Вовсе не особенные

Наверху послышались голоса: один басовитый, очевидно, принадлежащий Гойлу, а другой - хрипловатый тенор. Вероятнее всего, это союзники Малфоя, хотя, учитывая то, что слизеринец упал с утёса - больше нет. Гермиона затаилась, вжалась в утрамбованный песчаный склон, почти слившись с его пыльной шероховатой поверхностью: лишь бы не заметили, лишь бы выжить! Раньше гриффиндорка была уверена, что сумеет встретить смерть на Турнире достойно, но сейчас вся бравада куда-то улетучилась: жить хотелось безумно, это стало почти что острой физической потребностью. До тошноты, до боли не хотелось умирать, каждая клеточка тела девушки напряглась до предела. - Думаешь, сдох? - поинтересовался обладатель тенора. Гойл что-то пробубнил, и, похоже, это означало полное неведение - интеллект никогда не был сильной стороной Грегори. - Хотя, ты знаешь, должны бы были появиться искры, а их нет. - продолжал свои рассуждения первый парень. Его союзник-слизеринец буркнул: "Угу." - Так чего ты ждёшь? Спустись и добей этого придурка! Гермиона посмотрела на Драко, совершенно беспомощно лежавшего на земле. По его лбу стекала струйка крови, ярко выделявшаяся на фоне бледной кожи, на лице слизеринца застыло какое-то неопределённое выражение, ужас и гнев вперемешку со страданием. Никто не мог помешать тем чудовищам (не известно, хуже или лучше Рона и Гарри) добить парня. Ну, почти никто, кроме неё самой, Гермионы Грейнджер. Только вот что можно сделать в ситуации, когда убийца спустится буквально через пару минут, а ты лишь напуганная девчонка, отчаянно желающая жить, да, притом, безоружная? Стараясь убедить себя в том, что бывали вещи и похуже, а Малфоя, что бы он ни делал, необходимо спасти, Грейнджер принялась перебирать в уме всё то, что пережила на арене для кровавого шоу Тёмного Лорда. Мёртвая второкурсница-хаффлпаффка. Мёртвая Эвелина. Мёртвая Флёр Делакур. Слизеринка, принявшая оборотное зелье, которую уносит бурный речной поток. Каркаров, всё ещё скрывающийся где-то в лесах... Ну, это уже лишнее, а вот то, что произошло незадолго до убийства Коултер вполне полезно. Гриффиндорка сразу вспомнила маленькую деревянную коробочку с адской смесью внутри, свои страдания, и поняла, что следует сделать. Она сняла с плеча кожаный ремешок и, устроившись поудобнее, так, чтобы кусты не выдавали её присутствия, положила ящичек перед собой, готовая в любой миг поднять крышку и высвободить опасное чёрное облако. Послышался цокот осыпающихся камушков и шорох травы - спускался Гойл. Он точно шесть раз едва не сорвался, Гермиона считала, не зная, чем занять себя, до того была она напряжена. Наконец, две огромные ступни, принадлежавшие грузному парню, коснулись песка. Все мышцы гриффиндорки, засевшей в кустах, напряглись до предела. Но не успел Грегори Гойл занести клинок над беззащитным Малфоем, Гермиона, еле сдерживавшая себя раньше, наконец приоткрыла крышку деревянной шкатулки. Угольно-чёрное облако почти мгновенно окутало незадачливого убийцу с ног до головы; он закашлялся и забился, тщетно призывая на помощь неизвестного союзника, но тот медлил. Очевидно, решил, что внизу есть кто-то посильнее него самого и его туповатого сообщника. Послышались хлопки, Гойл взвыл ещё громче - порошок взрывался. Гермиона распласталась на земле, стремясь избежать опасной смеси, но даже её обожгло жаром вспышек и окутало чёрной дымкой, не дающей дышать. Девушка своевременно отползла в сторону, позади как раз послышался звук безвольно падающего тела: Грегори Гойл не выдержал. Неизвестно, как долго Грейнджер пролежала, прижавшись к земле столь плотно, что почти оставила на ней вмятину, и вздрагивая от любого шороха, но зловещий чёрный туман вскоре окончательно осел, и девушка смогла крадучись приблизиться - на всякий случай она вооружилась одним из ножей - к лежавшим на почерневшей сморщенной траве слизеринцам. Гойл, несомненно, и сам оклемается, да и союзник вряд ли ушёл очень далеко, так что этого парня не жаль. А вот Малфой... Ему явно угрожает опасность, и Гермиона отлично это понимала. По-хорошему, стоит спасти его, хотя бы дать шанс на жизнь, иначе это можно даже приравнять к убийству, а обрывать чью-то жизнь на радость Волдеморту - последнее, что стала бы делать Грейнджер. Так что придётся, наверное, прихватить блондина с собой - девушку передёрнуло, как-то разом вспомнились все обиды и оскорбления, перенесённые за четыре года обучения. Но, даже если удастся перебороть саму себя, то что с ним делать? Здесь ни единого убежища, хоть как-то подходящего для того, кто, кажется, пока не собирается приходить в себя, а вот юных магов, желающих этого кого-то прикончить, предостаточно. А совесть тем временем гнула своё, требуя защитить слизеринца от верной гибели, для пущей убедительности заставляя перед мысленным взором всплывать осунувшееся усталое лицо профессора МакГонагалл. Скрежеща зубами от злости и отвращения, Гермиона процедила: "Только ради вас, профессор!" - и с трудом взвалила обмякшего Драко на плечи. Раньше Грейнджер редко приходилось носить что-то тяжелее и неудобнее сумки с учебниками, но безвольно повисший на ней Малфой был ношей похуже. Слегка пошатываясь под его тяжестью, девушка двинулась в сторону реки, мысленно проклиная всё то, что хоть как-то имело отношение к этому неожиданно свалившемуся на неё злоключению. Путь занял бы от силы пять минут, но с таким грузом гриффиндорке потребовалось почти что полчаса, чтобы добраться до цели. Довольно грубо устроив столь внезапно появившегося подопечного в кустах - лишь бы не видно было! - девушка, осторожно озираясь, подошла к воде. На берегу никого не было в столь ранний рассветный час, когда солнце даже ещё не выглянуло из-за горизонта, лишь окрасив небо в белесый цвет, как бы показывая, что оно уже близко, и Гермиона смогла спокойно смыть с себя отвратительный чёрный порошок, так и липнущий к коже, и всласть напиться. Хотя в воде ей почудился солоноватый привкус крови, как ужасное напоминание о гибели Флёр. Вдоволь утолив жажду и, наконец, совладав с эмоциями, девочка решила заняться и Малфоем. Она присела около него и пристально посмотрела в лицо: всё ещё без сознания. Чуть выше левого виска запеклось тёмно-бордовое кровавое пятно, хотя рана была явно не смертельна. На некоторое количество мелких ссадин Гермиона и обращать внимания не стала - у кого их нет? А вот правая рука была в гораздо худшем состоянии. Как припоминала гриффиндорка, Драко получил эту "отметину" ещё во время первой бойни у котла, когда, собственно говоря, пытался прикончить её саму, а Эвелина Коултер тогда пустила ему в руку стрелу. Не быть Малфою медиком - он, судя по всему, даже не удосужился элементарно продезинфицировать рану, и теперь кожа вокруг припухла и покраснела, а под тонкой коркой запекшейся крови виднелся гной. Поморщившись от отвращения, но скорее не к ране, а к тому, кто получил её, девушка спустилась обратно к воде и, намочив изнанку рукава куртки, вернулась обратно. Она осторожно отёрла с лица своего недавнего недруга, а теперь - того, кого, волей случая, придётся оберегать, чёрную липкую пыль, после чего решила приступить к обработке раны на голове. Но лекарств не было абсолютно никаких, даже маггловских, хотя, говоря по совести, Гермиону это не очень огорчило: она сделала всё возможное, а этот аристократ издох - идеально. Совершенно неожиданно послышался тихий писк с присвистом, и в полуметре от девушки появился серебряный ларец с замком в виде змеи. Он открылся на удивление легко, и гриффиндорка обомлела, увидев, что отправили ей спонсоры. Ларчик был разделён на два отсека, в одном из которых, поменьше, стоял маленький стеклянный пузырёк с ало-золотой крышкой, наверняка, дар МакГонагалл. Девушка открыла пузырёк и принюхалась, тут же скривившись: спирт. В более крупном же отделе стоял небольшой бутылёк из какого-то чёрного непрозрачного материала, с горлышком, перевязанным - так, для красоты и внушительности - тёмно-зелёной лентой с серебристой каймой. К этой бутылке прилагалась записка: "Настойка растопырника. Надеюсь, Вы знаете, что делать. Ответственность на Вас." Кажется, Гермиона знала, кто пожертвовал ей, а вернее Драко, эту крайне полезную настойку. Судя по тону записки и пафосному оформлению бутылька, девушке стало ясно, что отправителем является сам Люциус Малфой. Не зная, как на это реагировать, гриффиндорка, стараясь сохранить спокойствие и самообладание, взяла пузырёк спирта и хотела было продезинфицировать рану слизеринца, но тот совершенно нежданно пошевелился и со стоном скривился, после чего открыл чуть затуманенные глаза. - Не подходи ко мне, паршивая грязнокровка! - в гневе и страхе вскрикнул он, завидев Грейнджер.