Кто-нибудь вспомнит нас (продолжение)

Киллиан назначил свидание на вечер пятницы. Эмма попыталась мягко сдвинуть его на день пораньше, чтобы оно не выглядело серьезнее, чем ему стоило быть, но он не уступил.Он предложил сходить в какой-нибудь шикарный ресторан с бургерами недалеко от кампуса в восемь часов, и он также упомянул, что с нетерпением ждет встречи. Эмма готовилась к вечеру, чувствуя себя худшим человеком во всем мире. Тем не менее, она приложила усилия: помыла голову и завила волосы, и выбрала самые красивые джинсы. Она также прошлась бритвой по всем волосам на теле, которые успели отрасти в течение недель жалости и ненависти к себе — отчасти потому, что ей действительно уже пора было избавиться от них, а отчасти потому, что она твердо верила в тот факт, что если побрить ноги перед свиданием, то это значит, что ночью ничего не будет.Она в последний раз оглядела себя в зеркало и вздохнула. Она чувствовала себя так, будто собирается на казнь. Когда она пришла в ресторан, Киллиан уже ждал ее. Он не принес цветы, как она с облегчением заметила, но он вымыл и расчесал волосы, и надел настоящую рубашку с пуговицами под кожаную куртку. — Свон, — улыбнулся он. — Классно выглядишь. Он выглядел настолько искренне счастливым при виде ее, что это разбило сердце Эммы.  — Спасибо. Ты тоже. Он наклонился поцеловать ее в щеку.  — Я просто зашел, чтобы проверить нашу бронь, но они сказали, что придется минут 20 подождать. Ты не против немного посидеть в баре? — Конечно, — сказала Эмма, позволяя ему проложить путь внутрь. Она никогда раньше не была в этом ресторане, но однажды ей удалось уговорить Реджину заказать у них еду на вынос. Реджина до посинения настаивала, что она ненавидит эту еду, но Эмма поймала ее на том, что она дочиста облизала пальцы, как только они доели картошку. Эта мысль заставила ее сердце заныть. Они добрались до бара и заказали себе ром и виски. Через две секунды они погрузились в молчание. — Так что… — сказала Эмма, и эти слова неловко вырвались из ее рта. — Вот мы и здесь. Ты меня уговорил. Улыбка Киллиана была широкой и дерзкой.  — Да, мне удалось. Ты рада, что наконец-то поддалась моим чарам? — А я должна? Кажется, мне следовало бы совершенно потерять голову. — Ах, мы доберемся до этого. Ты определенно уже заставила потерять голову меня, — ответил Киллиан, поднимая бокал с тостом. — Я знал, что ты не ненавидишь меня на самом деле. — Не помню, чтобы когда-либо говорила это. — Ты пришла бы, если бы на самом деле ненавидела? — Конечно. Я имею в виду, что говорить тебе гадости — хороший способ провести вечер пятницы. Может быть, я планирую писать Мулан все твои секреты под столом. Киллиан усмехнулся, проведя рукой по волосам.  — В таком случае я буду очень осторожен с глубокими и темными секретами, которые у меня есть. — Черт, — драматически вздохнула Эмма. — Если ты не собираешься давать мне какой-нибудь горячий материал, тогда, может быть, мне следует просто уйти? — Думаю, это к лучшему. — Отлично. Но должна сказать, что это все еще лучшее свидание, на котором я была за последнее время. Киллиан рассмеялся, а затем последовала пауза. Каким-то образом Эмма угадала, что он собирается спросить, прежде чем он это сделал. — Думаю, твое последнее свидание было с твоей загадочной девушкой. Эмма сразу прищурилась. — Прости? — Я имею в виду — мне кажется. — Кажется что? — У тебя была девушка. Верно? —медленно спросил Киллиан. — Ты всегда писала кому-то сообщения, и ты выглядела по-настоящему счастливой, и я знаю, что ты и Мулан поцапались из-за этого, когда мы отмечали твой день рождения. И вдруг все это просто… прекратилось. Эмма не могла этого отрицать, но все равно промолчала. Главным образом потому, что ей казалось, что Киллиан — самый зацикленный на себе человек, которого она когда-либо встречала в жизни — на самом деле заметил что-либо. Когда она не ответила, Киллиан осторожно спросил: — Хочешь поговорить об этом? — Ты хочешь знать? — Конечно. Я имею в виду, ты кажешься грустной, — сказал Киллиан. Он попытался улыбнуться. — У тебя есть кто-то, чтобы поговорить обо всем этом? — Не то, чтобы, — призналась Эмма. Мулан вроде как знала, но у них не было настоящего разговора об этом. Мэри Маргарет подозревала, что что-то пошло не так, но после трех лет общения она знала, что лучше держаться подальше от Эммы, когда она бесилась, ругаясь и бросая подушки. — Я имею в виду, никто не спрашивает. Киллиан улыбнулся ярче.  — Ну, я спрашиваю. Если хочешь поговорить. И странным образом она вроде как хотела. Она хотела выплеснуть это все в баре, как стакан ликера. Но были две очень веские причины, по которым она не могла — одна, потому что она не могла поддаться ложному чувству безопасности и рассказать Киллиану вещи, которые все еще могли бы доставить ей и Реджине неприятности. И, во-вторых, потому что предполагалась, что именно в эту секунду она находится на свидании. Возможно, прошло много времени с тех пор, как они у нее были, но она знала, что ей следует приложить усилия, а не страдать из-за бывшей девушки, чье имя она не могла даже произнести вслух. Она улыбнулась в ответ.  — Это очень мило с твоей стороны, Киллиан, но у меня все хорошо — думаю, что просто выбраться с тобой — помогло. То, как осветилось лицо Киллиана, заставило Эмму чувствовать себя монстром.  — Правда? — Да. Но на самом деле — спасибо, что спросил. — Нет проблем, — ответил он. — Я знаю, что выгляжу немного плейбоем, но на самом деле я не такой уж и ужасный. Эмма начинала понимать, что он может быть прав.  — Ты думаешь, что ты плейбой, Джонс? — Лучший в колледже, — ухмыльнулся Киллиан. — Я печально известен. — Так ли это? Почему бы тебе не рассказать мне об одном из твоих ужасных подвигов? — Ах, сейчас. Я не хотел бы заставить тебя ревновать. — Попробуй — у меня крепкие нервы. — Хм, — Киллиан сделал вид, что задумался. — Полагаю, есть вероятность, что страшная зависть заставит тебя хотеть меня еще больше. Эмма фыркнула прямо в стакан с виски.  — Это вполне возможно, да. Киллиан рассказал длинную историю о самой горячей девушке, которую он когда-либо встречал. Они познакомились на студенческой вечеринке и дело закончилось тем, что они занялись сексом в саду. Он пытался сделать так, чтобы это звучало красиво и романтично, но все, что могла сделать Эмма, — это рассмеяться, услышав, как девушка встала с пола, как только они закончили, и ушла, не удосужившись даже назвать ему свое имя. — Как ты вообще заставляешь этих девушек спать с тобой? — спросила Эмма. — Хочешь, чтобы я рассказал тебе свой секрет? — Правда хочу. — Ну, — сказал Киллиан, наклонившись ближе с заговорщическим блеском в глазах. — Если ты показываешь достаточно навязчивых приставаний, в конце концов девушки начинают думать, что ты очарователен, а не просто раздражаешь. — В конце концов? — Да, — весело ответил Киллиан. — С той девушкой это заняло двадцать минут, а с тобой — почти целый год. Но это всегда работает. Это абсолютно надежно. Эмма покачала головой.  — По сути, ты говоришь, что твоя техника — просто брать нас измором. — Это работает, — повторил Киллиан, и у него хватило нахальства на самом деле подмигнуть. Но все же Эмма в целом еще не возражала — она все еще не воспылала к нему внезапной страстью и не собиралась позволить ему больше, чем поцелуй в щеку в конце. Она подозревала, что на самом деле Киллиан тоже мог это знать. Возможно, ему просто нравилось агрессивно флиртовать с кем-то, кто находил все, что он делал, абсолютно нелепым. — Мистер Джонс? — вдруг произнес официант сзади. Они обернулись и увидели, что он ожидает их с двумя меню.  — Ваш столик готов. Они взяли свои напитки и поднялись на ноги, начиная пробираться за ним к столику. Шаги Эммы казались чуть легче, чем когда она подходила к ресторану. Пока они шли, к ним подошел еще один официант. Он попытался пересечь их путь со стопкой полных тарелок, и Эмма резко остановилась, чтобы дать ему пройти. Как только она это сделала, кто-то врезался ей в плечо.Она развернулась и начала: — Ох, простите. Я… Затем она остановилась. Внутри нее все превратилось в цемент.В ответ на нее уставилась Реджина. — О, — сказала она, яростно моргая, словно надеялась, что это заставит Эмму исчезнуть. — Это вы. Эмма боролась с внезапным странным желанием громко рассмеяться. Конечно, здесь оказалась Реджина. Конечно, она не могла оставить ее в покое на одну чертову ночь. Эмма посмотрела вниз и увидела, что Реджина прижимает к себе пакет с едой. На ней были удобные домашние джинсы, и когда Эмма снова подняла глаза, она поняла, что на ней не было помады.Она выглядела маленькой и грустной, и смотрела на Эмму так, словно ее мир только что сошел с оси. — Добрый вечер, — медленно произнесла Эмма, осознавая тот факт, что в последний раз они разговаривали во время того громкого спора посреди класса. — Извините, я… не заметила вас. Реджина резко кивнула. Она выглядела так, будто тоже собиралась извиниться и уйти, но затем ее взгляд поймал что-то за плечом Эммы.Эмма услышала позади шаги и мгновенно вздрогнула. — Здравствуйте, профессор Миллс, — бодро сказал Киллиан.  — Тоже любите это место? Глаза Реджины внезапно стали блестящими, и это было больно. Эмме было больно смотреть на свое глупое, эгоистичное отражение в них. — Да, я… — ответила Реджина, отводя взгляд. Эмма знала, о чем она думает: они хорошо смотрелись вместе. Киллиан и Эмма были одного возраста и носили одинаковые черные кожаные куртки, и они могли даже пользоваться одной и той же подводкой для глаз. Может быть, они должны были быть вместе все время. Это имело бы смысл, не так ли? Или, по самой меньшей мере, в этом было чертовски больше смысла, чем когда-либо между Эммой и Реджиной. Хотя это не имело значения. Не для Эммы. Присутствие Киллиана сзади заставило ее ладони вспотеть, но не в хорошем смысле — совсем не так, как Реджина заставляла все ее тело становиться горячим, возбужденным и немного слабым. В ответ на ее молчание Киллиан добавил: — Оно неплохое, верно? Что вы заказали? Реджина бросила на него взгляд, который недвусмысленно сообщал ему, что она хотела бы убить его, и полностью проигнорировала вопрос. Она опять посмотрела на Эмму безо всякого выражения на лице. — Оставлю вас вдвоем, — сказала она. Спокойствие ее голоса заставило Эмму напрячься. — Приятного вечера. Она развернулась и вышла, и ее плечи были расправлены настолько, что это вызывало боль при взгляде. Эмма смотрела ей вслед, а ее живот сжимался внутри. Ей хотелось броситься за ней и вернуть ее, и попросить прощения, хотя она знала, что ей совершенно не за что извиняться — Реджина рассталась с ней. Она даже сказала, что Эмма может встречаться с другими людьми, если хочет. Эмма просто двигалась дальше, и со стороны Реджины было нечестно смотреть на нее этими чертовыми глазами раненой лани, когда она знала, что Эмма бессильна противостоять этому взгляду. Но было очень трудно думать обо всем этом, когда она все еще чувствовала задержавшийся запах духов Реджины и представляла, как она принимается за свою постыдно одинокую трапезу. — Эмма? — спросил Киллиан сзади. — Пойдем сядем? Эмма все еще не двигалась. Реджина исчезла за дверью и, вероятно, уже бросилась в машину, чтобы покинуть это место как можно быстрее, но Эмма все еще хотела догнать ее. Она расстроилась, она злилась, она сожалела, и все это пузырилось внутри нее, как кислотная смесь. — Эмма? Вздохнув, Эмма повернулась к Киллиану и спросила: — Можешь дать мне пару минут? Что странно, Киллиан даже не выглядел удивленным. Он просто поднял брови и спросил: — Ты собираешься поговорить с ней? — Прости, я просто… — она изо всех сил пыталась придумать правдоподобную причину и, в конце концов, закончила: — У меня вопрос по поводу нашего финального экзамена, и я могла бы спросить ее, пока она здесь. Это даже близко не было хорошим оправданием, но выражение лица Киллиана не изменилось. Он лишь пожал плечами. — Конечно, — сказал он, указывая на кабинку за ними. — Я подожду за нашим столиком. Быстро кивнув, Эмма развернулась и поспешно вышла за дверь. Лето еще не вполне наступило, и воздух был резким и свежим, и она позволила себе секунду постоять в холодном воздухе, пытаясь отыскать машину Реджины. Она все еще была здесь, на другой стороне парковки, стояла в тени с выключенными фарами. Эмма глубоко вздохнула и двинулась, не заботясь больше, чтобы торопиться, потому что знала, что Реджина увидит ее. Ей оставалось еще двадцать шагов, когда дверь распахнулась, и Реджина со вздохом вылезла из машины. Захлопнув за собой дверь, Реджина откинулась на нее и сложила руки, наблюдая, как подходит Эмма. Ее глаза были темными и недоверчивыми, и Эмма видела, как тревожно вздрагивает уголок ее рта. Когда Эмма была в пяти шагах, Реджина спросила: — Ты пришла снова на меня накричать? Эмма немедленно закатила глаза. — Нет. — Тогда что ты хочешь? — О, это действительно хорошее приветствие, — ответила Эмма, скрещивая собственные руки. — Это ты только что чуть ли не в слезах выбежала из ресторана. Я хотела проверить, что ты в порядке. — Я не выбежала «чуть ли не в слезах», — огрызнулась Реджина, хотя Эмма все еще видела следы слез в ее глазах. — Я просто хотела сбежать от отвратительного запаха рома и дешевого лосьона после бритья. — Брось. Ты способна на лучшее, чем это, — категорически отрезала Эмма. Реджина опиралась на машину, и она выглядела небольшой и неуверенной, но она все еще старалась изо всех чертовых сил, чтобы одержать верх. Эмма практически восхищалась ею за это. — Чем что? — спросила Реджина. — Чем то. Отпускать дешевые оскорбления в адрес Киллиана, чтобы попытаться скрыть, что ты на самом деле чувствуешь. — Я ничего не чувствую, кроме, может быть, раздражения. У меня еда стынет, пока ты тут со мной болтаешь. — Так иди, — ответила Эмма, не моргнув. Она знала, что Реджина этого не сделает — даже не задумается. Какова бы ни была ее проблема, она была не из тех, кто бежит от действительно стоящей схватки. Как и рассчитывала Эмма, Реджина просто впилась в нее взглядом.  — И позволить тебе выиграть? Я так не думаю. — Здесь нечего выигрывать, Реджина. Это не игра. Ты так взбесилась из-за того, что я пришла сюда с ним? — Мне все равно, что ты делаешь. — Правда? — спросила Эмма, шагнув ближе. — Ты рассталась со мной. Ты решила покончить со всем. Ты не можешь преследовать меня, выглядя грустной и преданной только потому, что я на самом деле пытаюсь двигаться дальше. — Я не преследовала тебя, — мгновенно ответила Реджина. — Я случайно здесь оказалась. Я не виновата, что ты познакомила меня с этими чертовыми бургерами. — Ты серьезно злишься из-за этого? — Я не злюсь! — рявкнула Реджина, и ее голос эхом отозвался по пустынной парковке. Когда Эмма подняла брови, она вздохнула и сказала более спокойным голосом: — Нет, не злюсь. Меня просто застали врасплох, и я не могу поверить, что из всех людей в мире, ты выбрала его, чтобы забыть меня. — На самом деле это не твое дело, с кем я решила пойти — ты хотела этого, помнишь? Ты не звонила и ничего не рассказывала мне о своих планах на следующий год, поэтому я просто предположила, что ты не собираешься ничего менять. Я ошиблась? Реджина снова уставилась на нее. Ее кулаки сжались. — Я так и думала, — прямо сказала Эмма. — Ты знаешь, я не хотела ничего из этого, поэтому перестань вести себя так, будто я виновата. Я просто делаю то, что ты просила, и стараюсь держаться на расстоянии. — Задержаться в классе, чтобы накричать на меня перед одним из моих аспирантов — это было держаться на расстоянии? — требовательно спросила Реджина. Невольно Эмма вздрогнула. — Это… — начала она. — Мне не стоило этого делать. Это было глупо. Я просто разозлилась, и я… — Ты вела себя как ребенок, — прервала Реджина, и точно так же, как в прошлый раз, в Эмме снова начала подниматься ярость. — У тебя нет морального превосходства здесь, — отрезала Эмма, подходя ближе. — Я потеряла самообладание, конечно, но я не думаю, что ты действительно можешь считать меня полностью ответственной за это. — Тогда кто ответственен? — настаивала Реджина. — Возьми ответственность за собственное глупое поведение, Эмма. Я больше не собираюсь вытаскивать тебя. — Ты никогда не вытаскивала меня! — взорвалась Эмма. — Все это время я всегда была тем человеком, кто успокаивал тебя и говорил, что все будет хорошо, и терпеливо переносила, когда у тебя случался один из этих твоих маленьких приступов бешенства. Тебе нравится притворяться такой взрослой и сильной, профессор, но это ты всегда была ребенком в этих отношениях, а не я. Реджина тяжело дышала через нос, а ее глаза были острыми и беспощадными.  — Возьми эти слова обратно. Эмма могла бы рассмеяться. Вместо этого она подняла подбородок и посмотрела Реджине прямо в глаза. — Заставь меня, — спокойно сказала она. Она почти ожидала, что Реджина ударит ее, и хуже всего было то, что ей было все равно, если она это сделает. Вместо этого Реджина шагнула вперед и сгребла в кулак отворот рубашки Эммы, втянув ее в жесткий поцелуй с закрытым ртом, который выбил дыхание из тела Эммы. Она замерла с открытыми глазами и моргала, ожидая, что Реджина так же быстро оттолкнет ее. Когда она этого не сделала — когда ее губы стали мягче, а напряжение в мышцах начало ослабевать — Эмма подняла руку и положила ее Реджине на талию. Почувствовав прикосновение, Реджина выдохнула и поцеловала ее крепче, приподнимаясь на кончиках пальцев, чтобы она могла обхватить Эмму за затылок. Эмма прижалась ближе и толкнула ее спиной к машине, удерживая бедрами и сверкая от ощущения, что она снова дрожит и обнимает ее. Они целовались добрую минуту, прежде чем Эмма вспомнила, где они находятся, и кто ждет ее внутри. Когда она поняла, она резко отступила назад. Реджина задержала дыхание и уставилась на нее, как будто думала, что ее мир снова собирается вместе, после того как он был жестоко разорван на части. Эмма провела дрожащей рукой по волосам. — Что… — начала спрашивать она, сделав паузу, чтобы прочистить горло. — Что ты хочешь от меня? Она уже знала ответ — она ​​видела, как он плещется в глазах Реджины, как нечто, плавающее прямо на поверхности океана.Реджина потянулась, чтобы дотронуться до ее подрагивающих губ. Она покачала головой. — Я не… — начала она говорить, но дальше не продолжила. Эмма подождала минуту, прежде чем застонать. — Реджина, — пробормотала она. — Ты чертовски невозможна. — Я знаю, — ответила Реджина. Это не звучало как сожаление. — Ты хочешь забыть, что это случилось? Глаза Реджины стали твердыми. — Нет. Это единственное слово наполнило грудь Эммы тоской и ужасом. Она сделала шаг ближе.  — Ты… хочешь, чтобы я пошла с тобой домой? Она ждала отказа, но вместо этого получила кивок. — Да. Пожалуйста. Все внутри Эммы говорило ей, что это плохая идея, но она больше не могла слушать свой голос разума. Она могла ощутить на вкус Реджину снова, и она откуда-то знала, что это не станет встречей на одну ночь, которую Реджина будет категорически отрицать на утро. Они скучали друг по другу до боли в течение нескольких недель, и было очевидно, что Реджина устала от этого чувства. Она устала быть одна, когда человек, с которым она так отчаянно хотела быть вместе, был прямо здесь, совсем рядом с ней, так желая вернуться и рискнуть абсолютно всем, если только у нее хватит достаточно смелости, чтобы попросить. Эмма увидела, что Реджина ощутимо утвердилась, прежде чем повторить: — Пожалуйста. Пойдем домой. Горячее тепло расползалось в животе Эммы, и она не могла даже думать о том, чтобы сказать «нет». — Подожди в машине, — тихо сказала она. — Мне просто нужно… придумать оправдание. Реджина кивнула.  — Ты уверена? — Я уверена, — ответила Эмма. — Я совершенно уверена. Я буду через пять минут, хорошо? — Хорошо. Эмма резко повернулась и пошла обратно к ресторану, потому что паника, волнение и горячее желание, похожее на огонь, боролись все вместе внутри нее, и, если она не пойдет и не поговорит с Киллианом прямо в эту секунду, она может не вернуться обратно внутрь совсем. Она слышала, как открылась и закрылась дверь «Мерседеса», и все, что ей хотелось сделать, — это вернуться назад, нырнуть на место водителя и провести следующие пятнадцать минут, оседлав жадные пальцы Реджины прямо на парковке, но нет: во-первых, она совершила ошибку, согласившись на ужин, и она не собиралась делать еще одну. Она открыла дверь ресторана и подошла к кабинке. Киллиан растянулся на сиденье, закинув одну руку за спину, и почти допил ром. — Эй, — сказала Эмма, приближаясь к нему. Он поднял голову с легкой улыбкой. — Как прошло? — Что? А, хорошо, — ответила Эмма, садясь в кресло напротив. Ее щеки горели, и она чувствовала себя немного ослабевшей. По крайней мере, это поможет ей лгать более убедительно.  — Я просто… я чувствую себя не очень хорошо. Киллиан посмотрел на нее без выражения. — Правда? — Да, — выдохнула Эмма. — Мне не было супер хорошо до этого, но сейчас… — Профессор Миллс оказывает такое воздействие на многих, — ответил Киллиан. Он не выглядел обеспокоенным или даже раздраженным — во всяком случае, он выглядел слегка удивленным. Эмма нахмурилась.  — Точно… — Итак, ты хочешь пойти домой? — Прости, да, я так думаю. — Хорошо. Вот и все — просто хорошо. Несмотря ни на что, Эмма не могла не почувствовать себя немного уязвленной. — В самом деле? — Конечно, — сказал Киллиан, пожимая плечами. — Я бы предложил довезти тебя на такси, но у меня такое чувство, что ты собираешься ответить, что ты в порядке, чтобы добраться домой самостоятельно. Эмма открыла рот и медленно закрыла его снова.  — Я не…? — Только если ты не хочешь, чтобы я… — Нет, — немедленно выпалила Эмма. Киллиан громко усмехнулся. — Да, я знал это. Я пытался спасти тебя от необходимости придумывать другое оправдание. Руки Эммы все еще дрожали от яростных поцелуев Реджины, и она отчаянно хотела вернуться на улицу, чтобы они могли продолжить, но она заставила себя спросить: — Киллиан, о чем ты? Улыбка, адресованная ей Киллианом, была мягкой и слегка задумчивой. — Ладно, Свон, — сказал он, кивая в сторону двери. — Я знаю. — Знаешь что? — Я знаю, куда ты идешь, — ответил он. — В любом случае, она горячее, чем я. Я никогда не смогу соперничать. Рот Эммы буквально открылся.  — Ты… что? — Что? — переспросил он. — Думаешь, я не знал? — Не знал…? — Тебе не нужно глупо притворяться, — прервал он ее слабую попытку задать вопрос. — Я вижу, как вы смотрите друг на друга. Я видел это весь год. Я знаю, что между вами что-то было, и именно поэтому я попытался вытащить тебя на ужин — было довольно заметно, как только между вами все закончилось, и я подумал, что тебе может понадобиться друг. Эмма чуть не задохнулась.  — Киллиан! Ты знал все это время? — В значительной степени, да. — Кто-нибудь еще знает? — Не то, чтобы я знал. Я предполагаю, что Мулан может подозревать, но это не имеет никакого отношения ко мне, — сказал Киллиан. — Думаю, что смотреть весь год на тебя и ждать, когда ты отчаянно влюбишься в меня, окупилось таким вот собственным образом. Странно, но Эмма не чувствовала страха от этого. Может быть, потому что они были так близки к концу семестра, или, может быть, потому что у Киллиана было так много возможностей раскрыть ее, но он даже не задумался об этом, поэтому все, что она чувствовала, было лишь облегчение. Она со смехом откинулась на спинку кресла. — Не могу поверить, что ты знал. — Моя яркая внешность имеет тенденцию отвлекать людей от моего невероятного интеллекта, — ухмыльнулся Киллиан. Затем он снова кивнул в сторону двери.  — Все в порядке. Верно, Свон? Иди. Тебе стоит пойти к ней. Эмма потянулась через стол и схватила его за руку. Когда она сжала, он пожал в ответ. — Я никогда не ненавидела тебя, ты знаешь. — Я знаю, — весело ответил он. — И, если бы профессор «Горячая Штучка» не появилась, возможно, я бы в конце концов покорил твое сердце. Но в данный момент кажется, что оно очень занято, так что иди. Она ждет тебя. Борясь с желанием расплакаться, Эмма с благодарностью кивнула и выскочила из кабинки. Она сунула руку в карман и протянула ему две мятые двадцатки. — Ужин за мой счет, — сказала она. Она почти ожидала, что он откажется, но он радостно схватил деньги. — Отлично. Тогда я еще допью твой виски. Эмма фыркнула и потянулась обнять его, прежде чем повернуться и почти бегом броситься к двери. Когда она оказалась на улице, то увидела, что Реджина ждет ее на прежнем месте.

***

В тот момент, когда входная дверь захлопнулась, Эмма почувствовала, как ее припечатали к ней. Руки Реджины были жадными и требовательными, и Эмма не просила ее быть помедленнее, потому что они уже потеряли недели, и их нужно было наверстать, и она была слишком счастлива немедленно в это погрузиться. Она потянулась к куртке Реджины и стянула ее с тела, затем обняла ее за талию и повела спиной вперед. — Куда? — пробормотала Реджина в уголок ее рта. Ее руки схватили рубашку Эммы сзади, а ногти уже впились в ее кожу. — Спальня, — выдавила Эмма. Она хотела втащить Реджину в гостиную и начать прямо там, но она слишком соскучилась по ней для неудобного перепихона на диване. Она хотела уложить ее, разложить полностью, видеть красивой, готовой и желающей, и лучшим местом для этого была удобная кровать размера king-size, которая ждала их наверху. Любые остальные комнаты в доме могли подождать, пока они не закончат там. Им удалось, не расцепляясь, подняться по лестнице, и Реджина ногой захлопнула дверь спальни. Эмма почувствовала, как ее толкают к кровати, стягивают с нее кожаную куртку на ходу, и когда она упала на матрас, она наполовину запуталась в рукавах. Она зарычала и попыталась освободиться, а Реджина только рассмеялась над ее разочарованием. — Клянусь, раньше ты не была такой нетерпеливой, — сказала она, забираясь на колени к Эмме и заставляя ее принять вертикальное положение. Она помогла ей освободиться от назойливой ткани, и как только она исчезла, и Реджина бросила ее на ковер, Эмма обняла ее за талию и перевернула, чтобы она могла грубо бросить ее на матрас. Реджина ахнула, но она уже выгибалась навстречу телу Эммы. Ее рот искал рот Эммы, и когда они снова сомкнулись, обе застонали от облегчения. Эмма просунула руку между ними и поспешно расстегнула джинсы Реджины, замерев на мгновение на тот случай, если Реджина собирается попросить ее быть помедленнее, но она лишь возбудилась сильнее. Эмма отклонилась назад и стянула джинсы с ее ног, подцепив носки по дороге, и швырнула их на пол, а затем залезла обратно на извивающееся тело Реджины. Эмма еще не успела дотронуться ей между бедер, как уже почувствовала, насколько Реджина мокрая и горячая. Ее трусики были пропитаны насквозь, а ноги раздвинуты, и все тело Эммы сгорало от желания быть между ними.Она наклонила голову и прижалась ртом к уху Реджины.  — Поднимись повыше. Но Реджина была слишком занята, задыхаясь и прижимаясь бедрами к пальцам, которые касались ее трусиков, чтобы сделать, как ей сказали. Она застонала от того, что Эмма больше не целовала ее, и потянулась к ее запястью, крепко стиснув его. — Трахни меня, — прошипела она сквозь зубы. Эмма посмотрела на нее сверху вниз и увидела, как сверкают ее глаза. Она засмеялась через нос.  — Залезь на чертовы подушки, и тогда, может быть, я это сделаю. Издав почти животное рычание, Реджина выскользнула из-под нее и легла, куда указала Эмма. Эмма забралась вслед за ней, остановившись, чтобы скинуть собственную рубашку, и легла поверх туго свернувшегося тела Реджины. — Открой рот, — сказала она. Реджина немедленно сделала, как ей сказали. Эмма засунула туда два пальца, зная, что это совершенно лишнее, потому что Реджина была уже настолько мокрой, что ее синие трусики потемнели от влаги, но она отчаянно желала увидеть их во рту Реджины и погрузить глубоко между ее губ. Глаза Реджины моргнули и закрылись, когда она обвела языком вокруг пальцев, и Эмма вытащила их обратно полностью мокрыми. Со стоном, который прошел через них обеих, Эмма потянулась между их телами и просунула руку в трусики Реджины. Вскрик Реджины почти окупил все эти недели ожидания. Ее голова откинулась на подушки, когда Эмма медленно обвела клитор. Дыхание Реджины было уже коротким и прерывистым, когда Эмма исследовала ее трусики, наблюдая, как удовольствие проступает на ее раскрасневшихся щеках, словно любимый фильм. Секунду спустя она проникла пальцами внутрь. Реджина мгновенно отозвалась стоном, ее спина выгнулась, и она потянулась, чтобы схватить Эмму за запястье и протолкнуть ее руку глубже. — Сильнее, — взмолилась она, подняв глаза как раз вовремя, чтобы увидеть удивленную улыбку на лице Эммы. — Пожалуйста, Эмма. Я уже… я почти. Это было лучшее, что она могла сказать, и Эмма не колебалась. Она снова засунула два пальца, восхищаясь, как шелковистая влажность Реджины обволокла их и покрыла до самых костяшек, а затем резко втолкнула третий. Реджина раздвинула ноги шире и подалась вверх бедрами один раз, второй, и когда Эмма разместила большой палец на клиторе и надавила сильнее, Реджина наглядно кончила. Ее оргазм захлестнул ее вместе с длинным стоном, и Эмма не удивилась, обнаружив, что она усердно моргает, чтобы остановить слезы, которые текли по щекам. Как только она успокоилась, Эмма наклонилась вперед и крепко поцеловала ее, почувствовав соль на губах, а затем поднялась выше и поцеловала слезы на ее лице. Реджина тихо рассмеялась, ее руки все еще жадно искали талию Эммы, чтобы притянуть ее ближе. Но прежде, чем они смогли снова сомкнуться в поцелуе, достаточно крепком, чтобы перехватило дыхание, Эмма отстранилась, скользнула между бедер Реджины и стащила ее трусики уверенной рукой. Вся грудь Эммы наполнилась любовью, когда Реджина закричала, чувствуя, как язык Эммы скользит по ней. Реджина схватила одной рукой ее за волосы и вцепилась другой в простыни, задыхаясь и скуля, когда Эмма медленно, мучительно обвела языком клитор. Эмма беспокоилась, что, возможно, она могла забыть вкус Реджины, но нет — он оставался на ее языке и в глубине ее мозга, и это было так же прекрасно, как всегда. Эмма все время следила за Реджиной — смотрела, как ее блузка сворачивалась на животе, когда она корчилась и тяжело дышала, и как ее рот продолжал открываться, словно она собиралась о чем-то просить, а затем снова закрывался, когда она понимала, что Эмма уже давала это ей. Когда Эмма двинулась глубже, ощупывая ее внутри и отыскивая точку G и касаясь ее подушечками пальцев, все тело Реджины задрожало. — Эмма, — выдохнула она, засунув кулак себе в рот, чтобы попытаться успокоиться. Когда она прикусила его, она выдавила: — Еще, еще. Эмма повиновалась, добавив третий палец и меняя облизывание клитора на медленные продольные ласки языком вверх и вниз. Она сразу почувствовала, как напряглось тело Реджины. Ее глаза распахнулись, и с длинным протяжным стоном, который Эмма не была уверена, что она когда-либо слышала раньше, она кончила с всплеском, который промочил руку Эммы и заставил ее улыбаться. Эмма продолжала двигать пальцами вперед и назад, пока тело Реджины не упало и не расслабилось на простынях. Только тогда она достала руку и забралась в изголовье кровати. Реджина смотрела в потолок с мокрыми глазами, и когда она поняла, что Эмма снова на ней, она лишь рассмеялась. На ее ресницах все еще оставались слезы. — Боже, — сказала она с пересохшим горлом. Она сглотнула. — Я скучала по тебе. — Я тоже по тебе скучала, — сказала Эмма, не заботясь, как взволнованно и затаив дыхание это прозвучало, ведь Реджина смотрела на нее так, словно она могла быть для нее целым миром. В тот момент, когда Эмма об этом подумала, Реджина протянула руку и убрала волосы с ее покрасневшего лица, заправив их за ухо как можно мягче. — Могу я показать тебе насколько сильно? — спросила Реджина. Эмма немедленно кивнула. — Пожалуйста. Реджина сразу же схватила ее за талию и перевернула на спину, остановившись, чтобы снять собственную блузку и бюстгальтер, и расстегнула джинсы Эммы. У Эммы вырвался вздох при виде обнаженной Реджины, и она решила не замечать, что та выглядела немного похудевшей по сравнению с их последним разом вместе. Вместо этого она сосредоточилась на теплом сиянии на ее лице; на том, как губы изгибались в уголках рта, хотя она и пыталась выглядеть соблазнительной и решительной. Эмма положила руки на ее бедра и слегка сжала их, и Реджина сразу наклонилась вперед, чтобы поцеловать ее, а ее блестящие волосы щекотали лоб и щеки Эммы. На этот раз они целовались медленно, первоначальная нужда в спешке наконец-то отпала, и Эмма позволила женщине, сидящей на ней, овладеть ее ртом. Руки Реджины скользили вниз по ее телу, мягко поглаживая и сжимая, пока не достигли джинсов, и только тогда она заторопилась и начала стаскивать их. Когда она откинулась назад, чтобы полностью снять их, она нахмурилась. Эмма приподнялась на локтях.  — Что не так? Реджина провела пальцем по ее голени, и Эмма изо всех сил старалась не извиваться.  — Ты собиралась переспать с этим неандертальцем? — Нет, — усмехнулась Эмма. — Разве ты не знаешь правило? — Какое правило? — Что, если побреешь ноги перед свиданием, сглазишь возможность заняться сексом. Я пыталась обезопасить себя. Реджина фыркнула в своей обычной манере. — Ты совершенно нелепа. Кроме того, явно, что это не сработало, разве нет? — Ну, не знаю. Секса не полагалось — и его все еще у меня нет. Эмма не знала, что можно так сильно соскучиться по тому, как кто-то изгибает бровь. — Еще нет, — повторила Реджина, спускаясь ниже, снимая джинсы Эммы с ног и затем скользя руками обратно вверх по ее гладким ногам. Когда она достигла бедер Эммы, она крепко сжала. Эмма взвизгнула, когда ее перевернули на живот, а затем сразу же загорелась, когда почувствовала, как пальцы Реджины вцепились в ее трусики. Она избавилась от них, и затем Реджина потянулась, чтобы быстро расстегнуть лифчик Эммы. Когда Эмма осталась совершенно голой, она удовлетворенно замурлыкала. — Прекрасно, — мягко сказала она, проводя ногтем по позвоночнику Эммы и заставляя мурашки бежать по ее телу. Эмма застонала и выгнула спину, когда рука Реджины добралась до ее ягодиц. — Надеюсь, это все для меня, — сказала Реджина, нежно проводя пальцем по мокрой промежности Эммы. — А не для него. Эмма оторвала голову от подушек и засмеялась.  — Ревность тебе не идет, ты же знаешь. — Ах, нет? –спокойно спросила Реджина, устраиваясь между раздвинутых ног Эммы. — Как насчет того, когда она заставляет меня делать так? Она достаточно резко просунула палец внутрь влагалища Эммы, чтобы вызвать ее стон. Эмма чувствовала, насколько скользкими и жаждущими были его стенки, и она снова выгнула спину, надеясь, что Реджина поймет намек и догадается, что ей нужен еще один палец. Но Реджина просто издала цокающий звук. — Используй слова, Эмма. — Пожалуйста, — простонала Эмма, быстро приподнимаясь. — Пожалуйста, еще. Реджина подчинилась, добавив второй палец внутрь и медленно принявшись двигать ими взад и вперед. Эмма почувствовала, что ее подошвы заискрились, и она подвинула подушку ближе к лицу, чтобы свободно стонать в ткань. — Поднимись, — вдруг сказала Реджина. — Встань на колени. Эмма, дрожа, сделала, как ей сказали, прижавшись грудью и лицом к простыням. Реджина оставила пальцы погруженными в нее, пока она вставала, посылая дрожь по всему ее телу, пока Эмма не оказалась в нужной позе. Как только она это сделала, Реджина достала пальцы и заменила ртом. — Ох, черт, — выпалила Эмма, чувствуя, как язык Реджины скользит по ее промежности. — Черт, черт, черт побери. Реджина просто мурлыкала про себя и продолжила, ее крепкие пальцы удерживали бедра Эммы на месте, когда она ласкала ее киску своим языком. Ощущения все вместе были слишком сильными, и Эмма вынырнула из возбуждения в предвкушение оргазма, поднимающегося по внутренней части ее бедер. Он был так близко и приближался так быстро, что она чуть не упала на бок, когда это поняла. — Помедленнее, — выдохнула она, но Реджина не послушалась. Конечно, нет. Она узнала отчаянную нотку в голосе Эммы и то, как поджались пальцы ее ног, и тот факт, что ее руки лихорадочно скребли что-то, во что можно было вцепиться. Она почувствовала, как Эмма выгнула спину, чтобы она могла плотнее прижать промежность к ее лицу, и она знала, что «помедленнее» на самом деле означало «продолжай трахать меня, или я умру прямо здесь». Эмма почувствовала усмешку Реджины у себя между ног, и этого хватило, чтобы заставить ее отчаянно необходимый оргазм вспыхнуть, как фейерверк. Она даже не издала ни звука, потому что ее голосовые связки перехватило от его силы. Все, что она могла делать — это дрожать, задыхаться и зажмуривать глаза от ярких белых звезд, которые сверкали перед ней, и поверх всего этого была Реджина. Даже когда она дрожала и скулила, она могла чувствовать, как Реджина обнимает ее, ведя сквозь все это нежным и любящим способом, что полностью противоречило тому взрыву, которым она заставила танцевать все жаждущие нервные окончания Эммы.