Глава 4
11 июня 2019 г. в 21:00
Два человека прошли вглубь тёмного пространства, освещая себе путь фонарями. Темнота уступала место свету на пути существ, густой стеной вздымаясь за их спинами. Оба молчали, осторожно ступая по грязному полу, покрытому пылью. Периодически останавливались, чтобы осмотреться, светом выцепляя разбросанные повсюду элементы быта. Пройдя топливный отсек, они встали перед выбором, в каком направлении двигаться. Перед ними стояло два пути: один прямым коридором вёл к столовой, медблоку и личным каютам; второй — к складским помещениям. Человек, шедший впереди, некоторое время раздумывал, после чего уверенно раздвинул створки складского отсека, ненадолго задержав взгляд на следе разрезанной сварки. Там их ждало просторное помещение, на полу которого лежали груды мусора, ни оставляя ни полуметра чистого пространства. Пришельцы были вынуждены с трудом перешагивать через них, рискуя споткнуться и напороться на что-нибудь острое. Направив фонари на стены и потолок, они обнаружили следы золы, а ближе ко входу в столовую, увидели несколько небольших кострищ, назначение которых было непонятным. Тот, который шёл впереди, будто с удивлением осматривал помещение значительно дольше своего напарника, то и дело поворачиваясь кругами и вглядываясь в каждый метр наваленного мусора. Его взгляду открылось, что-то, что раньше было складскими ящиками сейчас щепками, досками и кольями было разбросано повсюду. Несколько раз он будто нашёл что искал, и отбрасывал в сторону крупные куски багажа, но тут же понимал, что ошибся, и терял к месту всякий интерес. Его спутнику это явно казалось странным — то и дело он поднимал правую руку, собираясь окликнуть друга, но каждый раз его что-то останавливало, будто голос мог обрушить на них какую-то страшную беду. Наконец человеку наскучило изучение склада, и он двинулся к спутнику. Тот отметил, что в походке друга было нечто странное, некая несвойственная ситуации уверенность. Дойдя до выхода, человек собрался раздвинуть створки, ведущие в столовую, но союзник остановил его, схватив за плечо и начав громко и нервно дышать.
— В чём дело?
— Харингтон, — успокоившись, прошептал Кит, — что это всё значит?
— Сам как думаешь? — с этими словами он отбросил руку Кита со своего плеча, ухватился за двери и без труда раскрыл их. После чего невозмутимо прошёл в коридор и остановился, вглядываясь во тьму, громоздящуюся за светом фонаря, — тел нет.
— И что это может значить?
— Всё, — сухо констатировал Харингтон, — будь наготове.
Кит и Харингтон вышли в столовую. Там их ожидала картина, на первый взгляд мало отличающаяся от складской: всё те же груды мусора, щепки и несколько кострищ. Только теперь слой мусора был заметно тоньше, так что им не приходилось высоко поднимать ноги. Но пройдя дальше, они обнаружили, что пол был усердно удобрен кухонной посудой, испорченной едой, пустыми консервами, калом с вкраплениями запёкшейся крови и, по всей видимости, мочой. Изучив столовую, они пришли к выводу, что по каким-то причинам значительная часть экипажа была вынуждена находиться здесь длительное время. Кухню, судя по всему, использовали вместо туалета. Это обстоятельство озадачило пришельцев, но изучив санузел, они поняли причину такого поведения: уборная была от пола до середины стен испачкана высохшими испражнениями, а на стенах отпечатались следы рук. И хотя беглого осмотра было недостаточно, чтобы сказать что-либо о работоспособности узла, изучать этот вопрос более детально ни у кого из них желания не возникло. И опять, тел не было, отметил Харингтон.
Закончив осмотр помещения и придя к выводу, что здесь по неизвестной причине действительно было изолированно н-ое число членов экипажа, они обсудили этот вопрос. Кит высказал предположение, что на корабле мог случиться бунт. Так или иначе, победившая сторона обезопасила себя от соперников самым гуманным из возможных способов, загнав их в столовую, где было много припасов. Харингтон отбросил это предположение, указав на двери столовой — по какой бы причине этих людей не заперли здесь, как минимум некоторые из них согласились на изоляцию добровольно, поскольку двери были заварены с обеих сторон. Поняв, что больше ничего узнать не удастся, они двинулись дальше, к личным каютам и медблоку. По дороге им не встретилось ничего необычного, кроме весьма отчётливо контрастирующей чистоты, наступившей сразу за порогом столовой, будто кто-то долго и упорно оттирал с них малейшие признаки грязи. По мере продвижения контраст всё усиливался, и окружающее пространство было уже не просто чистым — оно было вычищено с усердием фанатика гигиены. В отбеленных до блеска каютах не нашлось ничего интересного, кроме аккуратно заправленных постелей с приглашающе отогнутым уголком одеял.
Если каюты были только вычищены, то медблок сиял чистотой и санитарией. В просторной прихожей на мягком ковре с магнитным покрытием стояли диванчики, кресла и круглый стол с настольными играми, а места по углам заняли высохшие папоротники. В следующем помещении медблока в стенных нишах располагались чистые постели со свежим бельём и кабинками для переодевания. В одной из ниш находились застеклённые шкафчики с медицинскими принадлежностями и дверь, ведущая к медицинскому холодильнику. У противоположной стены была душевая с затемнёнными стеклянными кабинками. В кабинете врача царил порядок и рабочая атмосфера, документы ответственно разложены по полкам, прозрачные склянки стоят ровно в ряд, кушетка заботливо повёрнута к выходу, а медикаменты аккуратно разложены по ящичкам с надписями. Как Кит ни старался, ему так и не удалось найти ни единого признака грязи, кроме их собственных следов. Кто бы ни занимался уборкой этих помещений, он явно подошёл к делу со всей ответственностью. В отличии от кают, медблок мог дать пищу для размышлений.
Первым делом они изучили холодильник, осмотрели пустые и полупустые полки с медикаментами и едой в контейнерах. Сопоставили то, что было с тем, что по их прикидкам должно было быть, но выводы оставили на потом. Осмотр душевых не принёс ничего нового — всё та же фанатичная чистота. А вот кабинет врача смог удивить, в основном тем, что там не удалось найти того, чего ожидали. То, что Кит и Харингтон сначала приняли за медицинские записи, оказалось бортовыми документами, налоговыми декларациями, записями членов экипажа, из которых были вырваны многие страницы. Словом, там были любые бумаги, кроме тех, которые могли дать хоть какую-то информацию о здоровье экипажа и событиях на корабле.
Закрыв дверь кабинета, они начали совещание.
— Есть мысли? — спросил Харингтон.
— Всё это неспроста, от нас будто намерено спрятали всё, что могло бы помочь разобраться, что здесь случилось.
— А столовая?
— Не знаю, может, просто не хотели заморачиваться, но тут явно что-то не так. Даже для массового психоза всё это слишком странно, — Кит указал на бортовой журнал и личные записи экипажа.
Хотели бы спрятать всё, спрятали бы всё. Но вместо этого оставили кучу загадок и головоломок. Больше похоже, что с нами играют, — Харингтон привычно тянул слова, затем демонстративно откинул шлем с головы, и тот сложился в заднюю часть скафандра, — м-м-м, здесь даже мой любимый ароматизатор, как мило.
Кит тоже откинул шлем и вдохнул запах. В воздухе витал аромат жжёной плазмы. Он быстро нашёл вентиляционную систему на потолке, удобно расположенную над кушеткой. Забрался наверх, снял крышку вентиляции, отсоединил фонарик от скафандра и направил его в темноту, просунув голову следом. Секунду спустя достал источник запаха — сгоревший автоматический бластер. После осмотра стало ясно, что из него непрерывно стреляли до тех пор, пока он не разорвался в руках обладателя. Осмотрев вентиляцию с другой стороны, Кит нашёл не меньше двух десятков истощённых бластерных батарей.
Находки заинтересовали Харингтона, он внимательно осмотрел бластер и две батареи, вытащенные Китом.
— Какого демона здесь делает армейское оружие? — будто самого себя спросил Харингтон.
— «Судьба» пассажирский лайнер, кто-то мог пронести.
Харингтон с сомнением посмотрел на союзника, но не ответил. Они покинули медблок и направились дальше. Прошли мимо технического и инженерного блоков, ничего не найдя. Отсек дронов вовсе оказался пуст, в нём не удалось найти ни единой запчасти. Куда пропали дроны и киборги, оставалось загадкой. В баре и на капитанском мостике не было ничего необычного. К великому разочарованию Кита, карт маршрута обнаружить не удалось, но Харингтон, казалось, не обратил на это ни малейшего внимания. Многочисленные комнаты отдыха, до приторности комфортные, также не пролили света на происходящее. «Судьба» была почти в два с половиной раза больше «Жизни», по журналу удалось узнать, что на корабле в первый день полёта находилось 60 человек экипажа и 40 обслуживающий дронов с десятью киборгами-охранниками включительно. Но на самой «Судьбе» не удалось найти ни единого признака ни тех, ни других, если не учитывать столовой.
Вялые попытки восстановить электричество не увенчались успехом. На «Судьбе» остался лишь один не обследованный отсек. Если на корабле и было что-то, что могло дать ответы на возникшие вопросы, то оно находилось там. Но Харингтон не торопился идти. Вместо этого он отрешённо и внимательно изучал остатки найденного бластера, сидя в капитанском кресле, пока Кит проверял щели и внутренности панелей, куда могли что-нибудь спрятать. Наконец Харингтон положил бластер в «рюкзак» за спиной и сказал:
— Сними скафандр.
— Что? Зачем?
— Сейчас ты мне нужен как псионик.
Кит неуверенно отвёл взгляд.
— Если ты читал моё дело, значит знаешь, что я не могу это контролировать.
— Это неважно, ты мне нужен как псионик, — Харингтон какое-то время спокойно смотрел на фигуру союзника, затем продолжил, — если ты считаешь, что у тебя не хватит энергии, то мы можем взять пси-блоки из топливного отсека, в них должен был остаться заряд.
— Не поможет, — голос Кита звучал безапелляционно, что было на него не похоже, это расстроило Харингтона.
— Я знаю, почему ты не хочешь этого. И я знаю, почему тебя не приняли, но это не важно. Ты мне нужен. Как псионик. Если не веришь себе, то доверься мне, и делай как я говорю. Я буду ждать у криоблока.
Свет фонаря Харингтона уходил вдаль по коридору, оставляя за собой тьму. Крошечное оставшееся пространство света на мостике подсвечивало ссутулившуюся человеческую фигуру. Фигура неуверенно дотронулась груди, сжала кулак и принялась расстёгивать зажимы скафандра.