Activate My Heart

      Всё субботнее утро минуты, кажется, соревновались между собой, проверяя, какая из них быстрее добежит до отметки «шестьдесят секунд» и передаст эстафету следующей. Курт каждый раз пугался, когда взгляд, брошенный через раскрытую дверцу шкафа на часы, сталкивался с пониманием, что Андерсон вот-вот появится, когда оголенный торс еще не облегает ни одна из тех трех футболок, что сейчас, красиво свисаясь с крышки ноутбука, служила ярким пятном посреди бежевого полотна кровати. У Хаммела только час ушел на то, чтобы придать волосам чуть небрежный вид, заведомо нанося на него столько лака, сколько в обычной жизни суммировалось двумя днями идеальной прически. Еще больших усилий стоило решить, что идеально подойдет к коротким шортам в красно-белую полоску, которые он обычно надевал, чтобы попотеть с неподражаемым Ричардом Симонсом на DVD. Остановив выбор на приталенной майке, оголяющей плечи и большую часть шеи, и натянув её через голову, он закинул оставшиеся футболки в шкаф и забрался обратно на заправленную кровать, попутно прихватывая на колени ноутбук, где в браузере уже были открыты сразу несколько вкладок, и в каждой из них была информация, посвященная Блейну.       Курт понимал, что довериться такому сомнительному источнику как интернет так же неправильно, как позволить себе узнавать человека с помощью зачастую недостоверных предположений и слухов, но Хаммел так мало знал об Андерсоне, что не смог устоять против соблазна забить его имя в поисковике. И поэтому, заранее поставив режим «безопасный поиск», дабы избежать выставленного напоказ «таланта», показавшегося бы при первом же найденном результате, Курт с новой стороны открывал для себя Блейна.       На одном из сайтов он нашел краткие подробности о нем, по всей видимости, они были правдой, потому что совпадали с тем, что он сам успел лично узнать: полное имя - Блейн Девон Андерсон, возраст - двадцать три года, место рождения - штат Огайо, место проживания - Нью-Йорк, образование - незаконченное театральное, работа - порноактер. Но это было лишь жалкими крохами по сравнению с тем, что желал знать Курт, поэтому он продолжил искать новую информацию, чаще всего попахивающую раздутыми сплетнями и неправдоподобностью.       На первом же форуме творился полнейший хаос: люди обменивались ссылками с наилучшим, по их мнению, видео, бурно обсуждали достоинство Андерсона, его партнеров по съемкам, делали ставки на следующие работы, и спорили, а если быть точнее, впрямую срались о его личной жизни. Но какой бы следующий сайт Хаммел не открывал, он встречал одно и то же имя предполагаемого бой-френда порнозвезды - Себастьян Смайт, порноактер той же студии, что и Блейн, высокий шатен с мальчишеской улыбкой и бесчисленным, по сравнению с Андерсоном, списком короткометражных фильмов.       Отношения двух коллег, а по совместимости якобы возлюбленных, были «подтверждены» бесконечными разоблачающими фотографиями с внерабочих прогулок и тусовок, видео с совместных съемок, презентаций и интервью с «особенными» взглядами и прямым взаимодействием, принявшем форму публичных поцелуев и непосредственно сексуального общения, не обходящегося без использования смазки и презервативов. Официального подтверждения не следовало, но некоторым оно было ни к чему, хватало того, что Себастьян был не раз замечен, выходящим из нью-йоркской квартиры Блейна.       То, что у Андерсона был бой-френд, меняло всю картину в голове Курта. Теперь он был не просто парнем, влюбившимся в порноактера, что само по себе глупо и безнадежно, но и парнем, который хотел получить взаимности от того, у кого уже был постоянный партнер, как бы странно это не звучало при такой-то профессии.       Блейн был занят, а Курт как всегда ошибся. Если раньше он еще мог допустить мысль, что станет для него единственным, то теперь эта глупость больно столкнулась с пониманием, что никем он для него не будет, может, только единственной, что тоже очень сомнительно, интрижкой на стороне. Курт был согласен снова влюбиться в натурала, чем знать, что у Андерсона есть тот, кто, даже несмотря на измены, причем на свои и его, до сих пор встречается с ним уже как два с половиной года, если верить людям, строившим такие предположения.       Прямо сейчас Курт хотел все отменить, позвонить Блейну, чтобы он не приезжал, сослаться на плохое самочувствие, чтобы не оставаться наедине с тем, кто заставляет одно сердце переживать экстаз лишь от теплого света янтарных глаз и малейшего соприкосновения тел, но Блейн его опередил, заставив мелодию телефона нарушить затянувшуюся тишину комнаты Курта. Хаммел открыл присланное сообщение, и улыбка непроизвольно дала о себе знать, переползая на ранее прямые уголки губ.   «Киса, угадай, что я купил?.. Ах, ты маленький извращенец, мне нравится ход твоих мыслей, но если ты так хочешь, я могу все-таки купить… Ладно, я взял парочку свежих круассанов с заварным кремом и вишневой начинкой, можешь глотать слюни…. Если хочешь, чтобы я довез их до тебя целыми, то приготовь свежезаваренный кофе, рассыпной я не пью. Две ложки сахара, Хаммел, и капельку своей любви с добротой, потому что у меня на тебя большие планы… И выгони из дома отца, если он до сих пор в гостиной, я хочу опробовать тебя на всех поверхностях. Целую твои губы, буду через десять минут». Курт не понимал, как такая глупость, родившаяся из сочетания букв и слов, способна заставить его вновь и вновь перечитывать написанное в поисках тех самых чувств, о взаимности которых он мечтал. Хаммел так хотел верить, что всё узнанное им ранее окажется не больше, чем слухами, что решил расспросить Блейна обо всём напрямую. И вопрос о Себастьяне был первым из числа других множественных вопросов, что тянули мысли в разные стороны, разрывая голову пополам.       Хаммел, попутно закрывая все вкладки и выключая ноутбук, соскочил с кровати и спустился вниз, чтобы приготовить кофе. Пока он заваривал его, мыл чашки и раскладывал все это на поднос, наливая в кувшин теплого молока и доставая сахарницу из миниатюрной фарфоровой формы, Блейн позвонил в дверь и несколько раз постучал, выбивая звучный ритм по дереву. Курт мгновенно отложил все дела и кинулся ко входу, чтобы в следующий миг не только открыть дверь, но и открыть свое сердце, увидев ту улыбку, из-за которой даже в шортах и майке становилось невыносимо жарко. - Привет, карамелька,- дружелюбно улыбнулся Блейн, перешагивая порог.       Он скинул с себя высокие кроссы, оставаясь в белых носочках, что забавно выглядывали из-под длинноватых спортивных штанов. Надетая наверх толстовка через секунду была повешена на плечи, образуясь на шее небольшим узлом из рукавов. Теперь Блейн оказался в пропускающей рельеф мышц и смуглость кожи простой белой майке, которая не только обнажала плечи, перетекающие в накаченные руки с красиво оточенными венами, но и облегала косые мышцы, выглядывающие из-за серых штанов, повисших на бедрах.       Блейн приблизился к Курту, не выпуская из одной руки картонный пакет с еще горячей выпечкой, и уже хотел поцеловать бледные губы, как Хаммел, опередив его, чмокнул в щечку, выхватил круассаны и последовал на кухню. Андерсон от разочарования надул губы и буркнул себе под нос: «Я, что, даже поцелуя не заслужил?», добавляя к голосу уже новый слышимый для Курта вопрос: «Спальню хоть покажешь?». Хаммел, улыбнувшись и закатив глаза, продолжил идти, когда Андерсон, остававшийся все это время позади, наконец, обратил внимание на то, во что Хаммел был одет.       Блейн не помнил никого, кто мог бы одновременно выглядеть как чертово невинное дитя и одновременно как парень, который однозначно подходит для того, что его трахали днями напролет, прерываясь только на глоток кофе и перекур. Если раньше Андерсон еще мог бы назвать Хаммела дохляком, то теперь понял, что нет. У Курта были идеально для такого хрупкого телосложения подкачены руки, на которых под бледной кожей вены красиво плели узоры. Бедра на вид были крепкими и подтянутыми, и Блейн уже представил, как они будут восхитительно смотреться на фоне его плеч, закинувшись в удобной позе для максимальной близости обнаженных тел. Такую деталь как тонкие женственные щиколотки, он пытался не замечать, потому что был готов прямо сейчас кинуть Курта на постель и начать целовать с ног, заботливо вылизывая и посасывая одну маленькую косточку лодыжек, обтянутую тонким слоем алебастровой «ткани», часами напролет. Андерсон был не против изучать эти длинные ноги до бесконечности, прикусывая кожу голени и ощущая, как пружинятся напряженные мышцы под белоснежной кожей. Он мечтал поднять чуть выше итак короткие шорты, надетые на его ангеле, и увидеть идеальный переход ног в туловище, а затем переместиться на плоский животик солоноватого вкуса с примешенным к нему шлейфом ванили, аромат которого было невозможно забыть, потому что только вчера Блейн вылизывал Курта пожаром своего языка. Хаммел, определенно, был самым сексуальным парнем, которого Блейн когда-либо видел. Не по стандарту сексуальным. В нем было то, что привлекало именно Андерсона, то, что полностью входило во вкус, и то, что другим могло показаться лишним, для него становилось самым важным.       Как бы Андерсон отказывался себе признаваться, но его неминуемо влекло к Хаммелу, и он еще надеялся, что после того, как трахнет его, Курт станет не более чем «одним из». Поэтому Блейн хотел, как можно скорей избавиться от этих чувств, уламывая его на близость, и, видя, что ангел отвечает ему, заводился еще больше так, что при первом же намеке, мечтал уложить его под себя, чтобы освободиться от цели и искать новую, которая не заставит себя ждать. Само ожидание подстегивало его, но узнать результат проверки и уже от этого результата отталкиваться, что делать дальше, хотелось больше. Могло быть две альтернативы: Блейн может трахнуть его и на этом забыть такое сочетание из букв как «Курт» или переспать, не поверить своим ощущениям, второй раз переспать, третий, четвертый, не понять, пятый, шестой… Ладно, это уже действительно напугало бы его.       После Макса у него был один постоянно-переменный партнер, Бас, но они давно определись с тем, что такие извращенцы, как они двое, даже после миллионного раза не будут считаться бой-френдами, потому что друг на друге они лишь оттачивают умения. Тем более, оба наизусть знали, как доставить удовольствие, и были лучшим сексуальным опытом друг у друга.       Пока Блейн умирал от желания, находясь на шаг от спины Курта, Хаммел разливал кофе по чашкам, тихо напевая под нос. Андерсон всегда был идиотом, когда дело касалось потребностей, он не умел сдерживать себя, поэтому его ладонь тут же оказалась на внешней стороне оголенного бедра юноши. Он нежно провел ей вверх, смело исчезая за мягкой тканью шорт, пока другая рука обняла тонкую талию, настойчиво прижимая к своему телу. Курт невольно вздрогнул, но не отстранился, ощущая теплое дыхание Андерсона у самого уха. Блейн вытащил самый кончик языка из-за влажных губ и коснулся им мочки Курта, ненавязчиво играясь с ней. Он слегка прикусывал ее губами, пока ладонь, что лежала на животе, нашла свой путь и, отрекая любые намеки на преграду в виде одежды, скользнула за майку, и оказалась на уровне груди, предательски выдающей частый перебой аритмии сердца. - Андерсон, даже не думай,- тихо прошептал Курт, закидывая голову назад. - А я и не думаю, я делаю,- Блейн, остановив губы на шее, ухватился зубами за лямку майки и спустил ее вниз, полностью оголяя плечо, которое уже через секунду горело влагой от его языка.- Знаешь, малыш, если бы я был в твоем теле…- он прервался, почувствовав, что ангел напрягся,- Подожди, киса… не мой член, а я сам был бы тобой,- Хаммел снова расслабился, и Блейн продолжил,- Я бы трахал себя перед зеркалом каждый день… не отрывая взгляда от того, как выгибается спина, когда длинные тонкие пальцы пропадают глубоко в заднице, и кровоточат губы, искусанные до вишневого оттенка, а член… - Андерсон,- недовольно окликнул Хаммел, жутко краснея от его слов.       Блейн усмехнулся, но продолжил: - Пойми, ты не тот, кому лучше отсасывать или с кем лучше трахаться при выключенном свете. Курт, ты гей, привлекательный гей, не относись к этому равнодушно, потому что я не первый, кто будет пускать слюни при виде тебя,- его ладонь, лежавшая на бедре, оказалась уже за тонкой резинкой боксеров Хаммела, ощущая под собой мягкую кожу задницы.- Ты не видишь того, чего вижу я. Мужчины будут толпами бегать вокруг тебя, только ради того, чтобы ты им подмигнул. Скажи, ты совсем не понимаешь, насколько соблазнительный? Как смотришься со стороны?       Курт умело вывернулся из рук Андерсона, держа перед собой поднос с разложенными по тарелке круассанами, кувшином молока и сахарницей. Он протянул его Блейну, врезаясь закругленными углами в его грудь. - Я понимаю одно, Блейн: если это твой способ уломать меня на то, чтобы я разрешил заснять себя на камеру, чтобы увидеть, какой я в том самом плане, о котором ты только и бредишь, то он не сработал. Но я так же знаю: если ты будешь продолжать клеить меня и лапать вместо того, чтобы отнести наш завтрак в мою комнату, то могу с уверенностью сказать, что твой кофе не будет со вкусом обжаренных бразильских зерен, а будет со вкусом моей фантазии. Фантазии уставшего от домоганий, таких слов как «трахну», «кончить» и «член» - полного коварства Курта Хаммела,- ехидно отозвался Курт.       Блейн принял впихнутый ему поднос и зажал его между своим телом и телом Курта, аккуратно придерживая двумя руками. Несмотря на возникшую преграду, он приблизился лицом к Хаммелу, обводя его ядовитым похотью взглядом. - Детка, когда ты такой язвительный, то еще больше сводишь меня с ума. И когда я тебя «трахну», то хочу, чтобы ты успел «кончить», пока мой «член» еще будет в тебе,- он сузил глаза, пока губы выводили слова, провоцирующие на новую волну негодования. - Три слова в одном предложении… Да ты на высоте, Андерсон,- Хаммел слегка толкнулся грудью, отталкивая от себя поднос, а вместе с тем и Блейна.       Конечно, он понимал, что имеет в виду Блейн, спокойно говоря, что может сходить с ума, потому что это происходило и с ним самим. И если кто-то скатывался медленно, то он несся на всех порах, сам подгоняя везущую его тележку в ад. Если бы Блейн потратил чуть больше времени, находясь вблизи, то Хаммел не ручался, что смог бы продолжать сдерживать себя. Но всегда находился идеальный момент, когда давление сталкивалось с сомнением и необходимостью узнать друг о друге намного больше, чем было известно сейчас для того, чтобы перейти на новый уровень отношений, на который не только метил Блейн, но и от которого Курт уже не открещивался так рьяно.       Андерсон перехватил поднос крепче и отошел немного назад, не спуская глаз с Хаммела, сложившего руки на груди и не отпустившего с лица выражение: «Делай то, что я сказал». Блейн не мог уйти подчиненным, поэтому медленно отступая к лестнице, вновь заговорил: - Один вопрос перед тем, как я уйду.       Курт кивнул, но не стал предупреждать, что если это вопрос задержится на уровне ниже пояса, то в Блейна полетят тарелки и чашки. - В шортах, которые еле прикрывают задницу и оголяют твои ножки… и в которых, кстати, виден твой стояк, удобнее проверять работы?       Хаммел закатил глаза, задумчиво прикусывая нижнюю губу, чтобы сдержать улыбку, под руку идущую со смущением. - Андерсон, у тебя есть секунда, чтобы исчезнуть с моих глаз и обдумать свое дальнейшее поведение,- спокойно начал Курт, но дрожащие мышцы лица и улыбка глаз заставляли голос выдавать истинный настрой,- Вверх по лестнице, прямо по коридору, дверь слева, там моя спальня. Все ясно?       Блейн уже прошел первые ступеньки и, перевешиваясь через высокие перила, снова спросил: - Значит, завтрак в постели? - Даже не думай,- крикнул из кухни Курт, появляясь в проеме с двумя чашками,- Специально для тебя я притащил отцовское кресло в комнату, поэтому не рассчитывай, что позволю тебе залазить на мою кровать. - Запреты только подстегивают меня, зая. Я жду,- бросил Андерсон и целенаправленно двинулся наверх, перелетая ступеньки.       Курт закончил приготовление кофе сразу после того, как Блейн исчез, и поэтому, аккуратно поднявшись по лестнице, через несколько минут зашел в свою комнату, где увидел ту картину, которая была первой же в его голове, насквозь пропитанной знанием Андерсона. Как Хаммел и ожидал, Блейн раскинувшись на постели, дожевывал круассан, пока пустой поднос стоял на кровати, а тарелка с выпечкой серебрилась отраженным солнцем на покрывале. Хаммел возмущенно надул губы, но решил повременить с убийством Андерсона из-за его неаккуратности, с которой он крошил на постель. Курт бесшумно прикрыл дверь своей комнаты и, поставив две чашки кофе на поднос, присел на кровать, скрещивая ноги по-турецки. Блейн тоже приподнялся на локтях, меняя позу на более удобную.       В первый раз, зайдя в комнату Курта, он понял, что каждая деталь соответствует ангельским замашкам его мальчика. Книжный стеллаж был забит не только литературой на английском, но и на французском языке, отдельная полка была отведена сборникам пластинок с музыкой, дискам с мюзиклами и новинками кино. За затемненным стеклом лежала стопка модных журналов, весьма потрепанных с загнутыми уголками страниц и глянцевыми вырезками с пометками изящного почерка и исправлениями. В углу аккуратно был поставлен футляр со скрипкой, рядом стояла невысокая тумбочка, из ящиков которой выглядывали черные папки с торчащими из них листами нот. В цветах комнату можно было расписать как спокойную гавань с внезапными скачками цунами. Мягкость тонов разбавлялась яркими деталями в виде бордовых штор с закрепленной позолоченным кольцом драпировкой и подушек в тон, раскиданных в изголовье постели и лежащих на кресле. За тонкой, сравнимой с эфемерностью, межкомнатной занавеской скрывалась гардеробная. Особое место в ней занимали огромный шкаф, несколько комодов, низких тумб и туалетный столик с зеркалом, на полочках которого стояли множественные бутыльки с кремами и маслами. Отдельная дверь выводила куда-то, но Блейн сомневался, что она открывалась в Нарнию, скорее в пристроенную ванную комнату для личного пользования Курта. Сказать, что Андерсон чувствовал себя здесь уютно, ничего не сказать, это было идеальное место для того, чтобы скрыться от всех глаз двоим людям, влюбленным друг в друга и в свои интересы. Рай в шалаше, конечно, Блейн приветствовал, но рай с со вкусом отобранной мебелью и вложенной душой, был рад видеть еще больше.       Пока они возились с кофе, подслащивая и добавляя в него молоко, то частенько переглядывались, но если Курт это делал невинно, бросая редкий взгляд из-под густых ресниц, то Андерсон откровенно плавил его своими глазами, превращая в послушную массу, с которой творил всевозможное. Когда силы терпеть такую настойчивость иссякли, Хаммел посмотрел прямо перед собой, схватываясь с Блейном бессловесно. Он немного сузил глаза, чтобы потом неспешно их расширить, и один уголок рта непроизвольно пополз вверх. От светлых глаз Курта почти ничего не осталось, голубая радужка сдалась, отдаваясь во владения черного зрачка, в котором увязло отражение Блейна, и погас негромкий солнечный свет из-за тонких занавесок комнаты. Андерсон улыбнулся и опустил глаза, признавая победу Хаммела, мысленно делая заметку, что надо чаще так делать, потому что Курт заводится, когда не только принимает вызов, но и когда Блейн признает свое поражение. - Значит, мы можем спокойно позавтракать?- довольно поинтересовался юноша, еще упиваясь самим собой и отблесками плененного взгляда Блейна. - Определенно,- кивнул Андерсон и откусил немного от круассана, запивая его неслышным глотком. - Хорошо, тогда после того, как закончим завтрак, проверим работы. Чем быстрее это сделаем, тем больше времени у нас останется. - Когда возвращается твой отец? - Сегодня его не будет целый день. Он может вернуться завтра утром, а может в понедельник. Когда он уезжает на барбекю, его обычно долго не бывает. Рыбалка, друзья, палатки, ну знаешь все эти штучки…- Курт ожидал, что Блейн съязвит про то, что они могут провести всю ночь вместе, но Андерсон промолчал. - Окей, тогда за дело,- мужчина поставил на поднос опустевшую от кофе чашку и поднялся с кровати, вешая толстовку на спинку стула. Он взял большую половину тетрадей, включил музыку из аудиосистемы Курта и сел на кресло, свешивая ноги через мягкий подлокотник.       Курт последовал его примеру и удобно устроился на кровати, подкладывая одну подушку под спину, а другую зажимая между скрещенных ног.       Проверяя тетради, Блейн мысленно проклинал необходимость улетать в Нью-Йорк именно сегодня, ведь все те два дня, что они могли провести вместе, обрывались в восемь часов, потому что дальше его ожидала собранная сумка и заказанное до аэропорта такси. Бесило то, что такая возможность, как не расставаться с Хаммелом, выкинутая на его долю удачливой мастью игры в кость, должна сорваться из-за обязанностей, наскучивших Блейну.       И пока у них оставалось хоть немного времени, он не хотел его тратить попусту, поэтому, быстро, но внимательно оценивая работы, исправлял ошибки и дописывал необходимое. Когда его тетради закончились, а в руках Курта осталась последняя, он довольно потянул затекшие мышцы и, выровняв стопку работ в идеальный прямоугольник, отправил её на полку. Сам он поднялся с кресла и перелег на кровать Курта, вынимая из-под его спины подушку и заменяя её опорой в виде своей головы, уткнувшейся в ровные позвонки и поддерживавшейся согнутой в локоть рукой. - Ну, Хаммел, ты еще долго?- обратился он к ангелу, тихо подпевающему голосу из колонок и что-то чиркающему в тетради. - Да, Блейн, последний абзац остался,- пропел в такт музыке Курт и еще раз что-то зачеркнул, дополняя исправление своим замечанием. - Малыш, мне скучно, мы почти час потратили на это,- обиженно высказался Блейн, кладя ладонь свободной руки на бедро Хаммела.       Юноша задумчиво прикусил колпачок и прошелестел столкнувшимся с преградой в виде кончика ручки шепелявым голосом: - А могли бы два… - Черт, киса, я уже изнываю без твоего внимания,- в конец рассердился Андерсон, хмуря брови, но нежней надавливая ладонью на послушную оголенную кожу и уплывая далеко за края коротких шорт.       Курт повернул голову через плечо и словил недовольный взгляд. Он снисходительно улыбнулся, и ему так захотелось поцеловать по-детски надутые губы Блейна, что он уже к ним потянулся, но остановил улыбку на его лбу, бережно целуя не только смуглую кожу, но и затерявшиеся на ней несколько прядей вьющихся волос, пропахнувших наизнанку мятой и табаком. - Потерпи еще пять минут,- попросил Хаммел, убирая непослушную челку и возвращая взгляд обратно в работу. - Так бы сразу,- победно заключил Блейн и откинул голову на кровать, пряча освободившуюся руку за ткань майки, лениво лаская ей спину.       Андерсон не сразу обратил внимание, когда в кармане спортивных брюк завибрировал телефон. Он так и продолжил с закрытыми глазами валяться на постели, отдаваясь тихой мелодии песни “I Go To Sleep” Sia Furler, так и клонившей в сон, и нежности кожи Курта, согревшейся из-за заботливых пальцев, что ласково массировали ее самыми кончиками. Странное ощущение, но сейчас он себя чувствовал в том самом месте, с тем самым человеком, с которым, как бы смешно это не прозвучало, можно было провести вечность. Вот так просто: лежа на постели и ловя редкие вздохи, тепло тел и легкий ненавязчивый мотив музыки. Невероятное ощущение, только прервалось оно из-за тонкой нити внешнего раздражителя, настойчиво жужжащего где-то в районе бедра. - Блейн, твой телефон,- Курт разбудил его от желанной трясины мыслей.       Андерсон выудил мобильный из кармана и, не обращая внимания на имя звонящего, ответил. Сначала Хаммел не придал этому должного внимания, но, когда после слов: «Да, я слушаю» прозвучало имя Себастьяна, интерес к работе резко оборвался, как и последнее предложение в ней. Курт отложил тетрадь к остальным и, делая вид, что чем-то занят, вслушивался в разговор Блейна со Смайтом. Он не понимал большую часть сказанного, но делал выводы по манере общения Андерсона. Курт решил, что этот звонок станет отличным поводом расспросить его обо всем том, что он узнал не только сегодня, но и том, что волновало на протяжении нескольких дней.       В то время пока Хаммел задумчиво рассматривал линии на ладони, Блейн непринужденно болтал, не оставляя спину Курта в покое, продолжая ласкать ее пальцами, выводя сумбурные узоры по выступающим лопаткам и позвонкам. - Себастьян, я не знаю, что ты придумал, но меня это уже напрягает… Черт, конечно, поговорим об этом позже. Только не думай, что можешь ставить меня перед фактом…- немного раздраженно, но с толикой иронии и снисходительности говорил Андерсон,- С чего ты взял?... Нет, я не с ним… Пока нет… Еще один подобный вопрос, и я кладу трубку. Бас… Мы уже говорили с тобой об этом… Смайт, поговорим позже… Мне повторить? Я позвоню потом… Ладно, пока. Да, я тоже…       Блейн положил трубку и вернул телефон обратно в карман, переползая к Курту ближе и садясь напротив него. - Ну, что, киса, как насчет пошалить в комнате отца?- Андерсон поиграл бровями и взял ладонь Хаммела, которую тот до сих пор рассматривал, пытаясь найти такую мелочь как ответы вселенной.       Курт поднял глаза на Блейна, только собираясь начать важный разговор, который так и рвался с нервно прикусанных губ. - Мы можем поговорить? Серьезно поговорить?- тихо произнес Хаммел, всматриваясь в мгновенно посерьезневшее лицо мужчины. - Валяй, ангел. О чем именно?- решительно настроившись, уточнил Блейн. - О тебе, обо мне, о нас… но в большей степени о тебе.       Андерсон не желал ничего подобного, но твердо кивнул и выпустил ладонь Курта, теребя теперь покрывало. - Если тебе так необходимо, мы можем поговорить, но не обещаю, что тебя устроят ответы, если они вообще последуют,- нехотя согласился Андерсон, решившись предупредить об этом заранее. - Ты можешь не отвечать, если я перейду черту. Просто останови меня в таком случае. Но то, что ты скажешь, на что решишься ответить, я хочу, чтобы это было правдой. Мне необходимо, чтобы ты был честен со мной и ни разу не солгал. Я надеюсь, после этого разговора мы придем к чему-то. - Хорошо, детектив Хаммел, начинайте,- едва улыбнувшись, сдался Андерсон. - Блейн, только честно,- напомнил Курт. - Да понял я, карамелька.       Курт задумчиво прикусил нижнюю губу, собираясь с мыслями. Он решил не медлить с первыми вопросами. В ответ на свою открытость и прямолинейность он хотел получить взаимность, поэтому, убивая в себе остатки сомнений и предрассудков, спросил: - Себастьян… Вы с ним встречаетесь?       Это, наверное, было самым неожиданным вопросом из всех предполагаемых, поэтому Андерсон немного замялся. - Откуда ты… ты так решил из-за звонка? - Так кто он для тебя? - Мы с ним не встречаемся, но он мой друг, лучший друг,- тяжело выдыхая, уточнил Блейн,- Мы некоторое время жили вместе из-за моих проблем, но никогда не были вместе в том плане, о котором ты спрашиваешь. - То есть ваши отношения не выходят за рамки рабочих? - В силу моих специфических обязанностей,- Андерсон показал кавычки,- абсолютно нет.       Курт поверил словам Блейна, не останавливаясь на начатом. - Если не Себастьян, то у тебя есть другой? - Нет,- мужчина покачал головой,- Я не завожу парней для долгих отношений так же, как и не коллекционирую бой-френдов. Мне это ни к чему. - Ты хочешь быть моногамным, хотя в поисках полигамен. Ты сейчас один, а это о многом говорит. Наверное, диктуя свои правила, ты тем самым обезопасываешь себя и предупреждаешь других,- Курт не хотел превращать разговор в допрос, поэтому попытался разбавить его собственными комментариями, которые были направлены на то, чтобы разговорить Андерсона,- А когда были твои последние серьезные отношения? - Три года назад. - Почему вы расстались?- кивнув такому исчерпывающему ответу, вновь заговорил Хаммел. - Не сошлись характерами,- подавляя желание прервать допрос, ответил Блейн. - Уточни. - Хаммел,- он предупреждающе поднял руку. - Хорошо, я понял,- Курт отступил, мысленно обещая не потерять нить этого разговора,- Как ты попал в порно?       Ангел медленно, но верно приближался к тому, о чем Блейн совершенно не хотел говорить, поэтому выровнять все эмоции, нервно бьющиеся в районе глотки, было единственным выходом. - Из-за долгов, которые висели на мне. Были необходимы деньги. - А твой отец? - Он отказал мне,- лицо Андерсона оставалось беспристрастным. - Поэтому ты его ненавидишь? - Я не богатенький сынок, который ненавидит папашу из-за того, что он не дал ему денег на очередную безделушку. У меня больше причин для этого. Он отказал мне в помощи – вот, что важно. - Для чего тебе были нужны деньги? - С одним человеком случилась беда,- на лице Блейна появилась искра чувств, но она мгновенно угасла. - Этим человеком был твой парень?- понял Хаммел.       Андерсон кивнул. - Значит, твоему парню нужна была помощь, о которой ты попросил отца, но он тебе отказал. И ты ничего не придумал лучше, чем начать сниматься в порно? - Хаммел, я соврал, я просто люблю трахаться, поэтому и пошел в порно. Давай следующий вопрос,- пробурчал Блейн, чем вызвал широкую улыбку у Курта.       Хаммела поразил благородный мотив поступка Блейна, но еще больше поразило, что он не признавал этого. Скорее всего, случившееся было больной темой для него, но даже, несмотря на то, что о многом умолчал, Блейн открылся, а это не могло не тронуть Курта. - Ты продолжаешь работать сейчас?- задал вопрос юноша, неизвестный ответ на который был одним из тех, что пока сдерживал от прыжка в объятия Андерсона по первому его зову.       Блейн задумался, это было единственным, о чем он не хотел говорить Курту, беспокоясь, что правда оттолкнет его. Поэтому забыв про обещание, он не нашел ничего лучше, чем солгать. - Нет, я больше не работаю. - Правда?- голос Хаммела немного дрогнул. - Да, детка, правда. - Значит, ты больше не снимаешься и не спишь с другими парнями?- Курт даже не пытался скрыть энтузиазма, ведь оставалось еще узнать о чувствах Блейна, о которых и так догадывался, и он мог официально заявлять, что хочет быть с ним. - Да, куколка,- Блейн сдержанно кивнул, но сердце так и отбивало все новые и новые удары в унисон волнению и счастью ангела.       Курт еще заразительно улыбался, когда его руки нашли руки Блейна, мягко переплетая пальцы. - И еще один вопрос, Блейн. - Да, Курт,- Андерсон с трепетом отпустил взгляд от их рук и переместил его на лицо Хаммела. - Что ты ко мне чувствуешь?- немного смущаясь из-за своей, возможно, излишней прямолинейности, спросил юноша.       Блейн замолчал. Он не знал, что ответить на такой вопрос. Кажется, просто распиши все словами, позволь человеку вновь залезть внутрь себя и разворошить там все к чертям собачьим, просто доверь себя ребенку, не знающему, что делать с такими тяжелыми мыслями и с таким запутанным сердцем. Открыть свои чувства? Сможет ли он их понять, почерпнуть для себя самое важное из кучи ненужных слов, найти то, что самое настоящее, что вкладывает в одно единственное слово все чувства. Как объяснить, что рвешься под этим кристальными глазами на миллионы сомнений, как рассказать, что сам не знаешь, маскируешь новое под старым, запихиваешь его в рамки, но оно расползается под этими железными прутьями, расплавляя их своей ядовитостью, а то, что так старательно захоронено на глубине решилось выплыть наружу, и этот солнечный свет, что своими лучами указывает дорогу, не задушить как прежде. Признаться ему, как признаться самому себе. Блейн не готов. Соврать ему, но не соврать себе. Курту будет больно.       Андерсон не знал, как поступить. Этот юноша был не таким как все, но объясняла ли эта несхожесть с другими чувства Блейна. - Курт, мне сложно понять это самому,- решился начать мужчина,- Когда я увидел тебя в первый раз, во мне не возникло желания узнать даже такой простой вещи как твое имя. Мне было не интересно, какой кофе ты закажешь, почему ты надел именно эту брошь в форме скрипичного ключа, а не другую… - Ты помнишь, какая брошь на мне была надета?- недоверчиво озарился Хаммел, сдерживая улыбку, вырывавшеюся из плена внимательности и уравновешенности. - Да,- Андерсон кивнул, проклиная себя за то, что спалился на такой мелкой детали,- Меня не волновало, что за безвкусно одетая чернокожая девушка с тобой была, почему у тебя девчачий голос, а внешность ангела в узких брючках с заметно выступающей ширинкой. Мне было наплевать на то, что ты узнал меня, что дико смутился, а не захотел, чтобы я трахнул тебя, как этого хотели парни, узнававшие меня. Мне было насрать, увижу ли я тебя завтра, через неделю, месяц, год, единственное, что меня расстроило, что я не успею перепихнуться с тобой, потому что не рассчитывал увидеться снова. В тот день, когда мы познакомились, я надеялся, что, вернувшись в кафе, найду и расслаблюсь с тобой, как это делал с остальными. Ты был мне интересен с одной лишь целью, пока не стал задавать вопросов, вставлять речевки на то, что обычно затыкало моих собеседников… Так вот, Курт, ты меня заводишь. Понятное дело: мы двое мужчины, у нас бушуют гормоны, и я хочу, боже, как же я хочу тебя, потому что ты не представляешь, что заставляешь чувствовать меня, когда отводишь глаза, когда заикаешься, а, нервничая, выплевываешь слова так быстро, что моим мыслям порой не угнаться за тобой, и как ты язвишь, находя такие замечания, которые заставляют меня улыбаться. Я без ума от тебя, и прошу довериться мне, но сам отказываюсь это сделать, потому что привык так. Я пока не разобрался со всем, но понимаю то, что ты тот, кто заставил меня почувствовать подобное. Я не могу представить, что будет потом, но сейчас, рядом с тобой, я счастлив…       Для Курта это признание было сравнимо с признанием в чём-то настоящем, так давно погибшем в Блейне, поэтому и таким ценным. Хаммел понимал, что все, сказанное бы сейчас в попытке объяснить взаимность чувств, захлебнулось бы в собственных эмоциях, поэтому он, не спуская внимательных глаз с лица любимого, перебрался к нему на колени, бережно обнимая за плечи и касаясь губами его виска. - Я люблю тебя,- прошептал Курт,- Я знаю, что только идиоты после нескольких дней знакомства такое говорят, но я влюбился в тебя по уши, Блейн.       Андерсон видел такую решимость в глазах Курта, нашедших в зрачках напротив,скрывающих золото радужки, саму душу и так нахально ворвавшихся в нее, но аккуратно захлопнувших за собой дверь, что совсем не ожидал, когда юноша, не отрывая своих губ, слегка приоткрытых для влажного язычка, незаметно выложил путь до его губ.       Нерешительно запечатлев кроткий поцелуй, Курт слегка разомкнул губы и надавил горячим языком на закрытые створки рта Блейна. Блейн послушно приоткрыл их, впуская скользкого распаленного Хаммела в себя, и обхватил его тело настойчивее, врезаясь дрожащими пальцами в лопатки, желая быть ближе к раю, целуя самого восхитительного ангела и вымаливая у него грехи. Пальцы Курта, медленно летя по затылку и вихрем взъерошивая темные волосы мужчины, нежно перехватили вьющиеся пряди, пропуская их и хватаясь сильней, пока язык нерешительно изучал чужие губы, слизывая с них свою же даром предоставленную влагу и проникая глубже, касаясь белоснежных зубов. Хаммел утонул в ощущении, когда собственный язык столкнулся с языком Блейна, сплетаясь с ним в мокрый узел.       Они осознали, что коснулись счастья, когда, тая от удовольствия на губах друг друга, смелее толкались в рот друг друга, следуя ритму, выбранному живущим своей жизнью поцелуем. Они не игрались друг с другом, они дышали воздухом, подаренным приоткрытым окном и жалким расстоянием между носами, где царствовало тепло, вытесняя необходимый кислород. Они не разрывали поцелуя до последнего, пока у обоих ни начала кружиться голова, втягивая остатки мыслей и рассудка в вихрь комнаты. Отдалившись друг от друга, они убили невесомый запрет снова, запечатлев легкое касание губ на несколько секунд, подтверждая реальность происходящего.       Пальцы Курта ухватились за края майки Блейна, стягивая её с него. Оголенный торс мужчины мгновенно напрягся, когда ладонь Хаммела легла на живот, ощущая под собой жар кожи и пульсацию, кажется, находившуюся сейчас в каждом сантиметре тела Андерсона. Блейн впервые за долгое время ощущал желание, рожденное из нежности, а не похоти. Ему совсем не хотелось спешить, тем более, Курт делал все сам, надеясь на понимание.       Хаммелу самому было необходимо чувствовать контроль над ситуацией, а не правила Андерсона, склоняющего его как прежде к близости. Поэтому он снова нашел его губы, целуя на этот раз со знанием дела и получая должный запас кислорода, чтобы не разорвать поцелуй, когда пожар только разгорался, ожидая нового источника горения, мгновенно получаемого двумя разгоряченными парнями. Юноша переместил ладони за спину Блейна, лаская кожу лопаток, скрытую темными чернилами. Странно, но на ощупь она была неестественно гладкой как шрам, но если это и был шрам, то не мог же он распространяться на половину спины.       Хаммел выпустил губы Блейна, еще секунду наблюдая, как тот сидит, закрыв глаза с судорожно подрагивающимися ресницами и приоткрыв немного рот, продолжая двигаться в уже утихнувшем ритме. Курт подавил смешок и звонко поцеловал его, будя от безмятежного состояния, в которое он, кажется, впал от его ласк и поцелуев. Андерсон распахнул глаза, тупо моргая, пока ладони Курта еще пытались осязательно понять, что не так в ощущениях. Блейн провел кончиками пальцев по скулам Хаммела, выводя волнистые линии на белоснежной коже. Неожиданно для него юноша вывернулся из объятий и юркнул за спину. Блейн тут же ощутил поцелуй на свое шее, медленно распространяющийся вниз.       Курт целовал спину Андерсона, следуя границам татуировки в виде оборванных крыльев и подтверждая предположение пальцев глазами. Если внимательно всмотреться, можно было заметить, как рисунок скрывает шрам, начинавшийся где-то в районе лопаток и заканчивающийся на середине спины. Крылья обрамляли поврежденную кожу, местами просвечивая неестественно светлые участки, а местами закрашивая их темными чернилами смешанных цветов: серого и бронзового. - Блейн, откуда этот шрам?- между поцелуями спросил Хаммел, лаская губами спину, а руками, на которых лежали теплые ладони Блейна, живот. - Какой шрам?- Андерсон повернул голову через плечо, краем глаза ловя макушку Курта. - Тот, что на спине.       Блейн был удивлен тому, что Хаммел заметил его. Никто из предыдущих парней, включая и Макса, никогда не обращали на это внимания, потому что шрам был специально замаскирован татуировкой и тактильно почти не ощутим, несмотря на свои размеры. - Моё шестнадцатилетие,- наконец ответил мужчина, помрачнев на несколько тонов. - В смысле?- Курт поднял голову, ловя его взгляд . - Это довольно скучная история, но если тебе так интересно,- юноша кивнул и продолжил целовать его спину, ожидая того момента, когда Блейн начнет рассказ,- Когда-то в Огайо проводили нелегальные гонки. Обычно на деньги, но бывало и на интерес. Нам не требовалось паспортов, подтверждения своего возраста или разрешения родителей. Нужны были лишь гребанная закорючка в списках желающих принять участие, небольшой денежный взнос, байк и экипировка, причем последнее по желанию. В этот день мне совсем сорвало башню, я тогда разосрался с отцом, нагрубил матери, послал Брендона и приехал на заезд. Так получилось, что он был в день моего рождения. Удачливый я сукин сын…- Блейн улыбнулся и прикрыл глаза, наслаждаясь, как язык Курта смешивает свой жар с теплом тела,- Надо же было мне в свое шестнадцатилетие спиздануть, что я гей, и надо же было вспомнить на самом крутом повороте, как отец вытолкал меня из дома. Не знаю, какой черт меня дернул, может, остатки разума, но я удосужился надеть шлем и даже нацепил специальный костюм. Возможно, они меня и спасли, потому что последнее, что я помню это скорость и асфальт, по которому я качусь, только не на мотоцикле, а на собственном теле, стирая шеврет комбинезона, а вместе с ним и кожу. В общем, шлем - пополам, костюм - до дыр, а я с переломанными ногами, сотрясением и ссадинами - в больнице. Так подлатали, ноги приделали обратно, только мозги обратно не вправили. Так что костюмчик подыграл, если бы не он, от меня вряд ли бы осталось живое место. - У тебя остался шрам только на спине? - Если ты с такой заботой будешь вылизывать и остальные мои шрамы, то я могу придумать новые,- отшутился Блейн, ощущая, как Курт хихикнул, но не отвлекся от изучения тела,- Так да, там не очень плотная ткань оказалась, поэтому прокатившись на заднице, я в первую очередь стер кожу лопаток. - А татуировка, чтобы скрыть? - Да. Как только все зажило, я решился сделать. Вроде как крылышки ангела-хранителя, который положил на меня хер в этот день. По крайней мере, если у меня его нет, то я сам им для себя стану. - Боже, Андерсон, ты такой грешник,- усмехнулся Курт и игриво прикусил приятную кожу влажную из-за собственных ласк. - В общем, мораль такова: не позволяй эмоциям затмевать разум, потому что душевные раны не спрячешь ни под какими татуировками, когда шрамы можно закрасить чернилами,- Андерсон повернул голову через плечо, ловя губы Курта, нежно задержавшиеся сначала на поверхности его губ, а потом смело толкающиеся с помощью языка в глубину.       Кажется, ангел научился целоваться, потому что не отлипал от Блейна столько времени, сколько обычно не занимал ни один поцелуй. Да и Андерсон отдавался Хаммелу со всей пылкостью, страстно блуждая руками по его телу. Они стонали в губы друг друга, топя эти восхитительные звуки в громком скольжении языков, и творили друг с другом невообразимое, вызывающе направляя свою страсть в эту малую скользкую часть выражения своих желаний.       Нежно перехватив Блейна за шею, Курт уложил его на постель, седлая бедра. Он провел двумя ладонями по его груди, спускаясь ниже и надавливая ими на напрягшиеся мышцы живота, к рукам он после присоединил губы, решившие поиграться с соском Блейна, мягко втягивая его во влажный плен. Андерсон забыл, когда последний раз кто-то приносил ему такое удовольствие. От осознания, что все это делает с ним его Курт, мальчик, который поцеловался в первый раз только минуты назад, сносило голову со скоростью, с которой двигался умелый язычок вокруг соска. - Курт, детка,- Блейн выгнул спину на встречу Хаммелу,- Боже, иди сюда,- он притянул его за волосы, снова впиваясь в губы, а руками задирая майку и цепляя ее за затылок.       Единственное сравнение, которое Блейн проводил в своей голове, было сравнение с ян и инь. Они сливались в своих противоположностях, соединяя друг друга плавными линиями черного и белого и образуя в себе вакуум, в который вмещали взаимные противоречия, оставляя их забытыми в пустых овалах.       Страстный полет их губ, путешествие рук по обнаженным телам. В этом взаимодействии они наполняли друг друга, чувствуя себя цельными. - У тебя есть еще тату?- с придыханием спросил Хаммел, отрываясь от Андерсона и пытаясь отдышаться в перерыве между поцелуями. - Всего три,- ответил Блейн, не отпуская взгляда от того, как ангел ловит распухшими влажными губами воздух,- Одну уже ты видел, а другая на шее,- он повернул голову, демонстрируя рисунок в виде звезд, заключавших в себя слова на латинском. - А третья…       Андерсон, ничего не ответив, выставил скрытое широким кожаным браслетом запястье левой руки. - Можно?- Курт подцепил его тонкими пальцами, прося посмотреть.       Мужчина кивнул, и он поднял браслет, открывая для себя новую главу его истории.       Очередной шрам, только в этот раз он прикрывал чернила, которые все равно проступали, обнажая ровные буквы, принявшие обрывочное значение имени. - Не оттерся?- с сожалением спросил Курт, переводя взгляд с запястья Блейна на огонь его янтарных глаз. - Сколько тер, ни в какую,- ухмыльнувшись, подтвердил Андерсон. - Чье это имя? - Это важно? - Я думал, сегодня мы честны друг с другом до конца,- Курт уткнулся ладонями в плечи, возвышаясь над Блейном. - Моего бывшего,- ответил мужчина, прикрывая глаза, чтобы не встречать каждый раз этот пронизывающий взгляд Курта. - Из-за которого ты начал сниматься в порно?- уточнил юноша.       Блейн не спешил отвечать, задумчиво прикусывая нижнюю губу и мысленно выдирая себя из воспоминаний. - Не совсем так, сниматься для того, чтобы помочь ему, было моим решением, а не его. Поэтому я не могу говорить, что это из-за него.       Курт не знал всех деталей истории, поэтому мог судить только по своим обрывочным догадкам, что порой били в десятку. - Он сделал тебе больно? - Он всего лишь ответил на свою боль, которую я ему причинил. - Ты его защищаешь? - Я просто его не обвиняю.       Курт еще больше запутался в противоречивости Андерсона. - Он поступил справедливо с тобой? - Ты задаешь не те вопросы. Поступил ли я справедливо, сделав то, к чему он был не готов? Может, он просто ответил несправедливостью на мою несправедливость. - Расскажешь всю историю? - Прости, нет.       Хаммел не стал требовать от Блейна чего-то насильно, поэтому решил ограничиться наводящими вопросами. - Почему ты до сих пор не вывел это тату? - Было достаточно того, что я и так сделал собственноручно. - Что ты сделал? - Первое желание, когда человек исчезает из твоей жизни, стереть любое напоминание о нем. Так получилось, что последнее, что у меня осталось от него, это имя на запястье, поэтому я не придумал ничего умнее, чем попытаться убрать его с себя.       Блейну было сложно выпустить из себя самые сильные воспоминания прошлого. Он до сих пор яркими вспышками помнил, как после секса с Максом, после его слов, залетел в ванную, желая одного: смыть с себя его имя, что предательски покалывало, притягивая к себе взгляд. Блейн помнил, как, сидя на краю ванны, тер чертово запястье железной щеткой до крови, пока чернила не стали пропадать под рваными клочьями кожи. Он помнил, как Себастьян нашел его заплаканного на полу с окровавленным запястьем, как ругался, проклинал его, пытаясь вызвать скорую, но каждый раз прерывался из-за пальцев Блейна, что останавливали его. Он помнил, как Смайт промывал, обрабатывал израненную руку, перевязывая ее бинтом, добавляя к каждому мотку слово «мудак».       Все эти воспоминания так больно бились об кору черепушки, что Андерсон зажмурил сильно глаза, пытаясь убить давление мыслей. - Ты его еще любишь?- еле слышно спросил Курт.       Блейн не заставил долго ждать ответа, зная его из-за долгих ночных разговоров с самим собой. - Нет. И больше никого никогда не полюблю,- как приговор вынес он, на секунду открывая глаза и тут же их закрывая.       Курт еще держал его запястье в своей руке, пытаясь отдельные обрывки букв соединить в созвучное имя. Когда слово обрело смысл, выливаясь в аккуратно вычерченное сочетание, Хаммел приблизился губами к мягкой кожи и поцеловал ее нежностью своих губ, пробуждая Блейна неожиданным прикосновением и тихим шепотом из нескольких слов: - Этот Макс – полнейший мудак. А ты дурак, что доверял ему.       Андерсон распахнул глаза, наблюдая, как юноша нежно скользит языком по шраму, стирая пожаром своей любви остатки этого бесполезного имени. Он перехватил голову Курта за подбородок, пытаясь понять, как ему удается все это проделывать с ним. Как его искренность, порой прикрывающаяся под инфантильной глупостью, разводит пожар в груди, заставляя вены плавиться изнутри. Блейн не знал, как словами объяснить, что он готов поверить ему, что готов на этот день стать только его. Он не знал, но знало его тело, еще помнившее нежность действий, когда каждую мышцу наполняет любовь и движет ею на обретение близости двух сердец.       Блейн в поцелуе перевернул Курта на спину, нависая над ним, и, продолжая отчаянно целовать, открывал доверие, которое в нем поднялось до макушки так, что несчастный разум захлебнулся им. Андерсону совершенно сорвало крышу и из выдержанного, знающего, что делать, мужчины, он превратился в мальчишку, который желает попробовать все и сразу, отдаваясь всему новому с головой.       Курт уже терял сознание от миллиона ощущений. Блейн, кажется, был повсюду, его губы не успевали побывать в одном месте, как перелетали на другое. Единственное, что оставалось Хаммелу: глушить свое желание громкими стонами, пока язык Андерсона вылизывал грудь и живот, оставляя алые засосы. Но даже это не помогало, потому что внизу жар плавился, гоня кровь по сузившимся венам и возбуждая член, упиравшийся в тесную ширинку шорт. Курту было так жарко, что он не отказался бы залезть в морозильную камеру или выбить в стене новое окно, чтобы остудить все тело, каждый миллиметр которого горел влагой и краснотой от заботливого, но не щадящего Андерсона, стонавшего так же громко, как и он сам. Хаммел знал, что если Блейн возьмет инициативу в свои руки, то они оба сойдут с ума и разорвут покрывало в клочья, подпаливая его местами пожаром своих тел, поэтому перехват Андерсоном ведения их тел стал для него полной неожиданностью. - Прошу, остановись,- попросил Курт, хныча от безграничного удовольствия, которое получил его член, когда ладонь Блейна, легла на ширинку, поглаживая ее круговыми движениями.       Мужчина остановился, тяжело дыша и пробивая стойкость Хаммела почерневшим из-за расширенных зрачков взглядом. - Блейн, я хочу тебя, но я не готов,- взмолился к его пониманию Курт,- Мне безумно хочется заняться любовью с тобой, но я не могу после нескольких дней знакомства. Ты меня возбуждаешь, и я мечтаю, чтобы ты стал моим первым мужчиной, потому что люблю тебя. Но нам необходимо чуть больше времени. - Не хочешь, чтобы я давил на тебя? - И это тоже. Но дело не в тебе, я не могу мысленно представить себя, занимающегося сексом с парнем. Это вроде как естественно, но я боюсь показаться неловким и неуклюжим. - Ты не покажешься таким. - Все равно, Блейн, я морально не готов. Мы можем повременить с этим? - Но ты же возбужден сейчас. - Дай мне пять минут. Можешь спуститься вниз и выбрать фильм, а я… я справлюсь с этим сам. - Курт, если ты не готов к самому сексу, то я могу помочь другим способом. - Не стоит… - А твой член так не думает,- улыбнувшись, Андерсон надавил ладонью на тонкую ткань ширинки, ощущая пальцами возбуждение Курта.       Хаммел инстинктивно поддался вперед, желая, чтобы Блейн сорвал эти жалкие шорты с него и трахнул его член, изнывающий от желания и вязкой пульсации. А Андерсон, видя готовность Курта, но не получая словесного подтверждения этому, выжидал, продолжая провоцировать его плоть на большую откровенность желаний.       Вместо слов Курт выгнул спину и застонал, ловя губы Блейна на своей шее. - Попроси об этом сам,- очерчивая границы каждого слова, приказал мужчина и облизнул кончик покрасневшего уха.       Курт дернулся еще раз навстречу ладони Блейна, и в его громком всхлипе, мгновенно заглушаемом откровенным стоном, Андерсон разобрал просьбу: «Сделай это». Решив позаботиться о себе позже, он еще раз поцеловал непослушные губы Курта, разыскивающие лишний воздух, и зацепил пальцами резинку шорт вместе с боксерами в попытке их снять. Юноша вскинул бедра, помогая Блейну справиться с этим, и уже через секунду одежда висела ненужностью в районе щиколоток, а член, вырвавшись из пут ткани, нашел ладонь Андерсона, захлебнувшегося от предоставленных ему возможностей. - Детка, твой член идеальный. Не понимаю, почему в Лувре должны стоять статуи с какими-то обрезанными пиписьками, когда я бы только один твой член сделал в увеличенной версии,- бесстыдно улыбаясь, подметил Блейн, бережно водя рукой по распаленной плоти Курта. - Ты идиот,- выпрыснул Хаммел, сдерживая смешок от неуместности сказанного, и притянул Блейна к своим губам ближе, избавляя себя от необходимости и дальше слушать хоть что-то кроме стонов, тонущих во взаимности друг друга.       Пока они вновь возрождали огонь с помощью языков, Андерсон ласкал его внизу, подводя его к краю оргазма. Он двигал рукой настойчиво и резко, выдрачивая силу воли из Курта вместе с его стонами и всхлипами. Некоторое время пальцы его руки задерживались на гладкой твердой головке, поглаживая маленькую дырочку и размазывая выделившуюся смазку по всей длине, изученной ладонью вдоль и поперек. Потом ладонь медленно и ненавязчиво оттягивала послушную кожу назад и грубо натягивала вперед, срывая с карминовых губ Курта прекрасные звуки, из-за которых, если бы не вовремя подоспевший накрыть шум рот Андерсона, соседские собаки в унисон бы поддались стонам мальчика.       Они превратили постель в бурю в пустыне, неистова кувыркаясь по покрывалу телами, обнаженными из-за желания и мокрыми от страсти. Повторяя имена друг друга как мантру, они не позволяли ничему лишнему им помешать. Все их чувства из объяснения словами превратились в ощущения, собравшиеся в комок оголенных нервов.       Каждую секунду Курту казалось, что он готов вот-вот кончить, и юноша пытался обрывочным вздохом и стоном донести это до Андерсона, на что тот, понимая то, что он имел в виду, хватался за конец его члена сильнее, сдерживая желание излиться. И так каждый раз на протяжении всего времени он не давал ему кончить, приказывая расслабиться, а сам направлял всю свою энергию в уставшую руку, подталкивая Хаммела вновь и вновь к знакомому краю, готовому принять в свою бездну хрупкое тело. Курт и не мог представить, что мастурбация может доставить такое удовольствие, потому что он ни на секунду не всплывал из неги ощущений, чеканно бьющих по всей длине члена. Блейн умело доводил его до оргазма, то нежно лаская яички, то надавливая мягкой подушечкой пальца на кончик, то неистово двигая ладонью по всей плоти, разгоняя скопившуюся кровь по отказывающим принимать ее венам.       Блейн всегда чувствовал, на каком миллиметре отрезка Курт стоит, он знал это по сбивчивым движениям бедер, по тихим всхлипываниям и остолбеневшим мышцам члена. Он понимал этого мальчика как самого себя, зная точно, в какую секунду будет приятнее всего кончить для него. Продлевая свое удовольствие от ласк, от незабываемых ощущений мягкой кожи яичек, обжигающей – члена, влажной и чуть железной из-за привкуса крови – губ, Блейн учил Курта сдерживать момент и не растрачивать его на пустоту.       Самое приятное приходит после долгого ожидания, поэтому Хаммел кончил, когда Андерсон, страстно завершив мучить его язык своим, приказал ему кончать. Не дожидаясь лишних возможностей, юноша излился прямо в кулак Блейна, задержавшего взгляд черных глаз на ангельском лице в этот момент. Губы Курта распустились, выпуская последний стон истинного наслаждения, и Блейн успел поймать его, отдаваясь его вкусу немного солоноватому из-за пота и приторному из-за страсти.       Хаммел никогда так бурно не кончал, подтверждение этому была ладонь Андерсона, до сих пор вся испачканная густой спермой, молочными каплями покрывшей всю тыльную сторону влажной кожи. - Ты кончил, ангел,- целуя его во влажный лоб, заключил Блейн, приведя дыхание в способность говорить. - Да? А мне показалось, что во мне петарду выпустили,- лениво улыбаясь и немного дрожа от экстаза всем телом, усмехнулся Курт,- Тебе нужна влажная салфетка, возьми у меня под подушкой.       Андерсон усмехнулся чему-то, рассматривая несколько секунд свою ладонь, и вернул ее обратно на еще твердый член Курта, размазывая сперму по всей его длине. - Не вижу смысла в салфетках,- произнес он, подмигнув ангелу, открывшему от непонимания рот.       Широким лизком горячего языка Блейн слизал большую часть спермы с плоти Хаммела. Повторив еще несколько раз подобное, он проехался нижней губой по всей длине члена, убирая оставшееся. Когда его нижняя губа встретилась с верхней на конце головки, то мужчина, не позволяя им соединиться, полностью насадился ртом на Хаммела, удостоверяясь, что все сделанное в прошлом идеально очистило член от спермы.       Сняв себя с его плоти, Андерсон довольно выпустил Курта изо рта, напоследок целуя головку. С улыбкой мартовского кота, он приблизился к его лицу и склонился над ним, еще больше покрасневшим после всего испытанного. - Я не ошибался, ты действительно лучшее, что я пробовал,- успел сказать он, пока Хаммел собирал на подушечку пальца остатки спермы, толкаясь им в рот Блейна.       Блейн послушно облизал его палец и наклонился еще ниже, целуя уставшие губы и добавляя к ним легкий привкус самого Курта. - Ты весь дрожишь,- заметил он, бережно опускаясь на нирваное тело и заключая его в свои объятия. - Так бывает… после оргазма,- невесомо произнес юноша, обнимая затекшими руками плечи Блейна. - Тебе было хорошо со мной?- шепотом спросил Андерсон, словно ответ на этот вопрос выносил ему приговор о жизни и смерти. - Мне было идеально. Мне было так хорошо, как не одному человеку, занимавшемуся этим до меня. Но было бы еще лучше, если ты бы помог вернуть мои шорты на место, потому что я не в состоянии это сделать в одиночку,- посмеиваясь, попросил его Курт.       Блейн, ухмыльнувшись, натянул одежду обратно, пока Хаммел изо всех сил приподнимался немного в бедрах. Вернувшись в прежнее положение, Андерсон зашептал на ухо всякие глупости, ощущая, как улыбка ангела нежно целует кожу шеи. - Даже не думай расклеиваться, у меня в планах еще трахнуть тебя как минимум в душевой и на отцовской кровати. - Извращенец,- в попытке возмущения высказался Хаммел. - Еще на том диванчике, что я присмотрел в гостиной, можно на кухонной столешнице или на ступеньках лестницы… У тебя есть чердак?       Курт помотал головой, постанывая от напряжения, с которым позволил себе пошевелиться. - Значит, на чердаке не получится,- грустно забубнил Блейн,- Ну подвал-то у тебя есть? - Я люблю тебя, Блейн,- вот так просто выпалил Курт, слушая пустую болтовню Блейна, пытавшегося забыть о собственном возбуждении. - Я то…- голос Андерсона прервался из-за громкого крика снизу, до боли напомнившего Курту фразу отца: «Я дома».       Сначала Хаммел не поверил своему слуху, но когда входная дверь захлопнулась, извещая о пришедшем, сомнений не оставалось: Берт вернулся домой. Глухо застонав от разочарования и быстро включив все необходимые рецепторы при стрессовой ситуации, Курт толкнулся вперед, принуждая Блейна подняться. - Мне показалось или кто-то пришел?- Андерсон непонимающе осел на кровати, следуя взглядом за внезапно ожившим и вскочившим с постели Куртом. - Не показалось, Блейн,- нервничая, ответил юноша,- Пожалуйста, только не сиди вот так просто. Лучше помоги мне поправить покрывало и оденься, - попросил его Хаммел, спуская свою футболку, задернутую до плеч, вниз.       Блейн нашел свою майку на полу и не разбираясь, где изнанка, надел ее на себя, попутно помогая Курту поправить кровать. - Он у тебя суровый? - Не настолько, чтобы возмутиться, что у меня в комнате мужчина, но настолько, чтобы убить, заметив у него стояк,- Курт отвел глаза в сторону Блейна,- и поняв, чем мы тут занимались пять минут назад. - И что ты предлагаешь? Шкаф? - Нет, просто приведем себя в порядок, ты придумаешь, что делать со своим членом, и мы притворимся, что все это время проверяли тетради,- возвращая себе уравновешенность, рассудил он. - Окей,- согласился Блейн, кротко целуя ангела в лоб.       Они так и сделали, и в момент того, как Берт показался в комнате Курта, юноша сидел на заправленной кровати в окружении тетрадей, а Блейн, с повязанной на бедрах толстовкой развалился на кресле, изучая работу прикусанной губами ручкой. Как только голос Хаммела старшего отвлек «увлеченных» проверкой парней, они одновременно подняли на него глаза, встречая взгляд из-под нахмурившихся бровей. - Привет, Курт,- мужчина демонстративно замолчал, разглядывая Блейна и косясь изредка на сына. - Привет, пап,- звонко поздоровался Курт, даже не пошевелившись. - Здравствуйте, мистер Хаммел, я Блейн Андерсон,- отозвался мгновенно Блейн, поднимаясь с места и контролируя, чтобы толстовка не сползла, открывая вид на стояк, который даже не скрыла свободная ширинка спортивных штанов.       Он дошел до отца Курта и протянул ему руку, искренне улыбаясь. - Я друг Курта, мы ведем вместе послеурочные занятия,- избегая непонимания, уточнил Блейн.       Берт утвердительно кивнул головой, расслабляясь настолько, насколько позволяло присутствие незнакомого человека мужского пола в их доме. - Берт Хаммел – отец Курта,- после крепкого рукопожатия, они выпустили руки друг друга, обмениваясь оценивающими взглядами.       Курт, наконец, решился разбавить паузу, от которой не тянуло неловкостью, но которая все равно слишком затянулась, чтобы быть выдержанной. - Блейн помогает мне, его назначил мистер Фиггинс на должность нового учителя продленки, - он мимолетом взглянул на Блейна, замечая, что тот надел неправильно майку так, что этикетка красовалась на подкаченной груди,- Но он уже собирался уходить… Правда, Блейн!- он вскинул брови, намекая лишь на один ответ – согласие. - Да, мне действительно пора,- Андерсон немного разозлился, ведь они не договаривались с Хаммелом расставаться прямо сейчас, перед тем, как не увидятся несколько дней. Поэтому напоследок он решил ему насолить, провоцируя,- Но перед тем, как уйти, я хочу сказать, что у вас прекрасный сын. Он очень способный ученик… Если вы понимаете, о чем я,- Блейн немного подмигнул. Едва заметно. Для того, чтобы понял Курт, но не заподозрил Берт,- У него большой потенциал в преподавании, вы даже не представляете, что он вытворяет. Ему только дай побольше учеников и свободного времени, и он с головой уйдет в работу. Я давно не видел такой самоотдачи, такого яростного порыва, желания кончи… - КОНечно, преподавать,- перебил его Курт,- Я провожу Блейна, пап,- выпалил Хаммел, выталкивая Андерсона из дверей собственной комнаты. - Было приятно познакомиться,- на прощанье, улыбнувшись Берту, сказал Блейн и вышел из комнаты вместе с Куртом.       Они спустились с лестницы и вышли во двор, прикрывая за собой входную дверь. Блейн тут же, телом прибив Курта к вертикальной поверхности, грубо поцеловал его, мстя за отобранную возможность побыть вместе. - Какого черта, Хаммел, я думал, мы проведем этот день вместе,- он прервал поцелуй и, беспомощно оглянувшись по сторонам, чуть слышно ругнулся. - Я тоже не ожидал, что он вернется… Но это ничего не значит, мы можем встретиться завтра… - Не можем,- оборвал его Блейн. - Почему? - Я сказал, что не можем. - Хорошо,- Курт еще держал себя в руках, не отвечая на возникшую агрессию,- Значит, в понедельник перед школой выкрадем немного времени, чтобы провести его вместе. - Тоже нет, Хаммел,- сжав скулы, продолжил Андерсон, и Курт вместо того, чтобы послать его за грубость, поцеловал так нежно, как это случилось впервые между ними.       Блейн привлек его к себе ближе, в ответ целуя отчаянно, словно пробовал эти губы последний раз. Курт уже изнемогал от нехватки воздуха, но Андерсон этого не замечал, начиная задыхаться, но не прерывая полета их языков ни на секунду. Он притягивал его еще ближе, с силой вдавливая хрупкое тельце в себя. На их лица падали капли дождя, ставшего причиной раннего возвращения Берта, но каждому из них было наплевать на это, ведь главное, что они были вместе, даже если промокали под этим холодным осенним дождем. Курт запрыгнул на руки к Блейну, скрещивая ноги за его спиной, и, забывая про такую необходимость как дышать, клялся в своей любви беспорядочным движением губ.       Они шептали сумбурность слов о важности своих чувств, они молились всем богам, прося еще минуту времени, они умирали друг с другом, сливаясь с мокрой влагой в унисон. Курт не понимал, что происходит, но Блейн словно прощался с ним, прощался с этим днем, ставшим для него спасением, измеряемым в часах.       Они оторвались друг от друга, когда влажная кожа покрылась мурашками, а Блейн не в силах сдерживаться развернулся и ушел. Хаммел проглотил пустоту, когда он вдруг обернулся и, убив возникшее расстояние двумя шагами, вновь поцеловал его медленно и нежно, долго и страстно. Он прислонился своим лбом к его и прошептал всего несколько слов, ставших для Курта самыми непонятными из всех сказанных сегодня: - Прости. Прости меня, ангел. Извини. - За что?- Хаммел ухватился за его мокрые волосы, прося посмотреть прямо перед собой. - Просто знай, все, что произойдет, ничего не значит… Просто извини меня за это. Но я должен,- Блейн судорожно зажмурил глаза и вырвался из рук Курта, летя со скоростью света к своему мотоциклу.       Два дня разлуки. Два дня расстояния с тем, кто еще утром казался очередным.       Нью-Йорк готов принять Блейна, только Блейн не готов вернуть Нью-Йорку себя прежнего.       Но Блейн Андерсон возвращается.       Добро пожаловать. Конечный пункт - предательство. Пристегните ремни.