что бы ни происходило со мной, — я взяла подругу за руку и сжала ее пальцы. В тишине комнаты послышался ее тихий вздох, а затем она сжала мою руку.       — Я знаю, Мия. Я знаю, — прошептала она, посмотрев на меня. — И все же, что случилось с нашей гостиной?       — Ну-у-у-у, — протянула я, пытаясь выиграть себе пару секунд и придумать более или менее адекватную версию происходящего. — Скажем так, Макс немножко расстроился из-за того, как прошел мой разговор с Итаном, а Виктору пришлось его успокоить, но Максу это не слишком понравилось.       — Вампир и оборотень устроили петушиные бои у нас в квартире? Знаешь, с тех пор, как ты переехала ко мне, тут постоянно что-то происходит, — без какого-либо оттенка упрека заметила Триша, даже если слова ее звучали так, будто следом будет огромное «но», подразумевающее мой переезд.       Не знаю, сколько еще мы провалялись, говоря обо все и ни о чем. Я не помню, как уснула, но в какой-то момент почувствовала, как кто-то подхватил меня на руки и куда-то унес. Знакомый запах леса, дождя, травы и еще чего-то пряного, мужского и грубого подсказал, что я в руках Макса. Уже через минуту я почувствовала, как меня раздевают и укладывают в постель, а еще через минуту матрас прогнулся, когда Макс и сам устроился рядом, притянув меня в свои объятия, заставляя забыть о тревогах. И это было самое лучшее завершение этого ужасного дня.       Сон не принес желаемого облегчения, когда я проснулась, почувствовала себя еще более уставшей. Веки были такими тяжелыми, будто их залили свинцом, а чтобы их поднять, необходим как минимум домкрат. Я знала, что этот день будет ничем не лучше предыдущего, ведь мы с Максом так и не обсудили то, что я вчера ему поведала. Нам предстоял серьезный разговор, который я хотела бы отсрочить настолько, насколько это вообще возможно, но горькая правда заключалась в том, что этот вопрос не терпел отлагательств.       Рядом я почувствовала движение, а затем ощутила, как с моего плеча стянули тонкое одеяло. Макс легонько коснулся моей кожи, его пальцы невесомо прочертили путь от ключицы к плечу, а затем вниз по руке, задержавшись у запястья. Я чувствовала, как вслед за пальцами Макса по коже бегут мурашки, и знала, что он наблюдает за мной.       Тяжело сказать, что именно меня выдало: подрагивающие веки, дыхание, сильно забившееся сердце или же волчье чутье подсказало парню, но так или иначе, он понял, что я уже не сплю, а потому перестал осторожничать. Его прикосновения стали более настойчивыми, нежность сменилась жаждой, он больше не боялся потревожить мой сон, он открыто выражал свое желание касаться меня, и мне это нравилось. Не знаю, в какой именно момент все превратилось в своеобразную игру, в которой я притворялась спящей, а Макс притворялся, что верит мне, однако с каждой секундой мне становилось все сложнее сопротивляться его рукам, блуждающим по моему телу.       Я чуть развернула голову, предоставляя отличный доступ к шее, чем сразу же воспользовался Макс. Его губы коснулись чувствительного участка кожи, где бился пульс, и внутри меня все затрепетало. Большая горячая ладонь опустилась на мой живот и двинулась выше, накрывая грудь, тогда-то дыхание и сбилось окончательно ко всем чертям. Макс слишком хорошо знал мое тело и то, как с ним обращаться. Он знал все мои слабости, все мои чувствительные точки и умело дергал за ниточки, то бросая в самое пекло, заставляя гореть от желания, то наоборот — заставлял огонь страсти медленно распространяться по телу.       Губы Макса проложили дорожку почти невесомых поцелуев по шее к ключице, а затем обратно, вдоль подбородка, скулы, прямиком к ушку, чтобы прошептать отнюдь не самые привлекательные слова в данной ситуации.       — И долго ты собираешься притворяться? — Я скорее услышала, чем почувствовала его улыбку. Голос парня звучал игриво, ни намека на напряжение или расстройство после вчерашнего вечера, и от этого стало немного легче.       — Не понимаю, о чем ты говоришь. Я тут вообще-то поспать пытаюсь, — я постаралась сдержать собственную улыбку, но с треском провалилась, когда пальцы Макса пробежались по моим ребрам, что я дернулась от щекотки.       — Тогда не буду мешать, — Макс отстранился, но моя реакция была ничуть не хуже волчьих рефлексов. Я открыла глаза и схватила его за запястье, вернув мужскую руку на прежнее место.       — Ну, уж нетушки. Ты помешал моему сну, так что мешай дальше, иначе все было зря, — я протянула руку и коснулась шеи Макса, притягивая его ближе.       Парень быстро сообразил, что от него требуется, и навис надо мной, опираясь на локти по обе стороны от моего тела. Когда Макс наклонился, волосы упали ему на лицо, превращая мужчину в еще более сексуальный беспорядок. Я подалась к нему, и наши губы встретились в жадном поцелуе.       Бедра Макса придавили меня к матрасу, и мне пришлось немного поерзать, чтобы найти более удобное положение, что, судя по ощущениям, понравилось Фоллу. Он еще сильнее прижался ко мне, придавив своим весом, полностью заключая меня в ловушку своего тела. Было что-то невообразимо возбуждающее в этом чувстве защищенности, когда Макс вот так скрывал меня от всего мира, когда я чувствовала жар его тела, ощущала, как бьется его сердце напротив моего, когда наше дыхание смешивалось. Весь мир терял смысл, когда я была рядом с ним, и ничто не было важно, кроме нас.       Поцелуи набирали обороты, они превращались из нежных касаний во что-то яростное. Мне нравилось ощущение того, что Макс пытался одержать верх даже в этом, хоть и знал, что я готова сдаваться ему на милость без борьбы. Мне стоило немалых усилий оставаться тихой, особенно когда парень закинул мое бедро себе на талию, увеличив давление на промежность. Тихие стоны вырывались из моей груди с каждым движением его бедер, губы Макса сместились к моей шее, и я знала, что, наверняка, останутся засосы, но сейчас это — меньшая из моих забот. Куда более волнующим вопросом было, какого черта на нас все еще есть белье.       Проведя ногтями по спине парня, да так, что, наверняка, останутся следы, я опустила руки на его задницу, стараясь избавиться от единственной преграды между нами, Макс последовал моему примеру, стянув белье вниз по моим ногам. Мужчина легко вошел в меня, а я в ответ обхватила его талию ногами, притягивая ближе.       Макс удивительным образом сочетал в себе заботу, ласку и природную натуру дикого зверя. Мне нравилось это в нем. С ним легко было потерять голову, забыть о приличиях, отдаться страсти и позволить ему утащить себя в водоворот его безумства. Он сам заводился по щелчку и без особых усилий заставлял меня поддаться ему. Вот и сейчас его попытки быть нежным и медленным не увенчались успехом, он быстро потерял контроль над собой, отдавая всего себя без остатка, доводя меня до исступления каждым своим движением, каждым прикосновением к моему телу. Ритмичные и глубокие толчки, словно разряды электрического тока, заставляли меня извиваться под ним. Я царапалась и кусалась, но Макса это ничуть не заботило, я почти уверена, что ему это нравилось даже больше, чем мне.       Мои стоны перемешались с его тихим рычанием, комната наполнилась звуками нашего тяжелого дыхания. В какой-то момент я перестала отдавать отчет происходящему, все смешалось, и помимо звуков и физических ощущений, я начала чувствовать что-то еще. Это было что-то новое для меня, что-то неимоверно горячее и сводящее с ума, но в то же время, дарящее неимоверную гармонию и спокойствие. Это чувство шло от Макса, и я понимала, что оно значит. Это было, что-то совершенно невероятное, мои эмоции смешались с его, и это давало по голове крепче любого алкоголя.       Всего этого оказалось слишком много для меня, я была уже на пределе, еще мгновение — и я упаду в пропасть блаженной неги и удовлетворения. Пара движений отправила меня за край, и я сильнее вцепилась в плечи Макса, закусив губу, чтобы не закричать. Макс последовал вслед за мной, накрыв мой рот своим, он проглатывал каждый мой стон, не выпуская из своих объятий. Я притянула его ближе, желая ощутить вес его тела, и он поддался, опустившись на меня, но все еще удерживая себя на локтях, дабы не раздавить.       Некоторое время мы лежали в тишине, пытаясь отдышаться. Я выводила узоры на его спине, пока Макс не развернул нас так, что я оказалась сверху. Парень взял меня за подбородок и притянул мое лицо к себе, чтобы оставить легкий, почти невинный поцелуй в уголке моих губ. Я лежала, подложив руку под подбородок, и любовалась им, он, кажется, занимался тем же. Его глаза были такими непривычно светлыми, какими я видела их только в начале нашего знакомства, до того, как на наши головы свалилась целая куча проблем.       — Ты такая красивая, — благоговейно прошептал он, убирая несколько прядей волос от моего лица. — А еще ты жуткая вредина, но это никак не отменяет того факта, что я хочу зацеловать тебя, иногда до смерти.       — Ты такой романтик. Очень удачный момент для комплиментов ты выбрал, — проворчала я, чем вызвала улыбку на его лице.       Макс открыл рот, наверняка, чтобы изречь что-то неимоверно остроумное, но минуту нашего единения прервал звонок его мобильного, и я честно пыталась не подслушивать, но женский голос все-таки привлек мое внимание. Этот голос мне был хорошо знаком, и я даже ничуть не удивилась, когда услышала его. Саманта, будто чувствовала, когда нужно звонить, она постоянно умудрялась объявляться в самый «подходящий» момент. Я не могла разобрать, что она говорила, но, судя по лицу Макса, это не было чем-то приятным. От прежней расслабленности не осталось и следа, на его лицо, будто тень набежала. Брови нахмурены, губы поджаты, а взгляд напряжен и мрачен. Он не на шутку взволновал меня, но перебивать я не решалась.       — Я тебя понял, Сэм. Сейчас начну собираться, — отчеканил Макс и сбросил звонок. Я подскочила на кровати, укрывшись одеялом, и ждала, когда он заговорит. Макс выглядел так, будто серьезно о чем-то задумался, и я решила дать ему минутку, но он продолжал молчать.       — Макс, что случилось? — Спросила я, когда у меня закончилось терпение.       — Звонила Саманта. Сказала, что Жеводан собирает всю стаю в Париже.       — И? Она уезжает? — Я постаралась скрыть свою радость, ведь очевидно, что все не так просто.       — Да. И я еду с ними, — Макс серьезно посмотрел на меня, а потом продолжил, не дав мне задать очередной вопрос. — Это не связано с моим положением в их стае. Вернее, связано, но не так, как ты думаешь. Я еду с ними, потому что они попросили оказать им поддержку. Кажется, Армель решил начать действовать открыто.       — Он объявил им войну? — Звон в ушах не давал мне сосредоточиться на следующих словах Макса, кажется, он сказал «пока не знаю», но я не уверена.       Его последние слова не выходили из моих мыслей, они продолжали звучать в моей голове, и я никак не могла заглушить их. Нет. Нет, пожалуйста, только не это. Только не война. Теперь точно все полетит к чертовой матери…