Вовсе не особенные

- ...Урод! - шёпотом негодовал Рон утром следующего дня по дороге в Большой зал. - Да как он смеет называть свой гадский турнир именем Дамблдора?! - поддержал его Гарри, который, пожалуй, был возмущён ещё больше друга, его гнев подпитывали вчерашние высказывания Волдеморта в его адрес. Гермиона, слыша этот разговор, беспокойно озиралась по сторонам, опасаясь, что кто-то из сторонников Тёмного Лорда услышит неосторожные слова и непременно покарает провинившихся. Но никто, кажется, не обращал внимания, что странно - колонна гриффиндорцев шла в Большой Зал, храня почти гробовое молчание, лишь немногие переговариваются, и то, ограничиваясь лаконичными фразами. Невысокий сутулый Пожиратель Смерти, стоявший в нескольких шагах от троицы, только насмешливо, с презрением смерил взглядом рассерженных Гарри и Рона, ещё сильнее обеспокоив Гермиону. - Потише! - всё же зашептала девушка, уверенная, что кара - дело времени. - Вы что, не понимаете, как это опасно? - Он гад, Гермиона! Как ты можешь заставлять нас молчать? - на лице Рона читалось удивление вперемешку с возмущением, ведь он был уверен, что может, как в прежние времена, открыто говорить то, что думает. - Тебя легко убьют или замучают за такие слова! Рон, как ты не можешь понять, они ждут повода наказать тебя, чтобы и тебе неповадно было, и остальных напугать! - Он прав, Гермиона, мы не должны бояться Волдеморта, если... Гарри не договорил. Словно из-под земли вырос волшебник в маске и, оттолкнув Рона и Гермиону, нацелил волшебную палочку на Гарри. - Никто не смеет называть Хозяина по имени! - неожиданно громко рявкнул он. Голос многократно отразился от стен коридора, звук стал ещё громче, заставив учеников, до этого угрюмо шагавших вперёд, вздрогнуть и обернуться. Гарри, которому вообще-то можно было и промолчать, для приличия окинув Пожирателя Смерти полным ненависти взглядом, не захотел сохранять большее или меньшее спокойствие, а потому заорал прямо в лицо прислужнику Тёмного Лорда: - Страх перед именем только усиливает страх перед тем, кто его носит! Так говорил Дамблдор! И Гермиона, и даже Рон поняли, что это было лишним, а потому ожидали, что Пожиратель немедля применит к Поттеру Круциатус или вовсе убьёт его. Но этого не случилось: то ли удача сегодня была на их стороне, то ли ещё что, но даже сейчас ничего страшного не произошло бы, если бы Гарри всё не испортил. - А мне плевать! Я не боюсь его! Волдеморт, Волдеморт, Волдеморт! - выкрикнул он, то ли чтобы опровергнуть заявление, что он трус, то ли действительно хотел показать своё отношение к воцарившемуся в Хогвартсе тёмному магу. Так или иначе, ничего хорошего это, разумеется, не принесло. - Круцио! - вместо ответа на заявление Поттера произнёс Пожиратель Смерти, и сделал он это так, словно это что-то совершенно обыденное и невероятно скучное. С ужасом друзья смотрели на то, как Гарри корчится и извивается на полу, до скрипа стиснув зубы, чтобы не закричать во весь голос. Но всё, что было в силах Гермионы и Рона - глядеть на то, как страдает их друг и умолять Пожирателя сжалиться над ним. Они не могли прийти ему на помощь, так как Тёмный Лорд во избежание вооружённого сопротивления велел конфисковать волшебные палочки у всех учеников, не выделяя никого, даже детей Пожирателей Смерти, которым, казалось бы, можно доверять. Вообще, Волдеморт каждым своим действием подчёркивал, что любое из правил или запретов распространяется абсолютно на каждого, не исключая магглорожденных волшебников и ведьм, а это, честно говоря, настораживало ещё сильнее - всем известно, что Пожиратели презирают тех, кого пренебрежительно зовут грязнокровками, и большинство было уверено в том, что если Тот-Кого-Нельзя-Называть захватит Хогвартс, все ученики маггловского происхождения немедленно будут убиты, а этого почему-то не произошло. Очевидно, тем, чья кровь нечиста, приготовлено более страшное и жестокое наказание за то, кем они рождены, чем простая смерть. Гарри не мог сдерживать себя вечно, и он, по-прежнему стискивая зубы, всё же закричал. Сначала не слишком громко, прерываясь, но Пожиратель не прекращал пытку, а потому Мальчик-Который-Выжил под конец сорвался на страшный исполненный боли крик. Лицо его мучителя скрывала маска, но, похоже, он самодовольно улыбался и, видимо, ожидал чего-то ещё. Рон, растерявшись, похоже, пытался решить для себя, сможет ли он нанести прислужнику Тёмного Лорда хоть сколько-нибудь ощутимый урон, если накинется на него без волшебной палочки. По привычке он косился в сторону Гермионы, словно ожидая подсказки, но она сама растерялась. Ей бы в библиотеку, но такого варианта не рассматривается, действовать надо здесь и сейчас, да ещё без магии - такая ситуация успела стать непривычной для девушки, и она застыла на месте, обегая взглядом всё, что только было вокруг, и отчаянно заламывая пальцы. Пытка достигла кульминации, Гарри Поттер, не осознавая, что делает, с силой провёл ногтями по щеке, расцарапав кожу. Он молотил руками по полу, ударялся головой, лишь бы отвлечься от той жуткой боли, пронзавшей его тело. - Перестаньте! - практически с мольбой вскрикнула Гермиона. - Довольно, прекратите! Это означало, что она сдалась, но позволить Пожирателю Смерти и дольше причинять боль Гарри девушка не могла. Но сторонник Волдеморта покачал головой, мол, такой просьбы недостаточно. - Пожалуйста! Хватит! И, словно не до конца веря себе, Гермиона Грейнджер добавила: - С него довольно, мы... Мы больше не скажем ничего подобного. Удовлетворённый, Пожиратель отвёл палочку и бесшумно и быстро удалился, а Рон, видимо, не готовый унижаться перед сторонниками Волдеморта, наконец прекратил скрывать опасения за друга и, опустившись рядом с Гарри на колени, обеспокоенно забормотал: - Гарри, Гарри! Ты слышишь меня? Гарри! - наверное, именно в такие моменты становилось особенно заметно, что Рон действительно из семейства Уизли. Не из-за огненно-рыжих волос и веснушек или высокого роста вкупе с худобой, а именно из-за голоса, интонации которого отдалённо напоминают то, как говорит взволнованная и обеспокоенная миссис Уизли, и чуть испуганного, но полного негодования взгляда, совсем как у мистера Уизли. Рядом присела на корточки Гермиона, всё ещё чуть дрожащая, но не по причине того, что её напугала возможность расправы, а скорее потому что она просто сильно переживала как за Гарри, так и за Рона. Кроме этого, после увиденного внутри девушки всё ещё бурлили эмоции, и она не могла просто так успокоиться и расслабиться. - Ты в порядке, Гарри? Фраза, казалось бы, такая банальная, но когда дело действительно доходит до таких случаев, ничего, кроме этого глупого почти что риторического вопроса, в голову почему-то не приходит. Мальчик-Который-Выжил на этот раз не спешил проявлять признаки жизни, заставив и Рона, и Гермиону тем самым прийти в отчаяние. - Гарри! - губы лучшей ученицы курса отчаянно дрожали, глаза застилала пелена слёз. - Да что же это такое? Обычно хладнокровная, в этот раз она не смогла совладать с собой, но Гермиона Грейнджер всегда оставалась Гермионой, а потому вспомнила всё, что только знала о приведении людей в чувство, хотя прежде, чем она смогла даже проверить пульс, вмешался Рон, вполне справедливо решивший, что лучше поскорее убираться отсюда. Он тряхнул Гарри, и тот, к удивлению, пошевелился и открыл глаза. Как хороший друг, Рон хотел спросить у Поттера о самочувствии, дать ему опомниться и так далее, но Гермиона опередила его, сбивчиво заговорив: - Надо уходить отсюда, иначе он может вернуться! Я всё понимаю, но тебе придётся вставать и идти, как бы плохо тебе ни было. Прости, пожалуйста! - голос по-прежнему дрожал, Гермиона торопливо смазала с уголка глаза слезу - всё же она очень и очень боялась за друга. Рон помог Гарри подняться на ноги, и неразлучная троица двинулась вперёд по коридору, надеясь нагнать толпу, ушедшую далеко вперёд. Если бы Гарри Поттер только попросил, друзья на руках бы донесли его до Большого зала, но он не желал проявлять слабость, и поэтому шагал сам, стараясь при этом чуть перегнать друзей, хотя по-прежнему ощущал как бы эхо недавней боли. Учеников Гриффиндора нагнать не удалось, зато у входа в главный зал Хогвартса золотое трио повстречалось с колонной слизеринцев, декан которых, очевидно, посчитал, что опоздание вполне простительно. Вообще, ученикам этого факультета было, видимо, привольнее в захваченном Хогвартсе - Волдеморт был гораздо лояльнее к представителям Слизерина. Разумеется, ещё робкие младшекурсники вели себя не так, как самодовольные старшие ученики, по виду которых можно было решить, что это они лично, а не Тёмный Лорд, захватили замок. Пропуская слизеринцев вперёд, троица заметила Малфоя, гордо шествовавшего в обществе Крэбба и Гойла, Паркинсон, липнущей к нему, и ещё нескольких учеников, которые, в большинстве своём, были старше него. Неудивительно - сын влиятельного Пожирателя Смерти, наверняка, один из будущих любимчиков Того-Кого-Нельзя-Называть! Драко презрительно посмотрел на Гарри, Рона и Гермиону, и одними губами произнёс: "Вам крышка!", а потом гордо прошествовал дальше, всем своим видом показывая, что то, как отреагирует "гриффиндорское отребье", его не интересует. Рон сжал кулаки, уши его, как обычно, покраснели, но он не кинулся на Малфоя - а смысл? Повторить участь Гарри ему вовсе не хотелось. Так что парень остался кипеть от ярости, пока последние ученики Слизерина входили в Большой зал. Наконец, последняя мантия с зелёной окантовкой прошуршала в дверях, и золотое трио также поспешило вовнутрь, чтобы занять места за столом. Появление получилось чуть ли не эффектным - Гарри, Рон и Гермиона вошли в абсолютном одиночестве, а на фоне идеальной тишины, царившей в зале, появление вышло ещё и громким. Снейп явственно сказал Тёмному Лорду что-то очень похожее на "Не может без этого пафоса.", на что тот холодно кивнул. Когда друзья подошли к гриффиндорскому столу, они обнаружили, что теперь все сидят в строгом порядке соответственно полу и возрасту. Рон и Гарри сели между Дином Томасом и Колином Криви. Надо отдать ему должное, третьекурсник уже не был таким болтливым и восторженным и не щёлкал камерой, за что Гарри Поттер, севший рядом, был ему очень благодарен. Гермионе же досталось место справа от Лаванды Браун, рядом с незнакомой блондинкой с пятого курса. Волдеморт поднялся с директорского места за столом и, окинув взором присутствующих (на Мальчике-Который-Выжил взгляд задержался немного дольше) начал речь. - Поскольку все были опечалены смертью Альбуса Дамблдора, я решил, что было бы жестоко, - сложно поверить, что можно говорить с такой откровенной и отвратительной издевкой, - лишать вас памяти о нём, не так ли? На лицах Пожирателей, сидящих за столом, и некоторых слизеринцев, в том числе Драко Малфоя появились отвратительные улыбки (кажется, не только у Гарри и Рона появилось желание стереть эту мерзкую ухмылочку кулаком или заклятием), а прочие ученики, в основном гриффиндорцы, неодобрительно забормотали, но тут же совсем рядом с ними прогрохотали несколько вспышек, посланных молчаливыми надзирателями. - Тихо. - во вроде бы спокойном голосе Тёмного Лорда слышна такая явственная, убийственная угроза, что даже такие отчаянные, как Фред и Джордж, замолкают. - Чтобы вы не забыли про вашего обожаемого престарелого директора, я решил устроить состязание, отражающее всю суть его системы - Турнир памяти Альбуса Дамблдора! Отныне и все последующие годы каждый из четырёх факультетов должен предоставить троих юношей и трёх девушек любого возраста, которые будут представлять свой факультет на Турнире. По залу прокатился гул голосов - многие решили, что быть участником почётно и интересно, и они, в общем-то, не ошиблись, только вот Волдеморт пока не озвучил главное условие. - Они будут сражаться друг против друга, пока в живых не останется один - победитель. Все будут в равных условиях: никакой магии, одинаковое снаряжение... Никто из вас не является кем-то особенным, ничем не лучше сквиба или маггла, так ведь вас учил Дамблдор? Никто не запрещает держаться вместе и спасать друг дружку, как это любят студенты Гриффиндора, только вот... - эффектная пауза довела напряжение до предела, - ...выживет-то кто-то один! Альбус Дамблдор уверял, что вы должны объединиться, а сам стравливал вас между собой. Вы верили ему? Пожалуйста, объединяйтесь! Вместе умирать легче! Прошу, Бартемиус! И, издевательски улыбаясь, Тёмный Лорд опустился обратно в кресло, предоставив слово Барти Краучу-младшему, в то время как весь воздух кругом был пропитан гневом, возмущением и страхом. Тот, кто так недавно притворялся Грозным Глазом, теперь поднялся со своего места и коротко, без обиняков, сказал, улыбаясь так, словно этот хищный оскал принадлежал кому-то другому, а не этому хрупкому бледному человеку: - В этом году участников будет больше: по семь с факультета. Все должны вписать свои имена на карточке. Ларец! Двери отворились, и в Большой зал бесшумно вошёл Пожиратель, несущий в руках старинный деревянный ларец, инкрустированный жемчугом. - Интересно, что случилось с Филчем? - шепнул Рон Гарри. Друг пожал плечами, но, наверное, многие догадались, что школьный завхоз не захотел принимать участие в этой затее и, скорее всего, убит, но никто не высказывал подобные мысли вслух, словно ничего не произошло. Так же, как и Дамблдор в начале года, Барти Крауч трижды стукнул волшебной палочкой по крышке, та со скрипом приподнялась, и главный распорядитель Турнира вынул Кубок Огня, всё так же наполненный синеватыми языками пламени. - Участников изберёт Кубок Огня, вечером будут оглашены результаты. - спокойно пояснил Крауч, хотя его глаза бегали туда-сюда, цепляясь за каждую деталь. Затем профессор Флитвик, понуро устроившийся на скамейке в углу, поднялся, вздохнув, взмахнул волшебной палочкой, и перед каждым из учеников оказался небольшой аккуратный кусочек пергамента, как раз такой, чтобы можно было уместить имя и фамилию, а безликие Пожиратели, служившие надзирателями, выдали по нескольку перьев на стол, и ученики, передавая потрёпанные канцелярские принадлежности, вписывали имена, а затем опускали пергамент в Кубок. Когда все, вплоть до крошечного Денниса Криви, вписали свои имена и опустили их в голубоватое пламя, Тёмный Лорд позволил ученикам приступить к завтраку. При Волдеморте на хогвартской кухне по-прежнему трудились домовые эльфы, и готовили они ничуть не хуже, чем раньше, только еда стала гораздо менее разнообразной и обильной (что не мешало Рону за обе щеки уплетать хлопья с молоком, добавляя ещё и ещё). А вот Гермиона ощутила солёный привкус у тоста, и перед её глазами явственно представился Добби, горько оплакивающий гибель Дамблдора, из-за чего девушка к еде больше не притронулась. Вечером всех вновь собрали в Большом зале, чтобы объявить имена тех, кто отправится на страшную игру со смертью, попытается убить приятелей и просто знакомых ради своей шкуры. Сказать, что все страшно переживали - значит ничего не сказать. Почти никто ничего не говорил, некоторые были так напуганы, что нисколько не реагировали на какие-либо внешние факторы, кое-кто из первогодок плакал. Довольными и уверенными в себе были лишь некоторые из слизеринцев - Малфой и его компания. Они были уверены, что их точно не выберут - ещё бы, с такими связями! Гарри, Рон и Гермиона, прежде чем зайти в Большой зал, приостановились и искренне пожелали друг другу удачи - без неё не обойтись. Каждый очень надеялся, что не выберут никого из его близких. Наконец, все заняли свои места, и к Кубку подошёл Люциус Малфой - по некой причине Тёмный Лорд настоял на том, чтобы имена участников оглашал именно он. До странного это напоминало начало года, когда Дамблдор, такой жизнерадостный и вместе с тем надёжный, а главное - живой, называл имена тех, кто примет участие в Турнире Трёх Волшебников. Даже делегации Шармбатона и Дурмстранга по-прежнему здесь, иностранные ученики сидят отдельно от британцев, а директора составляют компанию за столом Пожирателям Смерти: Мадам Максим - с крайне оскорблённым видом, а Каркаров так, словно не он предавал своего хозяина тринадцать лет назад. - Первыми - гриффиндорцы. - мерзко улыбнувшись, объявил Люциус, выжидательно протянув руку, чтобы схватить первое имя. Пламя стало алым, заискрилось, и из Кубка выпорхнул чуть дымящийся клочок пергамента. Малфой подхватил его и, продолжая улыбаться, отчётливо произнёс то, чего все и ожидали: - Гарри Поттер! Самый знаменитый ученик школы Хогвартс с готовностью покинул своё место за столом и подошёл к Люциусу, сопровождаемый сочувственными, ненавидящими и равнодушными взглядами. После Малфой назвал ещё несколько имён, среди них - крошка Деннис Криви и Рон Уизли. Уже после того как рыжий долговязый парень также покинул своё место, большинство было уверено, что выбор не беспристрастен. Но когда Люциус прочитал: "Гермиона Грейнджер", поднялась буря протеста, успокоить которую было непросто: ученики кричали, били по столу кулаками, кто-то даже попробовал напасть на одного из надзирателей, но всё же церемония продолжилась. После имени "Грегори Гойл" Люциус, на лбу которого успели выступить капли пота, поймал последний, двадцать восьмой листочек, но ученика не назвал.