Переделанная история

POV Павел: «Что происходит?.. Не понимаю. Не узнаю сам себя, не могу ни о чём думать, кроме как… о новой управляющей «Элеона». Господи, ну когда в моей жизни происходило что-то аналогичное?! Верный ответ – никогда. Откровенно говоря, я не знал, что в принципе, такое бывает. Что образ человека настолько отпечатывается в памяти, что ты при всём своём желании не можешь его, а точнее Её, забыть. Честно, я уже готов пожалеть о том, что решился на столь смелый шаг и убрал со своей былой должности Джековича. Но вместе с тем, я понимаю, что моё бездействие, в скором времени, могло бы привести к полному развалу отеля. При всём моём человеческом уважении к темнокожему интригану, его махинации в тех или иных отраслях бизнеса, мне уже поднадоели изрядно. Я давал ему шанс и даже не один, но всё тщетно. «Элеон» за этот год, потерял больше десятка позиций в общем рейтинге отелей российской столицы. Узнав об этом, тётя поставила мне ультиматум – либо я ситуацию как-то исправляю, либо она забирает у меня отель, и я остаюсь ни с чем. Собственно, после этого диалога я стал искать актуальную информацию по бизнесу и наткнулся на каком-то веб портале на статью, в которой высоко оценивался весь профессионализм Софии. Отыскать контакты молодой, но достаточно хваткой и умной управляющей, руководящей на тот момент Бельгийским отелем, мне не составило большого труда. Понимая, что по телефону столь серьёзный вопрос решить будет сложно и трудно, я полетел в Брюссель, и через несколько дней, в Москву, вернулся уже вместе с Софией. Не могу сказать, что всё прошло гладко и легко, но результат говорит сам за себя. Да и самое интересное, как показало время, произошло уже тут, в «Элеоне», в первый для Софии, и крайний для Джековича, рабочий день. А ведь я чуть не уволил Её, при этом даже официально, на тот момент, не оформив на новую должность. Страшно подумать, что было бы, сложись всё не так, как сейчас есть, а иначе. То, что Джекович человек тёмный, во всех смыслах этого слова, я знал давно, но чтобы он опустился настолько… Даже я, будучи не самым честным и далеко не святым, не скачусь до такой степени, чтобы нагло и подло подставить человека – в частности, женщину. Честно, София меня поразила своим великодушием, потому как после моего объявления о том, что Джекович уволен, и «Элеоном» целиком и полностью предстоит управлять ей, предложила мне не применять столь категоричные меры по отношению к темнокожему интригану. Но я слишком хорошо его знаю, и ещё один шанс давать Джековичу с моей стороны было бы полным безрассудством. Всё сложилось так, как должно быть. Сейчас я уверен в этом на все сто процентов. Только вот, как быть с тем, что у меня перед глазами почему-то Её образ стоит?.. Словно в Софию некий магнит вшили. … Моя жизнь далеко не всегда была такой, какая она сейчас. До своих тринадцати лет я вообще не знал забот и проблем, имея полноценную любящую семью. Конечно, шалил, как и все мальчишки: бегал по дворам, гонял голубей, курить тайком от родителей пробовал… А ведь именно сигареты, как бы абсурдно и нелепо это не прозвучало, спасли мою жизнь. В тот роковой день я повздорил с мамой и отцом из-за какой-то ерунды, и включив свой подростковый максимализм, подпитанный сильной обидой, убежал в наше с друзьями тайное место – на крышу высотки. Я сидел там, в полном одиночестве, как вдруг наш город стали бомбить самолёты. Моего дома не стало в считанные секунды, а также всех его [дома] жильцов. Не выжил никто… кроме меня и ещё одной женщины, нашей соседки – она как раз в это время в магазине была. Опекунство надо мной оформила родная сестра мамы – моя тётя. Честно, первый год после всего случившегося, я помню плохо… Состояние глубочайшей депрессии, сильные психотропные лекарства, какое-то обучение школьной программы на дому, сеансы с психологами. Сказать, что мне было плохо – не сказать ничего. Ведь, несмотря на всю ершистость и непростой характер, я был домашним ребёнком. Я привык к тому, что мы всей семьёй каждый день ужинали, и делились друг с другом впечатлениями о прошедшем дне. Привык к тому, что по выходным мы с отцом возились в гараже с его стареньким «поршем», а летом, на выходных, выбирались за город на пикники. Привык к тому, что все праздники мы отмечали в кругу друзей и просто знакомых – мама была всегда рада гостям, и пекла невероятно вкусные пироги с различными начинками. Тётя же, как я узнал уже позже – полная противоположность своей сестре. Она – одиночка. Впрочем, это было понятно по одному фактору – её дочь, моя кузина, Катька, росла, будучи в различных пятидневных школах или санаториях. Более того, тётя даже не скрывала того факта, что она не создана для семьи, и что Катя – ребёнок незапланированный и нежеланный, по сути. Оглядываясь назад, я понимаю, что это настоящее чудо, что пусть даже и формально, но тётя усыновила меня. С её жизненными ценностями и позицией, я же вполне мог в детский дом попасть. А так, как-никак, вырос в относительно домашней обстановке. Если опустить все ненужные подробности, то после всего пережитого, я три года обучался на дому, и лишь в десятый и одиннадцатый класс, пошёл в лицей. Там-то, после знакомства с одноклассниками и ребятами из параллельных классов, мой образ жизни кардинально переменился. Дискотеки, клубы, алкоголь… Мне ещё восемнадцати не было, когда я погряз во всём этом, по самые, что называется, уши. Разве что ничего серьёзного у меня с девушками не было до совершеннолетия, но потом всё наверсталось с лихвой. Непродолжительные отношения на один вечер, позволяли в них забываться, ровно, как и литр рома или виски. Такая жизнь мне казалось праздной ни один год. Параллельно, я пытался где-то учиться, даже на полгода на родину уезжал – хотел там осесть, но как-то не сложилось. По инициативе тёти, я пробовал себя в разных отраслях, но в конечном итоге понял, что отель для меня – самый оптимальный вид деятельности. Впрочем… Чего лукавить?.. Я не делаю ничего, кроме разве что подсчёта прибыли каждый месяц. Говорю всем, что я главный, что у меня есть свой отель, что всё у меня замечательно… Самообман. Некая защитная маска. Меня никто не знает настоящего, а я не знаю, что такое родственная душа. Мне не с кем поделиться своими переживаниями, душевными терзаниями, думами. Я более десяти лет один. С той самой поры, когда не стало родителей… И впервые с того самого времени, я сейчас испытываю в своей душе столь противоречивое и непонятное чувство. Чувство, которое возникло после моего знакомства с Софией…» * - Просмотрев архив документации за полтора года, я пришла к выводу, что Арсений Чуганин проводил финансовые махинации, прикрываясь банальной закупкой продуктов для ресторана, не в одиночестве. У него явно был сообщник в бухгалтерии, который максимально старался маскировать нелегальную схему. А точнее, старалась, – София целенаправленно протянула Павлу несколько «улик» – стандартные листы формата А4, на которых предварительно подчеркнула красными чернилами шариковой ручки интересные наблюдения. – На девяносто восемь процентов, этим самым подельником, является Ветрова Зинаида Алексеевна. Посмотрите – везде лишь её подпись, в ту пору, когда в отеле официально числиться пять работников бухгалтерии. Я не думаю, что это простое совпадение – каждый месяц Арсений попадал, принося свои бумаги, к одной и той же сотруднице… - Что же, – серб невесомо кивнул, мысленно отмечая очевидный профессионализм управляющей. – Во избежание скандала и ненужного нам шума, что может быть освещён в прессе, попробуем уладить конфликт мирным путём. И увольнением, естественно. Правда, если с бухгалтерскими работниками у нас особых проблем нет, то хорошего шеф-повара найти будет, ой как непросто… Слушай, София, – мужчина посмотрел на собеседницу, будучи донельзя сосредоточенным. – Ты вчера говорила, что с кем-то консультировалась по поводу этих бумаг… Должно быть, у тебя в этой сфере есть знакомые? - Подруга су-шефом работает в одном не очень известном, но перспективном довольно-таки ресторане, – блондинка отчего-то смутилась. - Отлично – предложи ей должность шефа, – Павел невозмутимо сложил «чёрную бухгалтерию» в ровную стопку. – Стандартные три недели испытательного срока, оклад… Впрочем, ты сама в курсе всего. И да – если так будет лучше, то оформить в штат, в виде редкого исключения, мы может и задним числом. - Но я… – сказать, что Соня была растеряна – не сказать ничего. В принципе, всё складывалось закономерно и даже несколько ожидаемо – она и сама, ещё вчера, после встречи с лучшей подругой, думала о том, что, скорее всего, место шеф-повара в «Элеоне» будет вакантно, а учитывая тот факт, что Ольга уже много лет работает су-шефом, в ту пору, когда у неё есть все необходимые качества для шефа… Конечно, аналогичная той, что сейчас озвучил серб мысль, её посещала, но всё равно эффект неожиданности сработал. - Никаких «но», – Павел неторопливо поднялся на ноги. – Вы мою мысль своей подруге озвучьте, а там уже будем всё по мере возникновения проблем или вопросов, решать. Хорошо?.. - Хорошо, – всё ещё будучи в плену некой растерянности, ответила своему непосредственному начальнику девушка, а затем, дождавшись пока серб покинет её кабинет, быстро и ловко извлекла из своей дамской сумочки таблетницу – по её личному графику нужно было ещё полчаса назад принять седативное средство.