---
Первое, что сделал Неро по пробуждении, это с чувством выругался. Он ведь только недавно наконец избавился от параноидальных опасений о том, что триггер снова сработает против его воли! Пусть такое и случалось всего один раз с тех пор, как Неро им обзавелся. Это произошло спустя пару недель после падения Клипота, когда Неро вдруг с пугающей ясностью осознал, что Данте больше не вернется. В полной прострации он отправился на заказ, наплевав на то, что сражаться в его состоянии равносильно самоубийству. В итоге он, однако, не получил ни царапины, потому что, поглощенный мрачными мыслями, непреднамеренно обратился посреди боя и разорвал окруживших его демонов голыми руками, ни разу не взявшись за призрачный Ямато. Он очнулся по уши в чужой крови вокруг горы трупов, из-за чего пробираться в их с Кирие дом ему пришлось через задний двор, чтобы не столкнуться с девушкой и не напугать ее своим видом, хотя он сам пребывал в полнейшем ужасе. Неро провел на полу душевой кабинки по меньшей мере час под струей воды, температура которой обычному человеку грозила бы ожогами. Но даже после суровых водных процедур и тщательнейшего оттирания с кожи демонических внутренностей весь следующий месяц Неро чувствовал себя настолько грязным, что едва находил в себе силы обнять Кирие во сне. Не только потому, что боялся испачкать ее несуществующей кровью, но и потому что теперь он являл собой чертову бомбу замедленного действия! Это стало первой из множества причин, по которым он принял нелегкое решение уйти. Интересно, чувствовал ли Данте то же самое в тот роковой день…? Вряд ли, раз уж он вел себя тогда так весело и непринужденно, словно собирался в увлекательное путешествие, а не подписывался на, как тогда казалось, вечное заточение в аду. Впрочем, может быть, в этом все дело и было? А вдруг он прекрасно знал, что вернется, но решил не сообщать об этом Неро, чтобы потом вдоволь посмеяться над его глупым выражением лица?! — Вот ведь муд… — Неро не стал развивать эту мысль дальше, вспомнив одну немаловажную деталь. Данте бы не выглядел таким самоуверенным засранцем, если бы знал, с чем ему придется расстаться ради возвращения в верхний мир. Вывод напрашивался сам собой: это и вправду было не более, чем просто случайностью. Счастливой ли? Для Неро — безусловно, как бы эгоистично это ни звучало с учетом обстоятельств. А вот для Данте… Присевший на кровати Неро с досадой вздохнул, метнув еще более печальный взгляд на дверь. Они не виделись уже почти неделю. И это при том, что их разделяло не больше нескольких метров! В то время как Вергилий был от Данте буквально на расстоянии вытянутой руки. «Если не ближе…» — язвительно подумалось Неро. Последние пару дней он заимел дурную привычку перед сном подкрадываться к соседней двери, прислушиваясь к звукам по ту сторону. Но ни недвусмысленных стонов, ни хотя бы приглушенных разговоров оттуда еще не донеслось. Даже храп и тот — пропал уже на четвертый день пребывания Данте в агентстве. Будь Неро последним параноиком и вовсе решил бы, что братья давно уже улизнули через окно. Но это, конечно же, было куда более бредовым предположением, чем его опасения насчет истинной природы отношений этих двоих. Хотя и подобное подозревать было так ужасно тупо! Ну вот с чего он, как какой-то полный придурок, вдруг решил, что Данте будет спать со своим родным братом?! В таком ключе Неро мысленно ругал себя вот уже второй день, мучаясь попеременно то злостью на самого себя, то жгучей ревностью. — Но если это действительно для него слишком… — задумчиво бормотал Неро, заправляя постель — пережиток строгой дисциплины в доме с Кредо во главе. — То с чего я вдруг решил, что отношения с собственным племянником для него будут чем-то отличаться? Эта мысль подкосила его, заставив грузно присесть на только-только выровненное им одеяло и обессиленно уронить руки вдоль бедер. Неро пробыл в ступоре недолго, предпочитая справляться с эмоциями более быстрым способом, а именно — с раздосадованным рыком обрушив кулак на мягкую поверхность одеяла под ним прежде, чем вскочить с места. Ему срочно нужно было чем-то себя занять, пока он окончательно не вогнал себя в апатию подобными размышлениями. Начать можно с завтрака. А после было бы неплохо сгонять в магазин за продуктами, поскольку теперь на горизонте маячила перспектива готовить на троих вместо одного. Такой расклад Неро ничуть не удручал — ему всегда нравилось это дело, и с Кирие они частенько готовили вместе, если он не слишком уставал после охоты или той и вовсе не намечалось. Признаться, встретить Вергилия в холле, да и вообще где-либо в конторе, Неро ну никак не ожидал. Он-то уже всерьез начал думать, что братья решили попросту поселиться в комнате Данте до скончания веков. Опровержение столь дурацкой догадки было уже на полпути к входной двери, когда спускающийся с лестницы Неро окликнул его: — Решил снова исчезнуть из моей жизни на пару десятков лет или так, просто прогуляться? Остановившись в проходе, Вергилий на эту шпильку только склонил голову, позволив себе легкую ухмылку, которую Неро не заметил бы даже при всем желании, поскольку тот не удосужился повернуться к нему лицом. Ответ ему пришлось слушать так же: наблюдая лишь спину Вергилия и удивляясь, что с таким несправедливым к нему отношением отец не решил и вовсе проигнорировать его вопрос. — В прошлый раз я израсходовал все имеющиеся в доме медикаменты, а в нынешних обстоятельствах и при печально известной тебе взбалмошности моего братца оставлять аптечку пустой и дальше крайне неразумно, — Вергилий замолк на секунду, обдумывая, стоит ли продолжать или с мальчишки хватит и этого. Внутренний голос, звучавший почему-то в точности как Данте, уверял его, что сейчас он вовсе не отчитывается, а просто по мере своих социальных способностей поддерживает разговор, как это делают все нормальные люди. Но он-то никогда себя к ним не причислял, считая человеческие рамки нормальности скучной формальностью, которая уже давно должна была изжить себя. Не говоря уже о том, что и самим человеком-то он, по сути, являлся наполовину, а по собственной убежденности — максимум на треть. Данте понадобилось время, чтобы понять и принять это, не пытаясь в Вергилии это соотношение изменить в более выгодную для себя и окружающих сторону, но при этом делая его человеческую часть сильнее, не позволяя демонической сущности брата окончательно одержать над тем верх. Данте принимал его таким, какой он есть, и если бы Вергилий когда-либо решился открыть ему свою душу, он бы признался, что именно это когда-то послужило началом его на тот момент еще детской и оттого совершенно невинной влюбленности. А смог бы так же его родной сын? Например, если бы он показал тому, что является не настолько бесчувственным жестоким сухарем, каким его Неро, возможно, считает? Пускай разум порой и отравляет желание превратить жизнь ни в чем не повинного мальчишки в ад просто потому, что он посмел влюбить в себя того, кем Вергилий столько лет мечтал владеть безраздельно и во всех смыслах. Ухмылка сама по себе сошла с его лица, когда Вергилий не обернулся, но хотя бы взглянул на Неро из-за плеча, брезгливо подергав свисавший аж до середины ягодиц край надетой им Дантовой футболки двумя пальцами. — К тому же я не желаю ни днем больше носить эту… нелепость. Даже несмотря на то, кому она принадлежала. А может быть, как раз именно поэтому. Ношение чужой одежды вселяло в Вергилия обманчивое ощущение того, что ему было дозволено чуть больше, чем кому-либо в окружении его брата. Но ведь прямо сейчас Вергилий говорил с тем, кто одним своим существованием ставил эту приятную мысль под сомнение. Если она была недалека от правды, Вергилий все равно оставался не единственным, и уже только одно это обесценивало для него все вероятные привилегии. Машинально осмотрев Вергилия с ног до головы, Неро понимающе фыркнул. При всей своей благородной стати и склонности вселять в окружающих беспокойство одним взглядом отец с неизменной катаной в руках и впрямь смотрелся довольно странно в голубой футболке на размер больше и с надписью «Я ♥ Ред-Грейв» белым шрифтом поперек груди. Господи, откуда Данте вообще это взял?! Теперь Неро вовсе стало Вергилия жаль, зато хотя бы раздражение двухминутной давности как-то само по себе сошло на нет от столь комичной картины. Вспомнив его причину, Неро все-таки решился спросить, обманчиво непринужденно облокотившись о стену: — А Данте…? — Он в подвале. Сказал, что хочет побыть один, — «впрочем, тебе он наверняка только обрадуется», — поэтому я бы на твоем месте его не беспокоил. Неро чуть было не выпалил, что Данте почти неделю был один. Пока до него не дошло: нет, не был. Ни дня. В словах Вергилия не было ничего подозрительного, но то, как он произнес это, резко отвернувшись, почему-то показалось Неро дурным знаком. Словно отец только что снова закрылся в себе, а Неро теперь оставалось лишь гадать, что на этот раз он сделал не так. — Я просто думал поздороваться… — Делай что хочешь. Дежавю — вот что испытал Неро, когда Вергилий во второй раз за неполную неделю хлопнул дверью у него перед носом. И это он еще не догадывался, что его зацикленность на Данте столь вывела отправившегося в магазин пешком отца из себя, что тот напрочь забыл, что изначально собирался использовать для перемещения портал.---
В подвале было довольно прохладно и стоял тревожный полумрак из-за того, что никто за годы эксплуатации здания так и не удосужился сменить лампочку, выгораживая свою лень тем, что в эту комнату все равно незачем было часто спускаться. Кроме металлических стеллажей с хозяйственным содержимым и инструментами вперемешку с канувшим в безвестность оружием, половину из которого простой обыватель ни за что бы за оное не принял, там не было ничего. Всего лишь коробка из четырех голых, серых стен и точно таких же пола с потолком с чуть более темными пятнами теней на них, отбрасываемыми вещами, до которых уже никому не было дела. Кроме разве что Данте, который сидел в кругу своих разложенных боевых товарищей прошлых лет, словно намеревался провести какой-то обряд. На вкус не очень сведущего в тонкостях призывания всякой демонической гадости Неро, здесь не хватало свечей, нарисованных мелом или кровью зловещих символов на полу и непременно настоящего человеческого черепа. Какой обряд и без черепа?! Хотя бы даже животного, так и быть. Но череп обязательно! Когда Неро уже хотел шутливо намекнуть на то, что без столь важного атрибута у Данте не получится призвать даже хиленького детеныша эмпузы, тот вдруг присвистнул, заставив парня едва ли не вздрогнуть — это было довольно неожиданно и оттого как-то зловеще в и без того не самой дружелюбной атмосфере этого места. Неро вообще не любил подвалы — в них всегда что в фильмах ужасов, что на заказах происходит все самое паршивое. Всегда. — Эта комната еще никогда не была настолько чистой, — голос Данте звучал хрипло, словно он давно не разговаривал или, что звучало куда более вероятно, был на пороге простуды, — твоих рук дело? Неро оттолкнулся от стены, опершись на которую он так и застыл в проходе, когда увидел довольно странное действо, по первому впечатлению действительно принятое им за обряд, и неопределенно пожал плечами. — Уборка помогает собраться с мыслями. — И что же ты насобирал? — Фыркнул Данте, зыркнув на приближающегося к нему Неро. Издалека в скудном освещении комнаты его глаза на краткий миг показались угольно-черными. — Не уверен, что готов говорить об этом сейчас. — Как знаешь… — Данте не выдал своего разочарования ничем, кроме опущенных плеч. Неро не смог больше выносить вида того, как Данте сидит в этом холодильнике в одних пижамных штанах, тонкой футболке без ворота да еще и с голыми ступнями! Поэтому он без слов снял с себя сшитый ему Кирие, казалось, целую вечность назад плащ, в котором его и застали события прошлого года, и нарочито небрежно накинул его Данте на плечи, вынужденный все же пояснить свои действия под напором искреннего удивления в этих невозможных глазах. — Даже мне здесь довольно прохладно, но заболеть я в любом случае не способен, чего не скажешь… Ну… — Можешь не утруждать себя подбором более мягких слов. Я понял. Да и что мне теперь, каждый раз сворачиваться на полу рыдающим калачиком, когда мне напоминают о том, что я больше не демон? Еще чего! — Данте ободряюще улыбнулся Неро, когда плотнее закутался в чужой плащ насколько позволила ему широта его плеч, — кстати, спасибо за это, мамуль, — и подмигнул, чем вкупе с этими словами заставил присевшего рядом мальчишку закатить глаза. — Я все не привыкну к мысли, что люди склонны ломаться не только снаружи… Это было тяжело — не знать, что ответить на чужое отчаяние. Неро никогда с подобным не сталкивался. Он видел лишь обратную ситуацию и лишь единожды: в Фортуне. Он видел, как чистокровные люди обращались в демонов, теряя все человеческое в своем стремлении получить никогда не предназначавшееся им могущество. В тот самый день, когда один самодовольный засранец ворвался в его серую жизнь ураганом черно-красного оттенка и навсегда перевернул ее, как тогда казалось, с ног на голову. Только по прошествии нескольких лет Неро понял, что Данте наоборот расставил в ней все по своим местам. А теперь мир самого Данте рушился и у Неро не было ни одной дельной мысли насчет того, как он мог бы вернуть ему старый должок. Это удручало. До того сильно, что все переживания парня, похоже, отразились на его лице, судя по тому, как Данте поспешил перевести тему. — Не обращай внимания. Просто мысли вслух. Ну и кто кого здесь, спрашивается, еще утешает?! Кирие наверняка бы нашла нужные слова, а он… Он совершенно безнадежен… — Видел сегодня Вергилия? Неро с трудом подавил усталый вздох. И на что он только надеялся. На то, что Данте в первую очередь будет интересно, как складывалась его, Неро, жизнь последний год? Как поживает Кирие? Или хотя бы где сейчас Леди и Триш? Как будто Данте уже не раскрывал ему свои приоритеты ранее совершенно прозрачным образом. А именно: прыжком в ад вслед за своим дражайшим братцем. — Да, но совсем мельком. Он так спешил в магазин, что я даже не успел спросить его, на какие такие нетрудовые доходы он собрался что-то покупать. Если, конечно, он попросту не собрался угрожать персоналу своим мечом. — Веришь, нет, но я согласился отпустить его одного как раз при условии, что он не станет этого делать! — Данте хрипло рассмеялся, что немного успокоило бушевавшее в груди мальчишки негодование, — а деньги он взял оттуда, куда я их всегда и складывал. Из ящика стола в холле, — которое тотчас вернулось к Неро в троекратном размере. — То есть мои деньги. За заказы. Я точно не ослышался? — Ох, пацан, да брось! Мы все отдадим, как только вернемся к охоте. Ну, точнее я вернусь, а Вергилий приобщится к ней. Не о таком он, конечно, мечтал, но это все еще лучше, чем киснуть в конторе целыми днями. Бездействие и скука для моего братца хуже смерти. Хоть в чем-то мы абсолютно похожи… «Вернешься?» Как только эта мимолетная фраза сорвалась с чужих губ столь непринужденно, словно по возвращении в людской мир с Данте ничего дурного и не произошло, Неро позабыл и о злости на этих в край обнаглевших братцев, и о деньгах, и даже о том, что ему стоило бы продолжать сохранять лицо, вечно выдававшее его истинные чувства с потрохами. Не иначе как чудом Данте не заметил, с каким недоумением и зарождающимся протестом в упрямом изломе бровей посмотрел на него Неро после его заявления. Просто в тот момент все его внимание уже занимала причудливая фиолетовая гитара, которая была очевидно электрической, но при этом в ней почему-то не было ни одного разъема под провода. Неужели тоже оружие? Впрочем, сейчас это совершенно неважно… — Познакомься. Эту малышку зовут Неван. Я уже рассказывал тебе о том, как получил ее? Неро уже собрался грубо отмахнуться и попросить Данте не переводить тему, потому что самоубийственное намерение этого идиота вернуться к охоте в его нынешнем состоянии волнует его больше, чем какая-то гребаная гитара. Но что-то в том, как Данте смотрел на него, будто неуверенно сжимая корпус инструмента (?) в руках, остановило его. Не исключено, что он уже догадался, о чем Неро сейчас думал, и безмолвно просил его повременить с неприятным разговором хотя бы до времен, пока он более менее не свыкнется со своей новой жизнью. А может быть, Неро просто снова надумал себе лишнего и Данте искренне хотелось всего лишь поболтать с ним о былом. Как бы то ни было, Неро поборол себя, отвечая на вопрос с легким упреком: — Ты вообще мало что рассказывал. Большую часть того, что я о тебе узнал за эти годы, мне в свое время пришлось выпытывать у Моррисона и девчонок… Говорил он так не чтобы пристыдить Данте, а из-за того, что удивительная закрытость новоиспеченного дяди при его порой невыносимой болтливости являлась для Неро больной темой уже не первый год. Неужели за столько лет Неро не заслужил его доверия? И не пребывание ли в подземном мире заставило Данте пересмотреть свое отношение к некоторым вещам, в числе которых была и их странная дружба? Странная, потому что обычно друзьям несвойственно исчезать из твоей жизни на долгие четыре года, напоминая о своем существовании редкими подарками и еще более редкими звонками, а после вести себя при встрече так, будто никакой разлуки и не было. Чтобы спустя месяц с лишним снова бросить тебя на год, который покажется тебе бесконечно долгим по сравнению с семью предыдущими. — Хм, что ж… — Данте нахмурился и виновато поджал губы, чтобы в следующую же секунду бесцеремонно впихнуть гитару Неро в руки, бодро продолжая: — Самое время это исправить! Впрочем, он так же быстро стушевался, неловко потирая шею. — Если тебе интересно, конечно… — Мне интересно, — Неро чуть улыбнулся в подтверждение своей искренности и, осмелев, поерзал на месте, якобы для того, чтобы сесть поудобнее, а на самом деле — ради того, чтобы невзначай соприкасаться с Данте хотя бы коленями. Момент, когда тревожная полутьма подвала стала вдруг чертовски уютной, они пропустили оба. Как и то, что холод как будто бы отступил, стоило им оказаться практически вплотную друг к другу. Но им обоим этого все равно было недостаточно, хоть никто из них и не решился бы сказать об этом вслух. Это почти смешно: два абсолютно бесстрашных охотника на смертельно опасных тварей сейчас боялись сделать шаг навстречу друг к другу, оба беспрекословно уверенные, что очевидная всем вокруг обоюдная тяга между ними им только кажется. — Все, что ты видишь вокруг меня, когда-то выглядело абсолютно иначе, — Данте как будто тоже уловил изменения в атмосфере, заметно понизив свой и без того притягательный голос, — глядя на эту гитару сложно вообразить, что когда-то она была нагой обольстительной демоницей с огненно-рыжими локонами, которой подчинялась сама тьма и неисчерпаемая стая ужасно назойливых летучих мышей. — Летучих мышей, серьезно? — Зря смеешься, между прочим! Попытайся-ка для начала отбиться громадным мечом от того, что практически не имеет форму, застилает тебе весь обзор на главную угрозу, так еще и чертовски больно кусается! И осторожнее со струнами!!! Сердце Неро, по ощущениям, сделало кульбит, когда чужая ладонь резко накрыла его пальцы, стоило положить их на гриф гитары. И хотя внимание Неро уже было обращено всецело на Данте, последний не спешил убрать руку. За эти несколько секунд Неро успел поблагодарить себя из прошлого уже тысячу раз за свою лень, из-за которой он постоянно забивал на то, чтобы исправить в подвале столь скудное освещение, благодаря которому Данте сейчас мог принять слабый румянец на его скулах за тень или даже обман зрения. — А то еще убьешь меня, — Данте издал смешок, в котором, к своему неудовольствию, не смог скрыть горечь от этого знания, — не забывай, что это все-таки оружие. Уж о чем Неро теперь точно никогда не забудет, так это о том, какие у Данте горячие ладони. И пока соблазн отложить в сторону Неван — он бы попросту скинул гитару с колен, будь абсолютно уверен в том, что этим действием он не спровоцирует атаку столь странным оружием — и заключить Данте в объятия не стал слишком велик, Неро максимально аккуратно высвободил руку и ткнул пальцем в первый попавшийся на глаза предмет. Ему оставалось только надеяться, что этот чудной чемоданчик возле его ног тоже окажется оружием и ему не придется сейчас краснеть, а потом всю оставшуюся жизнь выслушивать от Данте подколки, если он только что просто взял и принял за оружие самый обыкновенный кейс: — А это что? — О! Вижу, твое внимание привлекла жемчужина моей коллекции. Неро облегченно выдохнул про себя. — Это Пандора. Легенды гласят, что она способна изменяться на шестьсот шестьдесят шесть форм дальнобойного оружия! Даже если Данте заметил его неловкую капитуляцию, он не подал виду, забрав гитару с коленей Неро, чтобы тут же заменить ее тем самым кейсом. Неро не мог не присвистнуть впечатленно, с трудом представляя себе подобное разнообразие, и с искренним интересом начал вертеть чемоданчик в руках, рассматривая его со всех сторон, легонько дергая заклепки и объемный узор на боку. На ощупь эта странная пушка была как самый обыкновенный кейс, обтянутый кожей, но светящиеся желтоватым цветом трещины на той источали тепло, а проемы глаз находящегося посередине черепа и вовсе обжигали пальцы даже при мимолетном касании. У Неро невольно возникла мысль, что стоило бы проследить за тем, чтобы Данте не тянул к зловещим проемам этого черепа свои руки. А то мало ли… — Ты проверял это? — Да, но… — Данте неловко растормошил волосы на затылке, — я устал уже на двадцать пятой форме… И Неро так мило засмеялся на это, кивнув с улыбкой человека, который вот ни капельки не удивлен, о чем мальчишка тут же и сказал, что Данте едва не ляпнул ему о том, что когда Неро смеется, у того появляются такие очаровательные ямочки на щеках — так и хочется дотронуться до них. Благо, он сдержался, что от слов, что от действий, хоть это было и труднее всего. Но только не от того, чтобы молча уставиться на Неро с самым идиотским выражением лица из всех, на которые только мог быть способен отвратительно влюбленный демон. Человек. Точно. Отвратительно влюбленный человек. Нужен ли он такой теперь этому пацану, некогда грезившему о том, чтобы превзойти зарвавшегося легендарного охотника, а теперь наверняка способному сделать это даже без новоприобретенного триггера? Тактичный кашель явно смутившегося от такого пристального внимания Неро отвлек Данте от тревожных мыслей, и без того не покидавших его всю последнюю неделю. От них не спасала даже трехдневная отключка, поскольку во снах его переживания приобретали материальный вид, а именно: облик разочарованного Неро, чьи насмешки ранили больнее тесака того засранца, что оставил Данте этот замечательный шрам на боку. На этот раз Неро сам потянулся за заинтересовавшим его предметом, и, Данте готов поклясться, что он так скоро вдобавок к уже имеющимся прелестям жалкого человеческого существования еще и тахикардию с этим мелким засранцем заработает, если тот так и продолжит без предупреждения наклоняться к нему настолько, черт возьми, близко, чтобы просто достать что-то за его спиной! — Это Люцифер, — не дожидаясь вопроса, поспешил пояснить Данте и, чертыхнувшись про себя, тут же прочистил горло, едва обратив внимание на то, как от волнения у него охрип голос. — Весьма…специфичная вещь. Причудливее разве что Гильгамеш, в комплект которого входит маска, что, по сути, ни для чего и не служит, — окончательно взяв себя в руки, Данте слегка даже улыбнулся пришедшему на ум воспоминанию. — Хотя Вергилию наверняка бы понравилось — в подземном мире он то и дело любил вслух фантазировать о том, как бы мне пошел намордник, блокирующий болтовню. Данте даже представить себе не мог, каких усилий весело прыснувшему Неро стоило не ляпнуть ему в ответ о том, что наконец-то он хоть в чем-то согласен со своим отцом. Казалось, Данте до конца не был уверен, что ему стоило произнести следующее: — Но прелесть Люцифера даже не в его атаках. — Мм? Неро заинтересовано поднял с вышеупомянутого оружия взгляд, на периферии сознания отметив, что это оказалось не так просто. Люцифер словно требовал к себе внимания, завораживая рубинами глаз всякого, кто имел неосторожность смотреть в те дольше пары секунд. Он словно… гипнотизировал. Отчасти забавно, ведь нечто схожее Неро всегда ощущал в присутствии Данте. — Коснись черепа. Не бойся. После такого Неро просто не мог не сделать в точности то, что от него требовалось. — Я? Боюсь? Скажешь еще, пфф. Данте только с улыбкой качнул головой, в который раз поймав Неро на самой безвкусной, но, на удивление, с этим пацаном наиболее действенной провокации. — А? — Материализовавшаяся из ниоткуда роза в руке удивленного Неро была столь насыщенного красного цвета, что первую пару секунд в скудном освещении подвала она показалась ему обагренной кровью, — так вот кому я обязан тем, что ты меня постоянно обстреливал розами?! Данте с мелодичным свистом, а ля я-тут-совершенно-не-при-делах отвел взгляд в сторону. — Может быть… — В любом случае, тебе теперь не нужно о них волноваться, поскольку я больше так не умею… — улыбка, вызванная ребяческим поведением Данте секундой ранее, сошла с лица Неро по его же вине, — а жаль, розы мне всегда нравились. Красивый цветок… Мама как-то однажды сказала, что он мне очень подходит. Мне — розы, а Вергилию — колокольчики. Мы тогда, кажется, вызвались помочь маме в саду. Обычно такие ничего не значащие фразы забываются уже на следующий день, но эту я почему-то запомнил. Как и то, что поначалу я жутко расстроился, потому что хотел, чтобы у нас с Вергом были одинаковые цветы, представляешь? — Данте мягко рассмеялся, мельком взглянув на внимательно, если не сказать завороженно слушавшего его Неро, прежде чем опустить взгляд на розу в руке мальчишки, но даже этого мига хватило Неро для того, чтобы заметить, как на дне его любимых глаз снова поселилась печаль. — Такая глупость, если подумать… Тем более потом мы еще и подрались из-за этих несчастных цветочков. Мама, кстати, обиделась на нас за это, поэтому под вечер мы с братом улизнули из поместья, чтобы нарвать ей красивых желтых цветов на поляне в паре километров от дома — о ней, кстати, вспомнил Верг — и как-то заигрались там до самой темноты. Ох и получили мы тогда от примчавшегося на поляну Спарды за то, что так перепугали его с мамой своей внезапной пропажей… Некоторое время они просто молча смотрели на крошечную розочку в руках Неро, каждый пребывая в своих мыслях. Данте думал о беззаботном детстве и родителях — таких живых и счастливых в его воспоминаниях. Но теперь эти мысли отдавались в его сердце лишь отголоском былой боли. Да, он до сих пор ужасно скучал по матери с отцом, как бы он ни злился на последнего за тот самый вечер, но знание о том, что Вергилий снова с ним; что он, оказывается, не потерял его навсегда на острове Маллет; что он не убивал его, смахнули с его плеч добрую часть вины, некогда казавшейся неподъемной, с легкостью, будто та весила не больше перышка. Если бы долгие двадцать лет назад у Данте была хоть малейшая возможность вернуть брата, он без колебаний расстался бы со своей демонической силой еще тогда, если бы таковы были условия его возвращения. Неро думал в куда менее жертвенном русле — он пытался вспомнить, открыто ли до сих пор в Рэдгрейве одно местечко. Но это он обязательно проверит позже. А сейчас его очень уж интересовали во-о-он те два причудливо изогнутых меча. И тот факт, что Данте как-то совершенно незаметно пересел так, что теперь они соприкасались плечами.