Цепная реакция: неизбежность

      Глава 25       Окей, я получила ответ на свой вопрос, но есть одна проблемка… теперь у меня еще больше вопросов.       Голова жутко болела от непрекращающегося гудения двигателя старенького полуразвалившегося минивэна. Тело затекло от долгого нахождения в неудобном положении, а шея и вовсе отказывалась поворачиваться. Я и Реми провели в дороге всю ночь, мне так и не удалось поспать, потому что в этой коробочке не до сна было бы даже покойнику. И это довольно забавно, учитывая, что уже как несколько часов я считалась мертвой.       На горизонте забрезжил рассвет, но сероватый оттенок неба говорил о том, что день не будет ясным, как и мое настроение. Сильнее закутавшись в огромный свитер, выданный мне госпожой Муэрте, я попыталась представить, что же сейчас должно твориться в Париже. Наверняка, Макс вне себя от ярости и прикован семью цепями к какому-нибудь дубу в лесу Жеводана, а Виктор не без помощи Моники составляет список причин, по которым он не должен убивать еще одного графа. Интересно, кто-нибудь сообщил о случившемся моим дорогим родственникам? А Трише?       — На ближайшей заправке сделаем остановку, — голос Реми ворвался мои мысли, и я заметила, что он едва не засыпает за рулем. — Ты уверена, что не умеешь водить?       — Абсолютно, — хмыкнула я, и волк разочарованно вздохнул. — Я боюсь, что все может пойти не так, как задумала Муэрте, — прошептала я, отвернувшись от него.       — Скажу больше, все обязательно пойдет не так. Ее планы редко работают так, как должны, — зевнул оборотень. — Но у нас связаны руки, мы ничего не можем сделать, поэтому придется следовать инструкциям и надеяться на лучшее.       — Я не могу просто сидеть и ждать новостей, которые могут быть неутешительными. Она хочет манипулировать Виктором и толкнуть его на убийство еще одного графа, а для него это ничем хорошим не закончится. В прошлый раз он отделался ссылкой, только потому что Локонте прикрыл его, а сейчас ему никто не поможет. И, как я успела заметить, он не пользуется популярностью в свете. Мы должны его предупредить, — умоляла я.       — Нет, Мия, прости, но нет, — безапелляционно покачал головой мужчина.       — А что если с ним что-то случится? Что если Локонте будет готов и тогда… тогда Виктор… он же…       — Ничего не случится с твоим Ван Артом, не ной, — раздраженно бросил Реми. — Тебе уже тысячу раз было сказано, что над этим делом работают не парни с улицы. Муэрте не настолько безумна, чтобы выставлять против одного из самых опасных графов вампира-отшельника с криминальным прошлым. Виктору будет обеспечена поддержка, за это не беспокойся.       — Теперь я еще больше запуталась. Я уже ничего не понимаю…       — И не надо, — простонал волк. — Мия, не нужно об этом думать, за нас уже давно все решили, это не наша война.       — Но она и не Виктора. И не Макса… О, боги! Макс! Ему же крышу сорвет! Он обязательно сделает что-нибудь глупое!       — За Фоллом тоже следят, его держат на коротком поводке.       — Когда волки попадают в капкан, они предпочитают отгрызть себе лапу, — пробурчала я себе под нос, но была уверена, что Реми расслышал. Он не хуже меня знал, что Макса мало что может остановить. Однако я решила еще раз прокатиться автостопом по чувству вины оборотня, ну, или что там за настройка в его голове выполняла данную функцию.       — Мия, повторяю в последний раз, — я могла физически ощутить, как Реми собирает воедино остатки своего терпения, чтобы просто говорить со мной, а не в буквальном смысле вбивать каждое слово в мою голову. — Чем меньше знаешь, тем проще будет выполнять свои задачи, а у тебя она всего одна — не умереть. Твоей жизни больше ничего не угрожает, ты практически свободна, теперь выход твоих более сильных друзей.       — Тебе известен план Муэрте? — С подозрением прищурилась я, но Реми и бровью не повел.       — Нет, и я не жалуюсь. Меня вызывали с определенной целью — я знаю Париж и местных волков, поэтому мне проще, чем остальным, было узнать нужную информацию для Муэрте. Я это сделал. Я свободен. Дальнейшие события меня уже не касаются.       — Так эгоистично, — скривилась в отвращении я, вызвав только смешок у Реми. — Как давно ты знаком с Муэрте? У меня сложилось впечатление, что вы хорошо друг друга знаете.       — Она хорошо меня знает. Я знаю только то, что от нее нужно держаться подальше.       — Почему? — Заинтересованно спросила я, почувствовав огонек любопытства.       — Ну, даже не знаю. Возможно, потому что она держит в своих руках целую стаю наемных убийц. Она собирает худших из худших по всем тюрьмам и притонам, водится с отбросами. Она беспринципная и бескомпромиссная, жестокая и закомплексованная интриганка. Причин на самом деле много. Просто постарайся представить все самые худшие качества вампиров и оборотней в одном флаконе, и тогда ты совсем немного начнешь понимать, что я имею в виду.       — Если она так ужасна, то почему вы дружите?       — Дружим? — Громко и искренне рассмеялся Реми. — Не-е-е-ет, наши отношения не имеют ничего общего с дружбой. Я слишком долго прятался от нее, пришло время вернуть старый должок и забыть эту женщину как страшный сон.       — Ты был частью ее стаи? Поэтому скрываешь свое прошлое? Тебе стыдно? — Аккуратно поинтересовалась я, но мужчина покачал головой.       — Ты и понятия не имеешь, о чем говоришь. Муэрте скупает чужие души по дешевке без права на возврат, а затем играет ими, будто в куклы… — Реми хотел сказать что-то еще, по его глазам было видно, что-то не дает ему покоя, но он оборвал себя на полуслове, кажется, вспомнив о плане не говорить ничего лишнего.       — Поэтичненько. Не знала, что вы такой романтик, месье.       — С твоей подругой поведешься и не такому научишься, — ухмыльнулся он. — А вообще, это не мои слова. Так о ней отзывался один мой знакомый, — и, судя по тому, как поникло лицо Реми, воспоминания эти были не самыми приятными.       Я не стала ковырять старые раны нового друга, вместо этого изучала проносящиеся пейзажи и не переставала потирать ладонь, которую пришлось исполосовать, чтобы основательно заляпать место преступления моей кровушкой для пущей правдоподобности. Порез саднил и чесался под повязкой, и я задалась вопросом, а может ли полувампирша подхватить какую-нибудь заразу, помимо неразговорчивого и унылого волка?       — Перестань ее трепать, — ровным голосом велел Реми, намекая на мою рану.       — Но болит же, — проныла я и, не удержавшись, все же размотала повязку, чтобы посмотреть на рану и убедиться, что никакого заражения крови или еще чего пострашнее мне не грозит. — Почему она так долго заживает?       — Потому что порез был глубокий, а твоя регенерация, видимо, не особо хороша. Покажи, — я протянула руку, и мужчина заботливо перехватил мою ладонь, рассматривая порез. Быстро изучив рану, он вновь переключился на дорогу.       — Скоро срастется. Будь ты вампиром или оборотнем, уже была б как новенькая, но я не уверен, что у полувампиров регенерация работает так же, как и у нас, скорее всего, останется шрам.       — Отлично, будет мне сувенир на память от Питера, — проворчала я, потирая красноватую полосу. — Он сделал это специально. Я уверена.       — Спорить не стану, ему хватило бы на это ума, вернее, его отсутствия. Почти приехали. Через пару минут будь готова почувствовать себя героиней шпионского триллера.       Как и сказал самый загадочный мужчина в моей жизни, в нескольких милях мы сделали остановку на повидавшей виды заправке. Я сразу же направилась в магазинчик, чтобы купить еды и воды, пока оборотень будет проводить махинации с транспортом. Прежде чем покинуть авто, Реми велел надеть кепку и спрятать под ней волосы, на случай если мои фотографии уже крутили в новостях, сам же он скрыл лицо под капюшоном.       В магазинчике за кассой дремал старичок, которому и дело-то до меня никакого не было. Он не очухался, даже когда я подошла и начала легонько постукивать его по плечу. Алкогольный шлейф вполне четко объяснял причину столь крепкого сна, поэтому я просто оставила деньги на прилавке и ушла со своими покупками.       Я была рада обнаружить, что минивэн сменился на довольно комфортный джип, в котором хватало места, чтоб вытянуть ноги. А еще новое авто не издавало предсмертных воплей каждые сто метров. Реми больше не говорил ничего, кроме неразборчивого «спасибо» за стаканчик дрянного кофе из автомата. Пользуясь его заторможенностью, я попросила мобильник, чтобы почитать свежие новости, но мужчина оказался непреклонен. А я-то думала, что разговоры по душам, кофе и завтрак за руль помогли нам установить некоторую связь, но, как оказалось, для Реми даже совместное нарушение закона не является веской причиной для крепких и доверительных отношений.       Не помню, в какой именно момент времени усталость взяла надо мной верх, но проснулась я уже лежа на кровати в небольшой и полупустой спаленке, укрытая покрывалом. Сон не принес ожидаемого облегчения, на самом деле, стало только хуже. Я не понимала, где нахожусь, как попала сюда и что вообще произошло. Подойдя к окну, дернула тяжелые занавески и разочарованно вздохнула, обнаружив заходящее за высокие кроны деревьев солнце. Снова лес. Очередное место с полным отсутствием цивилизации в радиусе нескольких десятков километров. Да сколько уже можно? С излишней агрессией я задернула шторы обратно, решив полюбоваться прекрасным закатом как-нибудь в другой раз, например, когда буду дома, в любимом Сан-Франциско, среди многоэтажек и злобных таксистов.       Я вышла из спальни и двинулась по коридору, заглядывая в немногочисленные двери, что попадались по пути. Домик оказался маленьким, но уютным, интерьер его ограничивался только самым необходимым, но и этого было вполне достаточно. Реми уснул в кресле в гостиной, похоже, события последних дней измотали его не меньше, чем меня. Он спал так крепко, что не шелохнулся, когда я попыталась выудить из его кармана телефон. Включив экран, я громко чертыхнулась, обнаружив, что с моего «исчезновения» прошло уже четыре дня. Удивительно, как быстро летит время, когда ты сидишь в заточении… хотя, пожалуй, Питер бы со мной не согласился.       Я попыталась разблокировать телефон, но гаджет запросил пароль. Наверное, мой мозг все еще продолжал спать, потому что будь иначе, мне не пришло бы в голову лезть к Реми и примерять его пальцы к Touch ID. Слава кофеиновому создателю, спящий красавчик не проснулся. Судорожно я пыталась вспомнить хоть чей-нибудь номер: Макса, Виктора, Моники, но две последние клетки моего мозга были не в состоянии вспомнить, даже как дышать. Тогда я залезла в телефонную книгу и полистала контакты в поисках номера Триши, уж если кто и мог поставить весь мир на уши, так только моя разгневанная подруга. Но не успела я и долистать до нужной буквы, как мобильник зазвонил, и от громкого звука в полнейшей тишине дома руки сами собой выронили предательский кусок пластика. Реми дернулся и резко распахнул глаза, смерив меня раздраженным взглядом, будто по моей вине дом сотрясся ужасным рингтоном его телефона.       — У тебя телефон звонит, — пролепетала я, указывая пальчиком на кричащий мобильник.       Грязно обругав меня взглядом, оборотень поднял с пола телефон и с удивлением уставился на него. Вскоре звук стих, а затем снова повторился. Пока внимание Реми было переключено на телефон, я решила быстренько ретироваться и исследовать кухню на предмет чего-нибудь съестного, но когда телефон запищал уже раз в пятый, я начала задумываться, точно ли волчара в курсе, как пользоваться смартфонами.       — Слушаю, — НеРеймонд НеБоу все же сообразил, как ответить, и я была благодарна ему за это, потому что противный рингтон вызывал болезненную пульсацию в затылке. — Откуда у тебя этот номер? — Строго спросил мужчина. — Я не должен перед тобой отчитываться… Мне плевать… Я не могу сейчас вернуться… Лоретт, мне некогда с тобой болтать! Сказал же, что у меня личные дела… А я откуда знаю, что делать со стаей? Это твоя стая, ты и решай! — Бросив на меня быстрый взгляд, Реми вышел на улицу, но это не особенно помогло, его ор был слышен и в Австралии. Гадство! Надо было хотя бы геолокацию глянуть, пока была возможность.       В холодильнике нашлось большое количество продуктов, а кухонные полки были забиты до отвала. Пока Реми выяснял отношения с бывшей, я пыталась приготовить что-нибудь съедобное, поскольку желудок нещадно и беспрерывно пел серенады. А еще я надеялась, что сытый Реми окажется более милым и позволит покопаться в его телефоне. К тому моменту, как волчара вернулся в дом, я успела сделать нам по чашке кофе, обжарить тосты и приготовить омлет с ветчиной и помидорами, не потрудившись, подать все посимпатичнее.       — Ты отравила еду или что? — Нахмурился Реми, с недоверием поглядывая то на меня, то на тарелки.       — Нет, просто есть захотелось, а готовить на одну себя было бы свинством. К тому же, когда еще нам представилась бы возможность поужинать вместе, — я мило захлопала глазками, хотя мысленно сделала заметку в своем списке дел никогда не упоминать при Трише, что я кормила ее мужика. И нет, дело не в том, что подруга очень ревнива, просто она бы не простила мне, что за годы совместной жизни я ни разу не накормила ее, зато Реми осчастливила своими кулинарными талантами спустя одну совместную поездку по Европе. И вот еще один повод ни о чем не говорить Трише — я фактически провожу отпуск с ее парнем.       — У тебя сейчас такое лицо, — задумчиво протянул Реми. — Не уверен, что хочу знать, о чем ты думаешь, но должен спросить.       — Ой, не переживай, ничего особенного, — отмахнулась я, не желая озвучивать свои мысли, а то и так какой-то нехороший контекст получается. — Мы надолго тут?       — Не знаю, — мужчина уселся за стол и с недоверием поглядывал на тарелку с едой. — Все будет зависеть от того, как пойдут дела в Париже. В любом случае, нам дадут инструкции, куда двигаться дальше — домой или… Это точно съедобно? — Спросил волк, поддевая вилкой кусок омлета. И хоть за кулинарные шедевры в привычной для меня жизни отвечала точно не я, но в этот раз моя стряпня даже не подгорела снизу и не была сырой сверху, поэтому я могла бы и обидеться, если бы только не желание оставаться единственным солнышком в этой глуши, озаряющим путь исповедания скрытному оборотню.       — Съешь и узнаешь. Ты, в самом деле, думаешь, что я смогла бы тебя отравить? Интересно, чем же? Парочкой яиц и куском хлеба?       — Да кто тебя знает.       — Да боже ж ты мой! — Не выдержала я и наколола на свою вилку кусочек омлета из его тарелки, а затем закинула себе его в рот и начала жевать. — Видишь? Все с едой в порядке. Ну, если не считать того, что я забыла ее посолить, — поморщилась я. Удовлетворившись моим ответом, Реми приступил к трапезе, правда, перед этим выразительно потянувшись к солонке, чтоб его.       Мы ели молча, только звуки столовых приборов и нашего дыхания нарушали комфортную тишину между нами. Мне не нравилось нынешнее положение дел. Я привыкла к тому, что все вокруг меня идет кувырком. Мои ожидания редко совпадали с реальностью, а все попытки привести свою жизнь в порядок производили обратный эффект. Но такой уклад жизни мне хотя бы был хорошо знаком, в отличие от интриг, частью которых я невольно стала. Мне не нравилось, что кто-то решает за меня, когда приходить и уходить, кого из дорогих мне людей подставить или на каких их качествах сыграть. Мне не нравилось действовать вслепую.       Я бросала на Реми редкие взгляды и все никак не могла принять тот факт, что он вполне доволен тем, что не знает, во что ввязался. Мне-то всегда казалось, что он из парней, помешанных на контроле. И все же я не могла сидеть среди леса, сложа руки, и просто ждать. Эту историю мы уже проходили. Плавали — знаем. Мне необходимо было связаться с Виктором и предупредить его о том, что его собираются использовать как оружие против графа. На долю Виктора и без того выпала целая куча испытаний, и мне меньше всего хотелось становиться одним из них.       — Перестань на меня глазеть, это нервирует, — пробормотал Реми, не глядя на меня. — Если хочешь что-то спросить, то спрашивай.       — Ты сказал, что Виктору будут помогать, допустим, Муэрте сдержит свое слово. А потом? Она поможет ему избежать наказания?       — Все, что мне известно, так это то, что Муэрте серьезно настроена, она никогда не сдается и не отходит от своих целей, но я не могу ответить на твой вопрос. Вернее, могу, но ответ тебе не понравится, — чуть погодя добавил мужчина, и я испуганно подняла на него глаза. — Ее называют «Святой Смертью» не просто так, она сама и есть смерть. Никто не знает, кто находится под гримом и масками. Она призрак, как и все, кто ее окружает. Элитный отряд охотников? Черта с два! Шайка отбросов, которым нечего терять! Там полный сброд из людей, оборотней и вампиров. Ради успешного завершения миссии они пойдут на все. Они готовы жертвовать невинными жизнями, потому что для них цель всегда оправдывает средства. Но чтобы хоть немного утешить тебя, могу сказать, что за Муэрте точно стоит один из графов, и речь не о Локонте.       — Погоди, какой-то граф замешан в планировании убийства другого графа? — От изумления я даже рот раскрыла, наверное, выглядя при этом очень глупо.       — Вампиры, — закатил глаза Реми. — Скандалы, интриги, расследования, дворцовые перевороты и революции — это то, что до сих пор не позволяет им обратиться в пыль от скуки.       — Но кто?       — Этого я не знаю, но кто-то точно ее нанял, иначе как бы она оказалась так близко к самому недружелюбному графу из всех?       И странно было признавать, но известие о том, что кто-то из графов тоже замешан в происходящем, немного успокоило. Тогда у Виктора, возможно, будет шанс выйти сухим из воды, даже если его руки снова будут по самые плечи в крови.       — Да кто там еще? — Проворчал волк, вытаскивая телефон из кармана. — Триша? Что-то случилось? — В голосе Реми послышалось искреннее беспокойство, и я удивилась таким переменам в нем. Я обрадовалась звонку Триши, будто он мог телепортировать мою лучшую подругу в эту самую комнату, и тогда бы мне не пришлось справляться со всем в одиночку. Я закусила губу, чтобы не начать жалобно скулить и вымаливать у Реми разрешение переброситься с Тришей хотя бы парочкой слов. Вместо этого я с особым злорадством слушала, как подруга чихвостит большого и страшного волка. — Да не прохлаждаюсь я в Париже, сказал же, что по работе… — и если я правильно расслышала, то Триша сказала «херня» и «твой босс не в курсе», потом какое-то неясное бормотание, затем лицо Реми сменило все оттенки красного. — Ты считаешь нормальным заявляться к моему начальнику и требовать конфиденциальную информацию?       — А ты считаешь нормальным мне врать?! — Визгливо кричала подруга из динамика. — Сейчас же говори, где ты! Иначе богом клянусь, я сожгу твой дом еще до того, как ты успеешь вернуться из своей псевдокомандировки!       — Милый, тебе налить еще немного? — Сладким голосом пропела я, чтобы Триша точно услышала, что ее благоверный не один, и Реми смерил меня взглядом, метавшим тысячи кинжалов в мой лоб.       — Да, женщина, — сквозь зубы процедил волчара. — Я просто ужинаю у старого друга, это его жена. Кто тебе вообще рассказал про Париж?.. Погоди-ка, это ты дала мой номер Лоретт? Триша, я же просил! Я и тебе-то не должен был давать его, и я говорил, чтобы ты звонила только в экстренных случаях… Поговорим, когда перестанешь истерить! — Сурово бросил Реми на прощание, а затем отключил телефон. С минуту мужчина сидел, уставившись в стену и молчал, а я наблюдала за его гримасами, пока, в конце концов, он не всплеснул руками, стукнув кулаком по столу.       — Гребаный Фолл! У него язык длиннее, чем Сена.       — А Макс-то тут при чем? — Спросила я, прикрываясь кружкой.       — Он звонил Лоретт, расспрашивал про меня и, видимо, сболтнул лишнего.       — А Трише на тебя настучала Лоретт? — Догадалась я, и Реми кивнул. — Ох, уж эта женская солидарность, беспощадная и жестокая. А ведь Триша, похоже, еще не знает, что ты меня убил. Думаю, она оторвет тебе яйца, когда правда дойдет до нее.       — Спасибо, что не перестаешь подкидывать мне поводов придушить тебя и закопать где-нибудь под елкой, — фальшиво улыбнулся оборотень. — Имей в виду, Митчелл, одному богу известно, сколько времени мы проведем с тобой под одной крышей. И я прекрасно понимаю, что для тебя это, должно быть, будет тяжело, но уж постарайся из всех своих полувампирских силенок не бесить меня. Я за себя не ручаюсь, — предупредил Реми, а затем, как и полагается по закону жанра, после драматичной речи последовал эффектный уход. Я не удержалась от аплодисментов, но к тому моменту он уже успел хлопнуть дверью и не услышал моих бурных оваций. Но в одном он был прав — нам будет тяжело ужиться.              POV Макс       Когда я объявлял Шарлю о своем решении присоединиться к нему, то, мягко говоря, ожидал немного другого. Мне казалось, что он тут же включит режим наставника, введет меня в курс дел, и мы бок о бок будем планировать убийство одного небезызвестного вампира. Однако суровая реальность была такова — Жеводан похлопал меня по плечу, пару раз назвал «сынком», сказал, что рад принять меня в семью (что звучало до безобразия смешно и до отвращения неискренне), обещал познакомить со всеми, а потом исчез на целые сутки. Ах, я упоминал, что после случившегося Сэм меня игнорирует? Нет, ну, так вот я остался один одинешенек в гостевом доме, варясь в собственных мыслях, агрессии и ненависти ко всему живому, пока мои «союзники» занимаются бог весть чем. Ради блага всей Франции, пусть Жеводан в свое отсутствие занимается делами, касающимися моей мести, а не чем-то еще.       Телефон в очередной раз начал вибрировать на прикроватном столике, но я так и не двинулся за ним, потому что… зачем? Я знал, что звонить мне может либо Ральф, либо кто-то еще из семьи, а мне не хотелось снова выслушивать советы и нравоучения о том, как мне лучше поступить. Я уже сделал свой выбор, неужели так сложно отстать от меня и просто молча понаблюдать за тем, как я захлебываюсь в собственном дерьме? Разве я о многом прошу?       Все же не выдержав, я протянул руку за телефоном, но только ради того, чтоб послать к черту кого бы там ни было. Однако к этому звонку я не был готов. Триша. Если она еще была не в курсе последних событий, то звонила, очевидно, потому что не могла дозвониться до Мии. Черт. И снова при мыслях о ней грудь запекло от жалящей боли. Я все еще находился на стадии отрицания, каждую чертову секунду отрицая то, что ее больше нет. Хотя временами срывался на гнев, но затем все равно пытался найти миллион причин, чтобы не верить тому, что увидел на секционном столе в морге. Я отложил телефон в сторону, потому что знал, что не смогу говорить с Тришей. Я не смогу сказать ей, что не уберег ее лучшую подругу.       Мобильник продолжал вибрировать рядом, пока я отчаянно дергал себя за волосы и пытался заглушить собственные мысли. Я винил абсолютно каждого в ее смерти: от гребаного бастарда до случайного прохожего, но больше всего я винил себя. Я мог злиться на Монику за то, что она привезла Мию. Мог злиться на Ван Арта за то, что он мутит воду и его секреты привели сюда двух самых несносных женщин во всем мире. Мог злиться на Жеводана и Локонте за то, что их личная грызня превратила Францию в европейский отстойник. Но я все равно не смог бы закрыть глаза на правду. Я знал, что здесь небезопасно. Я должен был посадить ее на самолет и отправить домой, а не идти у нее на поводу. Я не должен был спускать с нее глаз. Я должен был более серьезно отнестись к вопросу ее безопасности. И я облажался.       Не в силах больше оставаться наедине со своими мыслями, я вышел на улицу и направился в хозяйский дом, надеясь, что Жеводан уже вернулся, и мы сможем поговорить о делах насущных. Однако в гостиной меня ждала весьма занятная картина. Двое подростков рычали на Саманту, обнявшись и забившись в угол, пока та уговаривала их выйти. Ну, как уговаривала… она практически приказывала ребятишкам усадить свои задницы на диван.       — Ты же знаешь, что хреново справляешься с детьми? — Подал голос я, когда смотреть на этот кошмар воспитателя стало слишком больно. — Сэм, ты их пугаешь.       — Они не слушают меня, — истерично завопила женщина, едва ли не хныча. Интересно, почему же? Я еле сдержался, чтобы не закатить глаза.       — Да, потому что они тебя боятся. Честно говоря, если бы ты с таким настроем заявилась ко мне и велела бы выйти, то я б тоже не вышел. И это при том, что я в несколько раз крупнее и физически сильнее тебя.       — Ох, если ты такой умный, то сам с ними разбирайся, — раздраженно всплеснула руками Саманта, отходя от подростков, и они заметно расслабились.       — А кто это вообще такие? — Спросил я, поглядывая на детишек. Я абсолютно уверен, что раньше их никогда не видел, и запах их мне не был знаком. — Откуда они?       — Понятия не имею. Пару часов назад кто-то привез их сюда и оставил у ворот. Я так и не смогла добиться от них, с кем они приехали и откуда. Они не говорят со мной.       Соблазн поддеть Сэм каким-нибудь саркастичным комментарием был почти мучительным, но я сумел промолчать. Не очень хотелось учинять ссору при детях, особенно когда они и так, кажется, вне себя от беспокойства. Я медленно двинулся вперед и остановился в метре от них, не желая нарушать чужие личные границы, и, кажется, ребятня это оценила.       — Привет, — медленно заговорил я, внимательно следя за их реакцией. И, если я не ошибся, то на их лицах ясно читалось замешательство. — Вы говорите по-английски? — И две пары темных бровей нахмурились еще сильнее. Ясно. — Вы понимаете меня? — Спросил я уже на-французском, и дети кивнули. Отлично, контакт установлен. — Как вас зовут? — Быстро посмотрев друг на друга, дети пожали плечиками, и пришла моя очередь недоумевать.       Они не знают собственных имен? Тогда я начал подмечать то, что упускал ранее: молчаливость, частое рычание, скованность движений, рассеянный взгляд, опора на четыре конечности — все это говорило об их одичалости. Либо их недавно обратили, и они понятия не имеют, как себя контролировать, либо они очень долго пребывали в волчьем обличии, поэтому забыли, как быть людьми. Это навело меня на мысли об определенных слухах, подтверждений которым до сегодняшнего дня не находилось, но, возможно, пришел момент истины.       — Это ты, — внезапно проговорила девочка. Ее голос был скрипучим, а слова еле внятными, будто она только недавно научилась говорить.       — Я? — Приподняв брови, я ткнул пальцем на себя, ожидая, что она продолжит.       — Ты был в ее глазах, — подхватил ее братец таким же скрипучим голосом, но грубее. Язык ему плохо подчинялся, поэтому потребовалось некоторое время, чтобы разобрать его речь, и все же я не был до конца уверен, что правильно его понял. В чьих глазах?       — О ком вы говорите? — Вмешалась Сэм, и я испугался, что ребята снова уйдут в себя, но ничего подобного не случилось.       — Девушка. Красивая, — проглатывая слоги, выдавливал из себя мальчик.       — С длинными волосами. Очень добрая, — на подмогу ему пришла девчушка. — Она спасла нас. От графа.       — От графа? Они имеют в виду Локонте? — Прошептала Саманта где-то совсем близко. — Тогда, возможно, они говорят о Мие. Наверное, когда она пыталась применить внушение, то думала о тебе, поэтому они увидели тебя в ее глазах.       А казалось, хуже быть не может, но теперь, когда и посторонние говорили о моей погибшей девушке, я отчетливо понял, что ее образ останется со мной до конца жизни, причем не только в моей голове. Девушка-полувампир, дочь самого молодого князя, трагически скончавшаяся во Франции, определенно, эта новость будет хитом в любом обществе на долгие-долгие годы. В груди снова неприятно кольнуло при упоминании ее имени, а я не находил в себе сил произнести его даже в своей голове. Не было ни малейших сомнений в том, что эта тупая боль от потери никогда не уймется. Возможно, со временем я смирюсь и научусь ровно дышать, вспоминая о ней, но сейчас меня начинало трясти в приступе неконтролируемого бешенства просто от того, что кто-то видел ее, мог прикоснуться к ней — и все это, пока я метался из угла в угол, безрезультатно пытаясь ее найти. Кто-то был с ней рядом незадолго до ее смерти. Кто-то, но не я. Кому-то она успела помочь, кого-то спасла, подарив шанс на лучшую жизнь, а у кого-то жизнь оборвалась вместе с ее собственной.       — Кто вас привез? — Я поспешил сменить тему, пока снова не превратился в клубок эмоций и соплей.       — Волк с одним глазом, — мальчик пальцем провел линию возле правого глаза, будто изображая шрам, и меня передернуло. Я знал всего одного такого волка, и каковы были шансы, что где-то в мире есть второй такой? Не надо быть гением математики, чтобы понять, что это совпадение слишком странно. Но разве Питер Боу не отправился прямиком в ад?       — А вы не знаете, как его зовут? — Поинтересовался я, затаив дыхание, и дети покачали головами. — Хорошо. Вам не стоит тут никого бояться, понимаете? — Я говорил медленно, не слишком уверенный в своем французском, но дети кивали. — О вас тут будут заботится. Все будет хорошо, — ребятня снова кивнула и потихоньку начала выползать из своего уголка.       — Поверить не могу, что те слухи оказались правдой, — едва слышно выдохнула Сэм. — Они столько лет провели волками, боюсь, им тяжело придется с социализацией. Удивительно, как они в состоянии говорить и передвигаться на двух ногах, — да, они могли это делать, но получалось у них скверно. Полагаю, человеческие инстинкты в них все ж давали о себе знать, разум невозможно отключить. В конце концов, они слышали человеческую речь, могли понимать ее, просто никогда не использовали.       Я услышал, как хлопнула входная дверь, а затем мимо нас пронесся Жеводан, на ходу махнув мне рукой следовать за ним, он шел прямиком к своему кабинету. Выглядел он слегка напряженным, если сравнивать с его обычным состоянием, да и то выдавала его только сжатая челюсть. В кабинете альфы я почувствовал дрожь, какую обычно в праздники испытывают дети в ожидании подарков. И по сути, обсуждение предстоящей войны было для меня лучше любого подарка.       — Тебе удалось узнать, куда так оперативно смылся кровосос? — Усевшись в кресло, спросил я, не в силах больше сдерживаться.       — Нет, — покачал головой Шарль. — Мои шпионы не смогли вынюхать, куда этого беса понесло, но лично у меня есть несколько вариантов. Вполне логично, что дохляк не захотел марать руки сам, но не думаю, что он слишком сентиментален, чтобы не присутствовать во время убийства в городе, так что мог специально смыться, чтобы обеспечить себе алиби. Либо у него действительно появились какие-то важные дела, причем важные настолько, что он не поставил в известность об отъезде никого: ни своего секретаря, ни эту девку, Муэрте, с которой спелся.       — Знаешь, что мне все никак не дает покоя? Как самый нетерпимый к оборотням граф подпустил к себе женщину, у которой целая армия озверевших оборотней?       — В ее белоснежных ручках крепко сжаты яйца не только оборотней, но и вампиров, даже парочки людей. К тому же Локонте пустил к себе ее, а не ее пасынков.       — И все же…       — Не это сейчас важно, Фолл, с девкой позже разберемся. Надо думать, что делать с недобитыми трупами. Ты же так хотел голову Локонте себе, не боишься, что твои несостоявшиеся родственники придут за ним раньше?       — Вообще-то, я удивлен, что от них до сих пор ничего не слышно. Я уже начинаю задумываться, а не приложили ли они к этому руку? Вся эта история с Вудом и его возможном отстранении сильно ударила по репутации князя. Мия и раньше не особо хвалила его отцовские чувства, он легко мог пожертвовать дочерью ради сохранения нагретого места.       — Или же все удачно сложилось в пользу хитрожопой вампирской крысы. Его в городе нет. Девушку разодрал волк, причем волк без рода и племени. Если претензии и предъявлять, то только мне и моим лидерским качествам.       — Кстати о нем, на бастарда нашлось что-нибудь?       — Да, пришлось знатно извратиться, но мои ребята постарались. Сам понимаешь, времени было не много, но узнали они достаточно. Родился здесь, в Париже, его семья вела довольно скромный образ жизни, они не входили ни в одну из стай города, держались особняком. Имя при рождении — Жан Реми Гонтье, самый старший из детей. Когда ему было пятнадцать, их дом сгорел, в пожаре погибли три его младшие сестры, два брата и мать, отец вскоре покончил с собой, как гласит официальная версия, но, откровенно говоря, верится в это с трудом. Поскольку родственников, которые могли бы взять опеку над ним, у него не было, пацана определили в детский дом, но он сбежал оттуда спустя несколько месяцев. Начались проблемы с законом, типа мелких краж и взломов, потом он колесил по всему миру с фальшивыми документами, занимаясь преимущественно кражами и угоном машин.       — Да уж, — покачал я головой, не зная, как реагировать на услышанное. — Веселенькое же детство выдалось у мужика.       — Ты погоди, — многообещающе протянул Шарль. — Колесил он не особенно долго. Во время выполнения одного из заказов, он попался на глаза двум офицерам, которые устроили погоню за ним, во время которой Гонтье спровоцировал несколько аварий с жертвами, но все равно был пойман испанской полицией. Только вот до суда дело не дошло, потому что некий Римо Гонсалез, он же Жан Гонтье, на пороге здания суда был убит скорбящим родственником одной из жертв аварии, что он устроил. Факт смерти подтвержден и зафиксирован испанской полицией, сам Гонсалез кремирован, а вместе с ним, очевидно, кремировали и все упоминания о нем. Похоже, кто-то очень сильно хотел, чтобы о Римо Гонсалезе забыли, только этот кто-то не учел, что имя было фальшивым, а испанцы не очень добросовестно подошли к своей работе, не удосужившись проверить подлинность документов или хотя бы пробить парня по базам.       — Или они специально не стали копать под него, — предположил я.       — Или так, — согласно кивнул Шарль. — Но факт остается фактом. О всех личностях, что примерял на себя Гонтье, кроме подлинной, не осталось и следа, а это очень походит на стиль работы Муэрте. Подцепить конченого преступника, инсценировать его смерть, а затем пользоваться невидимкой, пока смерть не разлучит их.       — Это не Реми, а уже Рапунцель какая-то со своей дохрена запутанной историей, — присвистнул я. — Как тебе вообще удалось это узнать?       — Если бы ты не сказал про Прованс, то и этого бы не узнали. Мы нашли частного детектива, которого нанимала жена Гонтье, он и рассказал все.       — Погоди, но Лоретт сказала, что тот сыщик ничего интересного не нашел.       — Вообще-то, он нашел практически все, Реми вернулся во Францию под настоящим именем, что было довольно удобно. Думаю, он специально утаил эту часть своей биографии от Муэрте, чтобы в случае чего «восстать из мертвых», не вызвав подозрений. Огромный пробел в его истории — это промежуток времени от событий в Испании до его появления в родных землях, что составляет почти десять лет. Гонтье узнал, что за ним следят и приплатил детективу, чтобы тот молчал, якобы боялся, что невеста сбежит от жениха с таким багажом. Ну, что с ним было дальше, полагаю, ты знаешь, — подытожил Жеводан.       Состояние шока — это было слишком слабым описанием того, что я чувствовал. Нет, я, конечно, подозревал, что не от хорошей жизни Реми превратился в мутного социопата, но ни за что на свете не предположил бы, что у него за плечами ТАКОЙ багаж. Но это многое объясняло. Многое, но не все.       — Так значит, если у него никого не осталось, то и бежать ему некуда? — Задумался я. — Выходит, что единственная его опора и поддержка — это Муэрте и Локонте, с которым она с недавних пор близка?       — Выходит, что так, — подозрительно прищурился альфа. — Что ты задумал?       — Пока ничего, — пока я только пытался понять, как добраться до предателя и его хозяев. Жизнь Реми весьма печальна и трагична, у меня были подозрения, что и его брак с Лоретт был скорее холодным расчетом, нежели искренним желанием жить нормальной жизнью, но я точно знал, что есть в этом мире человек, о котором он действительно заботится. И который может помочь найти ублюдка. Видимо, все же придется поговорить с Тришей.        — Да что там такое? — Ворчливо пробормотал Шарль, встав со своего места и направившись к двери, возле которой были слышны шаги нескольких пар ног. Не успел Жеводан коснуться ручки, как дверь распахнулась, с грохотом ударившись о стену.       — Мне показалось, или вы действительно решили устроить вечеринку, на которую меня не пригласили? — Едва не кипя от злости, прорычал Лука Бенанданти. Ну, надо же, а я думал, что Жеводан весь день пропадал как раз у него за обсуждением военных стратегий. — Не успел ты толком представиться, а уже стал причиной межвидового конфликта, Фолл. Зря я надеялся на твое благоразумие.       — Папа! — Бри появилась из-за спины отца и шлепнула его по плечу, но он отмахнулся от нее как от мухи. — Не забывай о манерах, — шикнула девушка, бросив красноречивый взгляд сначала на отца, а затем на нас с Шарлем.       — Ты что тут вообще делаешь? Я сказал тебе оставаться в машине, — теперь гнев итальянца перебазировался на его дочь, но уж я-то знаю, что Бри так просто не запугать.       — Если я останусь в машине, то кто тогда будет следить за тобой? Немедленно возьми себя в руки! — Скомандовала волчица, и Лука, правда, не без раздражения, последовал просьбе дочери. — Теперь можешь продолжать, — одобрительно кивнула она.       — Шарль, почему я узнаю о том, что ты планируешь войну, не от тебя? Даже не от одного из твоих ближайших бет, а от какого-то проходимца, который не в состоянии даже вспомнить, от кого именно узнал свежие новости? Я думал, мы договорились сотрудничать. Мне казалось, что мы достигли некоего взаимопонимания, доверия. А ты приглашаешь меня на свою территорию, просишь о помощи, ведешь разговоры о дружбе, но разворачиваешь военные действия за моей спиной, вытирая ноги о честь, достоинство и уважение! — С каждым словом голос альфы возвышался и возвышался, что на последних предложениях едва не сотрясал стены.       — Папа, — аккуратно позвала Бри, но тут же предусмотрительно осеклась, поскольку я б тоже на ее месте не рискнул попадаться кому-то вроде Луки Бенанданти под горячую руку.       — Это решение принял не я. У Макса появилась причина, я всего лишь оказываю ему поддержку, мы ведь теперь почти одна стая, если закрыть глаза на формальности. А тебе я не сообщил по одной простой причине, — Жеводан ухмыльнулся, смерив итальянца изучающим взглядом. — Я не могу ставить тебя перед таким сложным выбором, как интересы своего вида и возможный политический конфликт, — Шарль только изображал доброжелательность и лучшие намерения, но на деле — просто издевался. Если отбросить всю дипломатичную мишуру с его слов, то останется что-то вроде «я не доверяю тому, кто водит дружбу с вампирами». И тут уж я мог понять моего почти-родственника.       — Макс, не мог бы ты ненадолго оставить нас наедине? — Не глядя на меня, попросил Лука. — Брианна очень хотела с тобой поговорить о чем-то, вы столько не виделись, наверняка, есть что обсудить, — и все присутствующие в комнате знали, что это херня полнейшая, но спорить никто не стал. Будем честными, меня никто тут не воспринимал всерьез, и это едва ли изменится в обозримом будущем, так что корчиться и пытаться доказать свою крутость двум важным и великовозрастным альфам я точно не собирался.       — Пошли, подружка, заплетем друг другу косички и поговорим о парнях, — я подхватил Бри под руку, которая, в отличие от меня, видимо, не настолько благоразумна и адекватна, раз пыталась оспорить приказ отца. Ох, уж эти итальянцы с их темпераментом. Вот стану альфой в Канаде, обязательно приглашу ее в гости, чтобы наглядно показать, что такое «иерархия» и почему не стоит показывать клыки тем, кто точно выше тебя по положению.       Уже в коридоре я заметил Сэм, с опаской поглядывающую на дверь кабинета. Девушка задержала взгляд на Бри и нахмурилась, заметив наши сцепленные руки. Затем две самые опасные волчицы из четырех, что мне доводилось видеть, обменялись очень жаркими, и не в похабном смысле этого слова, взглядами, что у кого угодно б нервишки зашалили. Однако обе только молча приветственно кивнули друг другу. Уже через минуту Сэм спешно развернулась и умчала на второй этаж.       — Я представляла ее иначе, — поджав губы, изрекла Бри. — Нет, не пойми меня неправильно, она симпатична, но ты и девчонка-пацанка? — Приподняла бровь подруга. — Хорошо, что хоть с годами ты стал более разборчив.       — Не смей меня осуждать, я хотя бы научился быть избирательным, — усмехнулся я, когда Бри ущипнула меня за бок.       — Твоя правда, — хихикнула она, но вмиг посерьезнела. — Никогда не думала, что этот день настанет, так что можешь прямо сейчас отметить эту особенную дату в своем календаре, Фолл. Сегодня я прошу тебя отвести меня к себе домой, — с притворным трагизмом изрекла девушка, и я в шутку схватился за сердце.       — Ах, не может быть! Я ждал этого сколько? Десять лет? Срок довольно долгий. Я столько раз представлял себе этот момент, и вот он настал, а я и не рад.       — Ты разбиваешь мне сердце, малыш. Мне ведь и правда пришлось подавить несколько рвотных позывов, а также прорепетировать у зеркала эту мини речь, чтобы говорить и не плеваться, — дружеский стеб ненадолго помог отвлечься от темноты, что затягивала меня последние пару дней, но вот упоминание о разбитом сердце, вернуло все кошмары последних дней на передний план. Видимо, что-то в моем лице или позе изменилось, раз Бри виновато добавила, — прости, я не хотела тебя задеть.       — Давай просто не будем об этом говорить. Мы можем сделать вид, что все в порядке? — Попросил я, уставившись под ноги, топая в свой гостевой домик. Я сомневался, что сам смогу поддерживать это видение нормальности.       — Конечно. Без проблем. Поговорим лучше о том, что ты творишь какую-то хрень.       — Так ты приехала, чтобы отчитывать меня? — Раздраженно выдохнул я, морально готовясь к тому, что последует разговор в духе «я желаю тебе только добра». — Тогда ты зря потратила время. Как видишь, Шарль уже вошел в кураж и не станет идти на попятную.       — Вот именно, Макс, — всплеснула руками Бри, будто я только что разгадал загадку устройства мира. — Эта война нужна Шарлю, не тебе. Он использует тебя как средство достижения цели, а цель у него одна — устроить бойню, потому что его кровожадное эго не в состоянии вести себя цивилизованно. Макс, пожалуйста, оставь месть, пока не поздно. Эта война будет не только между тобой, Шарлем и Локонте, она коснется всех нас.       — Ты думаешь, я этого не знаю? Я прекрасно осознаю масштабы трагедии, но этому миру просто необходимо провести генеральную уборку, а то слишком много мусора накопилось в темных уголках.       — Поверить не могу, что ты говоришь подобное! — Не переставала возмущаться подруга. — Ты сам-то себя слышишь? Это влияние Жеводана на тебе сказывается или все дело в том, что ты где-то похерил свои мозги? Тебе нужен Локонте? Забирай его хоть живого, хоть мертвого, тебе никто и слова не скажет, тебя поймут и поддержат. Но к чему лишние жертвы?       — Ты, в самом деле, думаешь, что вампиры так просто возьмут и выдадут какому-то волчонку с разбитым сердцем графа, на которого даже доказательств нормальных не нашлось? Они готовы были разорвать меня за то, что я отгрыз голову мужику с подмоченной репутацией, а тот пришел в дом моего друга и реально пытался нас убить. Договориться не получится, Бри. Мне хватило пары примеров, чтобы понять, что переговоры с вампирами — это пустая трата времени, потому что их дипломатия заключается в том, чтобы дипломатично слать всех, кто с ними не согласен, нахрен.       Бри явно хотела что-то ответить, но лишь тяжко вздохнула, покачав головой. Ей и не нужно было что-то говорить, чтобы заставить меня чувствовать себя дерьмово, с этим прекрасно справлялась вселенная. По крайней мере, она не завела разговоров в стиле «ты думаешь, она бы одобрила это» или «ей бы не хотелось, чтобы пострадали те, кто ни в чем не виноват».       Мы зашли в дом, воздух между нами почти искрил от напряжения, настроение достигло уровня дна, но ничего из этого не помешало мне почувствовать чужое присутствие, а я не мог припомнить, чтобы кого-то приглашал в гости. Жестом я велел Бри оставаться на месте, пока сам пытался вычислить нахала. К счастью, он оказался не большим любителем играть в прятки, а, может, мне удалось застать его врасплох, потому что говнюк почти сразу напал на меня, как только я вошел в спальню. В руке незнакомца что-то блеснуло, и я рефлекторно увернулся, но все равно почувствовал, как руку обожгло, когда лезвие полоснуло кожу.       Я всегда старался поддерживать себя в отличной форме, мои физические способности находятся на довольно высоком уровне, я каждый день по несколько часов на протяжении нескольких лет оттачивал свои рефлексы и инстинкты, и мне все равно было крайне сложно справляться с этим парнем. Он был меньше меня по комплекции, но чертовски силен и ловок, он двигался слишком быстро даже для оборотня. Я пропустил несколько мощных ударов по ребрам, но, по крайней мере, выбил из его руки нож.       Шум привлек внимание Бри, и вскоре она появилась в темном проходе, зовя меня, что отвлекло парня и дало мне возможность скрутить его и опрокинуть на пол, придавив, чтобы он не смог выбраться.       — Кто ты? — Прорычал я, схватив его за волосы и дернув его голову вверх, но гаденыш молчал. — Кто тебя прислал? — И снова молчание.       — Я-то думала, ты решил вести более спокойный образ жизни, Фолл, но что-то в этом мире остается неизменным, — усмехнулась Бри, щелкнув выключателем. — Давай посмотрим на тебя, таинственный незнакомец.       Горе-камикадзе задергался на полу, пытаясь вывернуться, и я сильнее вжал его в пол, для верности двинув локтем промеж лопаток, выбив из его легких весь воздух.       — Полегче, — Бри опустила ладонь на мое плечо. — Если ты его придушишь, он нам ничего не расскажет.       — Похоже он не из болтунов, так какая разница?       — Подождите, я все расскажу, — завопил парень. — Я расскажу, только не убивайте. Меня зовут Жером, я наемник, меня послал граф Локонте.       — Чего? — В унисон протянули мы с Бри. — На кой хрен графу нанимать волка? — Спросила Бри, но я не был удивлен.       — Он меня не нанимал, я работаю на Санта Муэрте, а граф… ну, — замялся наемник. — Он сказал, что есть одно дело, которое можно поручить только волку, и он… попросил меня помочь.       — Твоя хозяйка в курсе? — Задала вопрос Бри. Серьезно? И этот вопрос ее интересовал больше всего?       — Что за дело? — Спросил я, возвращая разговор на нужное русло.       — Он сказал, что нужно убить Макса Фолла. Он хотел ослабить оборотней. Локонте узнал, что стаи решили объединиться и пытался помешать. Он думал, что твоя смерть на территории Франции заставит твоего брата пойти против Жеводана.       — Он хотел столкнуть волков между собой? — Пробормотал я, посмотрев на Бри, и та пожала плечами.       — Что еще ты знаешь? — Спросила она.       — Мало, честно, он не делился со мной планами. Сказал только это.       — Тогда ты бесполезен, — я обхватил шею парня руками, как бы собираясь ее свернуть, и тот снова закричал.       — Стой! Я еще кое-что вспомнил! Девчонка! Я слышал, как Локонте обсуждал с Муэрте ее дальнейшею судьбу. Он сказал, чтоб ее не трогали, потому что он обещал ее какому-то вампиру, — и в этот момент я не мог точно сказать, похолодела или же закипела моя кровь, потому что одно только упоминание о Мие вызвало дикое желание не просто свернуть поганцу шею, но и размозжить череп перед этим.       — Вспоминай еще что-нибудь, если хочешь уйти отсюда живым, — прорычал я, считая в уме причины, по которым не должен спешить убивать этого ублюдка. — Где Локонте?       — Я не знаю. Он уехал с каким-то вампиром. Гуэрра, кажется, его зовут. Они уехали вдвоем и не сказали, когда вернутся.       — А что насчет Реми? Куда делся он?       — Реми? — Переспросил волк и жалобно заскулил, когда я надавил ему на позвоночник.       — А-а-а-а, мутный полуфранцуз-полуамериканец? Сбежал, после того, как разорвал девчонку. А еще он освободил любимых питомцев графа. Его самого за ослушание разорвать хотят. Муэрте злится и пытается его найти, пока не вернулся граф и не узнал обо всем, — тараторил наемник.       И, казалось бы, на этот бардак пролилось столько света, однако я все равно не чувствовал ясности. Значит, у Локонте были иные планы на Мию? И кому, мать его, он решил ее подарить? Как бы на это отреагировала ее семья? Зато стало ясно, почему от них до сих пор не было вестей — они просто пока не были в курсе, как и сам Локонте. Видимо, Муэрте действительно мастер своего дела. Однако не это было важно, а то, что в этой истории имелся крутой косяк, который сильно разнился с тем, что я узнал чуть раньше. Болтун сказал, что питомцев Локонте освободил Реми, но они видели Мию с одноглазым волком, и если мне не изменяла память, то еще пару дней назад оба глаза бастарда были на месте. Что-то тут не клеилось, но кто же врал? Детишки выглядели искренними, и я сомневался, что они могли играть в шпионов. Да и этот черт слишком переживал за свою шкуру, чтобы откровенно лгать. Как же меня все достало!       Что-то во мне дернуло переключатель. То ли все дело в бесконечных тайнах, то ли в постоянном стрессе или, быть может, виной всему нескончаемый поток рефлексии, анализа, громких мыслей и только прибавляющихся вопросов… хотя, возможно, все вместе заставило меня потерять контроль. Но, так или иначе, причина моего следующего иррационального поступка точно была… во всяком случае, я пытался объяснить Бри, что не просто так приложил парня лицом к паркету с такой силой, что тот мгновенно потерял сознание, но остался жив.       — Ты куда? — Завопила Бри, пытаясь встать на моем пути, но ее легко было сдвинуть с места. — Макс, куда ты?       — Пойду поговорю с твоим отцом и Шарлем, а ты побудь тут, вдруг он еще очнется. Ты ж справишься? Или прислать кого-нибудь? — Бри смерила меня взглядом, который абсолютно точно и ясно говорил о том, что она не сильно высокого мнения о моих умственных способностях. — Понял. Не скучай тут.       Я, как мог, спешил поделиться последними новостями с альфами, пересказывая все, что узнал, и не утаил собственных подозрений касательно того, что в гнезде Локонте может идти внутренняя борьба. Разумеется, верить каждому слову болтливого наемника никто не собирался, но его треп наводил на определенные мысли. Например, на то, что Муэрте не просто так оказалась рядом с графом. И теория о том, что Локонте желает поссорить волков, имела право на жизнь. Ему было бы выгодно это. Зачем самому воевать и тратить силы и ресурсы, если можно стравить стаи и наблюдать за всем спектаклем с безопасного расстояния.       — Вы же понимаете, что это ничего, по сути, не меняет? — Спокойно спросил Шарль, когда наши споры поутихли. — Пусть Мию он не собирался убивать, ладно, она никогда и не была моей проблемой, — я не смог сдержаться при этих словах и зарычал, но крепкая рука Луки опустилась на мое плечо и не позволила встать с места. — Ничего личного, Макс, ты и сам это знаешь. В любом случае Локонте — угроза для всех нас, от него надо избавляться.       — Да, мне тоже не нравится, что он предпринимает попытки поссорить ликантропов. И ладно просто поссорить, но вывести нас на войну друг с другом? Это нельзя оставлять безнаказанным, — согласился Лука.       — И что вы предлагаете? — Устало вздохнул я. — Пожаловаться на него другим вампирам? — С сарказмом усмехнулся я итальянцу. — Или, может, ворвемся к нему в дом, устроим там погром, оторвем ему голову, а затем вывесим ее на главной площади, чтобы другие вампиры знали, что так делать нельзя? — Я перевел взгляд на Шарля, и мне не понравилось, что его лицо оказалось полностью лишенным эмоций. Он не усмехнулся, не нахмурился, не матернулся. И я не был уверен, посчитал ли он меня идиотом или же всерьез задумался над предложением.       — Мы можем договориться с Локонте, — аккуратно начал Лука, и только его вкрадчивый тон, обещающий нечто интересное, остановил меня от какого-нибудь глупого комментария. — И если граф не согласится решить все мирным путем…       — А он не согласится, — перебил Шарль.       — Тогда к чему война со всеми, если нам нужен только один? — Не обращая внимания на Шарля, продолжил Лука. — Я не хочу портить отношения с графами Бенефици и Мора, мы живем с ними бок о бок. Анхель даже любезно разрешил селиться на его территориях волкам моей стаи при условии, что они будут соблюдать его порядки, а мы ведь все цивилизованные люди, мы умеем жить в социуме.       — А мне казалось, что в Испании нет волков, — вслух подумал я.       — Есть, но их очень мало, потому что далеко не все ликантропы считают, что прекрасные виды и замечательные вина стоят жизни по вампирскому указу, — объяснил Бенанданти. — Так что думаете, господа? Согласны ли вы достичь поставленной цели, но с минимальным количеством жертв?       — Мне нравится такой план, — я высказал свое мнение, хотя и не особенно надеялся, что его кто-то слушал. — Мне важно добраться только до Локонте и Муэрте с ее ошалелыми шавками, остальные кровососы меня не волнуют.       — Шарль, а что скажешь ты? — Лука одобрительно кивнул мне и перевел слишком довольную физиономию на Жеводана, который выглядел так, будто его тошнило.       — Ты уверен, что остальная свора бледнолицых не накинется на нас, если мы объявим войну только Армелю? У них нет принципа «один за всех и все за одного»?       — Вампиры не держатся стаями, Шарль, и ты это знаешь, — закатил глаза я, не вынося больше этих топтаний на одном месте. Надо было уже что-то решать.       — Мы будем действовать по порядкам, которые приняты и у вампиров. На Макса напал волк, нанятый Армелем, и я уверен, что он послал волка не для равенства сил, а чтобы в случае чего можно было обвинить кого-то из твоей стаи. Макс имеет полное право предъявить претензии вампиру. Но наемник проболтался, и оказалось, что не только Макс жертва, пострадавшая сторона — это вся его стая, и твоя стая тоже могла пострадать, если бы наемнику удалось справиться с задачей. А потому именно вы обратитесь к графу с требованием понести наказание за свое преступление. И именно вы объявите ему войну в случае его сопротивления правосудию.       — А что же тогда будешь делать ты? — Недовольно прорычал я, смерив итальянца раздраженным взглядом. Он тут хрен знает сколько говорил про союз, а в самый ответственный момент сливается?       — То же, что и должен — буду выполнять миссию миротворца. Я буду той самой третьей стороной, которая в случае чего докажет вашу правоту и обоснованность любого радикального шага.       — Ненавижу то, как ты ведешь дела, — ровно выдал Жеводан.       — Зато я не попадаю в такие передряги как вы, — самодовольно усмехнулся Бенанданти. — Такой план всех устроит?       — Я в деле, лишь бы только избавиться от этой ночной крысы, — заключил Шарль, и, тем самым, мы пришли к единогласному решению. Наконец-то.