Лепестки надежды

      Она решила уехать. Фубуки сама не понимала, почему настолько необдуманно решилась на этот поступок, но всем сердцем и душой, в которые до глубины проникал тогда его тоскливый голос, чувствовала, что так нужно.       Билет заказала на наиболее ближнее время. Сборку вещей растянула на гораздо дольше, чем это было необходимо. Весь остальной вечер и даже ночь лежала в кровати, надеясь уснуть. Но, вспоминая его грустный, моментами неузнаваемо отчаянный голос во время звонка и выражения лица при последней встрече, проходила дрожь по телу. Комната, которая за эти месяца смогла стать для неё некой крепостью, теперь казалась чужой и отталкивающей.       Этим поздним-поздним вечером они так и не поговорили. Шу откровенно был не уверен, стоило ли тогда навязывать свою компанию ей, но он точно не хотел, чтобы сейчас она оттолкнула его. Конечно, Фубуки не должна была впускать его в свою душу, и в этом не было бы ничего особенного — она и не обязана. Только Шу обидело бы это слишком сильно.       Фубуки просто хотела быть нужной, и Шу показывал ей, что она правда нужна ему. Она хотела быть понятой, и он пытался всеми силами понять её и помочь. В конце концов, Шу хотел, чтобы она была счастлива вместе с ним. Их отношения казались в какой-то мере почти семейными — более похожи на те, которые могли бы складываться у отца с дочерью. Только Шу был слишком предан ей, во взгляде читалось намного больше нежности и гладил он её ласковей, чем это было бы допустимо.       Но в её случае всё было немного по-другому. Шу был для неё… другом. Лучшим другом. Да, наверное, именно так можно было описать эти странные отношения, и именно самым близким другом считала Фубуки его. Но, когда для неё всё казалось уже расставлено по местам, напоминало о себе воспоминания, сохранившиеся в памяти как никогда ярко: поздний вечер, спешно переходящий в ночь.       Ей нравилось. Нравился его неагрессивный характер, его улыбка, его понимание. Нравились их разговоры, когда комнату освещала одна маленькая настольная лампа, и её свет, казалось, отгораживал их от окружающего мира, забот и проблем. Нравилось, что он всегда поддерживал её. Нравилось его внимание и забота к себе. Только были некие тонкости в этих отношениях, который давали ясно понять: это не влюбленность.       Забота. Он заботился о ней как никто до этого. Каждый вечер Фубуки спасалась от одиночества и бессмысленности существования, находя ежедневно, день за днём, приют в комнате Шу. Только этот раз она не пришла к нему, пускай он и ждал: ни через час после звонка Суоу, ни два, ни даже когда шум, доносящийся с её комнаты, затих, а свет луны уже давно освещал его комнату. Он слышал это очень долго, ведь сам не мог уснуть.

***

      Утро началось как всегда, но, несмотря на расслабляющую атмосферу, присутствовало напряжение. По крайней мере, Фубуки казалось, что оно присутствовало. Чего о Шу сказать точно она не могла: он выглядел спокойно, тем не менее она знала — его улыбка ещё не значила, что всё хорошо.       Сумие этой ночью почти не спала — всё думала, как поступить. Решение далось ей с большим трудом, она чувствовала, что, чтобы не решила, в любом случае это стоило бы ей многого.       Рассказать Шу о том, что она решила вернуться в Японию, было тяжело, в какой-то мере страшно.       — Ты решилась из-за Суоу? — больше всего Фубуки не хотела, чтобы он задал этот вопрос. Не хотелось обидеть его. Но в то же время оставалось ничего, кроме как сказать правду, — в их близких отношениях враньё казалось чем-то неуместным.       — Да…       — Мне кажется, тебе не стоит уезжать. — бывало, что он возражал, но всегда делал это настолько мягко и благодушно, что на него вовсе нельзя было злится.       Фубуки мимолётно взглянула на него и снова отвела взгляд.       Признаться, она боялась быть отвергнутой им. Таким близким для неё человеком. Но он никогда бы так не поступил. Только вот Фубуки и так считала, что позволяла себе много и понимала: она отравляла его жизнь горечью, также, как и когда-то ей это сделал Суоу.       Человек, которого обидели, так же будет обижать других? Так чем же тогда Фубуки лучше, если сама поставила Шу на своё место?       Она прекрасно осознавала, насколько эгоистически поступает. Но чёртово желание вернуть своё счастье затуманило ей глаза.       Он всё понимал. Ему не в чем её винить, но такая неприятная перемена, такое стойкое умалчивание вызывали горечь. Ему безумно нравилась та Фубуки, которая могла поделиться с ним всем на свете.       Она прекрасно осознавала, что повелась некрасиво по отношению к нему. Фубуки, конечно же, не должна была слушаться его во всём и делать так, как он считает нужным и правильным, но… только он вложил столько времени и заботы в неё.       Шу сильно изменил её жизнь, тут и говорить не о чем. И сказать, что Сумие оправилась с времени того приезда по щелчку — нагло наврать. Медленно: день за днём, разговор за разговором, после каждого объятия, после каждого проведённого вместе вечера, когда она плакала у него на плече и когда он успокаивал её теми невинными словами, ей становилось всё лучше.       Фубуки снова посмотрела на него, теперь уже со всей возможной искренностью.       — Прости.       Она чувствовала, что слишком уязвимая. Такой же ощущала себя и раньше, но очень надеялась, что со взрослением это чувство пройдёт.

***

      Шу отвёз её в аэропорт. Было неутешительно тепло, и дорогой они молчали: Фубуки именно в тот момент почувствовала насколько это решающий поступок.       — Скоро твой рейс, лучше не задерживаться. — Шу посмотрел на неё. Она о чём-то задумалась. — Фубуки, всё хорошо?       — Да, хорошо… — прерывисто выдохнула.       Было слышно. Это «хорошо» отравлялось её тревогой и тоской, тяжёлые мысли явно проникали в сердце. И в моменты, когда это чувство доходило до пика, она оглядывалась на Шу. А он ей мило улыбался, и её взгляд застывал на мягком изгибе его улыбки, от чего душу девушки переполняла некая радость и ещё большая тоска.       Фубуки кивнула. Почти заметно и, скорее, сама себе. Опустив взгляд, неуверенно, но спешно одна пошла дальше. А так хотелось обернуться и… И сделать что? Сколько они уже обнимались?       Глядя себе под ноги, она чувствовала, как разрастается расстояние, будто пропасть, отделяющая её от Шу. И именно в тот момент, как никогда стремительно, устоялось отвращения за свой поступок.       Теперь и этот день оставил хоть и маленькую, но всё же трещину в её сердце. Это воспоминание также будет ноющей раной.       А что касаемо Суоу… Обида прошла. Ни досады, ни злости, ни вины — ничего. Лишь, как тяжёлая ноша, чувство тоски, от которого, казалось, могло свести пальцы.       Но любовь Фубуки к Суоу стояла того, чтобы мучатся и ждать. Также, как и любовь Шу к ней.

***

Пятый лепесток.