My side of the story

Суббота, парк Кинта-де-лос-Молинос… - … И потом она говорит: «Пойдёшь к психотерапевту в воскресенье. Я тебя уже записала». Её любимый отец Рафаэль посоветовал это. Бред какой-то. Мне не нужен врач, а вот мать, пожалуйста, замените! Джоана грустно вздохнула, вспомнив, что не так уж и редко её собственная мама слышит подобные фразы в свой адрес и так же из-за всякой мелочи, и с сожалением подумала, что если бы она могла это контролировать, то никогда бы не произнесла ничего такого. — Нет ничего ужасного в том, чтобы поговорить с психотерапевтом, Крис. Я делаю это иногда по несколько раз в неделю, и мне это помогает. — Ты — понятное дело, а мне вообще незачем. — Ты паникуешь. — А ты бы не паниковала?! У моей матери дерьмо в голове. И ей с верхом ещё подливают. — Если задуматься, Крис, всё могло быть ещё хуже. Знаю я парочку родителей, помешанных на религиозности. Это был лютый пиздец, Крис. Знакомый священник твоей матери, видать, из адекватных, потому что иначе бы ты уже тут не сидела. Слышала что-нибудь о религиозных лагерях по исправлению гомосексуальности? — Это чё, рофл? Какие ещё лагеря?! — На самом деле, я не знаю, как правильно называются эти места, но я лично знакома с человеком, который там был. Друг моего брата попал в один такой, когда его родители узнали, что ему нравятся мальчики. — Ха, и что, сработало? Он исправился? — Не знаю. Только вот он с тех пор ни с кем не встречался. Ни с парнями, ни с девушками. Как он рассказывал, за ним приехали ночью, пока он спал. Он даже не почувствовал, что его забирают. Его связали и перенесли в машину, завязали глаза какой-то повязкой. Это он понял, когда очнулся. Ничего не видел. Только слышал шум мотора машины. Когда машина остановилась, его куда-то поволокли и вскоре бросили на пол. Тогда сняли повязку, и он увидел, что находится в маленькой комнате без окон. Под потолком висела маленькая лампочка. На полу лежал грязный коврик и библия. Четверо людей, облачёных в тёмно-коричневые сутаны. На их лицах были белые маски. Ему сказали, что он должен молиться вслух и в молитвах просить бога избавить его от грязных мыслей в отношении своего пола. Тогда он отказался, за что потом и был наказан. Принесли стул и усадили на него, привязали. Они жгли его тело свечами, читая библию. Потом били палками, ремнями и кто знает, чем ещё. Я не помню. Помню, каким он оттуда вернулся. Это был другой человек. Абсолютно. Мои метаморфозы во время приступа сравнимы по масштабам с теми, что произошли в нём. Он вёл себя по-другому, разговаривал. Его лицо было опухшим, круги под глазами, и когда он рассказывал моему брату о том, что с ним делали, он плакал. — Хватит пугать меня страшилками. Не бывает такого. — То, что ты об этом не слышала, не значит, что этого нет. Вероятно, ребята, пережившие нечто подобное, не кричат об этом на каждом углу. — А почему нет? Как раз это и надо делать. Рассказать всему миру, что ещё существуют в нашей стране пережитки средневековья в виде ебаной инквизиции. — Докажи. — Что «докажи»? — Докажи, что то, что я рассказала, и правда существует. — Если большое количество людей сообщит, что с ними это произошло, то, известное дело, ничего доказывать не придётся. — И что дальше? — Ну… их посадят. — Кого? — Бля, ты издеваешься?! — Нет. Да, жертвы заявляют, что они «жертвы», но они не знают, кто их мучил, где это происходило. Они даже не помнят, какая дорога, когда их перевозили. А родители отрицают, что было что-то такое. Рассказывают, что их дети ездили к родственникам в какую-нибудь глушь, ухаживать за ополоумевшими стариками, где они и поехали кукухой. А делают проверку — и правда: всё как и расписывали, оказалось. И никаких следов, ведущих к блядским псевдоцерковникам. — Ты на ходу выдумываешь. — И зачем мне? Говорю, как было. Мой брат посоветовал своему другу сходить в полицию. И они сходили. Вместе пошли, да только вот полицейский позвонил родтелям. Те приехали, а когда их спросили об истории, которую рассказал их сын, они ответили, что он придумал, а следы на его теле оставил мой брат. Ему выдвинули обвинения, но вскоре закрыли дело за недостаточностью улик. А его друга родители закрыли в психушке на год или больше, я не знаю точно. Мы тогда переехали, потому что незадолго до этого умер папа, и мама не хотела находиться в нашем старом доме. Долгое время ничего о нём не было слышно, а вот в последние несколько лет он частенько нас навещает. Спрашивает, как мы, не нужно ли чего. Ненавижу бывать дома, когда он приходит. У него безумно грустные глаза, и когда он ещё смотрит на тебя, это пиздец как больно. — Он это делает, потому что твой брат не может?.. — робко спросила Крис, но ответа не последовало. Вместо этого Джоана достала из кармана куртки пачку сигарет и зажигалку, закурила. — Знаю, тебе больно об этом говорить, но… — А знаешь, я не уверена, что могу ответить, почему он приходит. Никогда не спрашивала, да и вообще я мало с ним говорю. Привет-пока, как дела… вот весь разговор. И, по правде, иногда я сомневаюсь, что его грусть взялась именно из-за той истории, которую ты только что услышала. Может, я её вообще придумала. Совсем мелкая была. Подслушивала под дверью у комнаты брата, кто знает, что там могло мне показаться. Джоана затянулась и, прикрыв глаза, медленно выдохнула белёсый дым, окутавший её словно туман, такой же, в котором прятались отрывки воспоминаний её восьмилетней на задворках детского сознания. Но она лукавила: многое из подслушанного под дверью в комнату брата она помнила намного лучше, чем иные важные события в своего детства. Такие как дни рождения, частые поездки в Мексику и Аргентину, празднование Рождества, прогулки с папой… Она вообще плохо помнила его, несмотря на то, что везде в доме до сих пор стоят его фотографии. — Ну знаешь! Ты то одно говоришь, то другое, чего ты хочешь добиться, я не понимаю. — Ничего. Я рассказала тебе это, чтобы ты перестала истерить по поводу психотерапевта, ведь где-то рядом с тобой, возможно, даже в соседней квартире, точно такую же девушку отправляют в жуткое путешествие для исправления её сексуальности. Никто ей не поможет, потому что её родители уверены, что она страшно согрешила и должна осознать всю тяжесть своего греха. А ты ноешь, потому что тебя заставляют поговорить с человеком, который даже слова тебе не скажет, если ты не захочешь ничего услышать. Мне пора, иначе опоздаю. Джоана поднялась с лавки в прескверном настроении. Иногда рассуждения Крис раздражали её. Её девушка многого не понимала, но всегда пыталась, и Джоана любила наблюдать, как Кристина, сначала ничего не понимающая, постепенно приходила к пониманию того, что она хотела до неё донести. Но сейчас у неё не было на это времени. — Стой, так ты правду рассказала или нет? — крикнула Крис в спину своей уходящей девушке, но та лишь сделала неопределённый жест рукой, продолжая двигаться по аллее. — Джоана!!! — Увидимся. Пряча усмешку от Крис, Джоана затянулась в последний раз, после чего сигарета отправилась в первую попавшуюся мусорку, которая встретилась ей на пути, и, набрав в рот побольше холодного воздуха, несколько раз кашлянула, зябко кутаясь в свою распахнутую куртку, когда шквал ветра ударил по её рёбрам. В Мадриде стало слишком холодно. ***       Нора не испытывала волнения вплоть до того, как раздался звонок в дверь. Мельком глянув на висящие на стене часы в гостиной, она торопливо пошла открывать. У неё почти не было сомнений, что за дверью стояла Джоана. Так и оказалось.       Обе девушки стояли друг напротив друга, молча оглядывая. Джоана была на порядок выше, а потому Норе пришлось задрать голову кверху, из-за чего ей овладело неприятное ощущение, всегда вызывавшее в ней неукротимую ненависть — она почувствовала себя уязвимой. — Может, ты уже впустишь меня или так и будем стоять на пороге? — наконец спросила Джоана. — Ты пришла слишком рано. — Рано? — Джоана посмотрела время на своём мобильном, а затем окинула Нору недоуменным взглядом. — Сейчас без десяти три. — А мы договорились на три. — И что, мне пойти погулять ещё пять минут, чтобы ровно в три зайти в твою квартиру? — Нет, — тяжело вздохнув, Нора отошла в сторону и шире раскрыла дверь. — Заходи. Джоана не заставила себя ждать. Сделав несколько шагов, она остановилась, осматриваясь. Пахло кофе и жареным сыром. Из коридора легко просматривалась гостиная, но не целиком. Движимая любопытством, Джоана наклонилась вперёд, чтобы увидеть больше, одновременно пытаясь снять куртку, когда услышала: — Не надо, не раздевайся. Сначала Джоана подумала, что это была шутка — что поделать, какая есть, ведь не всем же дано шутить так же хорошо, как это делает она — но, увидев выражение лица Норы, с которым она закрыла дверь, а затем пригласила её идти за собой, поняла, что это было сказано на полном серьёзе. «Гостеприимненько», — пронеслось в голове у Бианчи. Уже с этого момента её охватило ощущение, что её приход сюда не сулит для неё ничего хорошего. Тем не менее, уходить, по крайней мере на этом этапе, она никуда не собиралась. — Проходи, садись… вон туда, — Нора указала на широкий диван. — Может, хочешь пива? — Не откажусь. Развернувшись, Нора пошла в кухню, а Джоана, удобно пристроив свой зад, понемножку осматривала всё вокруг, прежде чем сосредоточиться конкретно на хозяйке квартиры. Девушка явно не была в домашнем, словно куда-то планировала уходить или же наоборот, как сама Джоана, пришла в гости. Правда, её волосы были собраны в хвост, а не как обычно распущены и уложены. И ещё, как показалось Джоане, Нора нервничала. — Спасибо, — сказала она, взяв из рук Норы уже открытую стеклянную бутылку. — А здесь уютненько. Ваша квартира? — Нет… — Нора села рядом, но не слишком близко к Джоане. — Но, возможно, да. Если я получу стипендию в университете, то да, конечно, родители купят её. У нас есть сбережения. — Куда хочешь поступать? — сделав глоток, Джоана застыла, увидев на столе тарелку, которую до этого не замечала. — Ахуеть… это же мясные чипсы!.. Я их просто обожаю. Ты знала, да? — Вообще нет. Я сама их люблю, — Нора потянулась к тарелке, но получила лёгкий шлепок по руке, заставивший её отдёрнуть. — Ай!.. Что такое?! — Прости, но за мясные чипсы я убить готова. Тем более, у тебя нет пива, а у меня напротив, так что его заедать надо. — Оно безалкогольное. — Да, и это омрачает моё впечатление об этой встрече. Нора закатила глаза, а затем медленно перевела взгляд на часы, висящие на стене. Без пяти минут три — всё ещё было рано. — А почему ты не взяла себе пиво? — Потому что я не пью алкоголь. — Так оно безалкогольное. Нора смутилась, сообразив, что секунду назад сказала примерно то же самое. Она была крайне рассеянна последнее время и ничего не могла с этим поделать. Джоана стала чуть ли не единственным способом для Норы вновь обрести спокойствие, хотя и рано было ещё говорить. Так или иначе, известное дело, что покой ей только снился. — Слушай, раз уж тут такое дело, может, я всё-таки сниму куртку? А то жарко как-то. — Знаешь, у тебя прямо какое-то маниакальное желание раздеться. Джоана была готова парировать, но, заметив не менее маниакальный взгляд самой Норы, обращённый на висящие часы, она промолчала. С этой девушкой явно что-то происходило, причём прямо сейчас, а Джоана не могла понять, связано ли это с её присутствием или же причины кроются намного глубже. Сделав несколько глотков, Бианчи засунула в рот чипсину, нарочито медленно пережевала её и, не сводя взгляда с Норы, убедившись при этом, что та так и продолжала словно загипнотизированная смотреть на не спеша передвигающуюся секундную стрелку по циферблату, проговорила: — В чём дело? Ты ещё кого-то ждёшь? — А? Не… Стой, Крис же не планирует прийти??? — Нет, нет… У неё там полный пиздец дома, выражаясь её словами. — А, да, я в курсе её проблемы. — Почему ты взгляда от часов не отрываешь? Спешишь куда-то или что? — Нет, уже поспешила. Надо было пригласить тебя на более позднее время. — Осторожно, у меня, походу, развивается паранойя. А где паранойя, там и паника, что для меня травмирующий фактор, а далее вот эта бутылка полетит в тебя. Мне потом будет неловко. — Ах да, твоё расстройство. Я его погуглила. Думаю, всё с тобой будет хорошо. Но спасибо, что заговорила об этом. Теперь я понимаю, откуда ноги выросли у беспокойства Крис о том, что у тебя может случиться срыв. Ты её науськала, но, знаешь, Джоана, если постоянно о чём-то думать, волноваться, говорить, что это произойдёт, на самом деле так и случится. — Что Крис говорила? Обо мне и расстройстве. — Ничего особенного. Просто выказывала опасения, что ты можешь в любой момент слететь с катушек, и я могу пострадать при этом. Поэтому она не хотела оставлять нас наедине. — И ты говоришь «ничего особенного»? Ух ты, бля. — Хочешь, чтобы я боялась, что с тобой в любой момент станет что-то не так? — Нет, не хочу, — Джоана сделала несколько глотков. — Так что будем делать? Или ты позвала меня, чтобы я выпила пиво и съела все мясные чипсы в твоём доме, а потом просто вернулась домой? В принципе, такой вариант меня тоже устроит. — А меня нет. Но я не знаю, как начать, Джоана. Когда я представляла этот момент у себя в голове, всё было почему-то намного проще. А сейчас просто случился какой-то тотальный рассинхрон мыслей. И ещё мне жутко стыдно. — Э… ничего непонятно, но очень интересно, — Джоана откусила кусок от новой чипсины. — Камон, Нора, начни с главного. — Это не так просто. — Неправда. Берёшь и говоришь. Всё легко, мы тут вдвоём, я ничего не записываю и готова практически на всё, если ты подложишь в тарелочку ещё мясных чипсов. Но если где-то тут лежит труп, завёрнутый в полиэтилен, и ты хочешь, чтобы я помогла от него избавиться, то я пас, извини. — Какие трупы, Джоана?! — Нора нервно вскочила. Её руки дрожали, и было непонятно, то ли она так сильно злится, то ли так сильно нервничает из-за того, что не решается сказать. — Прежде всего я хочу, чтобы ты знала, что я вообще не такая, — Нора села обратно на диван, и Джоане показалось, что теперь они сидят намного ближе, нежели до этого. — Никогда такого раньше не делала. Даже не думала об этом, но сейчас чувствую необходимость… Даже не так: я желаю этого всей душой. Мне кажется, я одержима этим. Ты понимаешь меня, да ведь? Мне кажется, в острый период расстройства у тебя примерно такие же чувства, на которые ты не можешь повлиять, подавить усилием воли. Нет выбора, нет иного решения, кроме как пойти на поводу у своих эмоций, чувствуя, что совсем это не контролируешь. У тебя так? — Кхм… — Джоана, проведя языком по нижней губе, допила остатки пива. — Кхе-кхе… Нора. Ты чё, хочешь переспать со мной??? — Мечтай больше. Нет, мне просто нужна твоя помощь… — Я должна помочь тебе с кем-то переспать? — Дослушай, Джоана. Кое-что случилось со мной… когда летом я с родителями ездила в Барселону, там… был ещё один человек. Парень из нашей школы. Казалось бы, случайная встреча, но ничего случайного в ней не было. Он меня преследовал. И я бы никогда не поняла, что это было игрой, если бы не случайность. Когда я была у него в номере, то прочитала переписку на телефоне. Ему писал его старший брат. Я не из тех, кто читает чужие сообщения, но экран загорелся, и прямиком перед моими глазами предстало сообщение, а там текст по типу «есть ли у тебя ещё фотки этой соски». У меня появилось подозрение, что речь могла идти обо мне, и только поэтому я открыла сообщение — у него телефон без пароля — а там эта мерзкая переписка… Этот придурок скинул мои обнажённые фото из постели, которые я даже делать не разрешала. Мне стало так стыдно и больно, когда я прочитала комментарии его братца. Знаешь это чувство, когда ты выбегаешь из моря на пляж, но внезапно спотыкаешься и падаешь прямиком в песок. С трудом поднявшись, ты проводишь жалкие попытки отряхнуться, интенсивно работая руками, которыми только что развозила грязь, пока вставала, но ничего не выходит. Песок как будто въелся в кожу. Я пытаюсь изо всех сил избавиться от него, но что бы я ни делала, всё равно остаюсь такой же грязной. Вот что я чувствовала тогда. Это же чувствую сейчас. Ещё в начале рассказа Норы стало понятно, что Джоана не предназначена для такого распределения ролей в подобных разговорах. Она не знала, что сейчас делать, что говорить, а когда она поняла, что Нора вот-вот заплачет, её совсем охватила паника. Когда Крис делилась с ней своими проблемами, переживаниями, у Джоаны никогда не возникало вопросов, как её можно поддержать — крепкие объятья и искреннее «я рядом» всегда спасали. Но что было делать с Норой? Джоана не была уверена, что схема, бесперебойно работающая с Кристиной, подходила, ведь они с Норой ни на йоту не близки, а потому были обоснованные сомнения в уместности этого. Но всё равно она поддалась инстинкту и неловко приобняла девушку, слегка прижав к себе, и тут же пожалела, потому что Нора резко вырвалась, вскакивая с дивана как ужаленная. — Прости… — почему-то сорвалось с губ Джоаны. — Не надо этого делать. Если бы я хотела, чтобы меня пожалели, я бы рассказала всё девочкам. — Так может было бы лучше как раз рассказать девочкам? Потому что я в полном замешательстве сейчас. Не знаю, не понимаю, чем могу тебе помочь. — Я не могу рассказать девочкам! И не только потому, что они будут жалеть меня. Мне стыдно, что я оказалась такой дурой, ведь знала, какой он, как поступает с девчонками. И почему я думала, что раз этот кусок дерьма унизил Вири, то со мной так же по-скотски он не поступит? — Погоди, так тот парень — Шпиц?! — Нора не ответила, но по выражению её лица Джоана поняла, что угадала. — Бля, это такой кринж! — Конечно, ты так отреагировала… Слушай, обещай мне, что никому не расскажешь. Особенно Вири и Крис! — Вири понятно, а с Крис-то что не так? — Уфф… Что знает Крис, то знают все. Она не умеет хранить секреты. — Херня, мои секреты она хорошо хранит. — Правда? Спроси об этом Амиру, — Нора прислонила ладонь ко лбу, прикрывая глаза, словно у неё закружилась голова, глубоко вздохнула и, открыв вновь глаза, умоляюще посмотрела на Джоану. — Пусть это останется между нами, ладно? — Ладно. Только я всё ещё не понимаю, чем могу тебе помочь. Ты хочешь, чтобы я побила Шпица? Извини, но должна разочаровать, потому что я совсем не хороша в драках, даже если речь идёт о чистке табло женоподобного поцыка. — Зато есть кое-что, что получается у тебя очень хорошо — это рисование. Я хочу унизить Алехандро. Чтобы ему так же было стыдно, как и мне. Поэтому я хочу, чтобы ты помогла мне нарисовать на него едкую карикатуру. Чтобы как только он пришёл в понедельник, ему было некуда деться от насмешек всех вокруг. — Я не совсем поняла. Мы сделаем листовки и расклеим их? — Лучше! Мы раскрасим каждый корпус нашей школы. Снизу доверху. — Амбициозное заявление. Высота-то там не пару метров будет. — Я это упустила… Какого сможем размера, такого и будет. Главное, чтобы свободного места не было ни на одной стене. Что скажешь? — Так… я и ты субботним вечером проникаем на территорию школы и рисуем там граффити, представляющие собой карикатуры, порочащие Шпица… Знаешь, звучит, как весёлое времяпрепровождение. Я точно в деле! — Уверена? Просто… если что-то пойдёт не так… в общем, это незаконное проникновение и вандализм. Уверена, что хочешь связаться с этим? — А Крис рассказывала вам, как мы убежали из бара, не заплатив? — Нора кивнула. — А как мы проникли в чужой дом и купались в тамошнем бассейне? — девушка снова кивнула. — Так вот, та Джоана, что проделывала все те штуки, и сидящая сейчас на твоём диване — это одна и та же Джоана. Я понимаю, что мы сильно рискуем. И я не боюсь. Когда приступаем? — Э… я готова прямо сейчас. Но, думаю, нужно дождаться, когда стемнеет. А пока можем съездить к тебе домой за краской. — Краской? У меня нет дома «краски». — Как нет?! Ты же рисуешь! — Карандашами!.. С краской много возни. — Нет… и что теперь делать?! — Купить краску. Кстати, почему ты не купила её заранее? — Потому что если в дело вмешается полиция, то они могут проверить каждого ученика на предмет покупки краски из баллончиков. И так выйдут на меня, а это подозрительно, что человек, в хобби которого ни разу не входит рисование, закупился уймой краски незадолго до того, как его школа подверглась акту вандализма. А на человека, увлекающегося рисованием, никто и не подумает. Но если ты не рисуешь красками… чёрт, это проблема… Бессильно осев на диван, Нора уставилась в одну точку. Попутно её мозг совершал поиск доступных в данной ситуации решений, а на лице в это время отражалась глубокая озабоченность. Нора думала, что предусмотрела всё, но, как оказалась, в её плане нашлось много пробелов. По правде, по-другому и быть не могло, ведь она делала нечто подобное в первый раз. — Эй, — Джоана положила ладонь на плечо Норы, тем самым привлекая её внимание, — у меня есть идея. — Какая?.. — Я знаю парня, который содержит автосервис. У него есть куча аэрозольных красок, разных цветов. Скажи, какие надо, и я попрошу его привезти. — Э… я даже не знаю… все? — Все, какие есть? — Ага. — Тогда ему придётся нас отвезти… Достав из кармана куртки мобильный, Джоана почти сразу нашла нужного абонента и, нажав иконку вызова, прислонила телефон к уху, слушая, как монотонно, один за другим, идут длинные протяжные гудки. — А этот парень, — внезапно произнесла Нора, — он твой друг, да? — Нет, это друг моего брата. А у меня нет друзей. О! Привет, Лито. Не сильно занят?.. Больше Нора ничего не помнила о том телефонном разговоре. В её голове прочно засела фраза, которую Джоана обронила как будто между прочим. «У меня нет друзей»… Это пробудило в Норе неприятные воспоминания. Ещё не так давно она тоже могла бы сказать, что у неё совсем нет друзей, но вот только вряд ли у неё бы это вышло с такой же лёгкостью.