Вовсе не особенные

Первым, что почувствовала Гермиона, начиная приходить в себя - тупая ноющая боль, всё, что могло болеть, будто бы разрывалось на части, растягивалось, крошилось и горело под натиском чудовищной силы, особенно отличилась обожжённая нога, которую девушка за те несколько секунд, что пробыла в сознании, успела возненавидеть. Гриффиндорка хотела было открыть глаза, встать, дать, в общем, Малфою, если он всё ещё здесь, и с ним всё в порядке, понять, что она пришла в себя, но всё же передумала и решила ещё недолго побыть "без сознания" - Драко говорил с кем-то, вернее, кричал на него, вкладывая в слова всю свою ярость, и, лишь только услыхав первые слова, произнесённые собеседником слизеринца, Грейнджер поняла, кто это. По какой-то причине здесь же оказался Рон. - С чего это ты вообще таскаешься с ней, Малфой? - Уходи - она не желает тебя видеть, Уизли! - каким-то незнакомым голосом выкрикнул Драко, а после ехидно, в прежней своей манере, столь знаменитой в кругу учеников Хогвартса, добавил, обращаясь, очевидно, к Гарри. - Она сделала правильный выбор. - В таком случае, что же с ней случилось, а, Малфой? - в диалог вступил Поттер. - Я бы обвинил в этом тебя, если бы ты сам не выглядел ненамного лучше, - со злобой в голосе мрачно добавил Рон. - О, это лучше, чем то, что могло ожидать её в вашей компании! А теперь идите к чёрту! - Она умрёт, ты, слизеринский ублюдок! - рявкнул Уизли и, очевидно, рванулся вперед, к Гермионе, так как через пару секунд плеча девушки кто-то порывисто коснулся. Рядом послышалась возня и негодующие вскрики как Малфоя, так и Поттера. Рон обхватил девушку за плечи и осторожно перевернул на спину, тогда как сама Грейнджер, кипя от возмущения и гнева, решила положить этому конец. - Убери руки, Уизли! - она распахнула глаза, и ей тут же предстало ошеломленное и даже испуганное лицо отшатнувшегося назад Рона. Вообще, она до этого никогда не называла его по фамилии, даже подумать об этом не могла. Но сейчас она была настолько рассержена, так возмущена, что даже наградила парня звонкой пощёчиной и прямо в лицо ему выкрикнула: - Даже не думай прикасаться ко мне! Вон! Гарри и Драко всё также пытались одолеть друг друга, но пока верх не одержал никто, и Гермиона была вынуждена остаться с Роном один на один. Гриффиндорка горела из нутри, мелко дрожала от гнева, кровь прилила к голове. - Почему? - глаза Рона Уизли стали какими-то мутными, непонимающими. - Почему ты меня ненавидишь? Это подействовало на девушку в каком-то роде отрезвляюще, и она, совладав с собой, опустила взгляд, не желая встречаться глазами с собеседником: - Ты знаешь, Рон, - выдохнула она, - ты убийца. И Драко, и Гарри на несколько мгновений застыли, очевидно, не ожидав такого ответа, а рыжеволосый парень, вынудив тем самым Гермиону поглядеть ему в глаза, сиплым, слабым голосом пробормотал: - Но я не убивал... Никого. - А как же та хаффлпаффка? Ты прирезал её в первые минуты Турнира! - голос девочки предательски задрожал, что-то горячее - слёзы - обожгло веки. - Я не убивал её! - не гневно, скорее, пытаясь убедить, воскликнул Уизли. - Кто же, в таком случае, сделал это? - горло резануло болью, голос сорвался на хрип; Гермиона едва не поднялась рывком с земли, чтобы схватить лжеца за горло, хотя бы причинить ему боль, напугать, но обожженная нога давала знать о себе, и все, что могла себе позволить гриффиндорка - яростно смотреть на бывшего друга. Рон хранил молчание, смотря прямо в глаза Грейнджер, и от этого девушке становилось не по себе; Гарри ослабил хватку, позволив Малфою отойти на пару шагов в сторону; долго это продолжаться не могло. Наконец, когда, казалось, сам воздух зазвенел от напряжения, тишину прорезал звук, голос, чуть неуверенно дрогнувший в середине фразы: - Это я убил хаффлпаффку. - Драко почти с вызовом посмотрел на каждого из гриффиндорцев, ожидая, видимо, нападения. Гермиона Грейнджер словно ухнула вниз с большой высоты. По телу мгновенно прокатилась волна жара, тут же сменившаяся ледяным покалыванием тысяч невидимых иголочек, только что услышанная фраза, чудовищный факт отозвался сильной, почти физической болью, словно царапая тупым раскаленным гвоздем по самым уязвимым местам, оставляя шрамы, неспособные затянуться, сколько бы времени ни прошло. - Ах ты подоно... - Рон едва было не кинулся на слизеринца с твёрдым намерением нанести как можно больший ущерб, но Гермиона лёгким, но уверенным жестом остановила его. После этого девушка, без возражений, даже, наверное, в качестве извинений приняв помощь Уизли, поднялась, крепко сжав в руке небольшой, но неровный, покрытый зазубринами камень, и, с трудом удерживая равновесие (раненую ногу пронзала чудовищная боль), сделала пару шагов по направлению к Драко. - Жалкий эгоистичный слабак! - внезапно, заставив вздрогнуть не только Малфоя, выкрикнула она ему в лицо. - Трус! - слова сочились ненавистью, словно девушка хотела с их помощью уничтожить слизеринца, испепелить его одним своим тоном. - Убирайся, катись к чёрту! Раздался страшный звук удара, и морщащийся Драко Малфой, держась рукой за скулу, рухнул на колени. Между пальцев сочилась кровь, лицо парня исказила гримаса боли и, вместе с тем, унижения; он опустил руку, и стало отчётливо видно кожу, разодранную острыми краями камня, уродливое кровавое пятно, состоящее из глубоких порезов. - Довольна? - глухо спросил слизеринец. - Проваливай! - Гермиона оттолкнула его ногой, наслаждаясь страданиями обманщика. К ней присоединились голоса Гарри и Рона, также выкрикивавших что-то отнюдь не лестное, и Малфой, не без труда поднявшись на ноги, просто пошёл прочь, даже не оглядываясь на воссоединившееся Золотое Трио, но последний взгляд, адресованный непосредственно Гермионе, был полон такого странного смешения тоски, вины и злобы, такого сожаления и разочарования, что он врезался бы в любую память навек - но только не в случае этой гриффиндорки, гнев затмил все прочие чувства, и даже голос разума отступил. Когда Грейнджер, да и её друзья оправились от потрясения, Рон, заметив несколько потерянный виноватый взгляд девушки, чуть смущённо пробормотал: - Можешь не извиняться, - но тут же лицо его приняло жёсткое выражение, - Всё из-за этого подонка... Надо было прикончить его на месте! - Так бы хотел Волдеморт, - вступил в разговор Поттер, - мы не должны убивать. Вздохнув, Гермиона осела на землю, закрыв глаза: слишком тяжело ей сейчас было. С одной стороны, радость от того, что её лучшие друзья не стали играть по правилам Тёмного Лорда, что они чисты, не могла оставить её, но факт того, что Драко, тот, кому она доверила свою жизнь, кому сама поверила, оказался хладнокровным убийцей, без раздумий прикончив маленькую девочку, навалился тяжкой непосильной ношей, словно замедлив сердцебиение и сделав окружающий мир менее значимым, менее важным, даже раны и ожоги не имели значения. Гарри и Рон тем временем устроили "совет", решая, как же им следует поступить, учитывая, как мало избранных осталось в живых, но Грейнджер, "мозг" их компании, не пожелала принять участия, вместо чего молча, даже без слёз, всхлипывала, ненавидя себя, Малфоя и организаторов этого Турнира. - Эй, - наконец, окликнул девушку Гарри Поттер, - как ты считаешь, нам стоит... Но слова его заглушил резкий хлопок, и в двух шагах от Грейнджер появился Виктор Крам собственной персоной. На этот раз он был без маски Пожирателя, а чёрная "форменная" мантия была кое-где порвана, словно болгарин только что сражался с кем-то на дуэли. Не сказав ни слова, он с силой, так, что у гриффиндорки все кости заныли, обхватил Гермиону и, оставив негодующих Гарри и Рона позади, трансгрессировал со своей добычей в неизвестность.