Вовсе не особенные

Гермиона Грейнджер, растерявшись, глядела в лицо Эвелине и, сама того не замечая, всё сильнее впивалась ногтями в ладони. Рана, оставленная сегодня утром лезвием ножа, вновь закровоточила, вся ладонь стала грязной и липкой от этой кроваво-пыльной смеси, но девушку это не так волновало. - Эвелина! - она тряхнула семикурсницу за плечи. - Не смей подыхать, Коултер, слышишь?! - и девочка залепила подруге такую пощёчину, что, пожалуй, и действительно мёртвого приведёт в себя. На щеке остался тёмно-бурый отпечаток, но Коултер и не думала приходить в себя. Гермионе удалось нащупать пульс: соратница ещё жива, но сердце билось как-то слабо и неровно. Вспоминая, что можно предпринять, девушка села на то, что осталось от травы, и сдавила голову руками: она позволила себе запаниковать, теперь точно ничего не удастся придумать, всё, наверняка, потеряно, и единственный человек, кто был способен помочь ей здесь, вскоре будет мёртв. Неожиданно Эвелина пошевелилась и кашлянула, заставив Гермиону оживлённо вздрогнуть. - Как ты? - не теряя надежды, спросила она её. Семикурсница, с трудом сфокусировав взгляд, тихо охнула и хрипло ответила: - Честно, всезнайка? Отвратительно. - новый приступ кашля. - Мерзкий был яд!.. - Но... Может, не всё потеряно? У нас есть спонсоры, я смогу помочь, нельзя сдаваться, я что-нибудь придумаю, я... - Разошлась-то! - слабо улыбнулась Эвелина. - Я почти покойница, Гермиона. - Но нам же помогают волшебники! - Никакой магической помощи, всё кончено. Глупо, наверное, давать тебе советы, но надо чем-нибудь занять время до... Ты должна отыскать своих друзей и объединиться с ними, вместе вы... - Нет! - выкрикнула Гермиона. - Они предали меня, а Рон... - в воображении пронеслись несколько счастливых картин из воспоминаний, связанных с рыжеволосым парнем, а в особенности то прощание в последний вечер, - ...оказался убийцей. Судя по недоверчивому виду Эвелины, она ничего не поняла, и младшая гриффиндорка эмоционально пояснила: - Он прирезал ту хаффлпаффку с первого курса в первые минуты Игр! Она даже выйти из леса не успела! Я сама видела окровавленный нож в его руках, а этот подонок Поттер спокойно смотрел на это! Ненавижу! Уверена, они прикончили ещё кого-нибудь! Трусы, они подчинились Волдеморту! Даже находясь на грани смерти, Эвелина Коултер нашла в себе силы защитить Гарри и Рона от нападок разочаровавшейся в них Гермионы. - Послушай, - слабым, но уверенным голосом прервала девочку она, - неужели они похожи на убийц? Они почти не работали с оружием, да и малютку... - девушка в который раз закашлялась, - ...разве могли они зарезать эту кроху? Не они это сделали. - А кто тогда? Никого больше, а нож до сих пор у меня! Погляди! - в отчаянии, но не так убеждённо воскликнула другая. Она вынула нож, отёртый от крови, но всё равно с побуревшими подтёками. Длинный нож с ручкой из слоновой кости. - Я узнаю его... - рука Эвелины машинально дёрнулась, стремясь к щеке. Но это возымело не тот эффект: - Они хотели убить тебя! - Гермиона зло вонзила оружие в землю. - Ублюдки, я сама прикончу их! - Стой. - Коултер поглядела прямо в лицо соратнице, тёмно-серые глаза встретились с карими. - Не смей никого убивать, слышишь? Грейнджер притихла и перевела взгляд на нож. Вдруг недалеко послышался шорох, он всё приближался; некто целенаправленно шёл туда, где находилась умирающая Эвелина и Гермиона, неспособная бросить её на произвол судьбы. Зверь, другой избранный или представитель одного из магических народов? Так или иначе, вряд ли он настроен дружелюбно, но четверокурсница-гриффиндорка не сдвинулась с места. - Беги, - почти неслышно сказала Эвелина Коултер, - Прячься, немедленно!.. Гермиона покачала головой. - Живо! Потом можешь вернуться... - последнее слово было произнесено одними губами. Глаза лучшей ученицы курса отчего-то слезились - вероятнее всего, так они реагировали на воздух, по-прежнему пропитанный странной смесью порошка мгновенной тьмы и чего-то ещё. Ну, сама девушка убеждала себя в этом. Не оглядываясь, она рванула вперёд и с разбегу вскарабкалась на ближайшее дерево - им оказалась искривившаяся берёза с густой, на счастье, кроной. Обожженные ладони обдирались о кору, но Грейнджер это не так уж и беспокоило, гораздо страшнее было то нечто, что двигалось в их сторону по лесу, угрожая тем самым Эвелине. Едва девочка выбрала ветку покрепче и мёртвой хваткой вцепилась в неё, стало ясно, кто шёл по лесу, и это открытие едва не заставило её свалиться на землю или хотя бы вскрикнуть. Худощавое телосложение, довольно высокий рост, крючковатый нос на хищном лице, жиденькая бородка клинышком... Гермиона Грейнджер узнала директора Дурмстранга, Игоря Каркарова. Мужчина явно боялся, пугали его малолетние маги, у которых отняли даже их волшебные палочки; он крался по лесу, озираясь, сжимал в руке свою волшебную палочку до побеления пальцев, любой шорох заставил бы бывшего Пожирателя Смерти испугаться до полусмерти. Сердце Гермионы бешено колотилось, а дыхание, казалось, было слышно на всю округу. Листва, как думала девушка, шелестела столь громко, что выдавала её с головой, гибель неминуема... Но Эвелина и вовсе сидела посреди поляны под деревом так, что её обнаружит даже слепой, но даже зная, что гибель почти что неминуема, на лице девушки была заметна лишь спокойная и совсем немного печальная улыбка, гриффиндорка была вполне удовлетворена тем, что союзница спасена. Каркаров тем временем крадучись добрался до почерневшего участка травы. Он отшатнулся назад, завидев девушку с луком в руках, но, поняв, что та на последнем издыхании, торжествующе ухмыльнулся и фыркнул. Затем он направил ей в грудь палочку, почти в упор, и прямо-таки торжественно, словно одолел сильного противника в тяжёлом поединке, произнёс всего два слова, заставивших Гермиону похолодеть: "Авада Кедавра.". Зелёная вспышка, в которой, казалось, пронеслась сама Смерть, и тело Эвелины Коултер безвольно обмякло, теперь точно нет никакой надежды на то, что что-то будет хорошо - семикурсница на самом деле мертва. Прямо над этим местом в небо со свистом взвился сноп зелёных искр, видный, наверное, всем участникам и призванный оповещать о смерти одного из избранных. Гермиона вскрикнула, но тут же закусила губу, опасаясь выдать тем самым своё местонахождние, хотя Игорь Каркаров вроде бы ничего не услышал - слишком был поглощён эмоциями по поводу того, что сумел прикончить с использованием магии юную ведьму, и так находящуюся при смерти. Он наступил своим тяжёлым сапогом на одну из стрел, после чего переломил о колено лук, как будто испытывал ужас и перед маггловским оружием, с которым, он был уверен, и некому управиться, ведь владелица только что умерла от его руки. В эту минуту Гермиона, пожалуй, ненавидела его сильнее всех, кто мог только существовать, даже больше, чем Волдеморта или Гарри с Роном, предавших идеалы факультета и её, своего друга, в отдельности. Даже хорошо, что в этот момент в руках у девушки не было никакого оружия - директор Дурмстранга был бы мёртв. Удостоверившись, что полностью обезвредил ту, что и так ему не грозила, Каркаров оттолкнул ногой тело Эвелины - та повалилась лицом на землю - и ушёл прочь, с треском и шорохом пробираясь через кусты. Выждав ещё немного, Грейнджер как можно тише спустилась с дерева и подбежала к телу подруги. Девушка лежала, уткнувшись лицом в почерневшие остатки травы, руки безвольно раскинуты в стороны, спина странно выгнута. Четверокурсница перевернула Эвелину Коултер на спину и бережно отёрла её лицо, когда-то очень красивое, почти аристократичное, от остатков порошка из деревянного ящика, и на светлой коже покойницы стали опять видны немногочисленные веснушки. Сложив руки умершей на груди так же, как этим утром - второкурснице-хаффлпаффке, девочка в последний раз окинула взглядом, затуманенным слезами, Эвелину: спутанные и перепачканные золотистые волосы, обрамляющие спокойное, уверенное лицо, шрам на щеке, вновь ярко выделившийся - такой она её и запомнит, и, если сумеет, сделает всё, чтобы это лицо преследовало до конца жизни тех, кто повинен в гибели девушки. "Прощай." - нельзя было ничего не сказать, уходя. Гермиона собрала в чёрной грязи своё нехитрое имущество, не позабыв и деревянную коробочку, у ушла прочь. Путь её был недолгим, ведь стояла ночь, а изнеженные ученики Хогвартса вряд ли добровольно откажутся от возможности передохнуть, так что можно немного расслабиться. Сорвав молодую веточку ели, девушка шла, жуя нежные иголки - пить, как ни крути, хотелось просто адски - минут пять, после чего забралась в какие-то незнакомые кусты, обеспечив себе минимальное укрытие, и свернулась калачиком на голой земле. После холодной ночи (снов, к счастью, не было вовсе - только кошмаров и не хватало!) гриффиндорка проснулась от того, что кто-то касался её лица тонкими пальцами, холодными как лёд.